га поверженным на тарелку.
     Перед обедом принц дал эксклюзивное интервью для программы теленовостей
канала ТВ-2:
     --  Неспровоцированное,  варварское нападение на охотников, совершенное
со  звериной  жестокостью,  вынуждает  меня  к   ответным   мерам.   Сначала
диверсиями, а затем своей кровавой вылазкой животные лишний раз доказали нам
всем, сколь велика пропасть между наделенным разумом человеком и руководимым
инстинктом  зверем.  Звания  наших  меньших  братьев  достойны только ручные
одомашненные животные -- а пресловутая свобода  дикого  зверя  есть  не  что
иное,  как  свобода  со  всей кровожадностью посягать на жизнь и достоинство
человека. Этому должен быть положен предел. Нам надо  сделать  этот  трудный
выбор  -- иначе рассуждения некоторых безответственных краснобаев приведут к
тому, что Лес придет на улицы наших городов.
     Затем, когда телевизионщики увезли кассету с записью  на  студию,  были
предприняты  те самые меры -- отряду, что перегородил текущую через Лес реку
противоакульей сеткой, было приказано изготовиться к спуску в  реку  жидкого
цианида,  а  к  вертолетной  площадке  подтащили  контейнеры  с отравленными
приманками -- там были мясные консервы со стрихнином и грифом  "Гуманитарная
помощь",  жевательные резинки, шоколад, леденцы, банки с бисквитами и многое
другое. Имелись в запасе и начиненные взрывчаткой игрушки для зверят.
     Акустическая установка изрыгнула на Лес новую серию уговоров. От  имени
принца  Джуанина страдающим от блокады мирным жителям Леса был обещан корм в
виде сухого пайка (завтра, доставка по воздуху),  а  немирным  --  прощение,
если  до  заката  они  сложат оружие и сдадутся. Лично для Белого Оленя было
зачитано повторение условий, но несколько иначе, чем прежде -- ему  давались
сутки  на  размышление,  а  если он не одумается, то Лань будет умерщвлена и
освежевана.

x x x

     Олень было упал духом, но Рысь и Паленая с двух сторон плечами подперли
и кое-как выровняли его настроение, зудя ему в уши, что все o'key, уже  есть
кое-какое  оружие и недалеко до ночи, Медведь готов к обманной вылазке и что
сдуру метнувшуюся через полосу отравы турью телку не  так  сильно  скорчило,
как это бывало раньше.
     Волчок -- тот вообще вокруг Оленя чуть не на руках ходил, горя желанием
еще какой-нибудь  подвиг совершить, а то вот он прямо на врага выехал, а все
кавалерийские карабины и  ножи  за-  гонщиков  достались  Турам  и  взрослым
Волкам;  он  уже  затер  свой  белый бинтовой хайратник жеваной листвой -- и
другие вьюны и вьюницы по его примеру тоже перетянули волосы  кто  чем,  для
геройской красоты.
     Примчался  юный Тарпан на мокике и поведал, что газ -- вообще туфта, на
скорости газовую зону запросто можно  проскочить,  если  задержать  дыхание;
выглядел  он  все  же  чуток  забалдевшим -- похоже, не один раз ставил этот
опыт.
     -- Молоток, Тарпашка! -- Волчок враз обзавидовался, что ему самому  это
в голову не взбрело, но виду не подавал. -- Дай пять!
     --  Не,  вы слушайте! -- взволнованно встряхивал гривой Тарпан. -- Там,
за газом -- люди в Лесу!..
     -- Где? сколько?! -- тотчас наскочил на него Рысь.
     -- Двое, --  Тарпан  растопырил  пальцы  победным  знаком.  --  Это  не
охотники -- пацан с девкой, без оружия. Из какого-то, -- наморщил он лоб, --
союза  не-пойми-чего,  вроде  --  "Наслаждайтесь,  но  не  разрушайте", я не
врубился. Они наше радио слышали.
     -- По машинам, -- скомандовал Олень, и Волчок мухой  взлетел  в  седло,
глазами  призывая  вожака.  -- Рысь, возьми Паленую, а ты, -- обратился он к
Тарпану, -- поедешь первым, покажешь дорогу.

x x x

     Людей они нашли в  доме  Куниц-Еловых  --  и  судя  по  тому,  как  они
выглядели,  встретили  их  неласково.  Кое-кто  из Куньих уже погиб сегодня;
женщины семейства были в черных платках и с опухшими  глазами,  а  у  мужчин
злоба  и  траур были написаны на лицах; Волчок плаксиво ощерился и судорожно
сглотнул, завидев вытянувшихся на столе под простынями двух  знакомых  кунят
-- их кроссовки он знал не хуже, чем лица.
     Пожалуй, только Олень холодно глядел на сжавшуюся в углу парочку.
     --  Гвалт  их  зарезать  хотел,  --  буркнул  парень с дубиной и мотнул
головой в сторону стола. -- Его ребята...
     Гвалта, отца, видно не было -- где-нибудь в сарае об стенку  бился  или
нож точил.
     Волчок  шумно,  неровными  рывками,  задышал  носом,  медленно  стек на
корточки -- и тонко завыл, сунув лицо в ладони.
     Олень бегло оглядел содержимое рюкзаков, вываленное на пол -- сигареты,
сухое  молоко,  сахар,  мука  в  пакетах,  масло,  походные   аптечки,   два
"поляроида".
     -- Ну -- что с ними делать?
     --  Мы вам помочь пришли, -- всхлипнула исцарапанная девчонка. -- Вы же
звали...
     -- Мы сразу сказали, что и как,  --  паренек  еле  сдерживал  голос  от
срыва. -- Как же так можно?!..
     --  А  это  -- можно?!! -- тыча на кунят, завизжала одна из Куниц. -- А
еще люди называетесь!!..
     Востря когти, Куница напирала на людей -- но наткнулась  на  протянутую
поперек руку Оленя.
     -- Тихо, -- осек он. -- Хватит.
     Отрезвев, та отступила.
     -- Я слушаю, -- обратился Олень к людям.
     --  Мы из природоохранительного союза, -- все еще затравленно озираясь,
начал паренек. -- У нас союз "Наслаждайтесь, но не разрушайте"...
     -- То есть филиал, тут, в городе, -- прибавила девчонка. -- Мы услышали
вашу передачу и сразу...
     --...пошли сюда.
     -- А патрули на периметре? -- перебил Олень.
     -- А! эти... -- хмыкнул парнишка. -- Они не в ту сторону смотрят.
     -- Вот мы хотели принести, -- девчонка носом  показала  на  рассыпанные
продукты. -- И заснять, что тут происходит, чтобы потом в газету...
     --  Ну  что  ж,  спасибо, -- кивнул Олень, -- а за прием не обижайтесь.
Больше вас никто не тронет, но лучше вам тут не маячить -- идемте наружу.
     -- Вы и есть тот самый Олень? -- спросила девчонка уже на дворе.
     -- Да, тот самый.
     -- А меня зовут Эва, Эва Пинто.
     -- Альдо Гиберти, -- хмуро назвался парнишка.
     -- Честно  говоря,  --  скосился  на  них  Белый,  --  вы  меня  крупно
озадачили...
     -- ?? -- две пары глаз удивленно заморгали.
     --  Я  о  том,  как вы будете выбираться отсюда. Войти-то было легко, а
выйти -- проблема.
     -- О, нет! -- замахала руками Эва. -- Никаких проблем, синьор Олень! мы
все обдумали... Я выйду к лагерю принца, а  Альдо  с  фотографиями  перейдет
периметр ночью.
     --  Стрелять  будут  на  шорох,  -- Олень встретился с Альдо испытующим
взглядом, -- а звери и люди шуршат одинаково, когда загребают ногами.
     -- Я бойскаут, -- выпрямился Альдо.
     -- Лучше бы ты был Росомахой, -- Олень отвернулся и коротко свистнул --
к нему порхнула Горлинка.
     -- Быстро найди Хоря и скажи -- двое людской породы будут обходить  Лес
для  съемки.  Пусть  им  покажут  работу  принца. И еще -- Нетопырям и Совам
собраться у родника на инструктаж, когда стемнеет.
     Отрыдавшийся Волчок вышел от Куниц, растирая глаза кулаком, когда Олень
заканчивал краткую речь:
     --...  за  домашнюю  живность  я  говорить  не  буду,   она   рождается
приговоренной,  но людям не мешало бы изредка мысленно примерять нашу шкуру,
чтобы понять, каково тому, на кого охотятся. В кон- це концов люди  --  тоже
немножко звери.
     --  Они хуже зверей, -- выдавил Волчок, нагнув лобастую голову, и глаза
его были как угли. --  Звери  не  убивают  ради  потехи.  Вся  их  ублюдская
порода...
     -- Остынь, -- промолвил Олень. -- А то уже сам глядишь как охотник.
     --  А  как  еще  мне  глядеть  на  них?! -- взорвался Волчок, вновь чуя
подступающее слезное удушье. -- Это у них,  что  ли,  друзья  там  на  столе
лежат?!!..
     --  Нам  очень  жаль... -- нерешительно начала Эва, но Волчок не дал ей
сказать.
     -- Ни хрена вам не жаль!! вам все до лампочки!  Лес  вам  нужен  только
чтоб  сюда  приехать,  развалиться  на лужайке, похавать, выжрать и обломать
все, что цветет! и слить в родник масло  из  мотора,  потому  что  в  городе
нельзя,  а  тут  можно!  все можно -- и помыть свою тачку в ручье, откуда мы
пьем, и насвинячить, и отлить прямо на муравейник, и  кучу  наложить,  и  на
березе вырезать, что вы тут были! почему вы дома на обоях ножиком не пишете,
а?!  А  чуть кто вылезет и скажет -- Лес не твой! -- вы сразу -- Ах, зверье!
-- и за ружье! А вот этого не хотите?! -- он выкинул руку, оттопырив средний
палец.
     -- Зря ты на них напустился, -- ответил Олень. -- Эти -- не такие.
     -- Все они такие, -- прорычал Волчок в сторону. -- Душегубы.
     -- Будешь возить Эву по Лесу, -- приказал Олень  спокойно.  --  И  чтоб
волос с нее не упал.
     Вздохнув  со  стоном,  Волчок  брезгливо  пфыркнул  и  скривил рожу, но
перечить главнокомандующему не стал, только спросил:
     -- Где ее потом свалить-то?
     Для Альдо выкатили "харлей" старшего сына Куницы.

x x x

     Дороги Альдо и Эвы разошлись -- пока  светло,  надо  было  заснять  как
можно больше материала о преступлениях охотников.
     Волчок  гнал  так,  словно  надеялся, что Эва не удержится в седле и на
очередной колдобине сломает себе шею, но девчонка как припеклась к седлу  --
умеет ездить вторым номером, зараза!..
     Кроме  того,  его  подмывало тормознуть, завернуть голову и выложить ей
все, что он думает о людях. Он так и  ждал,  что  она  даст  ему  повод  для
ядовитых  откровений  --  но  девчонка нарочно вела себя как паинька, аж зло
брало.
     А у Эвы язык едва не отвязался извиняться  всюду,  где  ей  приходилось
щелкать  "поляроидом"  над  трупами  и  ранеными.  Бывало  и так, что Волчку
приходилось за нее вступаться и  в  крик  объяснять,  что  она  чужим  горем
торговать  не будет, а фотки сдаст в газету, чтоб все узнали о бойне в Лесу.
И столько он косых горящих взглядов перехватил, покрывая Эву, и столько  раз
отвечал  недобрым  волчьим  прищуром,  что  к  сумеркам  уже чувствовал себя
настоящим телохранителем.
     -- Все, снимать  больше  нечем,  --  Эва  втолкала  в  пакет  последние
отснятые карточки. -- Надо отвезти это к Альдо.
     --  Без проблем, -- стараясь выглядеть бывалым парнем, Волчок красиво и
длинно сплюнул сквозь зубы. -- Давай сюда, щас отправим..
     На свист к нему неслышно подлетел Нетопырек -- и взвился, унося пакет.
     Волчок  уже  прикинул,  что  Олень   нахмурится,   если   узнает,   что
природоохранительница  ушла  из  Леса  не  только битой и обруган- ной, но и
голодной, да и воды ей как-то никто  не  предложил.  В  надежде  на  похвалу
командира  и  еще  на  что-то неопределенное он набулькал воды во фляжку и у
кого-то -- вроде для себя -- взял пару толстых бутербродов с ветчиной;  ему,
как бойцу, дали сразу.
     --  На, закуси, -- пихнул он добычу Эве, сидящей, вытянув усталые ноги,
на пеньке. -- А то еще скажешь, что тебе куска не дали..
     -- О, спасибо! -- вздохнула Эвы,  впиваясь  в  бутерброд  зубами.  Чуть
погодя она подвинула второй Волчку.
     --  Да  ты  хавай,  --  скрестил  он  руки  на  груди  с  видом полного
безразличия к пище,  хотя  живот  у  него  подвело  и  пустой  желудок  тихо
скручивался в узел. -- Мы не то, что вы -- мы и последнее можем отдать, даже
человеку.
     Глаза у Эвы сразу стали скучные; она запила съеденное через силу мелким
глотком.  Торжества  от упрека Волчок почему-то не почувствовал, зато в душе
появилась кислятина типа изжоги и он старался не глядеть на Эву.
     "И дернуло меня  на  подлянку!..  --  со  злой  тоской  он  вперился  в
тускнеющее  небо  между  ветвей.  --  И  зачем  я  ее пнул, если ответить не
может?.."
     -- Извини, -- еле-еле  проговорил  он,  переведя  дыхание,  но  ему  не
полегчало -- Эва молчала, а второй раз извиняться было глупо.
     -- Ну, ты понимаешь...
     -- Понимаю, -- тихо отозвалась она.
     Волчку представились кунята -- и защипало в носу; он напрягся, упреждая
недостойную Волка слабость
     --  Я  думаю,  --  осторожно  начала  Эва, стараясь не досаждать Волчку
взглядом, -- что можно попытаться поговорить с принцем.  У  него  тоже  есть
потери, он может одуматься...
     Волчок вздохнул, как три взрослых Волка разом не вздыхают.
     -- Оох... да не будь ты такой дурой. Может ты и из лучших людей, и твой
кореш  тоже,  но только поэтому думать, что принц такой же -- это ду-урь. Он
Хищник, Прэдэйтор -- понимаешь? он как бешеный -- такого только пристрелить.
Вы бы вместо макарон и спичек нам патронов принесли -- оно бы лучше было.
     -- И что? -- подняла глаза Эва. -- Опять  стрелять,  убивать?  разве  к
этому надо стремиться? лучше найти общий язык...
     --  Во-во, общий, -- скрипнул зубами Волчок. -- Как он с нами, так и мы
с ним говорить должны -- огнем. Вот к тебе в дом маньяк влезет -- будешь  ты
с ним общий язык искать?..
     --  И  все  же стоит попытаться, -- гнула свое Эва. -- Если я, человек,
выступлю от вас парламентером -- он не сможет не прислушаться.
     -- Делай как знаешь, -- дернул плечами  Волчок.  --  Я  бы  на  это  не
надеялся.  Все  эти хурды-мурды с переговорами -- как воду в ступе толочь...
Еще скажи -- договор о ненападении с ним заключать!
     -- Если все проявят добрую волю и понимание... -- Эва  опять  закрутила
шарманку, но Волчок уже встал.
     --  Айда,  провожу  тебя к опушке. И не надо мне моралу читать, лады? у
меня к этим, в лагере, еще свои претензии есть...
     Ближе к опушке они шли уже крадучись; Волчок нервно  шевелил  ноздрями,
держа  ладонь  на  рукоятке  ножа  --  тут  пахло  кровью, порохом, смертью.
Заслышав посторонний звук, он крепко схватил Эву за локоть.
     -- Что?! -- встрепенулась она.
     -- Тсс... -- Волчок вглядывался в заросли, немного скаля клыки. --  Там
кто-то есть... Чужой. А... вон он -- лежит.
     Здоровенный  Пес  лежал на боку, редко и тяжело дыша; обметанный кровью
сухой язык вывалился из пасти. Ран видно не было -- должно быть,  в  горячке
погони он слишком оторвался он своих и его крепко приложили чем-то тупым.
     -- Отойди и отвернись, -- велел Эве Волчок, доставая нож.
     --  Нет,  нет, -- она растопырила руки, заслоняя Пса, -- так нельзя! Он
еле живой!
     -- А будет совсем неживой, -- отстранил ее Волчок, но  она  повисла  на
нем, отгибая руку с ножом; боролся Волчок с опаской -- не поранить бы девку.
     Странно  стало  Волчку,  как горячим его обдало -- ни одна волчушка так
тесно к нему не жалась, не дышала так близко в лицо; холодная, черная злость
на полудохлого Пса и власть зажатого  в  руке  ножа  над  мыслями  дрогнули,
расклеились,  размякли  --  от  неловкости  и  непонятного  испуга  он  стал
пятиться, чтобы отстраниться от Эвы.
     -- Пусти, ты...
     -- Не пущу! Это подло -- бить безоружного!..
     -- А как они нас?!
     -- И ты -- вроде него стать хочешь? Тогда и меня давай тоже, ну?!
     Эва так и перла на нож, тянулась к нему горлом -- будто Пес ей родня!..
резать Волчку расхотелось -- девчонка ему настрой перебила.
     -- Тьфу, полоумная!.. -- ворча, Волчок опустил руку. -- Ну, та- щи  его
-- все равно сдохнет!
     --  Помоги мне, -- Эва подхватила Пса подмышки, но поняла -- тяжеловато
для нее одной.
     -- Еще не хватало!
     -- Да помоги же!
     -- Совсем очертенела... -- помотал башкой Волчок, но послушался.
     Расстались они хмуро, вполголоса облаяв друг дружку --  Волчок  посулил
ей  медаль  от  принца за спасение волкодава, и Эва тоже что-то зря съязвила
насчет кровожадности -- однако напоследок Волчок ее окликнул:
     -- Э, гринпис, держи на память...
     -- Это -- что? -- взяла она гладкую гнутую  железячку,  которую  Волчок
извлек из набитого всяким хламом кармана.
     --  Отмычка,  --  буркнул  Волчок,  показав  ей  спину. -- Пригодится в
жизни...
     Пес, за все это время не проронивший ни слова, отследил  полуприкрытыми
глазами путь отмычки в карман Эвиных джинсов -- и сомкнул ресницы.
     -- Фляжку оставь, -- попросила Эва.
     --  Да на, подавись! -- швырнул Волчок флягу; на кого он был зол сейчас
и почему, и была ли это злоба -- он и сам не понимал.
     Пес дернул губой, когда в пасть ему полилась струйка воды.
     -- Идти сможешь? -- кое-как дав Псу напиться, спросила Эва. -- Ты очень
тяжелый...
     Он напрягся, крупно дрожа,  чуть  приподнялся  --  и  не  удержался  на
трясущихся ногах.
     -- Плохо дело, -- Эва села рядом. -- Ну, дотащу тебя как-нибудь.
     -- Зря... -- прохрипел Пес.
     -- Что?
     -- Зря ты... не дала добить. Не жилец я. Откобелился...
     -- Перестань, -- нахмурилась девчонка. -- Тебя вылечат, вот увидишь.
     Пес закашлялся -- она не сразу поняла, что это горький смех.
     --  Плохо ты... охоту знаешь. Я... был нужен, пока здоров... а теперь я
падаль... Усыпят уколом -- и все...
     -- Я не позволю!
     -- А... тебя не спросят. Да ты... не плачь. Не о чем...  Как...  у  вас
говорят -- собаке собачья смерть...
     Пес медленно, со стоном, выгнулся -- что-то разорванное внутри сочилось
кровью, спирая дыхание.
     -- Э... слышь... отмычку спрячь за щекой...
     -- За... чем? -- слезно моргнула Эва, придерживая ему голову.
     --  Тебе  говорю  --  спрячь, -- глаза Пса заволакивало мутью. -- Потом
спасибо скажешь. Ты... погладь меня.
     Под движения ее руки Пес словно придремал тихонько --  и  скоро  совсем
заснул.  Эва не сразу это заметила, и все гладила -- пока пока не догадалась
приложить ладонь к его груди.
     Лес не склонил над ним ветвей --  недостоин  скорби  тот,  кто  за  еду
служил врагам и с гордостью носил ошейник.

x x x

     Солнце   шло   к   закату,  и  под  кронами  Леса  стала  накапливаться
предвечерняя мгла -- огней сегодня не  зажигали,  соблюдая  светомаскировку.
Олень  у  родника беседовал с ушастыми Нетопырями, Совами и Змеиным родом --
теми, кому  предстояла  ночная  работа.  К  сумеркам  оживились  все  лесные
разведчики  и диверсанты -- под кустом хмурые Кроты обсуждали планы подкопов
и совещались Ежи, а Рысь шипел на Рысю:
     -- Я говорил тебе -- сиди дома? Говорил?
     -- Сам сиди, -- шипела в ответ подружка. -- Тоже -- выискался самец  на
мою шею!.. Покомандуй еще!..
     В  семейство  кошачьих  вклинилась бой-деваха Росомаха, которой черт не
брат -- в черном  комбезе,  голова  замотана  платком,  прямо  ниндзя  --  и
приобняла окрысившихся Рысей:
     -- Та-ак, нет ласки без таски? кошки дерутся -- котят хотят? О чем лай,
мяуки?
     --  А,  вот и мать-Росомаха подвалила! И с ножом, как на танцы, -- Рысь
обрадовался поводу прервать склоку с когтистой лапулей, от  которой  уступки
только смертным боем добьешься.
     -- С чем еще ходить?! Турьи морды и волчары все винтари захапали!.. Как
шеф? -- спросила она уже тише и доверительно.
     -- Шеф у нас кремень, -- вздохнул Рысь.
     -- И на последний их свист не сорвался?
     -- Ни-ни. Как на замок заперся и ключ выкинул. Но по глазам видно...
     --  Если Лань обдерут, -- засопела Росомаха, -- я им вендетту устрою. А
пока так -- по тылам для разминки пройдусь, -- что слова  ее  --  не  пустой
звук,  показала  нож,  просверкав тусклой круговой молнией. -- Что, Рыси, со
мной?
     -- Он с Оленем, -- поставила Рыся крест на любимом, -- а я пойду.
     Рысь было опять зашипел проколотой шиной, но тут гомон в стороне отвлек
их всех.
     -- Что там? -- повернул голову и Олень.
     -- К нам гость! -- откликнулся один из Волков, которые вели  к  роднику
под конвоем здоровенного парнюгу в маскировочной форме и ботфортах.
     С виду это был человек, но пахло от него зверем, да и лицом, и взглядом
он чем-то походил на зверя.
     --  Нелюдь,  --  принюхиваясь,  вытянула  лицо  Росомаха.  --  Волколак
какой-то...
     -- Нет -- Гиена, -- сказала Рыся; многие ее услышали и мысленно  с  ней
согласились.
     --  Кто  тут  главный?  -- не выказывая ни капли страха, спросил Гиена,
оглядывая сходку. -- Я буду говорить только с ним.
     -- Говори,