астаявший еще до того, как мистер Хамфри подошел
к ним. Спасена, подумала она, повернувшись к коллеге.
   - Спасибо, Ребекка, я уже начал обгорать, - молодой человек поморщился. -
До встречи. - И, помахав рукой, он припустил вниз по берегу.
   Ну вот,  сейчас  начнется  новое  наступление.  Ей  бы  следовало  вообще
игнорировать присутствие Бенедикта, но хорошие манеры вынудили ее обернуться
и сказать:
   - Всего хорошего, мистер Макс...
   - Куда ты спешишь? - Он сделал шаг к ней, вся его могучая  полуобнаженная
фигура устрашала  ее.  -  Почему,  Ребекка?  -  Темная  бровь  вопросительно
изогнулась. - Чего ты боишься?
   Если б он только знал... В ней  заговорил  инстинкт  самосохранения.  Она
подняла на него широко раскрытые фиолетовые глаза:
   - Змей боюсь, -  мило  улыбнулась  она,  -  не  вас,  разумеется.  -  Она
наблюдала, как его лицо окаменело, когда смысл ее  слов  дошел  до  него.  -
Извините, меня ждут мои ученики.
   И, повернувшись,  она  побежала  через  импровизированное  игровое  поле.
Присоединившись к ребятам, она еще какое-то время чувствовала  на  себе  его
горящий взгляд, но заставила себя не замечать его  назойливого  присутствия,
стараясь сосредоточиться на игре.
   Наконец, краем глаза увидев, как Бенедикт повернулся и зашагал в  сторону
дороги, она вздохнула с облегчением. Слава Богу! Он ушел...
   Почти к ночи в доме все стихло. День выдался тяжелым. Два дня они провели
в Париже, рано утром отправились в  Руан  и  прибыли  ко  второму  завтраку.
Ребекка выдохлась. Остановились они в прелестном доме  старой  постройки,  у
самой дороги, с видом на взморье. Дом принадлежал мисс Смит. Она купила  его
за бесценок несколько лет назад, с  мыслью  о  скором  уходе  на  пенсию.  И
собиралась  превратить  его  в  студенческий  дом  отдыха,  с  ограниченными
фондами. В доме было три больших холла, четыре спальни и ванная  комната  на
втором этаже, другие четыре спальни и ванная находились  на  третьем  этаже.
Мальчики расположились на третьем этаже, девочки - на втором.
   Ребекка с трудом  поднялась  в  свою  каморку,  выключая  по  пути  свет.
Наконец, добравшись до постели, кое-как разделась и забралась под одеяло, не
способная ни о чем думать от усталости. Но прошел целый час, а она так и  не
уснула. Она уверяла себя, что это  от  жары,  хотя  в  душе  знала  истинную
причину бессонницы - Бенедикт Максвелл.
   Она вспомнила их последнюю встречу, пять лет назад. После  того  как  она
вылетела пулей из кабинета, ей понадобилось минут  десять,  чтобы  заставить
себя вернуться к гостям, и только гордость не позволила ей забиться в слезах
куда-нибудь в угол.
   Бенедикт вежливо распрощался со всеми, подавив свой  гнев.  Она  как  раз
спускалась по лестнице; он подошел к ней и громко заявил:
   - Как чудесно, что мы снова увиделись, милая, я уверен, что  мы  навсегда
останемся добрыми друзьями. - И затем имел наглость ее поцеловать.
   Она непроизвольно отпрянула от него, онемев от злости, а  он  бесстрастно
хохотнул, и хохот этот долго еще звучал в ее ушах.  На  следующий  день  она
переехала в Ноттингем и сняла там на время комнату, с  тем  чтобы  закончить
учительские курсы.
   Лекции занимали все ее время, и днем она еще более-менее держалась, но по
ночам, в одиночестве, горько плакала. Иногда не могла уснуть до рассвета.
   Она еще раз побывала в Оксфорде в октябре, когда Руперт и  Мэри  устроили
прощальный вечер. Вернувшись в Ноттингем, она имела возможность окончательно
убедиться в собственном  безрассудстве:  наконец-то  посетила  врача  и  тот
подтвердил, что она беременна.
   Ребекка  сменила  свою  комнату  на  двухкомнатную  квартиру  и,  проведя
Рождество с Джоан и Джошем, посвятила  их  в  свою  тайну.  Они  оказали  ей
незаменимую поддержку.  Даниэль  родился  в  пасхальные  каникулы,  и  Джоан
провела с Ребеккой более месяца.
   Все складывалось отлично.  Ребекка  блестяще  сдала  выпускные  экзамены,
после чего предложила свои услуги одной из лондонских школ и была немедленно
принята.  Остаток  лета  она  провела  с  малышом  и   занималась   домашним
хозяйством...
   Ребекка встала и  подошла  к  окну.  Взгляд  ее  блуждал  вдоль  широкого
побережья, уносился в  бескрайние  морские  просторы.  Волны  с  чувственной
истомой ласкали берег, а луна озаряла эту сцену серебряным сиянием. Сомнения
мучили ее, и предметом ее сомнений был Бенедикт Максвелл... Правильно ли она
поступила? Да, конечно, ответила она сама себе и подняла глаза к  усыпанному
звездами ночному небу, как бы ожидая от небес подтверждения.
   Она передернула плечами. Если не быть начеку, ее уютная  по-своему  жизнь
может резко измениться.
   - Я пригласила друга, ничего? Ребекка вскочила на ноги,  уронив  сосиску,
которую пыталась подцепить на вилку с жаровни.
   - Проклятье! - выругалась она сквозь зубы  и,  повернув  голову,  увидела
процессию, идущую по саду: возглавляли ее Долорес с сияющим лицом и Бенедикт
Максвелл, а за ними тянулась вся группа.
   - Мы встретили вашего друга, и я пригласила его к нам на ленч.
   - Надеюсь, ты  не  будешь  возражать?  -  Бенедикт  подошел  к  ней.  Его
золотистые глаза осмотрели ее едва прикрытое тело с явным одобрением.
   Ребекка внутренне содрогнулась, горько  пожалев,  что  не  оделась  более
капитально. Короткие шорты и купальный лиф были плохой защитой от  изучающих
глаз Бенедикта. Но еще больше ее беспокоил вопрос: что он здесь делает? Мисс
Смит повела ребят на экскурсию по городу. Каким образом  Долорес  спелась  с
Бенедиктом?
   Она неуверенно покосилась на его крупную мужественную фигуру. На нем была
черная безрукавка, подчеркивающая мускулатуру грудной клетки, бежевые  брюки
облегали бедра, на ногах пара легких мокасин.
   - Вчера я чуть с ума не сошел, когда увидел, что  ты  постриглась:  сразу
вспомнилось, как твои волосы рассыпались по моей подушке, - сказал он  тихо.
- А теперь мне так тоже нравится.  -  И  он  провел  рукой  по  ее  коротким
вьющимся волосам.
   Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от его прикосновения, а заодно и
от воспоминаний, навеянных его словами, и резко проговорила:
   - Признаться, не ожидала, что ты будешь приставать к подросткам.
   - Не глупи, Ребекка, я зацепил Долорес, чтобы через нее найти тебя.
   Она поверила. Вся беда в том, что она хотела быть  найденной.  Нет  слов,
опасный он человек, с него станет  лишить  ее  последнего...  Она  враждебно
сощурилась и хотела сказать, что незачем было искать ее, но в это время мисс
Смит восторженно заахала:
   - Ребекка, представляю себе, какой это для вас сюрприз! Встретить старого
друга, мистера Максвелла!  Подумать  только,  ваш  папа  был  одним  из  его
профессоров в университете. Как все-таки  тесен  мир!  Я  рассказала  вашему
другу о моем маленьком несчастье, - и она  показала  забинтованную  руку.  -
Отгадайте, что он предложил?
   Торжество,  сквозившее  в  глазах  Бенедикта,  подсказало  Ребекке,   что
предложение это ей не понравится.
   - Яхта мистера  Максвелла  простоит  здесь  несколько  дней,  в  связи  с
небольшим ремонтом. И мистер Максвелл любезно предложил помочь  с  вождением
автобуса. А в четверг ребята покатаются на его лодке. Здорово, не правда ли?
   Подавив тяжелый вздох - все  оказалось  хуже,  чем  она  предполагала,  -
Ребекка сказала решительно:
   - Я не считаю возможным обременять мистера Максвелла таким образом.
   - Ерунда, Ребекка, для  меня  это  удовольствие,  -  благодушно  протянул
Бенедикт. - Для чего же тогда нужны друзья?
   Она окинула его пытливым взглядом; несомненно, он  использовал  последние
два часа, чтобы завоевать доверие ее коллег и ребят.  Она  представила  себе
выражение их лиц, если бы она им все  рассказала:  как  он  ее  соблазнил  и
сделал матерью... Даниэль. Мысль о сыне охладила ее гнев.  Она  должна  быть
начеку. Одно неосторожное слово, и Бенедикт узнает о  том,  чего  не  должен
знать никогда. Открыто выражать свою ненависть не стоит. Лучше  принять  его
игру. Изображать дружбу, а через несколько дней дороги их разойдутся.
   - Ну что ж, если вы уверены, что вас не затруднит.  -  .  -  бросила  она
беззаботно, сама удивляясь своему актерскому таланту. - Помощь  с  автобусом
будет нам весьма кстати. - Детки сведут его с ума в первый же  день,  так  и
надо этому истукану, подумала она со злорадством.
   - Напротив, Ребекка, мне будет приятно. Это мы еще  посмотрим...  Наивный
человек. Его ждет разочарование. С этой утешающей мыслью она стала накрывать
на стол.
   К ее неудовольствию, оказалось, что единственное место для нее осталось в
конце скамьи, рядом с Бенедиктом. Она села за стол, и его бедро коснулось ее
голой ноги; она непроизвольно дернулась.
   -  Зачем  нервничать,  Ребекка?  В  этом  нет  необходимости.  Выпей,   -
проговорил он мягко и, взяв  большую  бутылку  дешевого  вина,  наполнил  ее
стакан.   -   Вообще-то   полагается   шампанское,   чтобы   отметить   наше
воссоединение.
   Реплика,  произнесенная  им  с  чувственной  гортанной  интонацией,   его
дыхание, коснувшееся ее лица, золотистые глаза с нескромным  блеском  -  все
это будоражило ее, доказывая, что она до сих пор под его чарами и никогда не
сможет излечиться от печального недуга.
   - Навряд ли воссоединение, - сказала она осторожно.
   Слабая улыбка тронула его жесткие губы.
   - О да, Ребекка, и я даже надеюсь на большее, -  протянул  он,  и  взгляд
его, скользнув с ее лица, остановился на полной груди, вызвав в  ней  дрожь,
что  ее  очень  огорчило.  -  Я  жду  не  дождусь  завтрашнего  дня,   чтобы
сопровождать вас в Коньяк. А в среду, кажется, у вас опыты на природе, ну  а
в четверг мы идем под парусом;
   - Ни к чему все это, - выпалила она, забыв, что решила принять его игру.
   - Но, Ребекка, я уверен, что ты во мне нуждаешься.
   Она покраснела и отвернулась. Он мне не нужен, мне не нужен никто, упрямо
твердила она себе.
   - Я имею в виду присмотр за детьми,  -  иронически  уточнил  он.  -  Хотя
Долорес говорила, что вы здесь до пятницы, так  что,  может  быть,  все-таки
пообедаем вместе, - продолжал он свою издевательскую игру.
   Дура я, дура, бичевала себя Ребекка. Разумеется, Бенедикт не имел в виду,
что она нуждается в нем лично.
   - У Долорес большой чувственный рот, - неожиданно для  себя  пробормотала
она.
   - Да ты что, Ребекка, при чем тут твои ученики? -  с  усмешкой  ужаснулся
Бенедикт.
   Она  постаралась  напустить  на  себя  невозмутимый   вид   и   стала   с
остервенением расправляться с сосиской, словно разделывалась с Бенедиктом. А
что касается Долорес... Она с ней еще  поговорит.  Кто  знает,  о  чем  этой
девчонке взбредет в голову с ним болтать. От школьных дел легко  перейти  на
личную жизнь. Она не допустит сплетен. Поднеся к губам  пластиковый  стакан,
она выпила вина, чтобы успокоить нервы.  Затем  снова  взялась  за  сосиску.
Немного успокоившись, она наконец огляделась вокруг себя и, к своему  ужасу,
обнаружила, что Бенедикт договаривается с мисс Смит и мистером Хамфри о том,
чтобы Ребекку отпустили в среду вечером с ним пообедать.
   - Нет, - вмешалась она, - я не могу оставить вас вдвоем с детьми.
   - Ерунда, Ребекка, ты будешь загружена следующие два дня, надо же хотя бы
один вечер  провести  со  старым  другом.  Я  не  желаю  ничего  слышать,  -
настаивала мисс Смит.
   Фиалковые глаза Ребекки сверкали негодованием.  Самодовольная  ухмылка  и
явное торжество, сквозившие во взгляде недруга, заставили ее стиснуть  зубы,
чтобы не выругаться. Несомненно, по части манипулирования обстоятельствами и
людьми Бенедикт Максвелл усовершенствовал свое  мастерство.  Если  он  решил
провести следующие два дня с их группой,  а  также  побыть  с  ней  наедине,
должно быть, у него имеется какой-то  тайный  план.  Сейчас  для  нее  самое
главное -  поберечь  нервы.  Лучше  истратить  свою  энергию  на  то,  чтобы
выяснить, что у него на уме...
   Склонив голову, она впервые с момента  их  встречи  внимательно  оглядела
его. Он похудел, складки вокруг рта стали глубже, в черных волосах появилась
седина. Ну что ж, ведь ему уже почти  сорок.  Но  не  возраст  изменил  его.
Жесткий характер этого человека нашел выражение в чертах лица.  Может  быть,
потому, что она больше не смотрела  на  него  сквозь  розовый  туман  любви,
зрение ее прояснилось, и она увидала его таким,  каков  он  на  самом  деле:
опасный человек...
   - Ну как, я подхожу? - сухо спросил Бенедикт. - Ты смотришь на меня  так,
как будто раньше никогда не видела.
   Румянец смущения покрыл ей лицо и шею, она готова была убить себя за  то,
что ее интерес к нему не остался незамеченным. Осторожно подбирая слова, она
ответила:
   - Пять лет - большой срок, ты мог измениться; но по тому,  каким  я  тебя
помню, с трудом верится, что тебе доставит удовольствие тратить  свое  время
на школьников. Думаю, Ривьера больше в твоем стиле.
   - Откуда ты знаешь мой стиль, Ребекка? После того как ты  разорвала  нашу
помолвку, я для тебя  перестал  существовать,  -  проговорил  он  с  горьким
сарказмом.
   Она, оказывается, разорвала помолвку!
   - А ты ждал чего-то другого? - фыркнула  Ребекка.  Кто  начал  с  обмана?
Неужели у него такая короткая память?
   - Да, я ошибался, но я пытался  в  письме  объясниться  с  тобой,  принес
извинения. Надеялся, что ты ответишь. А не  дождавшись  ответа,  понял,  что
таково твое решение, тут уж ничего не поделать. Однако  через  пять  лет  ты
могла бы меня и простить, - произнес он требовательно, с печалью в голосе.
   Все ясно, подумала она. Бенедикт никогда ничего не писал ей.
   - Я бы хотел быть твоим другом, Ребекка, отбрось раз и  навсегда  призрак
прошлого. Вчера, когда я увидел тебя в гавани, я не поверил своему  счастью.
Единственно, чего мне хотелось, так это прояснить наши отношения. Письма  не
всегда помогают в таких вопросах. - Его глубокий голос  звучал  убедительно,
но Ребекке трудно было поверить в его слова.
   Спасибо, что мисс Смит прервала их беседу, сказав вполголоса:
   - Если вы поможете убрать со стола, оставшийся день я с ребятами  проведу
у моря.
   Бенедикт отстранение огляделся вокруг, как будто только вспомнил, что они
не одни, едва слышно выругался и снова уставился на Ребекку.
   - Мы непременно все обговорим. - Голос его прозвучал для ее ушей чуть  ли
не угрожающе; не дождавшись ответа, он  встал  и  со  свойственным  ему  при
желании шармом распрощался, выражая  сожаление  -  дела  есть  дела.  Бросив
пронзительный взгляд на Ребекку, он добавил:
   - Мисс Смит уже поставила меня в известность, что мы отправляемся  завтра
в девять утра. До встречи.
   - Хорошо, до свидания, - процедила она сквозь зубы, донельзя раздраженная
тем, что вынуждена соглашаться, но выбора не было.
   Оставшийся день Ребекка беглым взглядом присматривала за учениками, снова
и снова  возвращаясь  мыслями  к  последним  происшествиям  и  к  очередному
вторжению Бенедикта Максвелла в ее жизнь.
   Могла ли она как-то по-иному распорядиться событиями? - задавала она себе
в сотый раз тот  же  вопрос.  Нет,  конечно,  не  могла.  Своим  неотразимым
обаянием  он  околдовал  мисс  Смит,  а  она   все-таки   старший   педагог.
Своевольничать Ребекке не  пристало.  Бесцеремонно  отшить  либо  попытаться
надавить на него, чтобы он  вошел  в  ее  положение?  Бесполезно.  Бенедикт,
возможно, воспримет это как вызов и станет еще более настойчивым  или,  хуже
того, что-то заподозрит. Пытливый Бенедикт ей совсем  ни  к  чему.  Да,  она
поступила правильно.  Перетерпит  несколько  тяжелых  дней,  зато  потом,  в
Лондоне, будет в безопасности.
   После обеда она позвонила Джошу и Джоан в Корбридж и  после  разговора  с
Даниэлем почувствовала  себя  почти  что  счастливой.  Он  играет  со  своей
подружкой Эми и совсем, как ей показалось, не скучает  по  маме.  Затем  она
немного прогулялась. Появление Бенедикта взволновало ее  больше,  чем  можно
было предположить. Даниэль очень похож на  своего  отца;  лишь  сегодня  она
поняла, как они похожи, и эта мысль ее встревожила...
   Сидя на переднем месте в автобусе, она поглядывала на водителя.  Бенедикт
выглядел   подтянутым,   жизнерадостным,   его   суровые   черты    казались
умиротворенными. За темными очками она не могла видеть выражения  его  глаз,
но по мягкому изгибу губ можно было судить, что он доволен жизнью.
   Ребекка чувствовала облегчение оттого, что теперь у нее есть  замена,  но
не признавалась себе в этом. Хотя сидеть все время за рулем - дело тяжелое.
   - Отчего такая мина, Ребекка? - спросил  он  неожиданно.  -  Или  так  уж
неприятно находиться в моем обществе?
   Ее полные губы тронула улыбка:
   - Нет, нисколько; наоборот, я как раз подумала, что нам повезло. Я  люблю
водить машину, но иногда хочется передохнуть, - откровенно призналась она.
   - Жаль, конечно, что мисс Смит поранила руку, но ее невезение  обернулось
для меня удачей. - Он вновь переключился на дорогу и недовольно добавил:
   - Хотя трудно говорить об удаче, сидя за рулем  такой  колымаги.  Ума  не
приложу, как ты умудрилась добраться на этой развалине из Англии.
   - Машина прекрасная, хотя  и  немного  подержанная.  Главное  -  бережное
обращение, - почти виновато ответила Ребекка.
   Он двусмысленно ухмыльнулся:
   - Что я и делаю.
   Она отвернулась к  окну.  Его  до  боли  знакомая  ухмылка  почему-то  не
разозлила ее; если так пойдет и дальше, то можно в два счета  поддаться  его
обаянию, а эта дорога ведет в ад, она за это уже дорого заплатила. Я  теперь
зрелая женщина, сказала она себе, и не повторю роковую ошибку.
   Когда они стали приближаться к  месту,  Бенедикт  пустился  в  рассказ  о
секретах  производства  коньяка.  Вдоль  дороги  виднелись  виноградники   и
реклама, зазывающая отведать вина, используемые  при  изготовлении  коньяка.
Бренди, который гонят во всем мире,  не  имеет  права  называться  коньяком,
объяснял их новоиспеченный гид.
   К тому времени, когда они наконец въехали в центр города, дети  были  уже
всерьез заинтригованы, хотя вначале отнеслись к этой экскурсии  без  особого
интереса. Ребекка  должна  была  признать,  что  Бенедикт  сумел  зажечь  их
воображение; прежде такого таланта она у него не замечала.
   - Что ты так странно смотришь, Ребекка? - спросил он, помогая ей выйти из
автобуса.
   - Я не знала, что ты умеешь разговаривать с детьми, - ответила она.
   Не отпуская ее руки, он сказал:
   - Я люблю  детей  и  надеюсь  когда-нибудь  обзавестись  собственными.  -
Насмешливая улыбка играла на его красивом лице, когда он снял темные очки и,
наклонившись к ней, добавил:
   - Как ты, Ребекка, отнесешься к такому делу?
   У нее перехватило дыхание; залившись краской, она отдернула руку.
   - Отрицательно, - сухо проговорила она и, отвернувшись,  стала  призывать
ребят к порядку.
   - Я поражен - женщина с твоим опытом! Почему? - не унимался  он,  пытаясь
заглянуть ей в лицо, которое она усиленно от него отворачивала.
   - Ребята, пошли, - сказала она, не удостаивая его ответом.
   Бенедикту ничего не оставалось, как двинуться следом, и Ребекка вздохнула
с облегчением. Надо быть осторожнее, она ведь чуть не выдала себя.
   Винодельческий завод произвел на всех потрясающее впечатление. Но вначале
они объехали весь город, не  забыв  посетить  музей  крепких  напитков,  где
хранились  образцы,  относящиеся  даже  к  средним  векам.  Затем  сели   на
пассажирский катер и переправились через реку, где находились погреба,  а  в
них - миллионы литров хереса в бочонках, которые стояли рядами как свидетели
веков, поскольку каждый ряд относился к урожаю одного года.
   - О Боже, Бенедикт, эти ароматы одурманят всю мою компанию! - воскликнула
Ребекка, когда молодой экскурсовод усадил  их  в  темном  помещении  склада,
чтобы показать фильм.
   - Не  волнуйся,  любовь  моя,  пока  я  не  пьян,  все  будет  хорошо,  -
пробормотал он, садясь рядом.
   Когда  они  вышли  наконец  на  солнечный  све