Лию  с Жаном. Да,  кстати,  а что  это  ты  так
уставилась на соседний стол?
     Хочу  попробовать  выдернуть  стул  из-под вон  той ведьмы  в  красном.
Мысленно, как свечку.
     Похвально, малышка.  Тренируйся  ежедневно, и мы добьемся  впечатляющих
результатов. Но дергать из-под не слишком трезвых пенсионерок стулья не...
     ...Все получилось слишком быстро. Стул вылетел  из-под несчастной бабки
и сбил  по пути  еще  троих, груженых  подносами. А сама старушенция, падая,
зацепилась ногами  за стол  и рванула  скатерть на себя. На  вечеринке стало
явно веселее!
     Вероника! -- сквозь зубы  прорычал я. -- Мы  не могла  бы поосторожнее?
Второй раз прошу!
     Все, все. Сижу как мышка, - покаялась она.
     Срамные танцы!  -- радостно провозгласила верховная ведьма и хлопнула в
ладоши. На поляне материализовались три женские фигуры в ярких платьях. Всем
троим было  лет  по  пятьдесят, так что в  сравнении с  прочими они казались
девочками. Грянула дикая музыка, и танцовщицы бросились  откалывать какую-то
несуразную  смесь  танго  и рэпа. Ну,  ей-богу,  не  ожидал  такой  реакции.
Старушки  ведьмы буквально тащились  от  восторга!  Они  краснели,  смущенно
хихикали и целомудренно отворачивались, подсматривая одним глазком. Горгулия
Таймс воодушевленно ткнула меня локтем:
     Как ты находишь это непотребное бесстыдство?
     Ну что  я мог сказать? Длина  платья  у пляшущих колебалась  где-то  на
ладонь ниже колена,  руки  открыты до локтей, шея голая  и костлявые ключицы
наружу -- вот  и  все!  Прибавьте возраст, дикую  косметику  и бессмысленные
движения под неритмичную  музыку. Какая  эротика?!  Они  могли  бы у  любого
мужчины  вызвать отвращение,  сделав его импотентом на всю оставшуюся жизнь!
Стриптиз называется...
     Никогда  не видел ничего подобного... - честно  признался я. -- Зрелище
умопомрачающее! Надеюсь, Жана и Лию не заставят так отплясывать?
     Нет. Эй, кто-нибудь, введите пленников.
     Все застолье радостно загомонило: "Свежая кровь! Свежая кровь!" Мне это
не  понравилось.  Вероника посмотрела  на  меня  и тоже  сдвинула  брови.  В
середине поляны белым камнем был выложен большой круг,  посреди лежала грубо
отесанная  серая  глыба,  испещренная  какими-то знаками и буквами. К  этому
камню и  подвели наших связанных друзей. Все общество выскочило из-за столов
и,  возбужденно  размахивая  ножами  и  кружками,  выстроилось  в   очередь.
Верховная ведьма подняла руку:
     Эти люди -- друзья ландграфа. Развяжите их.
     Повисло недоуменное молчание.
     Да, да, сестры мои,  я понимаю, что это вопиющее нарушение традиций,  -
покачала головой Горгулия Таймс. -- Но лорд Скиминок настаивает на  том, что
эти  двое дороги ему. Ради сегодняшнего праздника я  не хочу огорчать нашего
высокого гостя. Один раз мы можем пойти на уступки...
     Что   началось!  Рев  возмущения  заглушил  ее  слова!  Я   никогда  не
подозревал,  что полусотня  пенсионерок  способна  производить столько  шум.
Вопли, оскорбления и обвинения в измене висели в воздухе. Это даже хуже  чем
пересмотр  пенсий  прямо  на  территории  сберкассы.  Наконец,  перекрикивая
других, какая-то особенно  склочная  бабка влезла на стол и, обвиняюще тыкая
пальце, понесла сущую ахинею:
     Ты  не  посмеешь нарушить наши обычаи! Мы просто обязаны поразвлечься с
ними и причаститься их кровью. Таковы традиции!  А рот ты мне не заткнешь --
у нас демократия! (Восторженные  крики  из толпы.) Наша  добыча  принадлежит
нам.  Если  твой  ландграф  хочет  спасти  свою  шкуру  --  пусть  бежит  не
оглядываясь! Мы не отдадим того, что по праву наше!
     Но  он  требует  возвращения  своих  друзей.  Вы же знаете,  как  глупо
связываться с Мечом Без Имени! -- увещевала их Горгулия.
     С Мечом Без Имени? О да! А  вот с этим фальшивым ландграфом  -- нет! Вы
только взгляните, как он одет! (Все бодро засмеялись.) единственно приличная
вещь  -- плащ, а  рубаха,  а штаны,  а эта  нелепая  обувь? Да он безобиднее
ребенка, лопух деревенский! Пусть  он разделит судьбу своих же слуг. (Да что
ж это все цепляются к моей одежде! На себя бы посмотрели -- не каждое пугало
огородное согласится вырядиться в такие шмотки...)
     Я не позволю повышать голос на  друга королевы Танитриэль! -- возвысила
голос  верховная  ведьма,  но  ее оппонентка щелкнула пальцами, и в  воздухе
завис лист бумаги.
     Это  приказ от самого Ризенкампфа! Он требует  уничтожения тринадцатого
ландграфа и всех, кто будет с ним рядом!
     Сестры! Не  слушайте Бесноватую  Герлу,  -  сделала  последнюю  попытку
Горгулия Таймс.  -- Мы --  вольные ведьмы и не  подчиняемся ничьим приказам.
Ризенкампф никогда не доберется до нас. Лорд Скиминок пришел сюда как гость.
Вы  ведь  знаете  пророчество --  рано или поздно придет человек с  Юга, и в
руках  его будет Меч  Без  Имени,  и  рухнут стены,  и  рассыплется  Великая
Империя, и в небесах покажется Локхайм -- Тающий Город!
     Пленники наши! -- взвыла толпа.
     А теперь послушайте  меня!  --  признаться, я и  сам не ожидал  от себя
такого голоса,  прямо-таки шаляпинская  мощь. -- Никто не спляшет на  костях
моих друзей, пока я жив! Ни  Ризенкампф, ни певчий  хор дома престарелых, ни
кто-нибудь еще... Волчий Коготь  может  многое порассказать по этому поводу,
если, конечно, вы встретите его в аду. обычно я очень мирный, но сейчас...
     Я попробовал сделать шаг и не смог!  Попытался выхватить Меч Без Имени,
но  руки не  слушались меня.  Горгулия  Таймс  яростно боролась взглядами  с
десятью бабками сразу. Это был магический  поединок,  но я...  Я мог  только
говорить. Бесноватая Герла удовлетворенно потерла руки:
     Вот  ты  и попался, ландграф!  Воспользуйся  своим оружием!  Не можешь?
Бедняжка, тебе придется увидеть весь  ритуал прохода жертвы по кругам Серого
Алтаря. Ландграфы умирают торжественно...
     Вероника! -- простонал я. -- Ты можешь меня освободить?
     Нет,  милорд... -  она  едва не ревела  от  обиды. -- Я не  знаю такого
заклинания!
     Жана и Лию уже укладывали на камень...

     У меня не было выхода, не было выбора, не было даже временя разобраться
в ситуации. Надо бы все взвесить, осмыслить, решить. Я,  знаете, люблю порой
подумать,  помечтать,  прикинуть  так и эдак  какую-нибудь  проблему.  Но не
торопясь, без суеты, без  лишних эмоций... Толпа уродливых старух скрыла  от
моих  глаз Лию и Жана. Потом по приказу этой злой  бабки, Бесноватой  Герлы,
шесть старушонок подняли  меня, как  статую, и водрузили на  стол. С  высоты
стола  мне были видны бледные лица  моих  друзей.  Жан, похоже, перепуган до
смерти, боится даже прочесть молитву. Лия,  судя  по бешеному взгляду, могла
бы сказать многое, но рот ей предусмотрительно заткнули тряпкой. На Гаргулию
Таймс  навалились  еще   три  ведьмы,  и  она  изнемогала,   противодействуя
объединенным чарам соперниц. Оставался я, памятник благородного негодования,
да  юная дилетантка с большими  перспективами, наловчившаяся дергать стулья.
Под восторженный  визг толпы Бесноватой Герле поднесли золотое блюдо. На нем
возлежал массивный черный нож из обсидиана...
     Вероника!
     Да,  милорд...  -  слова  еле  слышны  сквозь  слезы,  кулачки   сжаты,
великолепный нос покраснел и повис.
     Я думаю, что сейчас самое время поупражняться в магии. Ты как?
     Что? --  по-моему, она  засомневалась  в  состоянии  моей  психики,  но
выяснять это не было ни времени, ни желания.
     Вероника! Прекрати реветь. Что вы за народ  такой -- чуть  что, сразу в
слезы. Посмотри, что делают с нашими  друзьями... Эти буйно помешанные бабки
убьют Лию  и Бульдозера, потом выдадут  меня  Ризенкампфу, а тебе  предложат
остаться здесь. Значит,  и ты будешь  пить  кровь, радоваться  моей смерти и
плясать на костях несчастных путников?
     Я... Как вы  могли  подумать!  Нет! -- голос девушки наливался  медью и
звенел. -- Вы же спасли мне  жизнь!  Да я за  вас... и  за  них... я... я не
знаю, что я сейчас с ними сделаю!
     Отлично,  девочка  моя! Не  позволяй  своему праведному гневу погаснуть
раньше времени.  А теперь подними  мысленно  что-нибудь помассивнее свечки и
закатай в лоб бабке с финкой.
     Я не видел лица юной ведьмы --  наверное, оно и к лучшему. С ближайшего
стола сорвалась бадья  с  супом и полетела в Бесноватую  Герлу со  скоростью
штатовской ракеты "Томагавк". Вредную старуху смело! Никто еще толком ничего
не понял, и возбужденные красные глаза удивленно уставились на нас.
     Вероника, умничка, швырни-ка что-нибудь  потяжелее! Начала  ты неплохо,
так что продолжим наши занятия. Оп-ля!!!
     Мгновение спустя бабки были бомбардированы всем, что  стояло на столах.
Это зрелище! Это шоу какое-то! Все в вине, в супе, в сметане, с капустой  на
ушах  и злые, как кошки.  Пока они сообразили выставить защитные заклинания,
хороший дубовый стол врезался  в их ряды, и основная масса бабок отпала. Они
отвалились. Точнее, разлеглись на поляне  в различных пляжных позах,  словно
мечтали  позагорать.  Однако  около  десятка  наиболее  упрямых  старушек  с
революционным   фанатизмом   сгрудились    вокруг   жертвенного   камня   и,
подогреваемые Герлой,  включились в  схватку. А я-то наивно полагал, что она
уже не встанет... Дубовой бадьей с супом, да с налету по куполу  -- это ж не
каждый  каскадер  выдержит.  А  она  ничего...  Следующий  стол  ударился  в
невидимую стену.
     Что делать,  милорд?  -- по-военному спросила Вероника, ее глаза горели
спортивным азартом.
     Выход один  --  взорвем их  изнутри! --  Я  вспомнил  срамные  танцы  и
своеобразную  реакцию зрителей. --  подними Жана, поставь на  ноги и сними с
него веревки.
     Слушаюсь, милорд!
     Тело Бульдозера приняло вертикальное положение. Ведьмы, быстро поняв, в
чем дело, вцепились в него со всех сторон.
     Держите его крепче! -- вопила Бесноватая Герла. -- Наша добыча не уйдет
от нас!
     И тут... Как я и ожидал, Вероника перестаралась -- на Жане  не осталось
не  только веревок, но и вообще  ни одной ниточки.  Десять стыдливых бабушек
обнимали совершенно голого  мужчину! И тут  сработала психология... Старушки
распахнули  клювики,  покрылись пятнами,  посмотрели  друг  на  друга и,  не
сговариваясь,  рухнули  в  обморок!  У придурочной Герлы  слова  застряли  в
глотке. Ведьмы, наседавшие на Горгулию Таймс, отвлеклись, смешались  и пошли
сдаваться. Вероника  бросилась вперед  и  быстро освободила  от веревок Лию.
Едва  держась на затекших  ногах,  та  обрушила на  Бесноватую  Герлу  такой
водопад ругани, что бедная ведьма просто не успевала отвечать.
     Ах ты, корова старая! Крови ей захотелось?! Я те  покровопийствую! И на
возраст не посмотрю, таких оплеух навешаю, морда козлиная!
     А если Лия что говорит, то обычно так и делает. Каждый раз открываю для
себя новую грань  характера  моей невольной  попутчицы. Господи, что  это? Я
могу двигаться? Свобода!

Часть 2. Маг ветеринар.
     ... и сказал  Ризенкампф: "нельзя  оставлять жизнь  ландграфу Меча  Без
Имени". Тогда ополчился мир. Народ и войско, власть и  церковь, разбойники и
рыцари, драконы и единороги, земля и небо, леса  и  реки --  все подчинились
слову  Его. Все  поднялись  против  тринадцатого дандграфа.  И не  было  ему
спасения,  не  было  пристанища,   не  было  защиты,  а  он   шел  вперед  в
сопровождении  одного слуги, одного оруженосца,  и в руках  его сиял Меч Без
Имени...
     Хроники Локхайма.

     К морю  мы вышли без приключений, хотя и не в полном составе - Вероника
все  же  осталась у  Горгулии Таймс на  недельку-другую. Сначала  она хотела
отодрать кожаную нашлепку с моих джинсов, чтобы по  ней быстро отыскать нас.
Однако  верховная ведьма убедила  ее  в  том, что наша компания бесследно не
потеряется. Учитывая мою  милую способность встревать во все, что попадается
по дороге...  да,  скандальный  след  мы  оставляли. Нас  при  всем  желании
потерять трудно...
     На море мы  устроили двухдневный  отдых. Лия выстирала и  высушила  всю
одежду, Жан купал лошадей, еды у нас хватало. Господи, целых два  дня тишины
и покоя! Солнце,  теплое море, золотой песок нетронутых цивилизацией пляжей.
Конечно, если к этому добавить бы еще сливочный пломбир, холодный коктейль и
свежий  журнал  с картинками...  Задержись мы  подольше, я бы уговорил ребят
построить  водный  велосипед.  Горгулия  лично  выпроводила  нас  из  Тихого
Пристанища, снабдив  всем  необходимым  на  дорогу.  По-моему,  мы  ей  даже
понравились.  На третий  день,  бодрые  и  отдохнувшие,  мы двинулись  вдоль
побережья.  Из-за ближайшего  мыса показались островерхие  башни. Наши  кони
шествовали  рядом,  и  брызги,  летевшие  из-под  копыт,  жемчугами сияли на
солнце. По левую руку ехал Бульдозер, по правую  -- Лия,  а разговор наш был
медленным и ленивым.
     Далеко ли до Вошнахауза?
     Нет, уже завтра вечером будем на месте, милорд.
     А что это за стены, прямо по курсу?
     Монастырь Святого Ефроима Приблудного, - пояснил Жан.
     Это он и  есть?  -- уточнила Лия. --  Мне  многое  рассказывали об этом
месте, но вижу его впервые.
     А  я  вообще гость  в вашей  стране,  так  что  поведай мне, красавица,
историю  этих  башен.  По-видимому,  и здесь  не  обошлось  без какой-нибудь
нечисти. Ведьмы,  драконы, мертвецы-зомби, а отчаянный монах Ефроим разогнал
их святым именем?
     О  нет,  милорд.  --  Лия  смущенно  хихикнула.  --  я,  конечно,  могу
рассказать о том, что слышала, но пристало ли  невинной  девушке говорить на
эту тему со своим господином?
     Так, это уже интересно... - Я заерзал в седле. -- во-первых, мне далеко
за  шестнадцать,  и не думайте, что вашими байками вы вгоните меня в краску.
Во-вторых, Лия, - на время пути  ты не  невинная девушка, а расторопный паж.
Так что смело шпарь своему господину все, что знаешь.
     Ну,  между нами, девочками, -  начала наша  спутница, - дело было  так.
Много  лет назад  здесь  на  побережье  стояла харчевня. Местный залив очень
удобен для подхода судов, и многие моряки, торговцы и даже разбойники охотно
останавливались  здесь выпить кружку вина или кувшинчик эля. Хозяин харчевни
сдавал комнаты  для ночлега,  и  поговаривали, что в этих комнатах  красивые
служанки не только заправляли постель...
     Ого, что-то вроде публичного дома? -- уточнил я.
     Да, да, целый дом служанок, готовых на все. Хозяин богател,  а харчевня
стала пользоваться  дурной  славой. Но  вот в эти края пришел  странствующий
монах. Имя ему было Ефроим. Он поселился на краю мыса, выстроил хижину и дал
обет разрушить это гнездо разврата. Год и три месяца он приходил к харчевне,
читая гневные проповеди погрязшим в  распутстве душам. Годи  три  месяца  он
подвергался  побоям,  оскорблениям   и  унижениям.  Постепенно  вокруг  него
собралась группа  монахов-единомышленников.  Они  так усердно молились,  что
однажды в грозовую, страшную ночь дом запылал! Он сгорел дотла, и жившие там
разбрелись, как  овцы без пастуха. В великой  радости  Ефроим  возблагодарил
Господа  Бога  за проявленную  справедливость и  основал на  месте  харчевни
монастырь.
     А после его смерти монастырь стали называть именем Ефроима Приблудного,
что  значит  "при блуде"  --  в  смысле, что  он  жил  и  боролся  при  этом
безобразии, - встрял Жан.
     А монахи этого  монастыря, - вновь перехватила инициативу Лия, - слывут
самыми добропорядочными и целомудренными.
     Да, история поучительная. Ты напомни мне, чтобы я записал, когда  время
будет. Но сейчас мы торопимся, и архитектурный памятник придется обойти.
     Однако у пристани (слишком громкое  название для двух полуразвалившихся
мостков) нас  встретила целая делегация монахов-приблудцев.  Они  с улыбками
взяли под уздцы наших лошадей и, не  слушая возражений, с почетом повели нас
в монастырь.  Я пробовал  брыкаться,  но  одно  из  вежливых объяснений этих
божьих   слуг  заставило  меня   заткнуться:  "отец  настоятель  давно  ждет
благородного лорда Скиминока, его  оруженосца и пажа..." Выходит,  нас здесь
ждали?
     Еще бы,  лорд  Скиминок!  Слава  о ваших подвигах долетела и  до  наших
мест...
     Настоятель  монастыря  оказался  толстым   свинообразным  мужчиной  лет
пятидесяти с неестественной, словно наклеенной, улыбкой. Знаете, перерисовав
не один десяток  портретов, привыкаешь разбираться  в человеческих лицах. Мы
сидели в  трапезной за обильным обедом,  и  чувствовалось, что все лишения и
искусы  монахи компенсируют  хорошим питанием. Худых не было  вообще  -- все
братья как на подбор: розовые, упитанные, откормленные.  Лию  пока принимали
за  мальчика-пажа,  и  она  благоразумно  помалкивала,  а мы  с  Бульдозером
поддерживали разговор.
     Скажите, святой отец, вы  слыхали о  знаменитом  маге  и  предсказателе
Матвеиче?
     Об этом грязном чернокнижнике? Да какой он маг -- ни  одного приличного
чуда!  Ну, вылечит корову иногда или овечку какую. А так -- пустой  человек.
Удивляюсь,  как  у  достопочтенного  кардинала руки  не доходят  сжечь этого
негодяя во славу истинной веры!
     Мне вспомнилась Вероника.
     А как вы узнали о подвигах лорда Скиминока? -- поинтересовался Жан.
     Слухи  летят быстро,  сын мой.  Мы  знаем, как господин ландграф сразил
тебя на поединке, как он же устроил настоящее сражение на пиру у короля, как
победил Волчьего Когтя -- отпетый был мерзавец и получил по заслугам!
     Да,  да...  - облегченно  выдохнул  я,  - было  дело.  Больше ничего не
рассказывали?
     Нет.  Хотя  постойте. Вы ведь догнали того  язычника,  что украл ведьму
прямо с места казни?
     Увы,  мерзавцу  удалось  скрыться.  И  он  и  ведьма  рванули  в  Тихое
Пристанище, по-видимому, там и найдя свой конец.
     Аминь, - кивнул отец настоятель.
     Уф! Люблю себя, когда вот так  легко и возвышенно вру.  Состояние такое
романтическое, мысли в голову приходят светлые, праздничные, и язык мелет...
Ничего выдумывать  не приходится,  все  как-то само собой, слово за слово. В
общем, сплошное удовольствие!  Хотя почему-то казалось, что он мне не совсем
верит...
     Ну, святой отец, я должен поблагодарить вас за роскошный обед. Нам пора
ехать.  Экскурсия  по  стране,  знакомлюсь  с  достопримечательностями,  так
сказать. Эй, Жан, приготовь лошадей и скажи дяде до свидания!
     Мы  чокнулись  на прощанье, и вернувшийся Бульдозер  тревожно прошептал
мне на ухо:
     Лошади раскованы.
     Ну и что? -- не понял я.
     Но мы не можем ехать, они собьют себе копыта.
     Святой  отец,  кто  это  там  додумался  расковать  наших  лошадей?  Мы
торопимся!
     О, не волнуйся, сын  мой. -- Настоятель, казалось,  светился добротой и
терпимостью  --  Мы  просто  решили  поменять  подковы вашим скакунам  перед
дальней дорогой. Не пройдет  и  получаса,  как они будут готовы. А  пока  не
угодно ли отдохнуть  в  комнате для  гостей? Мы проводим  вас, не правда ли,
братья?
     Наиболее рослые тут  же  встали из-за столов  и  направились  к  нам  с
подозрительно  мрачными лицами. Я  почувствовал, как начала теплеть  рукоять
Меча Без Имени. Однако массовый мордобой пока  не входил в наши планы. Какой
же дурак дерется с набитым желудком...
     Благодарю  за любезное  предложение.  За мной, ребята. Где тут гостевая
комната?
     Нас  отконвоировали в какую-то отдаленную башню  и по длинному коридору
завели  в  обширное круглое помещение с  двумя  окнами,  забранными  кованой
решеткой. Сквозняк там гулял страшный! Монахи откланялись и закрыли за собой
тяжелую дверь. Мягко стукнул смазанный засов.
     Влипли! -- констатировала Лия.
     Да уж! --  поддержал  Жан. --  Как  они могут надеяться с такими рожами
хоть кого-то обмануть?
     Я решил сразу пресечь возможные пораженческие настроения:
     Что, собственно, произошло? Ну,  заперли нас здесь, но ведь не навечно!
И потом, пока они не пря вили никакой явной враждебности...
     А лошади?
     Сами расковали, сами и подкуют!
     Лорд  Скиминок...  -  Бульдозер  подошел  к  окну