ию Хэлин, вежливо ей отказал.
   Домой они вернулись где-то после трех утра. Пока Карло  ставил  машину  в
гараж и запирал дом, Хэлин поднялась прямо наверх в спальню.
   Это был странный вечер, который принес ей намного больше радости, чем она
ожидала. Сбросив с себя платье и отшвырнув в сторону туфли, она  направилась
в ванную, на ходу  расплетая  корону  волос.  Резким  движением  головы  она
освободила волосы, и они водопадом упали на плечи. Лениво  потянувшись,  она
расстегнула бюстгальтер, потом осторожно сняла косметику с глаз.
   Ее все еще занимало странное  поведение  Карло.  Он  никогда  не  выражал
желания быть в ее компании где-нибудь еще, кроме постели... Тогда почему  же
сегодня вечером он предложил ей стать друзьями? Она ломала над  этим  голову
всю долгую дорогу домой, но так и не нашла никакой очевидной причины.
   - Ты что, собираешься провести остаток ночи в ванной, Хэлина?
   Пораженная,  она  повернулась.  Карло  стоял,  небрежно  прислонившись  к
дверному  косяку,  совершенно  нагой,  если  не  считать  маленьких   черных
трусиков, которым было не под силу укрыть его очевидную  мужественность.  Ее
взгляд  нервно  блуждал  по  его  телу.  У  него  была  прекрасная   фигура,
мускулистая, с длинными конечностями, мягкие  черные  волосы  покрывали  его
грудь  и  соблазнительной  сужающейся   стрелой   спускались   вниз.   Хэлин
задохнулась от своих греховных мыслей, ее пульс тревожно  зачастил.  Прежнее
романтическое,  как  бы  призрачное  настроение   сменилось   высоковольтным
напряжением.
   Потрясенная, она попыталась  скрыть  свою  мгновенную  реакцию  на  него,
сложив руки так, что они прикрыли груди. - Я уже выходила, - ответила она  с
ноткой протеста и мысленно спросила себя, уже не в первый раз,  почему  этот
мужчина приводит ее в такое возбуждение? Она должна была бы ненавидеть  его,
но сейчас, когда он выпрямился и направился к ней, она ощущала не ненависть,
а всепоглощающее желание протянуть руку и дотронуться до него.
   Он остановился почти вплотную к ней и, взяв  ее  за  запястья,  освободил
груди от прикрывавших их рук. Прижав ей руки к бедрам, он сказал:
   - Что так застеснялась, Хэлина? Я твой муж. -  Он  усмехнулся  и  добавил
каким-то гортанным голосом:
   - Я не кусаюсь, во всяком случае пока не увижу, что тебе  этого  хочется,
сага.
   Его взгляд скользнул вниз, на ее розовые соски, набухшие и  приглашающие.
Она услышала, как он быстро втянул в себя воздух, и краска  бросилась  ей  в
лицо. Стыдясь собственного возбуждения, она мечтала  в  эти  секунды,  чтобы
твердь разверзлась и поглотила ее.
   Его глаза встретились с ее взглядом, в них появился  какой-то  угрожающий
блеск, но потом они смягчились - он заметил ее смущение. - Меня не перестает
удивлять, что ты все еще можешь краснеть.
   Хэлин потеряла дар речи. Нервы где-то внизу живота стянуло в  тугой  узел
от одного выражения его глаз. Карло наклонил голову и засмеялся, глядя прямо
в ее прелестное лицо. Потом взял за руку, легонько лаская  другой  рукой  ее
груди.
   Вздохнув, он произнес голосом, больше похожим на рычание:
   - Пошли, у меня что-то для тебя есть. - И повел ее в спальню.
   Она покорно позволила себя увести. Потом он отпустил ее,  и  она  встала,
как вкопанная. Хэлин чувствовала себя идиоткой: этот почти нагой, смеющийся,
поддразнивающий Карло лишил ее всякого равновесия духа. Ее мысли  и  чувства
пришли в полный хаос. А когда, взяв ее руку, он вложил в нее длинный кожаный
футляр, ее растерянности не было предела.
   Она осторожно его открыла, и там, на ложе из белого бархата, оказалось то
самое  изумрудное  ожерелье,  которое  она  примеряла  у  Алдо.   Оно   было
великолепно! Волнение  душило  ее,  когда  Карло  взял  ожерелье,  осторожно
отбросил ее волосы в сторону и застегнул его вокруг шеи.
   Их взгляды встретились, отраженные в зеркале: ее - вопросительный, его  -
сдержанный, почти сомневающийся.
   Хэлин подняла тонкую руку, пальцы неуверенно потрогали драгоценные камни.
Их  зеркальное  отражение  заискрилось,  засверкало,  создавая  на  фоне  ее
обнаженного тела на редкость эротичную картину. Комнату освещала  лишь  одна
настольная лампа, и Карло смотрелся огромной, нависшей над ней черной тенью,
которая, как ни странно, казалось, охраняла ее.
   Его руки легли ей на плечи, жар, словно расплавленный  свинец,  хлынул  у
нее по жилам, и, вздохнув, она откинулась назад в его объятия.
   - Зачем, Карло? - она не могла понять, почему он преподнес ей такой дар.
   - Я купил его тебе как свадебный подарок, но наша первая ночь  прошла  не
так, как хотелось, - сказал  он  тоном,  в  котором  проскользнуло  какое-то
отвращение к самому себе. Затем, смягчившись, он объяснил:
   - Хотел, чтобы тебе было хорошо, но в своем эгоизме вообразил, что если я
хочу этого, то так оно и будет. Когда же ты вдруг ответила мне  холодностью,
я страшно разозлился. Гордость, полагаю.
   Смысл его замечания вогнал Хэлин в столбняк.  Он  хотел,  чтобы  ей  было
хорошо?  Но  это  значит,  что  он  действительно  к  ней  неравнодушен!  Не
довольствуясь более его отражением в зеркале, она повернула к нему голову  и
пристально вгляделась в его  мрачно-красивое  лицо.  Но  он  словно  избегал
вопросительного  взгляда   ее   сияющих   зеленых   глаз,   его   руки,   не
останавливаясь, ласкали ее плечи. Он сказал:
   - Ну, как, Хэлина, нравится тебе? - Словно опасался,  что  она  отвергнет
подарок.
   В какой-то миг она хотела поступить именно так, но потом женская интуиция
остановила ее. Ее взгляд замер на  зигзагообразном  шраме,  рассекавшем  его
висок. Она несла ответственность за то, что однажды уже причинила ему  боль,
и чувство вины все еще преследовало ее. Больше она никогда  не  сделает  ему
зла, она знала это наверняка.
   Она понимала, что, отказавшись от подарка, нанесет ему удар,  хотя  и  не
хотела задумываться, почему. Сегодня ночью, на какой-то миг он  показал  ей,
каким может быть их брак, если она даст ему расцвести. Его руки покинули  ее
плечи, чтобы обнять за талию и согреть своим теплом. И Хэлин показалось, что
вопрос, который он задал ей, был куда шире по смыслу, чем  произнесенные  им
слова.
   Он ждал ответа, и она ощущала нараставшее в нем напряжение.  Повернувшись
лицом к нему и положив ладони ему на грудь, она дала ему этот ответ.
   - Страшно нравится, Карло. Это самая прекрасная вещь в моей жизни. -  Она
поднялась на цыпочки  и,  обхватив  руками  его  широкие  плечи,  поцеловала
куда-то в твердый подбородок. - Спасибо, - прошептала она. - Стыдно сказать,
мне никогда не приходило в голову подарить тебе что-нибудь.
   Его  реакция  была  мгновенной,  широкая  радостная  улыбка   неузнаваемо
преобразила его напряженное лицо.  В  его  карих  глазах  светилась  скрытая
чувственность, его объятия становились все более страстными.
   - О, Хэлина, разве ты не знаешь? - Он все еще мог подшучивать. - В  твоих
силах дать мне то единственное, чего я всегда желал.
   Она не совсем поняла его слова. В четыре часа утра, усталая и  трепещущая
от сознания, что они стоят здесь вместе нагие, она была  не  в  состоянии  о
чем-либо думать. А когда его голова склонилась к  ней,  она  перестала  даже
пытаться думать.
   Его губы осыпали мелкими  поцелуями  ее  веки,  мягкий  изгиб  ее  шеи  и
округлую линию подбородка. Потом его рот  приник  к  ее  раскрытым  губам  в
поцелуе такой пронзительной  нежности,  что  ее  сердце,  казалось,  вот-вот
разорвется. Все ее чувства сконцентрировались  на  этом  напряженном,  таком
близком мужском теле... Ее груди обрели твердость и уперлись  в  мускулистую
стену его  груди,  пульсирующий  жар,  исходивший  от  его  чресел,  вызывал
ответный жар у нее внизу живота.
   Она едва расслышала его хриплую просьбу. - Прошу  тебя,  Хэлина,  отдайся
мне. Не борись со мной. Потрогай меня так, как ты, я знаю, умеешь, -  умолял
он. Его рука играла с ее волосами, а язык скользил по контуру ее рта.  -  Не
вынуждай меня овладевать тобой силой, сага.
   Обжигающие слова Карло, его рот, приникший к ее  шее,  прикосновение  его
влажной плоти - все это, наконец, сокрушило обет сдержанности,  который  она
соблюдала на протяжении последних нескольких недель. У нее  не  осталось  ни
сил, ни желания бороться с ним. Ее тонкие руки по собственной  воле  ласкали
мощную мускулатуру его спины и погружались в шелковистую  темную  массу  его
волос. Она ощутила пронзительную радость, когда после ее немого согласия  на
просьбу долгий приступ дрожи потряс его огромное тело.
   - Я хочу тебя, - почти прорычал Карло. Он стремительно  подхватил  ее  на
руки, отнес в постель и тут же распростерся рядом. - Боже, как я хочу  тебя,
- пробормотал он.
   За какие-то секунды он освободил их обоих от последних  остатков  одежды.
Его  губы  проложили  огненную  дорожку  поцелуев  вниз,  вдоль  ее   горла.
Драгоценные камни стоимостью в тысячи фунтов  стерлингов  были  сброшены  на
пол, как какой-то мусор, потому что они  мешали  ему  достичь  цели  -  того
местечка у нее на шее, где в сумасшедшем ритме бился пульс.
   Вся трепеща, Хэлин прикоснулась к изгибу его  бедра,  обхватила  ладонями
его узкую талию. Последние следы ее сдержанности исчезли,  она  наслаждалась
шелковистостью  его  кожи.  Затем  Карло  поднял  ее  наверх,  на  себя,   и
отвердевший сосок груди оказался у него во рту.  Она  беспомощно  изогнулась
дугой назад, ее ноги колотили по его бедрам. Глухой стон вырвался из  глубин
ее существа и обрел звучание его имени. - Карло! О, Карло!
   - Произнеси это, Хэлина.  Скажи  мне,  что  хочешь  меня.  -  Его  глаза,
устремленные вверх, не просили - требовали.
   - Я хочу тебя, я хочу тебя, - выдохнула  она  и  прижалась  к  нему  всем
телом. Ее рот отыскал его твердые мужские сосочки и лизал их, кусал  их.  Ее
ноги раздвинулись над его бедрами. В сладострастном порыве она распяла  себя
на твердом стержне его мужской сути, на дразнящем источнике сладкой муки,  в
которой она мечтала бы  сгореть  дотла.  Ее  рот  нашел  его  рот,  ее  язык
внедрялся, требовал полного обладания ею. Ее зеленые глаза пылали  страстью,
она  слегка  приподнялась,  чтобы  взглянуть  вниз,  на   его   потемневшее,
разгоряченное лицо. - Теперь, Карло, теперь! - выдала она свое желание.
   Их взгляды встретились,  его  ладони  легли  на  ее  бедра  и  слегка  их
приподняли. Потом он нежно попробовал  вторгнуться  в  горячую,  шелковистую
бездну ее женского  существа.  Его  руки  скользнули  вверх,  чтобы  одарить
ласками ее отвердевшие груди.
   Она закрыла глаза, откинула голову назад, уперлась руками  в  его  грудь.
Она не могла ждать, пока он  постепенно  овладеет  ею,  она  вся  сгорала  в
пламени  страсти,  ее  нервные  окончания  были  напряжены  до  предела,  и,
казалось, она вот-вот сорвется в безумие. В  яростном  порыве  она  нанизала
себя на него, приняв внутрь всю его плоть.
   Как если бы это был сигнал, которого Карло давно ждал, он  перевернул  ее
под себя и внедрился в нее с такой частотой и силой, что  Хэлин  ахнула.  Ее
руки впились в его ягодицы, и понуждали его вперед, пока они не  достигли  в
двуедином порыве всепотрясающего крещендо.
   Карло перекатился на бок, их тела все еще соприкасались. - Ну вот, теперь
Мы знаем, Хэлина, что ты жаждешь меня с таким же  выворачивающим  все  нутро
томлением, как и я тебя... Раньше ты никогда бы этого не признала. Но  после
того, что у нас с тобой сейчас произошло, сага, ты никогда больше не сможешь
этого отрицать, - тихо прошептал он, нежно  отбрасывая  рукой  волосы  с  ее
лица. На его губах играла дразнящая улыбка.
   Хэлин понимала, что он прав, и впервые ее не волновало, что она отступила
от своего прежнего отношения к нему. Купаясь в тепле его тела, она  ощутила,
как он вновь двинулся внутрь ее, и с таинственной,  чувственной  улыбкой  на
губах она подняла на него невинные глаза и послушно прошептала:
   - Да, Карло. - Говоря это, она сделала бедрами  несколько  провокационных
движений.
   Карло тихо засмеялся, в  его  темных  глазах  засветились  чисто  мужской
триумф и дерзкое намерение. - Ну вот,  Хэлина,  моя  зеленоглазая  маленькая
блудница снова вернулась ко мне? Господи, когда ты такая, я могу  заниматься
с тобой любовью всю ночь напролет.
   Так он и сделал...
   Для  Хэлин  их  занятия  любовью  были  похожи  на  какой-то   сон.   Они
обменивались затяжными, наркотическими поцелуями, их рты не отрывались  друг
от друга, руки-ноги сплелись, ее шелковистое тело словно  припаялось  к  его
мощной, поросшей бархатом волос фигуре. Покрытые росинками пота и влажные от
любви, они источали аромат любви.
   Длинные пальцы Карло трогали, ласкали ее бедра, живот, груди,  все  легко
возбудимые местечки ее тела, в то время как ее узкие ладони  изучали  каждый
его мускул и жилку, игриво пощипывая, подергивая  мягкие  волоски,  которыми
поросло его тело. И, наконец, с сердцами, бьющимися в унисон в одном бешеном
ритме, они отправлялись в плавание по морю любви на бурных  волнах  страсти.
Слившись воедино, они погружались  на  немыслимые  глубины,  где  даже  тьма
кажется  светом,  где  на  миг  останавливается  сама  жизнь,  а  потом   их
выбрасывало на поверхность сознания, на  поиск  нового  притока  космической
энергии, и они  лежали,  содрогаясь,  в  объятиях,  полностью  истощенные  и
опустошенные.
   Когда Карло тихо произнес:
   - Нам надо поговорить, - Хэлин уже не услышала этих  слов.  Она  была  во
власти сна.
   Сквозь открытое окно  доносились  какие-то  далекие  голоса.  Хэлин,  как
довольная  жизнью  кошка,  лениво  потянулась  в   огромной   постели.   Она
повернулась на бок, приоткрыла глаза и  протянула  руку...  Потом  мгновенно
проснулась, сразу вспомнив все, что произошло этой ночью.
   Она была одна. Единственное, что свидетельствовало  о  былом  присутствии
здесь  мужа  -  это  глубокая  вмятина  на  соседней   подушке.   В   агонии
самобичевания она стала проклинать их занятия любовью в минувшую ночь, и  ее
тело горело от постыдных воспоминаний. Как это он сказал? "Его  зеленоглазая
маленькая блудница снова вернулась к нему". И это  правда,  горько  подумала
Хэлин, вынужденная признать, наконец, глубокую чувственность  своей  натуры.
Она застонала: самопознание не приносило ей счастья. За минувшие недели  она
было убедила себя, что может выйти замуж за Карло и уйти от него без раны  в
сердце, как только выполнит свою часть их соглашения. Какой же глупышкой она
была! Прошлой ночью она желала его, наслаждалась тем, что он обладает ею,  и
даже белее того. И вдруг ослепляющей вспышкой явилась к ней предельно четкая
мысль: она поняла, что любит его, и любила всегда, с того первого дня, когда
они встретились.
   Два долгих года она яростно боролась с собственным чувством,  но  прошлой
ночью окончательно сдалась. У нее никогда не  будет  другого  мужчины  кроме
Карло. Родить ему ребенка, а потом уйти прочь - это  разбило  бы  ей  сердце
вдребезги. Со вздохом отчаяния она зарылась головой в подушку. Легкий, почти
неуловимый запах Карло будоражил ее и без того смятенные чувства.
   Он не должен знать, какую великую победу одержал, торжественно  поклялась
она себе. Они заключили сделку, и ей придется ее выполнить. В голове  у  нее
звучали слова о том, что он хотел бы превратить ее "в послушную  сицилийскую
женушку". Как он будет торжествовать, если узнает о своем  успехе!  С  таким
сильным чувством к нему она будет только рада, если ей позволят быть  с  ним
рядом. Но она знала, что ее гордость никогда не даст ей признаться в этом.
   Вошла София с кофейником на подносе и сообщила, что уже час дня. Минувшая
ночь возымела один положительный результат, с усмешкой сказала  себе  Хэлин:
по всей видимости, она прекрасно выспалась.
   Хэлин быстро умылась, надела лимонного  цвета  шорты  с  лифом  в  тон  и
спустилась вниз. Она почему-то опасалась увидеться с Карло,  но  откладывать
это было  бы  бессмысленно,  и,  кроме  того,  доносившиеся  до  нее  голоса
свидетельствовали, что он не один. Это обстоятельство было в ее пользу.  При
посторонних он не мог позволить себе какую-нибудь торжествующую реплику.
   Гостем оказался Стефано.  Он  взглянул  на  Хэлин,  которая  вступила  на
освещенную солнцем террасу в своих  коротеньких  шортах,  и  сказал,  лукаво
улыбаясь:
   - Доброе утро, Хэлин. Или уже добрый день?  -  Он  засмеялся  и  добавил,
бросив многозначительный взгляд на Карло:
   - Что, этот мой сексуальный дядя, он совсем тебя замучил?
   Хэлин густо покраснела, ее  взгляд  метнулся  в  сторону  Карло,  который
стоял, небрежно опираясь на стену. В одних шортах,  переделанных  из  старых
джинсов, он выглядел  очень  молодым  и  немыслимо  красивым.  Его,  видимо,
нисколько не оскорбило замечание Стефано. Поймав взгляд Хэлин, он улыбнулся.
   Она была потрясена тем теплом, которое излучали его карие глаза. А  когда
он шагнул к ней и положил ей руки  на  плечи,  ее  сердцебиение  участилось.
Посмеиваясь, он сказал Стефано:
   - Не дразни мою жену. Она еще  не  привыкла  к  твоей  фривольной  манере
поведения. - Наклонившись, он нежно поцеловал ее в полуоткрытые губы.
   Хэлин не могла понять, что нашло на ее обычно зловредного мужа, но что бы
то ни было, она была ему благодарна и  смело  обняла  его  рукой  за  талию.
Прикосновение пальцев к его гладкой коже опьяняло.
   - Как ты себя чувствуешь, Хэлина?  -  тихо  спросил  он.  Она  неуверенно
улыбнулась ему. - Прекрасно. Прости, что проспала. Должен был прислать Софию
пораньше.
   - Нет, сага, ты заслужила сон, он  придаст  тебе  красоты,  -  хрипловато
произнес он, не обращая никакого внимания на Стефано. Повернув  ее  лицом  к
себе, он заключил:
   - Это была чудесная ночь. - Его руки нежно  стиснули  ее  плечи,  чем  он
смутил ее окончательно.
   Куда девался тот холодный, недобрый человек, каким он был  на  протяжении
всех последних недель? - подумала Хэлин. Она изучала выражение  его  лица  в
поисках хотя бы намека на привычную насмешливость, но так ничего и не нашла.
   - Эй, не хотел бы вам, голубкам, мешать, но у Карло остался всего час  до
отлета.
   На Хэлин  эти  слова  Стефано  обрушились,  как  холодный  душ.  Ее  руки
бессильно  упали  вдоль,  тела.  Тем  временем  Карло  повернулся  к  своему
племяннику и сказал:
   - Да, конечно, ты прав. - Он взял Хэлин за руку и повел в  дом,  объясняя
по пути:
   - Стефано принес плохие новости. К несчастью, на одном из  моих  нефтяных
танкеров, он подходил к порту Ла Плата в Аргентине,  произошел  взрыв.  -  У
дверей спальни он повернулся к Хэлин, на его лице застыло мрачное выражение.
- Мне нужно  лететь,  Хэлина.  Там  есть  жертвы.  Сколько,  пока  точно  не
установлено. Я владелец этой судоходной компании, быть там - мой долг. Прямо
сейчас лечу в Буэнос-Айрес, чтобы самому во всем разобраться, все уладить.
   Хэлин устыдилась  своих  эгоистичных  мыслей.  В  начале,  когда  Стефано
сказал, что Карло улетает, она на секунду вообразила, будто  именно  в  этом
причина того, как нежен с ней Карло - просто, чтобы  произвести  впечатление
на племянника. А самого его это  ни  к  чему  не  обязывало,  он  знал,  что
улетает. Теперь она испытывала отвращение к самой себе. Она еще раз  поняла,
как мало знает человека, ставшего ее мужем, как велика  его  ответственность
перед людьми, с которыми он работает, и, удивительнее всего, как  много  она
для него значит. Ее убедило в этом встревоженное выражение,  омрачившее  его
красивое лицо. Ее сдержанные слова:
   - Сочувствую тебе, Карло. Как это все ужасно! - казались ей  теперь  явно
не соответствующими моменту. Она не знала, что слезы, застывшие в ее зеленых
глазах, устремленных на мужа, рассказали о ее чувствах лучше всяких слов.
   - Не беспокойся, сага. Я вернусь при первой же возможности.  -  Он  нежно
коснулся ее щеки. - Позвоню тебе, когда выпадет  свободная  минутка.  Обещай
мне, что ты останешься здесь, пока я не вернусь, - тихо попросил он.