жде чем ты  наделаешь  глупостей,  девочка,  советую
тебе поговорить  с  Мэри.  Она  знает  Бена  лучше  меня.  Они  дружили  еще
студентами. Он очень сложный человек и, говоря откровенно, не совсем  твоего
уровня.
   - Благодарю вас, - ответила она сухо. - Вы  умеете  исподтишка  создавать
рекламу.
   Руперт с растерянным видом запустил пятерню в полуседую гриву:
   - Ах, черт возьми, Бекки, пойми меня правильно и будь осторожна. А теперь
пошли отсюда.
   Ребекка оглядела комнату, ища глазами человека, о котором они только  что
говорили, и Руперт заметил, как эти двое обменялись горящими взглядами.
   Бенедикт повел плечом, а  она  произнесла  одними  губами  "Завтра"  и  с
улыбкой кивнула.
   Оглянувшись в последний раз, Ребекка позволила Руперту вывести  ее  через
запруженный людьми зал вниз по лестнице, во двор. Они шли под руку по улицам
Оксфорда. Ребекке казалось, что город никогда еще не был таким прекрасным. В
начале июня  студенческие  экзамены  почти  закончились,  и  теперь  дышащий
стариной город звенел  от  юных  голосов,  напоенных  восторгом  и  чувством
облегчения.
   Древние камни знаменитых колледжей отливали серебром в угасающем свете, и
сердце Ребекки пело от необъяснимой радости. Ей казалось, что она  летит  на
крыльях, и они дошли до дома за каких-нибудь десять минут.
   Сидя напротив Мэри за кухонным столом и  потягивая  какао,  она  пыталась
сохранить спокойствие, когда Мэри попросила рассказать, о чем же была лекция
Максвелла.
   Допив какао  и  поставив  свою  чашку  на  стол,  Мэри  оглядела  Ребекку
внимательными голубыми глазами.
   - Конечно, высокие  идеалы  спасения  мира  -  прежде  всего,  но  теперь
расскажи-ка мне, что на самом деле случилось.
   Ребекка с  улыбкой  вскинулась:  неужели  все  так  заметно?  Даже  Мэри,
поглощенная новой для нее ролью матери, что-то углядела.
   - Случился Бенедикт Максвелл, - ответила она напрямик,  притворство  было
не в ее духе.
   - Ага! Значит, это Бен превратил тебя из  просто  красавицы  в  красавицу
сияющую. Мне  следовало  самой  догадаться.  Он  даже  в  студенческие  годы
производил потрясающее впечатление на женский пол.
   - Жаль, что я не знала его тогда, - заметила Ребекка; мысль  о  том,  что
Бенедикт был ребенком, а потом юношей, что до того, как они встретились,  он
жил какой-то своей жизнью, поразила ее. Что это, ревность? Нет, конечно  же,
нет. Это просто жажда, жажда знать мельчайшие подробности о жизни  человека,
который внезапно покорил ее сердце.
   - Расскажи мне о нем, Мэри. - Она взглянула на подругу, и страшная  мысль
вдруг ужаснула ее: может быть, Мэри была одной из его женщин? Она ведь очень
хорошенькая, высокого роста, шатенка с веселыми голубыми глазами, подходящая
ему пара. Может, Бенедикт был ее любовником...
   - Нет, он не был моим парнем, - хмыкнула Мэри, как бы прочитав ее  мысли.
- Но мы все варились в одном котле. Что же рассказать тебе о нем, право,  не
знаю. Если не считать рождественских открыток, мы с ним  не  общались  после
колледжа. Должно быть, он сильно изменился с тех пор, уже не тот застенчивый
молодой человек, какого я знала.
   - Застенчивый? - воскликнула Ребекка: это определение никак не  подходило
к образу Бенедикта.
   - Да. Ну, может быть, "застенчивый" не совсем то слово, лучше  сказать  -
сдержанный. - Мэри широко улыбнулась. - Я вспоминаю  один  случай,  в  конце
экзаменов за второй курс. Мы устроили  вечеринку,  и,  по-моему,  тогда  Бен
первый и последний раз напился. Мы проболтали всю ночь. Я узнала, что отец у
него умер, когда ему было десять лет, и через месяц  его  мать  снова  вышла
замуж. Бена поместили в школу-интернат, а когда ему  исполнилось  двенадцать
лет, у него появился братишка.
   Сердце  Ребекки  сжалось  при  мысли  о  мальчике,  потерявшем   отца   и
отправленном в интернат. Она ведь тоже потеряла мать, когда ей  было  девять
лет, и могла понять, как Бенедикт страдал от одиночества.
   А Мэри продолжала рассказывать:
   - У него был комплекс. Он объяснял замужество матери тем, что она  слабая
женщина и нуждается в опоре. Казалось, он ощущал себя виноватым за  то,  что
был слишком молод, чтобы оказать ей поддержку. -  Мэри  вздохнула.  -  Какая
наивность! Женщине, наверное, нужен  был  мужчина  в  постели...  Во  всяком
случае, в дальнейшем Бенедикт никогда не обсуждал свою личную жизнь.  Больше
ничего не могу тебе рассказать, но он мне нравится.
   - Ты уже и так многое мне рассказала. Тебе, наверное,  покажется,  что  я
преувеличиваю, но даже говорить о нем  мне  доставляет  радость.  -  Ребекка
усмехнулась, и в ее глазах блеснул озорной огонек. - Я увижусь с ним  завтра
вечером и произведу собственное расследование; не могу дождаться.
   - Я понимаю, тебя интересует его блестящий интеллект, а уж никак  не  его
телосложение, - поддразнила ее Мэри, и они обе  расхохотались.  Потом  Мэри,
посерьезнев, потянулась к ней через стол и  взяла  за  руку.  -  Пойми  меня
правильно, я знаю, что ты умница, но ведь речь идет о сердечных делах, а тут
у тебя не так уж много опыта. Бенедикт намного старше, и я  не  хочу,  чтобы
тебя обидели. Прежде чем  ты  наделаешь  глупостей,  убедись,  что  с  твоей
стороны это не просто преклонение перед героем.
   Ребекка благодарно сжала ей пальцы и с наивной честностью ответила:
   - Никогда прежде я не испытывала такого чувства к  мужчине.  Я  знаю,  он
создан для меня, и даже если придется страдать, пусть так и будет.
   Много позже она поняла всю горькую правду своих слов.

Глава 2

   Ребекка посмотрела  на  беспорядочно  разложенную  на  кровати  одежду  и
вздохнула. Через полчаса заедет Бенедикт, а  она  стоит  в  одном  кружевном
белье и никак не может решить, во что одеться.
   Сама виновата. Могла бы  купить  новое  платье,  если  бы  большую  часть
субботы не провела за мытьем головы, маникюром, а большей частью в мечтах  -
о встрече с Бенедиктом, о том, что ждет ее впереди, причем мечтала она, лежа
в ванне. И вот наконец она привела себя  в  порядок.  Теперь  -  дезодорант,
немного туши на ресницы, но ее смущал весьма скудный  гардероб:  все  платья
были куплены еще в студенческие годы и лишь немногое она приобрела в прошлом
году.
   Наконец она  добралась  до  самого  последнего  костюма.  Он  был  еще  в
пластиковой упаковке. Розовый шелковый костюм,  который  она  купила  совсем
недавно, чтобы надеть на крестины Джонатана. Была не была. Для крестин куплю
что-нибудь другое, решила она и аккуратно вынула костюм из упаковки.
   Сужающаяся книзу юбка облегала ей бедра  и  доходила  до  колен.  Лиф  со
шнуровкой, того же цвета, что и юбка,  делал  ненужным  бюстгальтер.  Поверх
него жакет с короткими рукавами. Жакет был двубортным и застегивался на  две
пуговицы, подчеркивая тонкую талию. Взглянув на себя в зеркало, она осталась
довольна. Пока жакет на ней - все прекрасно.
   Она нанесла слой нежно-розовой помады на полные губы, затем, повертевшись
перед большим зеркалом и в сотый раз пожелав себе быть повыше ростом, надела
темно-синие босоножки на среднем каблуке. Было бы неплохо  надеть  туфли  на
высоких каблуках, но однажды ей такой опыт стоил растянутой лодыжки.
   Неважно, Бенедикт ведь говорил, что любит женщин не очень высокого роста,
успокаивала она себя. Прическа тоже выглядела не совсем  так,  как  хотелось
бы.  Зачесанные  вверх  волосы  с  двух  сторон  придерживались   золочеными
гребенками, позволявшими длинным черным прядям ниспадать на спину  блестящей
волной. Может быть, стоит собрать их в пучок, вид у нее был бы  постарше,  и
она потянулась к гребню...
   Но тут раздался звонок, и сердце ее бешено заколотилось.
   Слишком поздно... Положив губную помаду в маленькую темно-синюю  сумочку,
она выбежала из комнаты.
   Не пори горячку, внушала она  себе  и  замедлила  шаг.  До  нее  долетели
восклицание Мэри и ее смех, а  затем  более  спокойные  интонации  -  они  с
Бенедиктом обсуждали обстоятельства своего возобновившегося знакомства.
   Она уже почти спустилась с  лестницы,  когда  увидела  Бенедикта;  у  нее
перехватило дыхание, и с оставшихся ступенек она почти что слетела.
   Он метнулся навстречу и схватил ее за руку.
   - Осторожно, Ребекка!
   У нее появилось ощущение, что в присутствии этого человека она никогда не
будет осторожной, даже через миллион лет,  и  в  первый  раз  с  момента  их
встречи ее напугала сила чувства, которое она испытывала к нему.
   На нем был серебристо-серый костюм безупречного покроя  и  бледно-голубая
рубашка. Серый в синюю полоску галстук оттенял загорелую  шею.  Она  подняла
голову и увидела, как он жадно оглядывает ее.
   - Здравствуйте, Бенедикт... - Это было все, что  она  смогла  произнести,
завороженно уставясь ему в глаза.
   - Вы прекрасно выглядите, Ребекка. По мне, так вам надо всегда  ходить  с
распущенными волосами. - Он прикоснулся к густой лавине ее волос и перекинул
несколько прядей вперед, при этом пальцы его скользнули по ее груди, посылая
волну неизведанного чувства всему ее телу...
   - А вот и третий  лишний!  Развлекайтесь,  дети.  -  Голос  Мэри  нарушил
очарование их встречи. - И, пожалуйста, не  гуляйте  всю  ночь  напролет,  -
добавила она, обращаясь к Бенедикту.
   - Не беспокойся, Мэри, я не то что другие кавалеры, доставлю ее  домой  в
целости и сохранности.
   Что он имеет в виду? - подумала Ребекка, не  зная,  как  ей  отнестись  к
цинизму его тона. Однако, как только Бенедикт обнял ее за талию  и  повел  к
ожидавшей их машине, неприятный осадок как-то сразу  из  головы  улетучился.
Она скользнула на сиденье и откинулась на мягкую  кожаную  обивку,  стараясь
освободиться от нервной дрожи. Вид автомобиля поразил ее;  немного  придя  в
себя,  она  догадалась,  что  это  последняя  модель   "мерседеса".   Оклады
британских академиков не могли им позволить такую роскошь.
   - Наконец-то мы одни. - Усмехнувшись, Бенедикт  сел  за  руль,  и  машина
тронулась. - Я уж было думал, что мои похождения в  автомобиле  давным-давно
закончились, но теперь у меня появились серьезные подозрения, что,  пока  вы
живете  в  доме  Руперта  и  Мэри,  я  обречен  на  автомобильный  роман.  -
Обернувшись к ней, он весело  сверкнул  золотисто-карими  глазами.  -  Если,
конечно, не удастся уговорить вас переехать ко мне, - пошутил он.
   - А я бы переехала, если б знала, где  вы  живете,  -  небрежно  ответила
Ребекка; она понимала, что это всего лишь флирт. Но при мысли о том, что она
могла бы жить с ним в  одном  доме,  что  этот  неотразимый  мужчина  всегда
принадлежал бы ей, сердце у нее бешено заколотилось.
   - У меня есть хижина в джунглях Амазонии и квартира  в  Лондоне.  Что  вы
предпочитаете? Она усмехнулась:
   - Отгадайте.
   Беззаботное поддразнивание Бенедикта задало тон всему вечеру. Они выехали
из Оксфорда и остановились у небольшой придорожной гостиницы, похожей на вид
с почтовой открытки: дом был сложен из старых бревен и покрыт соломой.
   За  простым  ленчем,  состоявшим  из  бифштекса  с  салатом,  за  которым
последовали сыр и бисквиты, Ребекка наконец  расслабилась.  Помогла  бутылка
отличного красного вина. Удивительно, как много  общего  отыскалось  у  них.
Разговор шел о театре, музыке, о политике и, по  настоянию  Ребекки,  о  том
времени, которое Бенедикт провел в джунглях. И хотя  он  старался  описывать
свою жизнь в джунглях  в  анекдотических  красках,  она  понимала,  что  ему
пришлось несладко. Он был тяжело  искалечен,  когда  индейцы  нашли  его,  и
только через год здоровье его восстановилось, а еще через три года  он  смог
самым невероятным образом вернуться в цивилизованный мир.
   - Я почетный член племени, и у меня там есть  собственная  хижина.  Может
быть, вы соблазнитесь разделить ее со мной? - усмехнулся он.
   - Вероятно, вождь племени отдал вам  в  жены  свою  дочь?  Обычно  так  и
бывает? - поддержала она его шутливый тон.
   - Да, такое предложение было сделано. Но,  к  сожалению,  все  незамужние
девушки  были  не  старше  четырнадцати  лет,  и  у  меня  не  хватило  духу
сожительствовать с ребенком. Предпочел холостяцкий образ жизни. - Глаза  его
потемнели, и ее поразило  странное  их  выражение.  -  Но  теперь,  когда  я
встретил вас, все может измениться. Вы не производите  впечатления  женщины,
которая отказывает себе в земных радостях, - уверенно заключил он.
   -  Кофе,  пожалуйста,  -  прервал  официант   последовавшее   напряженное
молчание.
   Ребекка не знала, как ей отнестись к его словам. Что это, оскорбление или
комплимент? И, чтобы скрыть свое замешательство, она выпалила первое, что ей
пришло в голову:
   - Безумец, вы предпочитаете женщин, увлекающихся земными радостями?
   Он смотрел на нее не отрываясь и,  протянув  через  стол  руку,  сжал  ее
маленькую ладонь.
   - Да, я сошел с ума из-за вас. Мне страшно нравится, когда вы вот  так  с
придыханием произносите мое имя. - Он поднес ее руку  к  губам  и  поцеловал
запястье, там, где бился учащенный пульс.
   По телу ее пробежала дрожь; ей казалось, что  не  только  он,  но  и  все
вокруг видят ее волнение, и она попыталась высвободить свою руку.
   - Нет-Нет, Ребекка, не уклоняйтесь; ваша искренность -  это  первое,  что
привлекло меня к вам. - Он еще крепче сжал ее руку. - Разве  вы  не  видите,
что нас с вами неудержимо тянет друг к другу? - требовательно спросил он.
   Ребекка проглотила комок, сжимавший ей горло. Ей казалось, что сердце  ее
куда-то падает. Значит, он тоже почувствовал некую  связь  между  ними.  Она
пыталась внушить себе, что любви с первого взгляда не бывает.  Нет,  бывает,
возражало что-то внутри. Ее  широко  раскрытые  глаза  искали  ответ  в  его
суровых чертах.
   - Если вы будете так на меня смотреть, Ребекка,  я  ухвачу  вас  за  ваши
роскошные волосы и увезу отсюда куда-нибудь за автостоянку.
   Она покраснела до ушей и потупилась.
   - Простите меня... Я ничего не  понимаю.  -  И,  вдруг,  вскинув  голову,
призналась:
   -  Я  еще  никогда  ничего  подобного  не  испытывала.  -  Она  не  умела
притворяться.
   - Я хочу вам верить, Ребекка. Боже, как я хочу вам верить.
   На одно мгновение ей показалось, что он потрясен, но,  должно  быть,  она
ошиблась, так как он скептически покачал головой.
   - Подумать только, такая красивая, интеллигентная  женщина  должна  иметь
множество поклонников. Есть у вас сейчас кто-нибудь, о ком мне бы  следовало
знать?
   - Нет, Бенедикт, ни сейчас, ни когда-либо прежде, только вы.
   Он резко отпустил ее руку  и  облокотился  на  спинку  стула,  его  глаза
сузились.
   - В это трудно поверить, но я ловлю вас на слове. -  Он  помолчал.  -  На
данный момент.
   Ребекка не поняла, что он имеет в  виду,  но  не  успела  спросить  -  он
подозвал официанта. Расплатившись, он встал и протянул руку Ребекке:
   - Пошли отсюда, тут слишком  многолюдно.  Когда  они  снова  оказались  в
машине, Бенедикт наклонился и  обнял  ее,  она  поняла,  что  сейчас  он  ее
поцелует.
   - Я тебя хочу, - прошептал он прежде, чем  его  губы  прикоснулись  к  ее
губам.
   Она затрепетала в его объятиях, ее охватил жар, исходивший от  его  тела;
поцелуи были долгими, он  безжалостно  терзал  ей  губы.  Сила  его  страсти
сначала поразила,  а  затем  затянула  ее  в  головокружительный  омут.  Она
отвечала ему со всем пылом юного сердца, пробудившегося для любви. Когда его
рука скользнула под  жакет  и  распустила  шнуровку  лифа,  она  сжалась  от
неожиданности, но потом сладкая, дотоль неизведанная отрава затопила ее всю.
   - Бенедикт, - пролепетала она, когда он, опустив голову  еще  ниже,  стал
покрывать поцелуями ее шею - там, где бился пульс.
   В ней вспыхнуло  желание,  голод,  который  она  не  могла  и  не  хотела
обуздывать. Кровь пульсировала в ее венах, как неукротимое пламя. Она обняла
его за плечи; ее  маленькая  рука  ворошила  пряди  его  черных  волос,  она
прижимала его к себе. Ей не было стыдно; только ради этого мгновения  она  и
появилась на свет...
   Бенедикт судорожно вздохнул и откинул голову; осторожно  высвободился  он
из ее объятий и дрожащими руками поправил свою одежду.
   - Прекрасно, Ребекка, я чуть было не завладел тобой прямо на автостоянке.
Ты оказываешь на меня разлагающее влияние.
   - Я рада, - прошептала она горячо, все еще не насытясь его  поцелуями.  -
Я, наверное, влюбилась в тебя,  и  было  бы  ужасно,  если  это  любовь  без
взаимности. - Она неуверенно засмеялась, сознавая, что говорит  ему  больше,
чем следовало бы.
   Бенедикт сжал ее лицо ладонями. Его золотисто-карие глаза впились  в  нее
огненными жалами.
   - Я не шучу, Ребекка. Я чувствую то же самое, что и ты.  Но  здесь  я  не
могу тебе это доказать. - Быстро поцеловав ее опухшие губы, он откинулся  на
сиденье. - Я, пожалуй, отвезу тебя домой, а то Руперт, чего доброго, объявит
розыск. Но не сомневайся, это только начало. Обещаю тебе.
   Они вернулись в Оксфорд в непринужденном  молчании.  Бенедикт  принял  ее
приглашение на чашечку кофе, но, к ее досаде, Руперт составил  им  компанию.
Она успокаивала себя тем, что Бенедикт назвал их встречу только  началом,  и
она верила ему. Провожая его до машины, она ждала, что вот-вот он  заговорит
о следующей встрече. Видимо, ожидание было написано у нее на лице, когда она
промурлыкала:
   - Спокойной ночи, Бенедикт... - ведь не могла же она его задержать.
   - Если ты будешь так на меня смотреть, я посажу тебя в машину и  увезу  в
Лондон, - пошутил он.
   - Я бы не возражала, - ответила она полусерьезно.
   Он обнял ее и крепко поцеловал.
   - В понедельник я читаю лекцию  в  университете,  но  связаться  со  мной
можно.
   К среде чувство эйфории стало покидать Ребекку. Она почти не выходила  из
дома, но Бенедикт не звонил. Наконец, по  настоянию  Мэри,  она  согласилась
пойти на встречу местного исторического общества. Она сидела, едва  понимая,
о чем идет речь и что за фильм демонстрируется, но самое скверное  было  то,
что дома ее встретила улыбающаяся Мэри и сообщила о звонке Бенедикта.
   - О! Какая жалость! Я знала, что мне нужно было остаться дома.
   - Глупости, девочка. Он просил передать, что еще позвонит и...
   - И что? - нетерпеливо спросила Ребекка.
   - Я пригласила его к нам на выходные. Он приедет  в  субботу,  но  завтра
вечером еще позвонит, чтобы подтвердить время.
   Ребекка порывисто обняла Мэри.
   - Ты прелесть!
   В четверг вечером Ребекка не отходила от телефона. Когда наконец раздался
звонок, ее нервное напряжение достигло предела.
   - Резиденция профессора Барта, - с замиранием сердца ответила  она,  моля
Бога, чтобы это оказался Бенедикт.
   - Ребекка, я уже отчаялся тебя поймать. Чем обязан такому  счастью?  Тебе
надоели  молодые   красавцы   из   Оксфорда?   -   шутовским   своим   тоном
поинтересовался он.
   - Бенедикт! - с укоризной воскликнула она. Как он мог представить себе ее
с кем-то другим! На мгновение страшная мысль пришла ей в голову: а вдруг  до
Бенедикта дошли слухи о ее прошлом позоре? Нет, не может быть. Его не было в
это время в стране. В любом случае она сможет потом объяснить  этот  ужасный
эпизод. Бенедикт все поймет, но  только  не  теперь.  Она  боялась  чем-либо
испортить свою внезапно возникшую любовь.  Она  торопливо  стала  объяснять,
почему ее не было дома вчера вечером, понимая, что напрасно так волнуется.
   - Ладно, Ребекка, я тебе верю, но вернемся к делу. Я приеду около трех  в
субботу. Не возражаешь?
   - Конечно, нет! - воскликнула она, задохнувшись от счастья. Все ее страхи
бесследно исчезли.
   Прошел июнь, наступил июль, и Ребекка все больше  мечтала  о  близости  с
Бенедиктом, но он со своей стороны никаких шагов к этому не предпринимал.
   Она ожидала его, выглядывая из окна гостиной. Они часто  перезванивались,
а последние три недели он приезжал в Осксфорд на выходные и проводил время с
ней, с Мэри, Рупертом и малышом Джонатаном... Может быть, потому-то они и не
сблизились.
   Улыбка тронула ее губы - те