перь будет по-другому... На этот раз весь  дом
в ее распоряжении. Руперт увез  семью  к  своим  родителям  в  Дэвон,  чтобы
показать им внука.
   Ребекка места себе не находила от волнения. Она любила Бенедикта  и  была
почти уверена, что он тоже ее любит. Они обедали вместе, ходили на концерты,
однажды ясным воскресным днем плавали под парусом по реке,  и  страстные  их
поцелуи всякий раз при расставаниях оставляли ее с дрожью в коленях,  томили
своей неутоленностью.
   Она вытерла влажные ладони. На этот раз они будут одни, совершенно  одни,
целых два дня.., при этой мысли сердце ее забилось, а когда она увидела  его
машину у подъезда, чуть не выскочило  из  груди.  Она  сбежала  с  лестницы,
распахнула дверь и кинулась в его объятия.
   - Вот это называется  встреча!  -  воскликнул  Бенедикт  и,  склонившись,
поцеловал ее в губы. Разжав свои  руки  быстрей,  чем  ей  хотелось  бы,  он
пытливо сощурился. - Чем заслужил я такой страстный прием?
   Она вглядывалась в его суровые  черты  жадными  глазами,  пьянея  от  его
близости.
   - Ничем не заслужил. Я просто соскучилась, - пролепетала она в ответ.
   - Это чувство мне знакомо, - сказал он. - Но разреши мне все-таки войти в
дом. Интеллектуал Руперт не одобрит нас, если мы будем заниматься любовью на
пороге его дома.
   - Руперт не узнает, - поспешила она его обрадовать. -  Весь  дом  сегодня
наш, Барты уехали на выходные к родителям. -  Она  счастливо  улыбнулась  и,
взяв его за руку, повела в холл. Закрыв за собой дверь,  она  повернулась  к
нему. - Вот я тебя и поймала, - пошутила она и,  встав  на  цыпочки,  обвила
руками его шею.
   - Ах, вот, оказывается, чего ты хочешь!  -  Его  крупные  загорелые  руки
обхватили ее за тонкую талию и  приподняли.  -  Говоришь,  поймала  меня?  А
может, тебе вот так больше понравится? - И, перекинув ее  через  плечо,  как
это делают пожарные, он внес Ребекку в распахнутую дверь гостиной.
   - Бенедикт, отпусти меня! - отчаянно закричала она. Голова у нее  свисала
вниз, она пыталась освободиться, но он  крепко  держал  ее,  перехватив  под
коленками. - Ты меня уронишь!
   - Ни в коем случае, милая, - заверил он с усмешкой и  свалил  ее,  словно
куль, на большой, обитый кожей диван.
   Она лежала на спине  раскинув  ноги,  спутанные  волосы,  обрамляя  лицо,
рассыпались  по  плечам.  Выглядела  она  очаровательно:  белые  шорты  едва
прикрывали бедра, футболка задралась кверху, обнажая живот.
   - По-моему, ты слишком долго прожил с индейцами, дорогой. Мы с тобой  как
Тарзан и Джейн, да? - и ее фиалковые глаза загорелись детским восторгом.
   Взгляд его скользнул по ее румяным щекам и  по  всему  прелестному  телу,
раскинувшемуся в такой милой позе. Насмешливо сощурясь, он склонился над ней
и отбросил пряди волос с лица.
   - Не хочешь ли ты сказать,  что  у  такой  красавицы,  как  ты,  не  было
мужчин?
   Она перестала улыбаться. Ей почему-то показалось, что он имеет в виду  не
физическую близость, а нечто совсем другое.
   - У меня был папа, - простодушно ответила она.
   Бенедикт стоял над нею, черные джинсы облегали  его  мускулистые  ноги  и
бедра. Она покраснела, поспешно отвела глаза и, задержав свой взгляд на  его
широкой груди, на темневших у ворота расстегнутой рубашки курчавых  волосах,
зарделась еще больше.
   И вдруг она оробела, ощутив полную их изолированность от всех  и  вся,  и
неловко попыталась подняться с дивана.
   - Нет, не вставай, - скомандовал он и, слегка отодвинув  ее,  пристроился
рядом. - Что ты имела в виду, когда сказала, что весь дом принадлежит нам? -
спросил он охрипшим голосом и, опершись одной рукой о спинку дивана,  другой
прикоснулся к ее губам.
   Губы ее сами собой приоткрылись, она протянула к нему руки  и  обвила  за
шею. Боже, как она его любит! - думала Ребекка,  загипнотизированная  темным
блеском его удивительных глаз. Волна  томления  захлестнула  ее,  мучительно
захотелось раствориться в его тепле и могуществе.
   Кончиком пальца он нежно погладил ей нижнюю губу и тихо проговорил:
   - Я хочу тебя, Ребекка, и мне кажется, что ты тоже хочешь.
   - О, Бенедикт! Я тоже, тоже... - Она и не думала сказать "нет".
   - Ты меня любишь, Ребекка? Правда любишь?
   Луч солнца коснулся его загорелого лица, вспыхнул  в  черных  волосах,  и
нимб, возникший вокруг его гордой головы, на мгновение скрыл  выражение  его
глаз. Он похож на греческого бога, подумала Ребекка, как же можно не  любить
его?
   - Я люблю тебя, Бенедикт. Мне кажется, что так было всегда, и я знаю, что
так будет всегда.
   Он склонился над ней, и губы их соединились. Полушутя он стал  покусывать
ей губы, а когда она прикоснулась к его густым вьющимся  волосам  на  груди,
прерывисто вздохнул и, прижав ее к себе, осыпал страстными поцелуями.
   Вдруг он оторвался от нее, положив руку ей на грудь и не давая  подняться
с дивана. Ребекка глядела на него с ошеломленной улыбкой, глаза  на  круглом
румяном лице  сияли  как  две  звезды.  Но  улыбка  ее  исчезла,  вспугнутая
гримасой, исказившей его суровые черты.
   - Ты, милая, не елочная хлопушка, а настоящий динамит, и если я сейчас же
не уйду, то совершу что-нибудь такое, о чем мы оба будем сожалеть.
   - Я ни о чем не буду сожалеть, Бенедикт, я обещаю. - И она сделала то,  о
чем мечтала неделями: обвив одной рукой его могучую шею, скользнула другой в
распахнутый ворот рубашки и стала гладить шелковистые волосы на его груди.
   Он отбросил ее руку.
   - Интересно, скольким мужчинам ты уже все это говорила.
   - Никому. Только тебе. - Что это с ним? Ревность  или  что-то  другое?  -
подумала она. Ей был неприятен его тон, словно  он  сомневался  в  ней.  Все
внутри болезненно сжалось... Видно, кто-то ступил на будущую ее могилу...
   - Сядь и приведи себя в порядок, хотя бы более-менее.
   - Я не ждала такой пощечины, -  пробормотала  она,  оправляя  задравшуюся
футболку.
   Бенедикт, ничего не ответив, достал из  заднего  кармана  брюк  маленькую
коробочку для ювелирных украшений. Опустив глаза, он задумчиво вертел  ее  в
руках, и густые ресницы затеняли его взгляд.
   - Здесь кое-что для тебя, Ребекка.  Я  думаю,  тебе  лучше  это  принять,
прежде чем мы пойдем дальше.
   Сердце  Ребекки  неистово  забилось,  глаза  наполнились   слезами.   Она
протянула  дрожащую  руку.  Бенедикт  избегал  ее  взгляда,  этот  необычный
человек,  столько  испытавший  в  джунглях  Амазонии,  был  застенчивым.  Ее
захлестнула такая волна любви, что сердце болезненно заныло.
   Он вложил маленькую  красную  коробочку  в  ее  протянутую  руку,  и  она
приподняла крышку. Это был изысканный подарок  -  фиолетово-красный  камень,
окруженный маленькими бриллиантами.
   - Какая прелесть, Бенедикт! Я  самая  счастливая  на  всем  белом  свете!
Пожалуйста, надень мне сам. - Она подала ему левую руку, и  дрожь  пробежала
по ее телу, когда он надевал тонкое колечко ей на палец.
   - Тебе нравится? - спросил он, по-прежнему отводя глаза.
   - Я его так же полюбила, как тебя, Бенедикт.
   - Это звучит, - засмеялся он с грубоватой небрежностью.
   Бедняга, он нервничает, подумала она и, сев  к  нему  на  колени,  обняла
одной рукой его за шею, а другую вытянула вперед,  расставив  пальцы,  чтобы
получше рассмотреть свое кольцо - чудесный символ обручения.
   - Я люблю рубины, - с растроганным вздохом сказала она.
   - Это гранат, - поправил он.
   - Что бы ни было, - прошептала  она,  уверенная  в  его  любви,  и  нежно
поцеловала в загорелую шею. - Я буду носить его все годы нашего супружества.
   - Я уверен, что будешь, - пробормотал Бенедикт с сарказмом, которого  она
не уловила. Погладив по щеке,  он  поцеловал  ее  в  губы.  -  Прости  меня,
Ребекка, но я не могу остаться. Я заехал, только чтобы подарить тебе кольцо.
Мне нужно немедленно вернуться в Лондон, у меня сегодня вечером  выступление
по телевидению.
   Эта новость погасила огонь счастья в ее глазах.
   - А как же мы? Сегодня мы обручились, и ты оставляешь  меня  одну.  Давай
хотя  бы  выпьем,  чтоб  отметить  это  событие.  -  Ей  не  удалось  скрыть
разочарования.
   - Нет, извини, ведь я за рулем. - Бенедикт снял ее  с  колен,  усадил  на
диван и поднялся.
   - Но ведь мы должны  так  много  обсудить,  например,  когда  свадьба.  -
Произнеся это слово, Ребекка блаженно улыбнулась. Даже  если  они  не  будут
вместе прямо сейчас, у них вся жизнь впереди, подумала она. Они будут  мужем
и женой! Она чувствовала себя на седьмом  небе:  ее  казавшаяся  несбыточной
мечта сбывалась.
   - Я пробуду в Англии  лишь  до  конца  августа,  потом  должен  лететь  в
Нью-Йорк. Возможно... - Он помешкал.
   Она вскочила с сияющим лицом, не дав ему закончить фразу.
   - Свадьба займет не больше двух недель, и тогда я смогу поехать с тобой в
Америку.
   Ее  сердце  словно  остановилось,  когда  она  увидела,  какое  выражение
появилось в его глазах.
   - Неплохая идея. Но есть ряд других соображений.  Я  все  обдумаю,  и  мы
сможем обсудить это на следующей неделе. Спешить нам некуда, и я уверен, что
ты прекрасный организатор и, что бы мы ни решили, у тебя  все  получится,  -
пошутил он.
   Ребекка улыбнулась, не заметив издевки.
   - Как скажешь, - согласилась она, счастливо вздохнув.  Она  взглянула  на
кольцо, и ей показалось, что это символ  блестящего  будущего  с  человеком,
которого она любит. Ничто не могло Остудить ее эйфорию.
   Ребекка действовала импульсивно; в четверг она ринулась в Лондон, надеясь
увидеть Бенедикта. Она не могла дождаться субботы, нуждаясь в  подтверждении
своих грез. Временами ей хотелось ущипнуть себя, чтобы  удостовериться,  что
это не сон. Утром она проснулась с предчувствием рокового развития событий.
   Пока такси колесило по улицам Лондона, Ребекка, притулившись  на  кончике
сиденья, сжимала руки, пытаясь умерить волнение. Она так нервничала, что  ее
мутило. Какие глупости, думала она, но ничего не могла с собой поделать.
   Взглянув на колечко, надетое на средний палец  левой  руки,  она  глубоко
вздохнула.
   В конце концов она приехала в Лондон всего лишь за покупками.  С  момента
их обручения, а прошло уже три недели, она виделась с Бенедиктом по выходным
дням, и он регулярно ей звонил, но почему-то они никогда не  обсуждали  день
свадьбы.
   - Приехали. - Голос водителя заставил ее вздрогнуть;  она  выпрямилась  и
пошарила в кошельке.
   Протянув шоферу несколько банкнот, она сказала: "Спасибо, сдачи не  надо"
- и, собрав свои свертки, вышла из такси.
   Перед нею  высился  красивый  белый  дом,  массивная  железная  ограда  и
монументальные колонны крытой галереи. Дом стоял в  ряду  таких  же  зданий,
напротив Риджент-Парка. Его жилье выглядело значительно элегантней, чем  она
ожидала.
   А вдруг его нет дома? - панически подумала она. Он дал ей свой лондонский
адрес при последней их встрече. Надо полагать, что он не против  ее  визита.
Прижимая к себе свертки наподобие щита, она нажала на медный звонок. В конце
концов, он ее жених! Что ей волноваться?..
   Дверь отворилась, и она увидела совершенно незнакомого человека, пожилого
мужчину в черном костюме.
   - Чем могу быть полезен, мадам?
   - Я... Я ищу квартиру Бенедикта Максвелла, - пролепетала она, взглянув на
клочок бумаги, зажатый в руке.
   - Кто это, Джеймс? - послышался голос изнутри.
   Нет, она не ошиблась, это его голос.
   - Твоя невеста, - отозвалась она.
   - Какого черта?.. - В дверях появился Бенедикт. - Вы свободны, Джеймс,  я
сам разберусь; можете идти наверх, сегодня вы мне больше не нужны.
   Ребекка нервно хихикнула: у него есть лакей, которого зовут Джеймс. В это
невозможно поверить. Она подняла глаза и взглянула  на  своего  жениха.  Его
нельзя было узнать. У нее пересохло во рту и заколотилось сердце. На нем был
черный костюм безупречного покроя,  прекрасно  облегавший  его  широкоплечую
фигуру, белоснежная шелковая  рубашка  выгодно  контрастировала  с  загаром,
эффектно оттеняющим суровые черты лица и свидетельствующим о  долгих  годах,
проведенных в жарком климате.
   - Заходи уж, Ребекка.
   - А я думала, что ты живешь просто в квартире, - проговорила  она,  когда
он, взяв ее за локоть, втащил  в  холл  с  мраморным  полом  и  великолепной
лестницей в центре.
   - Да, в некотором роде так оно и есть. На третьем этаже живет мой  лакей,
Джеймс, а его  жена  -  моя  экономка.  -  Он  взглянул  на  ее  прелестное,
перепуганное лицо и, заметив, как она взволнована, почти вежливо спросил:
   - Может быть, ты все-таки объяснишь мне, как ты тут оказалась?
   Стоило ему только взглянуть на нее, и Ребекка кинулась к нему  на  грудь,
как притянутая магнитом, словно бы прячась в его объятиях от него самого. Ей
до смерти хотелось, чтобы он с нежной заботливостью прижал ее к себе, припал
к ее губам, хотелось чувствовать прикосновение его сильных рук  к  ее  телу.
Сила страсти, которую она испытала, напугала ее. Она не только  не  узнавала
себя, но и, хуже того, не была уверена, что знает Бенедикта.
   - Мне надо было кое-что купить, ну и заодно решила сделать тебе  сюрприз.
- Она показала свои свертки; он быстро взял их и положил на стол.
   - Не скрою, твой визит для меня неожиданность, дорогая,  но,  разумеется,
приятная. - И прикоснувшись губами к ее лбу, он обнял ее за  плечи  и  повел
через двойные двери в красиво обставленную комнату.
   - Я надеялась, что ты не будешь против. Подумала, уж если я в Лондоне, то
попытаюсь застать тебя дома. Я знаю, что ты приедешь в субботу, но  хотелось
поговорить... - Она что-то лепетала, лишь бы не молчать.
   - Ребекка, подожди. Во-первых, сядь,  -  скомандовал  Бенедикт.  -  Выпей
чего-нибудь и расслабься. Тебе  не  надо  давать  объяснения.  Ты  ведь  моя
невеста, значит, можешь зайти ко мне в любое время.
   Она перевела дух и села на большой, обитый бархатом диван.
   - Я только хотела... - Тут она заметила, что он повернулся к ней  спиной,
подойдя  к  деревянному  полированному  бару  высотой  почти   до   потолка,
стеклянные панели которого были отделаны бронзой.
   Она  облокотилась  на  высокую  спинку  дивана  и  осмотрелась  вокруг  с
интересом и любопытством. Два широких окна пропускали лучи вечернего солнца,
тяжелые темно-зеленые  бархатные  шторы  были  схвачены  резными  бронзовыми
кольцами.  Мягкие  восточные  ковры  покрывали  отполированный  паркет.   На
маленьком столике стоял глобус рядом со стопкой  географических  журналов  -
единственный признак некоторой небрежности в этой сверхэлегантной комнате.
   Стены были увешаны картинами: одна-две написанные маслом  и,  несомненно,
кистью мастера, несколько акварелей и, что ее удивило, множество  карикатур.
Среди них последние работы Макса Боксера, которые привлекли ее внимание. Она
читала в новостях о безвременной кончине художника от кровоизлияния в мозг и
вспомнила его рисунок, напечатанный в одной из воскресных газет.
   - Ты о чем-то задумалась;  вспомнила  другого,  не  правда  ли?  -  Голос
Бенедикта вторгся в ее размышления. Он стоял рядом  и  протягивал  ей  почти
полный стакан бренди. - Может, бывшего любовника?
   - Ради Бога, прекрати, - взмолилась она  и  взяла  стакан  в  руки.  -  Я
скучала по тебе, - призналась она. "Он ведь все равно знает, как я привязана
к нему". В мыслях она снова спросила себя, не глупо  ли  вот  так,  сослепу,
вручать свое счастье в руки другому  человеку,  но  тут  же  отбросила  свои
сомнения.
   Она взглянула в его темные глаза,  и  где-то  внутри  у  нее  похолодело,
казалось, его напряженный взгляд мог проникать в ее мысли  и  читать  в  них
все. Внезапная его реплика о бывшем любовнике заставила  ее  задуматься,  не
слыхал ли он что-нибудь о старой скандальной истории.
   Ей бы следовало  все  ему  рассказать,  но  как-то  не  было  подходящего
момента.
   - Итак, - произнес он тихо, - ты не  могла  дождаться  нашей  встречи.  Я
польщен, моя милая, и прошу извинить меня, если я встретил тебя  не  слишком
любезно, но постараюсь искупить свою вину, пригласив тебя пообедать со мной.
Ну как?
   Он стоял перед ней, заслоняя свет широкими  плечами.  Она  предпочла  бы,
чтобы он был одет проще; в вечернем костюме он казался ей  менее  доступным.
Его могучий торс излучал биотоки, чего она не замечала в других мужчинах. Да
и сам он уловил мгновенную реакцию чувств, которые она не умела скрывать, да
и не хотела...
   - Я бродила по Лондону несколько часов, к тому же не одета для выхода.  -
Она оглядела свое слегка помятое летнее платье, а затем перевела  взгляд  на
его вечерний костюм. И только тут  ей  стала  понятна  вся  неуместность  ее
вторжения. - Извини, мне, конечно, следовало сначала позвонить. Ты,  видимо,
куда-то собрался? - Иначе зачем бы он стал надевать  этот  костюм,  подумала
она с неловкостью и, выпив стакан  бренди  одним  махом,  поставила  его  на
маленький столик.
   Отвернувшись, Бенедикт отступил на шаг, выражение его лица было скрыто от
нее, но почему-то ее пробрал озноб.  Она  посмотрела  в  окно:  может  быть,
солнце село? Нет, но уже седьмой  час,  и  стало  прохладнее.  Должно  быть,
поэтому...
   - Нет, ты ошибаешься. Я только что вернулся домой. Ты  ведь  знаешь,  как
это бывает:  средства  массовой  информации  дорвались  до  модной  темы  об
окружающей среде, и я ни с того ни с сего сделался гвоздем программы. Только
что был на записи  для  Би-Би-Си,  по  этому  случаю  и  принарядился.  Если
разрешишь, я переоденусь. - Обернувшись к ней, он улыбнулся. - Хорошо?
   Словно гора свалилась с плеч Ребекки, к ней снова вернулась уверенность.
   - Тогда я провожу тебя. Хочется осмотреть дом. Правда,  я  уже  потрясена
великолепием твоего жилища. Не предполагала, что антропология такая выгодная
профессия.
   Она не заметила его саркастической улыбки, когда он протянул  ей  руку  и
помог встать.
   - Совсем не выгодная. Это дом  моего  отца,  а  теперь  он  мой,  и  я  с
удовольствием тебе его покажу. Ты можешь остаться на ночь. - Золотисто-карие
его глаза встретились с ее  фиалковыми,  и,  казалось,  электрическая  искра
разрядилась между ними.
   Как она желала этого...
   - Твое молчание - красноречивый ответ. - Он с усмешкой  поднял  бровь.  -
Или ты предпочитаешь законные узы?
   - Нет, - поспешила она с ответом. Незачем объяснять  ему  свой  внезапный
девичий страх. Пускай видит лишь одно - она хочет быть  в  его,  объятиях  и
целоваться до потери сознания.
   Все эти недели она убивалась из-за этого человека и, если  уж  честно,  с
радостью отдалась бы ему в первый же вечер их знакомства. А вместо этого, не
считая страстных поцелуев по выходным дням, они редко оставались одни.
   Бенедикт прикоснулся к ее обручальному колечку,  и  его  чувственный  рот
тронула понимающая улыбка. Он опустил взгляд на мягкую округлость ее груди.
   - Мне кажется, я отгадал, о чем ты думаешь, - шутливым тоном сказал он. -
Ты ведь очень расторопная молодая дама, а я, извини, всего лишь  человек,  и
холостяцкая жизнь не мед...
   - О, Бенедикт, - пролепетала она, бросаясь ему на шею, - я пришла  просто
затем, чтобы тебя увидеть, чтобы ты меня обнимал и чтобы знать - все это  не
сон и никуда не исчезнет... - Ее полные губы прикоснулись к его губам, и она
закрыла глаза.
   - Нам следует поговорить... - Он засмеялся с хрипотцой, и  она  удивленно
открыла глаза.
   - Да, и поговорить тоже, - ответила  она.  Сноп  солнечных  лучей  пролег
через комнату, осветив голову  Бенедикта,  и  странные  тени  упали  на  его
мужественное  лицо.  Вдруг  ей  показалось,  что   оно   выражает   циничное
высокомерие, что  перед  ней  другой  человек,  совсем  не  тот  прямодушный
затворник, в которого она влюбилась.
   - Ты красавица, Ребекка, и еще не родился на свет такой мужчина,  который
смог бы устоять перед твоим темпераментом и не пожелал жениться на  тебе.  -
Он произнес эти слова почти сердито, наклонился к ней, и его приоткрытый рот
приблизился к ее губам. Его рука обвила ее за талию, а жесткие губы,  целуя,