ари отразились в мелких осколках стекла.  Сергей  накло-
нился и поднял разбитые очки. Страх гнал его дальше, прочь от погони, но
что-то в то же время подсказывало, что нужно  остаться  здесь  и  разоб-
раться с этим неизвестным объектом за колючей проволокой, с этим подзем-
ным гулом и даже с этими очками.
   Наверное, их выронили из проходящей машины. Причем это надо  ехать  в
кузове, да еще чтобы тряхнуло хорошенько. Ну тут-то ясно - как раз перед
воротами канава поперек дороги. Непонятно, почему очки никто  не  подоб-
рал. Оправа очень хорошая, настоящая "Сана", ради такой стоит  притормо-
зить. Если только...
   Со стороны леса вдруг послышался рокот мотора. Окользин кинулся прочь
с дороги и спрятался за дерево. Вот заиграл на обугленном глянце стволов
свет фар, у ворот остановился грузовик. Половину его кузова занимали го-
рой наваленные вещи:
   гитары, гармошки, картины в рамах, телевизоры и магнитофоны,  пересы-
панные черным пластиночным ломом.
   В другой половине были люди. Человек пять-шесть, сбившиеся  в  кучку.
Они сидели на корточках, держась друг за друга и  тревожно  оглядываясь.
Вокруг них стояли, опираясь на длинные черенки не то лопат, не  то  вил,
трое несомненных охранников.
   - Господи, - прошептал Окользин. - Опять они!
   Шофер просигналил, и из темной будки выскользнула серая, почти  неза-
метная фигура. Ворота заскрипели, распахиваясь,  грузовик  тряхнуло  при
переезде через канаву, а затем, набирая скорость, он побежал  по  дороге
уже по ту сторону колючей проволоки. Впрочем,  отъехал  он  недалеко.  У
ближайшего же приземистого строения  процедура  повторилась  -  грузовик
прогудел, распахнулись широкие ворота, и к самому  лесу  протянулась  по
земле полоса света  -  сочные  кровавые  отблески  пламени,  бушевавшего
где-то в глубине здания. Порыв ветра донес отчаянный одинокий  крик,  но
грузовик уже въехал внутрь, ворота за ним закрылись, и больше ничего  не
было слышно.
   Сергей прислонился к обгорелому стволу и закрыл глаза, у него дрожали
колени. Он не понимал толком, что здесь произошло, но вся сцена с грузо-
виком была полна некоего зловещего смысла. Ни о чем таком старик Енукеев
не рассказывал или даже не знал, а ведь  тут,  может  быть,  и  творятся
главные злодеяния вурдалаков...
   Что за огонь упрятан там, за колючей проволокой? Зачем они везут сюда
картины, музыкальные инструменты и прочие культтовары? И самое главное -
что они делают с людьми?
   Близкий шорох заставил Окользина вздрогнуть и открыть  глаза.  Только
теперь он сообразил, что ворота объекта все еще распахнуты,  и  охранник
не удалился в свою будку, а находится там где-то неподалеку. Но где?!
   Напрасно Сергей вертел головой, пытаясь разглядеть что-либо в  темно-
те. Он видел только черные колонны, обступившие его со всех сторон. Сно-
ва накатил ужас, от которого хотелось кричать и бежать, не разбирая  до-
роги. Вот сейчас сзади за плечо ухватит цепкая лапа вурдалака...
   В тяжелый гул, доносившийся из-за колючей  проволоки,  снова  вплелся
шум мотора.
   Еще один грузовик показался на дороге, простреливая лес светом фар. И
Сергей увидел...
   Вурдалак-охранник действительно был недалеко. Шагах в десяти всего  к
земле приникла серая тень с угольками вместо  глаз.  Медленно  перебирая
лапами, она нюхом шла по следу. Мертвец настиг бы Окользина, и все  было
бы именно так, как тот себе представлял, но помешала  машина.  Ударивший
по глазам свет вывел Сергея из оцепления.
   - Гады! - хрипло выкрикнул он и снова бросился бежать.
   9.
   Он окончательно потерял представление о направлении и  времени.  Гарь
сменилась болотом, под ногами хлюпало.  Потом  пошли  заросли  ивняка  и
опять лес. Только  выбравшись  неожиданно  на  широкую  асфальтированную
трассу навстречу встающему солнцу, а значит - в сторону города.  От  по-
путных и встречных машин он прятался в кустах...
   10.
   - Не принимает! Через десять минут селекторное совещ...
   Александра Петровна взглянула на Окользина, и строгие  колючие  слова
застряли у нее в горле.
   Вошедший в приемную инженер был неузнаваем. Прежде  всего  сажа.  Она
покрывала его с ног до головы. Одежда была изорвана в клочья. Лицо  рас-
царапано. И наконец - глаза! Человеку с такими глазами не о чем говорить
с секретаршей. Окользин прошел прямо в кабинет директора.
   С полчаса оттуда доносились лишь возбужденные выкрики, да  лихорадоч-
ная скороговорка инженера, а затем зазвучал ровный спокойный голос Васи-
лия Трофимовича.
   В кабинете в это время происходило следующее:
   Выслушав Окользина, директор не проявил никаких  признаков  удивления
или страха.
   Казалось, он вообще не придал особого значения рассказу, а все внима-
ние сосредоточил на внешнем виде рассказчика. В ответ на ужасные подроб-
ности пробуждения вурдалаков он только ласково кивал, юмористически пог-
лядывая на полуоторванные лоскуты одежды молодого человека.
   Когда Сергей выдохся и замолк, Василий Трофимович тоже помолчал неко-
торое время, вежливо ожидая продолжения, и только после этого  проникно-
венно завел ответную речь, как всегда, неспешно-рассудительную.
   - Так, так. Значит, говорите, вурдалаки? Ай-яй-яй! Со старого кладби-
ща? Да-а. Не доглядели...
   Что ж они, прямо из-под земли выкапывались?
   - Не знаю, - мрачно произнес Окользин. - Может быть  и  не  выкапыва-
лись.
   Достаточно ведь одного, первого укуса, и цепочка потянется...
   - Вон что! - Шатохин понимающе откинулся в кресле. - И многих при вас
покусали, Сергей Юрьевич?
   - Нет. Сам я этого не видел. Мне рассказал дед Енукеев.  У  него  так
внучка погибла. И другие родственники...
   - Енукеев, Енукеев... - директор потер подбородок. - Нет,  не  помню!
Живет, говорите, в погребе какой-то?
   - Вурдалаки сожгли его дом, он жил в подвале  водонапорной  башни,  -
терпеливо разъяснил Окользин. - Но сегодня, боюсь, загрызли и его...
   Сергей вдруг вспомнил слышанное ночью радостное мычание  насыщавшихся
мертвецов.
   - Вам нехорошо? - участливо спросил Шатохин.
   Окользина трясло.
   - Нет, нет. Уже все, - сказал он.
   - Да. Так вот Енукев, продолжал директор, бросив взгляд на часы.  Че-
ловек, как я понимаю, престарелый, одинокий. Живет  в  подвале.  Больной
наверняка. Можем ли мы безоглядно полагаться  на  его  свидетельства?  А
вдруг он пьет запоем? Тут не только вурдалаки померещатся...
   - Вы не верите мне? - устало спросил Сергей.
   - Что вы! - воскликнул Василий Трофимович. - Как отцу родному! Только
вы ведь ничего и не видели, уважаемый Сергей Юрьевич.  Ну  напугали  вас
какие-то хулиганы, вы и приняли их за мертвецов.  Правду  сказать,  рожи
такие иногда попадаются, что просто... Ну да что ж делать теперь?  Мы  с
этим боремся.
   - Причем здесь хулиганы? Вы поезжайте сами в  Неглинево,  посмотрите!
На жилье человеческое село уже не похоже. Дома брошены, гарь эта ужасная
вокруг...
   - Извините! Лесные пожары имеют место по всей области, завод к ним не
причастен.
   Это первое. Теперь брошенные дома... Это второе. Ну,  в  общем,  сами
понимаете.
   Объективные законы и так далее...
   Ну не желает наш народ  пахать  землю-матушку!  В  город  тянется,  к
культуре, к надежному обеспечению талонами. Что, а одном Неглинево,  что
ли, брошенные дома?
   Да кругом! А мы, - директор простер руки к окну, - мы создаем  в  де-
ревне дополнительные рабочие места, закрепляем кадры. Погодите, еще  на-
зад поедут! Вот мы наладим там  подсобное  хозяйство,  обеспечим  изоби-
лие...
   - Да какое изобилие?! - в отчаянии вскричал Окользин. - Там  вурдала-
ки! Все продукты и скот они отобрали. Выдают паек, пока еще не все сгни-
ло, а сами пьют человеческую кровь.
   - А! -  отмахнулся  Шатохин.  -  Местное  руководство  критиковать  -
большого ума не надо. А может быть у них социальный эксперимент?  А  по-
том, есть ведь и над ними начальство. В районе, в области наконец.  Если
нужно будет, оно отреагирует. Или, по-вашему, там не знают, что делается
у них в хозяйствах?
   Сергей пожал плечами.
   - Всякое может быть...
   - Ну вот что, молодой человек! Вы здесь не на митинге. Идите на  пло-
щадь и там обвиняйте, кого хотите, на свежем воздухе вреда не  будет.  А
здесь у нас производство, давайте без этих штук.
   Директор помолчал, мрачно глядя на Сергея.
   - Ну хорошо, - сказал он, несколько смягчившись. - Хотите, я вам пря-
мо сейчас докажу, что жизнь в Неглинево идет своим чередом, безо  всяких
эксцессов?
   Сергей удивленно поднял на него глаза
   - Пожалуйста! - Василий Трофимович сунул руку в ящик стола и  вытащил
горсть черных поблескивавших шариков, чуть больше горошины каждый.
   - Узнаете? - спросил он победно. - Грубель! Первейшего  сорта  грубе-
лек! Вот так-то, Сергей Юрьевич. Заработал участок-то  в  Неглинево!  На
полную мощность.
   Триста пятьдесят тонн дадим в этом квартале. В понедельник  состоялся
торжественный пуск, жаль, что вы не в курсе. Я сам и благословил,  лично
выезжал, из района были товарищи, пресса... Так что налаживается на селе
жизнь, Сереженька!
   И не в силах сдержать законной гордости,  Василий  Трофимович  широко
улыбнулся, обнажив длинные, острые клыки...