те, без единого
украшения, но красивая невероятно. Лия,  Жан и Вероника держались особняком.
Рожи у всех мрачные, глаза красные, сразу видно, что не спали две ночи, да и
наревелись изрядно.  Однако... Королева Локхайма мало знала  мою  команду --
эту троицу не стоило оставлять без  присмотра. Сторонний наблюдатель, может,
ничего и не заметит,  но мне-то сразу ясно, что они вновь что-то задумали...
Я подошел поближе и устроился за спиной верного оруженосца.
     Лорд Скиминок не  простит нам этого даже на небесах!  Ведь мы-то знаем,
что она его не убивала...
     Я во  всем  виновата... -  хлюпнула  носом  Лия.  -- Зачем я  кричала?!
Танитриэль ничего не видела, ее  же не переубедишь. Она даже нас была готова
убить за то, что не  уберегли  милорда.  Вероничка,  а почему ты не устроила
Луне побег? Мы с Жаном всю ночь отвлекали Танитриэль молитвенным бдением над
телом ландграфа. У вас было часов шесть.
     И все  шесть  я потратила на бесплодные уговоры! -- хмуро фыркнула юная
ведьма. -- Ничего не понимаю. Эта идиотка вбила себе  в голову, что не хочет
жить без лорда Скиминока.  Она надеется  там, на  небесах,  вымолить  у него
прощение. Я, конечно,  могла бы усыпить ее и выволочь силой, но если человек
не хочет жить... Всегда ведь можно встретиться со смертью добровольно.
     Но... но она же не покончит самоубийством?!
     Теперь уже нет... Вот что, Бульдозер,  нужно сделать так, чтобы ей было
не суждено умереть!
     Как это? -- заинтересовались супруги.
     Вероника, девочка моя!  Спасибо!  Я знал,  что  в трудную  минуту  могу
положиться на тебя. Другие вечно нервничают да хнычут, а воспитанница Тихого
Пристанища,  не   зажмуривая  глаз,  отважно   бросается  в  бой   с  любыми
трудностями. В этом мы с ней похожи.  Надеюсь, она не предложит апробировать
парочку новых, бронебойных заклинаний?
     Есть  такой  обычай,  -  поведала  черноволосая  полиглотка,   -  когда
кого-нибудь казнят, а Смерть не  хочет принимать несчастного, то обязательно
случается чудо. Веревка порвется, топор соскочит с топорища, огонь не сможет
поджечь дрова,  да  мало  ли...  Тогда приговоренного отпускают. Людской суд
здесь бессилен.  Считается, что  за него вступились  Высшие  силы -- ему  не
суждено умереть.
     Та-а-ак... - задумчиво протянул  трусливый рыцарь, обнимая за плечи Лию
и  Веронику.  --  Милорд  бы  назвал  это  странным  словом  "авантюра"  или
"операция".
     Точно.  Давайте  поклянемся  светлым  именем нашего господина,  что  не
позволим  омрачить его память кровью невинной жертвы! Ой, мама...  как же мы
без  него? Не могу... не  хочу  верить...  -  Моя  белобрысая  плакса  вновь
захлюпала носом.
     Вместе   с  ней  начали  поскуливать  и  остальные.  Мое  сердце   тоже
разрывалось от общего  горя... Но зато теперь я был уверен, что  моя команда
не даст пропасть  Луне до  моего воскрешения.  К  ребятам бочком  подкатился
молодой Бесс. Выражение лица похоронно-хитрое...
     Господа, не смотрите в мою сторону. Нас могут подслушивать. Ваш заговор
раскрыт!  Королева Локхайма далеко не так простодушна, как кажется на первый
взгляд.  Она  ни  за что  не  позволит  осужденной  избежать  наказания.  Ей
назначено Семь Кругов Боли! Рекомендую  не высовываться. Танитриэль всех вас
любит и  уважает, но  сейчас  ее  разум помрачен тяжелой утратой.  Мне бы не
хотелось,  чтобы кто-то  из  вас  попался  под  горячую  руку властительницы
Локхайма.
     Почему она так ненавидит Луну? -- тяжело выдохнула Лия.
     Трудный вопрос... - ответил рогатый альбинос. Некоторое время он изучал
облака. -- Думаю, все дело в элементарной женской ревности...

     Вот ей-богу. У меня поначалу  просто руки опустились. Хочу рассердиться
и не  знаю, на кого! На ребят за то, что не успели спасти  мою  старательную
убийцу?  На Луну, категорически отказавшуюся от побега? На Танитриэль за то,
что  бедная  женщина ополоумела от любви  и горя?  На  белокурого  владельца
замка, научившегося предавать кого надо и сохраняющего мне вассальную клятву
верности? Пусть у него  свои понятия  о чести,  но даже после моей смерти он
пытается заботиться о ребятах. Что прикажете  делать? Пока здесь не наломали
дров,  надо срочно воскресать  и  железной  рукой  наводить порядок.  Дробно
зарокотали барабаны. В такт им грянули трубы и литавры. Впечатляющая музыка!
Локхайм,  несомненно,  имел лучший оркестр во всем  Соединенном королевстве.
Вблизи Тающего  Города  был  сооружен длинный эшафот  странной формы. Чем-то
похоже на детский аттракцион из семи различных развлекалок, только пахло это
смертью. Туда-то и стекался народ. Моя опергруппа пошла вместе со всеми, а я
даже рванул вперед рысью, чтобы занять удобное  местечко прямо  за спиной  у
палача. Это был могучий  рыжебородый мужик в традиционно черной безрукавке и
красном  колпаке, закрывающем  лицо,  в  прорезях  для  глаз сверкал  огонек
холодной уверенности и обостренного чувства долга. Я узнал парня -- он был в
телохранителях королевы.  Должность  палача являлась уважаемой, так  что его
как работника очень ценили.
     Народ шумел в предвкушении зрелища.  Должен разочаровать вас, граждане,
казни не будет! Я так решил, что делать... Но обещаю устроить такое шоу! Вам
всем  надолго запомнится,  каково пытаться  отправить  на  тот  свет  друзей
тринадцатого  ландграфа.  Вот  если  бы  и меч  был...  Ладно! Попробую  сам
справиться.
     На площадку Тающего Города  вышла  Танитриэль. По-видимому, она там все
же использовала какой-то усилитель -- ее печальный голос гремел, как набат.
     Великое горе  обрушилось  на  нас! От  подлой стрелы,  пущенной наемным
убийцей, трагически  погиб доблестный лорд Скиминок, Ревнитель  и Хранитель,
Шагающий  во Тьму,  тринадцатый  ландграф Меча Без  Имени...  Вечная  печаль
овладеет миром. Мы собрались здесь, чтобы воздать последние почести его телу
и покарать ту, что дерзновенно подняла руку на великого героя!
     Вновь  грянул  оркестр. Из Локхайма  показались  шестеро  гвардейцев  в
камзолах  цветов  королевского  дома.  Они  выкатили  новенький  катафалк  с
роскошным гробом, обитым  фиолетовым  бархатом.  Я  не  удержался  и побежал
посмотреть поближе.  Матерь Божья! Да ведь это я! Мое бездыханное  тело. Как
же я  изменился после  смерти. Лицо стало  такое  благообразное... Одет, как
принц, -  рубашка  с жабо  и кружевными  манжетами, костюмчик из серебристой
парчи,  высокие замшевые сапоги, бархатные  штаны в обтяжку с  позументом по
бокам, пальцы унизаны перстнями, на груди толстая золотая цепь с голубоватым
камнем в обрамлении маленьких бриллиантиков. загляденье просто. Может, прямо
сейчас взять и воскреснуть?! Ну почему Катариада не сказала как?..
     А  сейчас я  хочу, чтобы  та, кто убила лорда Скиминока, выпила  полную
чашу возмездия за свое злодеяние!
     На эшафот устало поднялась Луна.
     Твое последнее желание?
     Наемница отрицательно покачала головой.
     Тогда иди и заплати кровью за кровь, как и положено людям вашего клана!
     Толпа  сурово  молчала.  Заплечных дел мастер положил тяжелую  руку  на
плечо наемницы, и тут...
     Это несправедливо! -- взвилась Лия. Расталкивая людей, она выбралась  к
помосту  и  боднула палача  головой в живот. Не ожидавший подобной  прыти от
хрупкой девушки,  мужик  охнул,  оседая рядом с  плахой. -- Она ни в чем  не
виновата! Почему  все молчат?! Мы же видели, как это произошло. Там оказался
арбалет, а Луна лишь распахнула ворота. Стрела могла попасть в кого угодно!
     Но  ты  сама  кричала,  что  она  убила ландграфа,  - холодно  отметила
королева.
     Ну... крикнула разок... подумаешь! -- стушевалась белобрысая защитница.
-- Может, мне показалось? Может, мне  соринка в  глаз попала? Что  ж,  из-за
соринки человека жизни лишать? Не виноватая она!
     К  Лие  подошли  трое  гвардейцев  и,  взяв  в  охапку  возмутительницу
спокойствия,  унесли  ее  в Локхайм.  Бульдозер помрачнел,  потом  на что-то
решился и  отправился следом  за  супругой. Его по  пятам  преследовали люди
королевы. Не убьют,  конечно, но  подержат где-нибудь  под  замком. Вероника
поудобнее  перехватила помело,  злобно  зыркнув  на Танитриэль,  но сзади ее
сцапали  крепкие руки... Горгулии Таймс! Верховная  ведьма Тихого Пристанища
держала сторону властительницы Локхайма.
     Не  брыкайся!  Танитриэль  права. Она  королева  и  ответственность  за
совершенные поступки несет перед высшими силами.
     Нет! Так нельзя! Лорд Скиминок...
     Его не вернешь.  А ее не спасти. Как ей жить с клеймом убийцы  милорда?
Она же сойдет с ума! Поверь, дура, смерть для нее -- милосердие...
     Все. Хватит решать за меня. На сегодня довольно.  Предлагаю дать  слово
тринадцатому ландграфу!

     Ну почему меня никто не видит?! Даже как-то неудобно стоять здесь перед
всем  народом...   Вроде   бы  я  тут  изгаляюсь,  как  хочу,  выпендриваюсь
направо-налево,  а   прочие  мне  подыгрывают.  Делают  вид,   что  на   мне
шапка-невидимка, и  удивленно  вытягивают  лица,  как  бы  искренне  веря  в
происходящее. Забавно!..
     Когда палач  торжественно  уложил  Луну  на затянутую  в  черное плаху,
поначалу я думал просто его стукнуть. Потом мне стало  стыдно. В сущности, у
мужика  такая скотская  работа, что уж  тут... Не он это  придумал, просто у
него оказались  наиболее подходящие данные.  За что бить? Я встал  у него  а
спиной.
     Барабаны  буквально сходили с  ума от  яростной  дроби. Палач  картинно
взмахнул топором и... Главное было вовремя использовать его  замах! Я  мягко
наложил ладони на топорище, чуть отклонив его в сторону. Никакой помехи силе
удара, где мне с этим бугаем тягаться... Широкое кованое лезвие так рубануло
по плахе, что от дубового комля  отлетел  приличные  чурбачок.  Но у лежащей
наемницы не пострадал и волос...
     Толпа  ахнула!  Я  нахально раскланялся. Палач  сосредоточенно  чесал в
затылке,  виновато  поглядывая  на  бледную  Танитриэль.  Королева  Локхайма
какое-то  время нервно кусала  губы,  потом взмахнула платком.  Обрадованный
палач  поднял  удивленную  наемницу, отводя чуть в  сторону, установил ее на
табуретку и накинул на шею  петлю. Так, здесь задачка посложнее...  Пожалуй,
без небольшой  демонстрации дзю-до не обойтись. Может  не хватить времени на
развязывание  узлов.  Вновь  грянули  барабанные палочки,  рискуя  расшибить
деревянные лбы о натянутую ослиную кожу. Я встал  в боевую  стойку, закрывая
спиной казнимую. Мужик размахнулся и ударил  ногой, целя в табурет. Как  же!
Его  сапог попал в  мой захват,  я резко  крутанул ступню, палач  вылетел  с
помоста, свалив по дороге здоровенный чан с кипящей простоквашей! Как сам не
обварился, ума не приложу... А я то все гадал,  что ж это у них так  паршиво
пахнет? Додумались -- простоквашу  кипятить!  Кулинары, мать  их за  ногу...
Ого, а народ-то начал бухтеть! Из толпы раздавались  недоуменно-протестующие
возгласы.  Юная  Вероника  вырвалась  из  ослабевших рук  своей наставницы и
завопила в полный голос:
     Она невинна! Небо не хочет ее смерти!
     Королева  Локхайма  рвала на лоскуты  батистовый платочек, а я не спеша
развязывал узел на шее у  совершенно  обалдевшей  Луны. Когда наемница легко
спрыгнула с  табурета, все заткнулись. Горгулия Таймс решительно направилась
к  королевской  ложе,  по-видимому, и  до  нее  начала доходить несуразность
происходящего.  Палач  вновь поднялся  на эшафот, сбивчиво  извиняясь  перед
публикой.   Показательная  казнь   в  честь  тринадцатого  ландграфа  быстро
превращалась в несанкционированный бардак. С помощью двух мрачных гвардейцев
Луну  привязали  к   широкой  доске,  и  четверо  лучников  шагнули  вперед,
вытаскивая луки. Ну, ребята,  час от часу не легче... Да что я тут весь день
буду  изображать божественное вмешательство?!  Хватит! Я даже не стал ждать,
пока они толком прицелятся. Парни встали в ряд,  подняли луки, и я с разбегу
изо всех сил толкнул крайнего в плечо. Он стукнулся о соседа, тот о другого,
в общем, двое упали, третий сломал  лук, четвертый выпустил стрелу в голубые
небеса.
     Народные массы прямо-таки взревели! Из ворот Локхайма вылетел гвардеец,
за ним еще двое,  следом рука  об руку вышли Лия и Бульдозер. Лица  супругов
были суровы, оба сжимали  мечи. Минутой позже к ним присоединилась Вероника.
Еще чуть-чуть --  и  начнется генеральное смертоубийство. От моих ребят  нет
спасения! Убить  их  еще  возможно, хотя...  проблематично.  А вот на колени
перед силой они не встанут ни добровольно, ни под угрозами! Положение спасла
Танитриэль.  Гордая королева Локхайма  устало вытерла  пот со лба, дав  знак
своим людям:
     Развяжите  ее!  Я   признаю  волю  небес.  Она  не   повинна  в  смерти
ландграфа...

     Уф!  Дело  сделано, можно отдохнуть. Я так понял,  что  мероприятие  на
сегодня далеко не закончено. Впереди похороны. Моя  команда  окружила  Луну,
чувствовалось, что они не дадут ее в обиду.
     Ты в порядке? Если бы Жан  не так копошился, мы бы давно были здесь. Не
бойся, мы все им покажем! Покажем, да?
     Меня держала  Горгулия  Таймс! Если бы не она,  мы  бы уже  улетели  на
метле. Пока они поднимут Локхайм, пока пустятся в погоню... В общем, держись
поближе ко мне -- если что, сразу прыгай на помело!
     Они не причинили вам вреда?  Простите за  нескромность, мне показалось,
вы дороги милорду.  Во имя его светлой памяти,  как его верный оруженосец, я
предлагаю  вам  свой  меч. Мы  все  позаботимся  о том,  чтобы вы  в  полной
безопасности вернулись в свой дом.
     Спасибо... спасибо всем! Со мной или  без меня -- вы очень  славные. Не
каждому так везет на друзей... Будет возможность -- с меня причитается!
     Ребята...  Я  должна вас всем  сказать -- дух  милорда  здесь!  -- Луна
произнесла эти  слова на выдохе,  восторженным полушепотом.  Мои  головорезы
ахнули... - Я общалась с ним в тюрьме, и он позволил мне жить.
     Как?
     В  подземелье  сегодня  появился  шумящий  дух.  Он  разбросал  солому,
жонглировал в воздухе кружкой и отвечал на все вопросы.
     А это  действительно дух милорда?! -- с сомнением прищурилась Вероника.
-- Много таких барабашек разгуливают по сырым подвалам...
     Он самый! Кому ж еще  быть? Представляете, когда я  стала уверять  его,
что хочу умереть, он стукнул меня кружкой по лбу!
     Как это по-ландграфски! -- дружно согласилась моя команда.
     На чем разговор,  собственно, и оборвался. Каждый задумался  о своем. У
Лии опять набежали слезы на глаза,  Бульдозер слишком пристально разглядывал
проплывающие  облака,  судорожно  делая  глотательные  движения,  деятельная
практикантка сосредоточенно грызла  ногти, незаметно хлюпая красивым  носом.
Луна остановилась взглядом на  моем гробу, куда уже подходили местные жители
для  последнего прощания с телом  покойного. Я  тоже  было  направился в  ту
сторону,  но  позади  раздались  суматошные крики,  и  толпа так шарахнулась
назад, что я  едва  выскользнул.  Весь  люд  сгрудился  у  белоснежных  стен
Локхайма, а из-за замка Бесса неторопливым боевым порядком выходили войска.
     Война!  Здесь  всегда  война...  Каждый  день кто-нибудь  с  кем-нибудь
воюет...   Спрятаться   невозможно!   Политика   невмешательства   считается
преступной, и  частенько  две  группировки  объединяются,  чтобы  отмутузить
третью только за то, что она не поддерживает  ни первую,  ни вторую. Знаете,
где  по-настоящему  спокойно? В гостях у Смерти.  Во  всем остальном мире  -
война!
     Все обалдели от неожиданности. Ну, естественно, меня нет, народ утратил
бдительность, углубился  во  всепоглощающую скорбь и забыл, где находится, -
результат  налицо!  В первых  рядах разношерстного  сбора  нечисти на гнедом
птеродактиле  ехал небезызвестный женишок,  Якобс Зингельгофер. Вероника!  А
это, между прочим, по  твоей части. Должна была  догадаться,  что  дражайший
зубастик  наверняка бросится  в погоню,  как отлежится. Ни  один  нормальный
мужчина не простит такого  унизительного удара. Судя  по тому, как осторожно
сидит в седле, последствия  дают о себе знать по сию пору. Предупреждал  же,
ну почему  забыли об элементарных мерах предосторожности?! Часовых было лень
выставить, стратеги вислоухие... Рядом с Якобсом на вороной  кобыле восседал
сбежавший  принц.   Раюмсдаль   горделиво  осматривал  присутствующий.  Козе
понятно,  что Локхайм не  успеет подняться в воздух,  дабы обрушить на врага
гром и  молнии!  Тающий Город  совершенно  не приспособлен для боя на земле.
Стены  скорее  декоративные,  перильца золоченые  -- толпа рогатых  варваров
захлестнет  его прежде, чем  там  успеют  дать  приказ  о  подъеме.  Гвардия
королевы невелика, едва  ли сотня умелых, закаленных в сражениях воинов. Они
будут драться  до  последнего,  но их  слишком  мало.  Народ не в  счет, они
местные,  им  здесь  жить, погибать за  Локхайм  или за  семью Бессов  никто
особенно не разбежится.  Ну, кто там еще способен оказать сопротивление? Моя
банда будет  биться,  как  крейсер "Варяг"!  но их всего  четверо. Кришнаиты
пришли.  Сколько лет,  сколько  зим... Давненько не встречались! На похороны
пожаловали?  Или  у бритоголовых иные планы?  Ладно, ладно, сейчас  сами все
расскажут. Боже мой, а это кто? Прямо перед моим гробом, зависая между двумя
противоборствующими сторонами, из переливающегося тумана возникло старушечье
лицо  неулыбчивой  госпожи  Гнойленберг.  Миловидненькая  бабушка  Раюмсдаля
озирала мое бездыханное тело с жадным, почти плотоядным интересом.
     Мертв! -- наконец констатировала она.
     С одной стороны -- да,  мертвее не  бывает.  А  с  другой -- вот он  я,
просто меня не видно  и не слышно.  Зато могу  доказать  свое  существование
вещественным щелчком по носу! Хотя это не выход. Черт  возьми, ну как же тут
принято воскресать?! Сейчас самое время...

     Он мертв!
     Что  вам  нужно? --  Гордый  голос  Танитриэль  зазвенел  над притихшей
толпой. Она и впрямь настоящая королева! Везде и  всегда, в плену и в бою, в
любой  ситуации  --  этого у нее  не отнять. Все  поняли,  что именно сейчас
сошлись две главные силы -- и зыбкое равновесие Добра и Зла уже нарушено.
     Мы   не   будем  мешать.  Делайте  то,   зачем  собрались.   Мы   хотим
присутствовать на  его похоронах. То, что является великим горем для вас, не
менее  великий  праздник  для  нас!  Смерть  тринадцатого  ландграфа  должна
отмечаться как всенародное гуляние всей нечисти Темной Стороны.
     Этот день будет началом вашего конца!
     Девчонка!  Мой сын погиб  из-за  того,  что  оставил  тебе жизнь. После
похорон ты отдашь мне Локхайм. Иначе вы все умрете.
     Мы умрем, - твердо решила Танитриэль.
     Лия с Бульдозером,  Вероника  с Луной и грозно  уперевшая в  боки  руки
Горгулия  Таймс  окружили мой  гроб.  Я встал у себя  в  изголовье. Королева
Локхайма на минуту исчезла; вернувшись, она  держала на вытянутых руках  Меч
Без Имени. Господи, как я по нему соскучился!..  Только сейчас в полной мере
в мою  голову  вошло понимание  того, что меч  --  это душа воина!  Мудрость
древнего Востока в преломлении к диким нравам феодализма, активно сдобренная
здоровой  психологией современного человека. Меч  Без Имени -- моя душа! Без
него я пуст, брошен, одинок. В  мире  много оружия, но не оно дарит ощущение
безопасности или  уверенности  в  себе.  Количество  и  качество заточенного
железа  совсем  неадекватно  внутренней  гармонии  мужчины.  Меч  Без  Имени
сроднился со мной, он  стал  моей рукой, моей  мыслью, моей  верой,  смыслом
всего моего существования...
     Танитриэль  торжественно положила его в мой  гроб. Я готов  поклясться,
что,  как  только он  лег в  руки мертвого  меня,  я явственно  почувствовал
знакомое  тепло  рукояти! Не знаю, как это происходит... Не требуйте от меня
объяснений! Я  не  ученый,  не  волшебник, не сказочный  герой -- мне  никто
ничего  не  объясняет. Самому  интересно больше всех.  При случае  спрошу  у
Катариады... Но сейчас не до этого.
     Лорд Скиминок,