еного. Через десять минут дочурка была  "готова"...  Оставалось  лишь
объяснить, что и как они с мамашей должны сделать сегодняшней ночью. Для
"полного выздоровления", разумеется... Как впоследствии  припоминал  мой
друг, он один такую аферу ни за  что  на  свете  не  провернул  бы.  Да,
собственно, и не придумал бы даже. Весь план  "посрамления"  был  рожд„н
творческой натурой Ходжи Насреддина, который впервые развернулся во  всю
мощь  своего  легендарного  и  полукриминального   таланта.   Лев   лишь
предположил, каким образом компенсировать затраты на операцию и покрытие
морального ущерба бедного башмачника Ахмеда (не думайте, что  мы  о  н„м
забыли!). Дабы не распалять ваше законное любопытство мелкими  деталями,
будем  вести  речь  ж„стко  и  по  существу.  Итак,   сразу   из   ворот
Далилы-хитрицы оба наглеца отправились к тому  же  Али  Каирскому,  дабы
окончательно  утрясти  все  спорные  моменты.  Из  казарм  Али  тем   же
размеренным  шагом  дунули  на  шехметовское  подворье,  доложив   главе
городской стражи общую обстановку, а также лишний раз заручившись  всеми
возможными гарантиями на сегодняшнюю  ночь.  К  вечеру  парни  буквально
рухнули в чайхане без задних ног! С самого утра везде пешком, ни  минуты
отдыха, вс„ время на жаре, да ещ„ и постоянно  переодеваясь  на  ходу...
Пока они, едва ли не в л„жку от усталости, подкрепляли свои силы шаурмой
и  холодным  щербетом,  я  сам  попытаюсь  примерно  рассказать,  в  ч„м
намечалась соль затеи. Короче,  Али  Каирская  ртуть  со  своими  людьми
должен был сесть в засаду на востоке, где бел„ные крыши соседей нависали
над  двором  его  невесты.  Дядя  Шехмет,  в  свою  очередь,  планировал
разместиться с запада, на близстоящих заборах. Одним было велено смазать
лица д„гтем и надеть т„мное платье, другим рекомендовано одеться во  вс„
белое, извазюкавшись мелом, дабы ничем не сорвать маскировку. А вот сама
Зейнаб-мошенница активно готовилась к лечению своей "безнад„жно больной"
матушки, которое почему-то должно было происходить непременно ночью,  не
в доме, а во дворе, и в таком  неглиже,  что  правоверному  мусульманину
просто провалиться со стыда на месте... Кроме  всего  прочего,  доченька
должна поспособствовать  изгнанию  из  маминого  разума  злобных  ч„рных
демонов. Если вы хоть что-то где-то поняли, то в нехватке демонов  точно
проблемы не будет... Забегая  впер„д,  даже  подскажу,  что  недовольных
памятной ночью тоже не было - каждый получил, что хотел, честное  слово!
Ну а насч„т потерь... Так это,  как  всегда,  легло  на  плечи  эмирской
казны, и Селим ибн Гарун аль-Рашид  всерь„з  и  надолго  заинтересовался
личностью нового Багдадского вора.

***

   - Пора, Л„ва-джан.
   - Пора, Ходжа. - Лев пружинисто встал, потянулся до хруста в костях и
треска в халате, бросил два дихрема  чайханщику  с  круглыми  плечами  и
уточнил:
   - Ты к кому пойдешь, к мужчинам или к женщинам?
   - Это даже не вопрос, ибо тебя к женщинам подпускать нельзя. Возьм„шь
на себя дядю с племянником. Что ты на меня так смотришь?
   - Хочу увидеть в твоих глазах стыд, после того как ты оскорбил  меня,
честного, скромного и очень порядочного человека...
   - Я видел, как ты крутился вокруг мошенницы Зейнаб, - отрезал Ходжа.
   - Ну и где тво„ чувство юмора? По-моему, вместе мы смотрелись в ритме
супер! Нет?! О, да ты ревнуешь!
   - Избави аллах! - едва не перекрестился домулло и тут же шл„пнул себя
по рукам, дабы впредь не перенимать жесты друга. - Пойд„м, уважаемый, до
полпути нам по дороге.
   Вдво„м они  вышли  на  улицу,  где  голубоглазый  бородач  фамильярно
подцепил низенького "индуса" под локоток. Ходжа почему-то покраснел,  но
сбросить хватку Оболенского  было  очень  непросто.  Как  и  большинство
истинно русских людей,  после  сытного  обеда  нашего  героя  тянуло  на
философию. А философия, как известно, это вино и женщины...
   - Ходжа, вот тебе какие женщины нравятся?
   - Стройные, с высокой грудью и широкими б„драми, - напряженно ответил
Насреддин,   окинув   подозрительным   взглядом   мужественную    фигуру
Оболенского. - Ты не подходишь, и не надо так ко мне прижиматься...
   -  Балда,  я  ж  сугубо  ради  конспирации!   -   искренне   удивился
псевдолекарь.  -  Но  я  ведь  не  в  смысле  внешности  интересуюсь,  а
относительно поведения в постели.
   - Л„ва-джан, ты... как это...  охренел,  да?!  -  Ходжа  наконец-таки
вырвался. - Какого шайтана ты лезешь в личную жизнь мусульманина?
   - Ой, ну не нуди, моралист медресированный... О ч„м ещ„ говорить двум
таким красивым мужикам, как не о подлых бабах?
   - О Коране, о шахматах, о товарах, о минаретах, о зв„здах, об урожае,
о плове, о  поэзии,  о...  -  начал  загибать  пальцы  домулло,  но  Лев
аристократически небрежно  прикрыл  ему  рот  и  пустился  в  сладостные
воспоминания:
   - А вот у меня как-то  была  одна  плейбойстая  подружка...  так  она
любила тоже поговорить. Прич„м именно в постели. Представляешь, да?  Ну,
короче, я там тружусь вовсю, культурно, с обстановкой:  вино  мускатное,
шоколад самарский, чулочно-резиновые изделия из Китая, а она... Ну ни на
минутку не затыкается! Ей-богу, даже когда целуется и то что-то щебечет!
И самое главное...
   Насреддин  страдальчески   закатил   глаза,   вздохнул,   попытавшись
ускоренно передвигать ноги. Но, даже когда он почти  бежал,  размашистый
шаг Оболенского легко нагонял  несчастного,  и  радостно  рокочущий  бас
упо„нно разглагольствовал на всю улицу:
   - И самое главное - ей вс„ нравилось! Вс„-вс„, чем ни  занимались,  в
какой позе там, в каком ритме... комментировала вс„! Голосина  -  вторая
Бабкина! Ты как относишься к... ну, когда они  там  стонут,  извиваются,
повизгивают, лепечут что-то ласково-поощрительное? Стой, не убегай!  Дай
дорасскажу...
   Ходжа вырывался изо всех сил, так. словно от этого зависела не только
его отдельно взятая жизнь, а нравственность и честь  всего  Багдада.  На
каком-то этапе ему удалось высвободиться,  он  ловко  нырнул  под  мышку
высоченного  друга  и  крайне  удачно  скрылся   в   пересечении   узких
переулочков. Оболенский плюнул, расхохотался, отказавшись от погони,  но
вслед домулло ещ„ долгое время долетали издевательские обрывки фраз:
   - ...орала прямо в ухо: "Да! Да! Ещ„! Йес!!! Дас ист фантастиш! Какой
кайф!" А когда я часик спустя вышел на улицу, так эта дура  в  ч„м  мама
родила вопила мне с балкона на  весь  квартал:  "Это  было  здорово!  Не
уходи, я ещ„ так хочу! Прямо здесь, как там, на люстре!" Вот  те  крест,
мне тогда - хоть сквозь землю провались!... А сейчас скучаю... Так  вот,
к чему я вс„ речь-то в„л, а ваши гурии в гаремах так могут?  Не  слышу?!
А? Ну правильно, где им...

***

   Опытный астролог подскажет критические дни...
   Реклама в женском еженедельнике.

   Та памятная ночь надолго запомнилась жителям Багдада. Впоследствии не
один  год  среди  простого  народа  и  даже  купечества  бытовало  новое
летосчисление - как говорили на базарах: "Это  было  спустя  две  недели
после Ночи Похабных Шайтанов..." или "Вс„ произошло ровно  за  месяц  до
Ночи Бесстыжих Иблисов". Что и говорить, в те времена было не так  много
праздников, почему  люди  и  радовались  любому  мало-мальски  значимому
событию, а уж тем более такому яркому... Давайте мы оставим на  будущее,
что там и как наплели наши герои своим "подопечным", но главное  -  дело
было сделано, ситуация не выходила из-под контроля и в целом вс„ шло как
по маслу. После вечерней распевки муэдзинов в район западного квартала к
ухоженному двухэтажному  особнячку  начали  постепенно  стекаться  очень
подозрительные  люди.  Прич„м  все  были  подозрительны  по-разному:   в
частности, необычным  внешним  видом,  гробовым  молчанием  и  тщательно
скрываемыми под одеждой странными предметами.  А  если  быть  ещ„  более
точным, то дел„жка шла лишь на две категории - люди в  белом  и  люди  в
ч„рном. Те, что были закутаны во вс„ белое, пугали окружающих  тщательно
вымазанными  мелом  лицами  и...  большими  белыми  подушками  в  руках.
Наблюдательный глаз сразу отметил бы их успешные попытки разместиться на
бел„ной крыше соседнего дома, чуть нависающей над забором двора  госпожи
Далилы. Группа людей в  ч„рном  ч„рными  лицами  не  пугала  -  попросту
ужасала! Многие почему-то забыли изваксить себе д„гтем шею, уши и  руки,
что приводило случайных прохожих  буквально  в  шоковое  состояние.  Под
длинными плащами ч„рные незнакомцы прятали гибкие ивовые прутья. Хотя  и
незнакомцами-то они, пожалуй, тоже не  были:  хорошенько  приглядевшись,
можно  было  легко  узнать  загримированных   стражников   высокородного
господина Шехмета. Они, старательно избегая косых взглядов, разместились
над  северным,   небел„ным,   забором   заднего   двора   вс„   той   же
Далилы-хитрицы. Обе группы, ведомые странными дервишами в  специфическом
рванье,  заняли  свои  места  "согласно  купленным  билетам"   настолько
отрепетированно, что "ч„рные" и не подозревали  о  присутствии  "белых".
Как, впрочем, и наоборот. Оставалось ждать, но недолго. На Востоке  ночь
вообще опускается удивительно быстро, словно набрасывая на сонную  землю
фиолетово-ч„рный персидский бархат, усыпанный  яркими  фианитами  зв„зд.
Луна светила, как начищенный  дихрем  в  руках  знающего  ростовщика,  и
даровала театру боевых действий  самое  лучшее  из  своих  романтических
освещений. Где-то  после  двенадцати  на  пустынный  квадрат  Далилиного
подворья вышли две разнокалиберные фигуры - одна  низенькая  и  плотная,
другая высокая и плечистая.  Низенький,  судя  по  облику  явный  индус,
мелкой рысью обежал весь двор по периметру и вс„ смотрел куда-то вверх в
карманную подзорную трубу, словно  надеялся  чего-то  там  разглядеть  в
серпантинных гроздьях зв„зд. Потом вернулся к высокому, пошептал ему  на
ухо и неожиданно громко оповестил едва ли не весь квартал:
   - Луна в  Раке!  И  пока  Дева  располагается  под  Водолеем,  от  их
чудесного союза произойдут удивительные для мусульман вещи!  Тринадцатый
градус зодиакального дома Рыб находится под прямым углом к  оси  наклона
Урана, что дает невероятную мощь  энергетическому  потоку  направленного
течения  астрологической  нумерологии,  и  если  вс„  это  умножить   на
четырнадцатый куб в квадрате Пифагора,  то,  с  точки  зрения  Авиценны,
уровень излечения болезней Венеры будет не просто велик,  а  ошеломляюще
эффективен!
   Люди Шехмета и Али Каирской  ртути  слышали  вс„.  Но,  по-моему,  не
поняли ни слова! В особенности "эффективен"... Ходжа  уп„р  оригинальное
словечко  из  лексикона  соучастника  и  в  общем-то  попользовался   им
абсолютно  правильно,  поставив  и  вовремя  и  к  месту.   После   чего
раскланялся, удалившись в дом, чисто по-брахмански пятясь задом.  Стражи
порядка, перемазанные в основные шахматные цвета, вытянув  шеи,  ожидали
развязки.  Тогда  высокий,  очень  смахивающий  на  лекаря-шарлатана   с
ближайшего базара, неожиданно подпрыгнул на  месте  и  плавно  пош„л  по
кругу одному ему известном танце. До слуха присутствующих долетали  лишь
обрывки совершенно незнакомых слов: "Не нарушу клятвы Гиппократа, как бы
мне ни стало хреновато..." Потом он встал в центре двора и,  обернувшись
к дому, распрост„р руки к небу, зычно заявив;
   - Сивка-бурка, вещая  каурка,  стань  передо  мной,  как  лист  перед
травой!
   Зрители ахнули... Нет, никакой таинственной Сивки-бурки не появилось,
но прямо во двор дома собственной персоной  вышла  Далила-хитрица.  Пока
она стояла ко всем боком, вопросов не было, но вот когда она,  повинуясь
жестам лекаря, трижды повернулась на месте... Длинное, глухое, от  горла
до пят, ч„рное одеяние вдовы имело широкий треугольный вырез  на  спине!
Для  женщины  Востока  такой  шаг  был  равносилен  революции.   Лев   с
удовольствием послушал скрежетание зубов, долетавшее со стороны забора и
близлежащих крыш. Если Ходжа  уже  успел  переодеться,  через  несколько
минут во дворе начнется багдадский вариант игры  в  "казаки-разбойники",
значит, нужно поторапливаться...
   - Итак, пациентка, гражданка Далила Казбековна Хитрицина,  не  первый
год активно страдающая склерозом, анемией, ишемией, гриппом, гайморитом,
циррозом печени, параличом  мозга,  геморроем,  псориазом,  а  также  по
старости лет и вирусом иммунного дефицита, наконец-то может приступить к
последней фазе окончательного и бесповоротного лечения. Во  время  оного
пациентке надлежит сохранять спокойствие и ровное, неторопливое дыхание.
В противном случае могут появиться массовые галлюцинации в виде крупных,
подпрыгивающих демонов белого и ч„рного цвета, обычно появляющихся после
четв„ртого литра. Пардон, у вас, в Азии, уже после второго... Медсестра!
Прошу вынести во двор необходимое медицинское оборудование!
   Из Далилиного дома, волнообразно покачивая  бедрами,  вышла  законная
дочь хозяйки, девица Зейнаб по  прозвищу  Мошенница.  Хотя,  собственно,
сразу е„ никто не узнал... Если бы вы знали, сколько времени Лев и Ходжа
уговаривали  эту  высокомерную  дуру,  по  двадцать  раз  вдалбливая  ей
нехитрые детали наипростейшего плана, - вы бы им только посочувствовали.
Ведь если разобраться, то чем дочурка заработала себе столь уважительную
воровскую  кликуху?  Всего  лишь   пару   раз   заманивала   в   заранее
приготовленный дом недалеких  лохов,  опаивала  банджем,  потом  грабила
подчистую и смывалась. Вс„! За  такое  непыльное  дело  багдадцы  дружно
восславили е„ как Мошенницу, да ещ„ удостоили отдельных глав в "Тысяче и
одной ночи"... О аллах, загляните в милицейские сводки первой попавшейся
газеты! Вы пойм„те, что в сравнении с аферистками  современности  Зейнаб
была просто шаловливым ангелом. Но и с ней пришлось  повозиться...  Я  к
чему клоню - когда во двор прошагала вызываемая "медсестра", над  крышей
соседнего дома, как и над соседним забором, разом возник ряд контрастных
по цвету голов с одинаково отвисшими челюстями... Не спорю, причина была
достойнейшей! Лицо девушки было преступно открыто,  но  если  бы  только
оно... На голове Зейнаб красовалась белая шапочка с красным  крестом,  а
налитое тело было облачено в немыслимо короткий халатик с  распирающимся
декольте и закатанными рукавами. Классические туфли с  загнутыми  носами
чуть портили общее впечатление, ' но в целом медсестричка  получилась  в
лучших традициях Голливуда. В руках добрая дочь несла  поднос  с  шестью
маленькими горшочками, а  также  плошку  с  плавающим  в  масле  горящим
фитилем. Высокий врач, г. бормоча про себя то ли специфические  термины,
то ли ругательства (хламидиоз, „шкин пуп, гонорейка, растудрить  твою  в
качало и  т.п.),  брал  горшочки  по  одному,  пару  секунд  держал  над
желтоватым языком пламени и ловко  цеплял  на  открытую  спину  старухи.
Честно говоря, сам Оболенский проводил подобную  процедуру  впервые,  но
хорошо помнил, как в детстве ему ставила банки бабушка.  Правда,  где  и
когда конкретно это было... не помнил, ну и не важно. А  важно  то,  что
внезапно через весь двор пролетела золотистая рогулька, угодив  прямо  в
ч„рную чалму  слишком  высунувшегося  господина  Шехмета.  Красная  пыль
взвилась в воздухе, мгновенно запорошив ему глаза  и  нос...  Перец!  От
дикой боли глава городской стражи взвыл и свалился во  двор.  Следом  за
ним на всю улицу раздался радостный вопль:
   - Наших бьют!!!
   Люди Али Каирского и  стражники  славного  Багдада  в  едином  порыве
спрыгнули вниз. Вот  тут-то  вс„  и  началось...  Самое  веселье,  можно
сказать, потому что безучастных не было! О  том,  что  же  произошло  на
самом деле, народ задумался гораздо позднее...

***

   Человеческой глупости надо ставить памятник!
   Зураб Церетели.

   Я вновь  вернусь  к  бессознательно  лежащему  больному,  в  одну  из
московских клиник. Ненадолго, рассказывать о том, что произошло во дворе
Далилы-хитрицы,  мне  и  самому  гораздо  интереснее.  Однако  в   любом
повествовании есть свои правила. Кроме того, описываемый мною случай был
по-своему ярким и красноречивым. Как вы помните (хотя как вы умудряетесь
вс„ помнить?!), в одиночной палате Льва была установлена видеокамера  на
штативе для непрерывного круглосуточного наблюдения. Первые три дня даже
велась постоянная видеозапись. Потом, как это  вечно  бывает  в  России,
неожиданно кончились средства. Сначала  приняли  решение  старые  записи
стирать, а кассету использовать заново. Потом почему-то  непонятно  куда
стали исчезать и сами кассеты. Короче, в результате на  столе  у  ночной
сестры появился  маленький  монитор,  в  котором  она,  по  идее,  могла
постоянно наблюдать передвижения больного. Стоп, больной-то  пребывал  в
коме, а значит, наблюдение велось скорее  с  целью  засечь  того  самого
сумасшедшего вора, прячущего краденое под матрас несчастного!  Все  так,
вс„ по уму "и вс„-таки... Понятное дело, что пялиться в экран  на  самое
однообразное в мире кино, да ещ„ всю ночь, ни один человек не  выдержит.
Под утро сорокапятилетняя сестричка уже вовсю клевала  носом,  а  когда,
встряхнувшись, вдруг подняла глаза, то сначала  просто  ахнула...  А  уж
потом подняла визг, разбудила  дежурного  врача,  ещ„  двух  медбратьев,
сторожа, кого-то  из  практикующих  студентов  и  даже  выздоравливающих
больных - в палате царил разгром! Ну, на  первый  взгляд...  так  ничего
особенного - кровать валяется  на  боку,  а  больной  на  полу.  Кстати,
по-прежнему в коме, без малейших признаков  проясненного  сознания.  Ну,
естественно,  всей  толпой  навели  порядок,  проверили   камеру   (вещь
дорогостоящая!), на всякий  пожарный  прощупали  постельное  бель„  (вс„
чисто, никаких посторонних предметов!) и, шумно  обсуждая  произошедшее,
отправились  восвояси.  По  общему  убеждению,  некто  проник  в  палату
Оболенского, наверняка собираясь засунуть ему что-нибудь под матрас, но,
заметив видеоаппаратуру, сбежал.  Да  так  резко,  что  впопыхах  свалил
кровать с бедняжкой. Льву сочувствовали,  медсестру  втихую  поругивали,
догадываясь,  что  проспала...  А  на   бесследное   исчезновение   двух
зажигалок, авторучки и брелка  с  ключами  от  "Лады"  никто  особенного
внимания не обратил. Тем более что хватились-то всерь„з уже на следующий
день. И то только ключей. Но камеру и монитор все же пока оставили...

***

   Господа,  я  предлагаю  коротенько,  без  детальной   описательности,
посмотреть  на  происходящие  во  дворе  вдовы  Далилы  события  глазами
очевидцев. Их было много, поэтому и точек зрения у нас окажется немало.
   Начн„м с основных действующих лиц, например, с городских  стражников.
Льву и Ходже ничего не стоило убедить их пойти на "ночное дело" сплошь в
ч„рном. Ивовые прутья успешно заменили  оружие  -  вс„-таки  наши  герои
планировали мирную аферу,  а  не  массовое  смертоубийство.  Что  должны
делать подчиненные, когда их  боевой  командир  падает  и  кто-то  ор„т:
"Наших бьют!"? Правильно - всем прыгать вниз и мстить врагу со  страшной
силой! А кто, собственно, враг?! Конечно же тот, кто не как они. То есть
не в ч„рном, а...
   Переходим ко второй группе - сторонники Али Каирской ртути. Уговорить
их пойти в белом на слежку за неверной невестой не стоило  ни  малейшего
труда. Племянник высокородного Шехмета легко купился на то, что в  таком
виде его люди будут совершенно незаметны на фоне бел„нных известью крыш,
а  белые  подушки  дадут  возможность  комфортно  возлежать  на  ж„сткой
поверхности.  Каким  образом  Али  Каирский,   с   выпученными   глазами
пожиравший бесстыжую Зейнаб в коротком  халатике,  ухитрился  сверзиться
вниз к беспрестанно верещащему дяде  -  не  знал  никто!  Возможно,  его
подтолкнули... Хотя кто бы это мог быть? Однако видя, как к их господину
бросились люди в ч„рном, герои в белом тоже посыпались во двор,  яростно
размахивая своим единственным  оружием  -  пуховыми  подушками.  Грянула
грандиозная баталия!  Суматоха  усиливалась  дикими  воплями  обалдевшей
Далил