ица, с  удивлением
смотрела на лежащие вокруг тела.
     - Кидо, ты здесь? - еле слышно прошептала она.
     Тайк подбежал к ней и помог встать.
     - Скорее! - сказал он. - Нас могут заметить другие. От всадников  нам
не убежать. Где Поллун?
     - Поллун... - с трудом проговорила Даяна,  -  Поллун  увел  отряд  на
запад. Мы прикрывали... Восемь человек убито... Кидо! Ты жив... Ну, все  в
порядке. Идем.
     С помощью Тайка и Кидо Даяна выбралась из оврага. Здесь  ее  посадили
на громадепря и быстро углубились в лес.
     - Идем  к  реке,  -  сказал  Тайк,  -  нам  нужно  забрать  Бакума  и
осмотреться.
     Погони не было слышно,  вероятно,  все  всадники  преследовали  отряд
Поллуна. И все же нападение могло  произойти  ежеминутно,  ведь  рано  или
поздно ирманы узнают, что Даяне удалось бежать.
     Осторожно пробираясь по лесу, минуя  поляны,  держась  больше  густых
зарослей, Тайк и его спутники  вышли,  наконец,  к  берегу  реки.  До  них
донеслись  голоса  ирманов,  чуть  выше  по  течению  несколько   десятков
всадников спешно грузились с лошадьми на  три  судна  из  пяти.  Слышались
зычные команды  и  хриплая  брань,  которой  командиры  подгоняли  солдат.
Очевидно, всадники  собирались  предпринять  какой-то  обходной  маневр  и
перерезать путь вторгшимся в их земли диавардам.
     Неожиданно на берегу  раздался  крик,  какой-то  человек  скатился  с
обрыва прямо в гущу солдат и прежде, чем те успели опомниться,  прошмыгнул
между ними к сходням пустовавшего судна.
     - Это же Бакум! - воскликнул Кидо. - Тише!  -  Тайк  схватил  его  за
плечи и заставил сесть в траву. Бакум  между  тем  проворно  взобрался  на
палубу, выхватил из-за пояса  топорик  и  перерубил  один  за  другим  оба
каната, удерживавших судно у берега. Сильное течение сейчас же  подхватило
лодку, потянуло ее на середину, прочь от остальных судов. Оттуда в  Бакума
полетели  копья,  но  сметливый  горожанин  уже   укрылся   за   небольшой
надстройкой у основания мачты. Переведя дух, он расстегнул висевшую  через
плечо сумку и бережно вынул из нее несколько укутанных в паклю шаров.
     Глаза Тайка, следившего за ним  с  берега,  радостно  загорелись.  Он
понял, в чем заключался смелый и хитрый план рассудительного Бакума,  ведь
ему уже приходилось иметь дело с особым оружием диавардов.
     Срывая паклю и специальную воздухонепроницаемую упаковку  из  вощеной
бумаги,   Бакум   принялся   забрасывать   шарами   суда   ирманов.   Шары
раскалывались, ударяясь о палубу, разливали по ней потоки темной жидкости,
и сейчас же стена пламени поднималась над судном. Четыре  огромных  факела
вспыхнули один за другим над рекой. Солдаты с воплями бросались в воду, но
и она горела в промежутках между лодками. Густой черный дым потянулся вниз
по реке, заслоняя от ирманов беглеца. Всадники пытались было  преследовать
его по берегу, но обрыв становился  здесь  слишком  крут,  и  им  поневоле
пришлось свернуть глубже в лес.
     Тайк вскочил. Теперь нужно было действовать без промедления: и Бакум,
и всадники быстро приближались к тому месту,  где  укрылись  диаварды.  Он
закричал,  замахал  руками,  к  нему  присоединился  Кидо,  и  громадепрь,
выставив на всеобщее обозрение свою громадную тушу, издал раскатистый рев.
     Бакум вздрогнул, обернулся и радостно закричал в ответ.  Он  бросился
на корму и, работая изо всех сил рулевым веслом, погнал  лодку  к  берегу.
Едва она ткнулась в песок, на борт вскарабкался Тайк.  Он  тянул  за  узду
Нуфера, на спине которого лежала Даяна. Сзади громадепря подталкивал Кидо.
     Пока диаварды забирались в лодку, течение развернуло ее, оторвало  от
берега и снова вынесло на середину  реки  Судно  летело  теперь  в  мощном
потоке,  значительно  опережая  пробиравшихся  сквозь  лес  всадников.  Их
яростные выкрики ничем больше не  грозили  диавардам  -  переправиться  на
противоположный, пологий берег ирманам было не на чем...

     К утру на реку лег густой туман. Он укрыл  беглецов  от  постороннего
взгляда, но и они не видели ничего вокруг Тайку  временами  казалось,  что
лодка  застыла  неподвижно  между  темной  стеной  берега,  поднимавшегося
справа, и белой слепой  бездной,  поглотившей  весь  остальной  мир.  Лишь
маленький кусочек твердой материи, обнесенный  по  периметру  барьером  из
бревен,  неизвестно  как  сохранился  на  краю  туманного  океана,   чтобы
послужить пристанищем четверым усталым, израненным людям.
     Посреди палубы, на ложе из плащей, спала Даяна: Всю ночь она тряслась
в ознобе,  глубокая  рана  на  бедре  жгла  ее  огнем,  однако  стараниями
заботливого Кидо жар удалось сбить, боль утихла, и Даяна,  укутанная  всей
теплой одеждой, которая нашлась в лодке, под утро, наконец, уснула. Потом,
свернувшись на палубе клубочком, заснул и Кидо. Бакум тоже дремал, сидя  у
руля. Править  в  таком  тумане  все  равно  было  невозможно,  оставалось
надеяться, что течение само поможет судну обогнуть возможные  препятствия.
О том, чтобы пристать к берегу и продолжать путь по суше, не могло быть  и
речи - Даяна не выдержала бы и часа езды верхом. Бакум предлагал плыть  по
течению до самого озера.
     - Мы направляемся прямо к столице ирманов, - говорил он, - но  четыре
человека - это не то что тридцать. Обычно ирманы не обращают  внимания  на
такие мелкие группки, бредущие по большому тракту вдоль озера с востока на
запад  или  обратно.  Похоже,  что  река  здесь  самое  быстрое   средство
передвижения, так что мы, пожалуй, надолго опередим весть о нашем, отряде.
Пусть течение доставит нас к тракту, а  уж  там,  повернув  на  запад,  мы
сможем без особых приключений вернуться в Паймак...
     При этих словах Бакум бросил осторожный взгляд на  Тайка  и  поспешно
добавил:
     - Впрочем, мы можем повернуть и на восток!
     Поневоле  приходилось  следовать  этому  плану.  Может  быть  там,  в
населенных районах, думал Тайк, кто-нибудь знает дорогу к замку Колдуна...
     Даяна застонала во сне, пробормотала  что-то  невнятно.  Тайк  присел
возле нее, поплотнее укрыл плащом и вдруг поймал себя на ощущении, что все
это уже было. Словно когда-то, давным-давно, он сидел  вот  как  же  возле
спящей Даяны и бережно поправлял ей одеяло. Привычно. Но откуда бы взяться
такой привычке?
     Просто мне тоже нужно поспать, решил он. Все равно в тумане ни  черта
не видно. Неизвестно, что ждет нас впереди, но  головы  наши  должны  быть
свежими... а то как бы они не достались ирманам.
     Тайк повернулся к Бакуму, и  тот,  словно  почувствовав  его  взгляд,
сейчас же поднял голову.
     - Нет, нет, господин Тхоорт, я не сплю, я у руля! -  заявил  он  чуть
сиплым голосом и победно вперил вдаль по-совиному вытаращенные глаза.
     Тайк усмехнулся. От руля сейчас не было никакого проку, однако хорошо
уже то, что Бакум, гордый своими вчерашними подвигами, держался молодцом.
     - Вы незаменимый человек,  Бакум,  -  сказал  Тайк,  -  и  я  целиком
полагаюсь на ваш опыт и мужество. Пожалуйста, разбудите меня не позже, чем
через час.
     Он с удовольствием растянулся на голых досках палубы, закрыл глаза  и
уже в отдалении где-то услыхал важный голос Бакума:
     - Не беспокойтесь, сударь. Ровно через час...
     Тайку  приснился  сон.  На  неуклюжем  судне  ирманов  он   плыл   по
бескрайнему морю. Не было на море ни ветра, ни воли,  но  судно  неумолимо
двигалось  вперед,  словно  притягиваемое  огромной  горой,  встающей  над
горизонтом, и ужас все глубже вползал в душу.
     Вдруг исполинский силуэт, выкроенный  из  самой  тьмы,  отделялся  от
вершины горы и, тяжело взмахивая крыльями, полетел навстречу Тайку.
     - Ох, сударь! - прозвучал над  ухом  голос  Бакума,  -  кажется,  это
первое предупреждение вам...
     В тревоге Тайк проснулся и,  приподнявшись  на  локте,  огляделся  по
сторонам. Все, включая Бакума, спали, туман, все так же окружал  судно.  И
все же что-то изменилось. Спросонок Тхоорт никак не мог сообразить, в  чем
дело, а когда, наконец, понял, стремительно вскочил  на  ноги  и  принялся
расталкивать Бакума.
     - Что случилось? - испугался тот. - Где мы?
     - Вот это я и хотел бы у вас узнать, господин рулевой!  Оглянитесь-ка
вокруг!
     Бакум обескураженно захлопал глазами.
     - Как же так? - пробормотал он, - где же берег?
     Действительно, темная полоса берега, неизменно тянувшаяся по  правому
борту, теперь исчезла. Течение тоже изменилось: лодка,  кружась,  медленно
двигалась сквозь пелену тумана в неизвестном направлении.
     - Что в конце концов произошло?! - в отчаянии вскричал Бакум.
     - Догадаться нетрудно, - ответил Тайк. - Ты  проспал  устье,  дорогой
мой! Мы вышли в озеро.
     - Но... но это невозможно! Мы же были так далеко!  Неужели,  скорость
течения... И потом, в устье наверняка полно поселений ирманов,  мы  должны
были пристать к берегу гораздо выше,  чтобы  не  встретиться  с  ними,  не
наткнуться на их суда или опоры мостов... Где это все?
     - Значит, нам еще повезло - мы счастливо  миновали  их  во  сне.  Вот
только как теперь вернуться на берег? Ветра нет, весло одно...
     Тайк ударил кулаком в толстое коренное бревно коновязи.
     - Это я виноват!
     От звука голосов проснулись  Даяна  и  Кидо.  Даяна  подняла  голову,
откинула плащ и села, удивленно озираясь.
     - Что-нибудь случилось? - спросила она.
     - Пока особой опасности нет, - поспешно сказал Тайк. -  Мы  вышли  из
реки, и, кажется, нас несет к центру озера. Ну да что-нибудь  придумаем...
Как твоя нога?
     Даяна помяла пальцами бедро, согнула, поморщившись, ногу в колене.
     - Лучше. Болит, конечно, но лихорадка, кажется, прошла...
     - Что с тобой, Бакум? - спросил вдруг Кидо.
     Все повернулись к рулевому. Бедняга сидел, схватившись за  голову,  в
глазах его застыл ужас.
     - К центру озера... - выдавил  он  после  долгого  молчания.  -  Силы
небесные! Значит - прямо к острову!..


                                    6

     Олег дождался темноты в пустынном дворике, сдавленном глухими торцами
пятиэтажек, и  только  после  этого  осторожно  двинулся  вдоль  улицы  по
направлению к своему дому. Он поднял воротник плаща  и  натянул  берет  до
самых глаз, он старательно обходил круги света под фонарями и  отворачивал
лицо при встрече с редкими вечерними прохожими. И все же  этот  поход  был
чистым безумием. Олег прекрасно знал,  что  делают  озверевшие  от  страха
горожане с носителями вируса СВС, когда те  тайком  пробираются  в  город.
Знал, но не очень беспокоился по этому поводу. Жизнь  его  изменилась  так
круто, что он и сам порой удивлялся новым, неожиданным проявлениям  своего
характера. Первая  волна  отчаяния  прошла,  сменившись  глухой  затаенной
болью, которая одна могла свести человека в  могилу  в  течение  года.  Но
вместе с отчаянием пропал и страх смерти  или,  вернее,  страх  наказания,
снялись все запреты, налагаемые людьми, живущими в человеческом  обществе,
на самих себя.
     Олег, Зоя и Пашка больше не имели к человеческому  обществу  никакого
отношения. Они были покойниками и с каждым днем все яснее это чувствовали.
Они  жили  в  дачном  домике  на  заросшем  бурьяном  участке,  и  их   не
интересовало, чей это домик и чей участок. Днем  они  прятались,  выходили
только по ночам, да и то украдкой. Украдкой же  собирали  дрова,  готовили
еду ели, спали, разговаривали...
     И вот сегодня Олег рискнул украдкой побывать  в  городе.  Нужно  было
запастись продуктами. Не пропадать же, в самом  деле,  талонам.  Но  когда
большая  хозяйственная  сумка  основательно  отяжелела,   и   можно   было
возвращаться, его вдруг с неудержимой силой  потянуло  взглянуть  на  свой
бывший дом.
     Может быть, там происходит нечто такое, что ему  необходимо  иметь  в
виду. Разведка никогда не помешает а узнать его теперь не  так  просто  за
три последних дня изменилась походка, осанка даже лицо все стало таким  же
чужим, как плащ  и  берет  позаимствованные  на  даче.  Словом,  он  решил
рискнуть еще раз.
     Два раза пришлось пройти мимо поворота во двор, поблизости все  время
оказывались прохожие. Наконец наступил удобный момент  улица  была  пуста.
Олег быстро огляделся и свернул под арку. Во дворе не было ни души видимо,
события последних дней заставляли людей сидеть дома. Лампочки в  квартирах
горели  вполнакала  из-за  неустойчивой  работы  электростанции   и   этот
красноватый свет казался пристальным,  выжидающим  прищуром  окон.  Они  с
подозрением смотрели друг на друга, задавая себе один и тот же вопрос  кто
следующий? Чьи окна навсегда погаснут этой ночью?..
     Олег быстро перешел в тень деревьев, росших в центре двора, и  увидел
наконец свой дом. Сначала он даже испугался, ему показалось,  что  широкая
черная трещина надвое рассекает здание,  словно  кто-то  ударил  по  крыше
гигантским колуном и разрубил дом до  самой  их  квартиры.  Но  постепенно
стало ясно, что это не трещина а слой копоти,  покрывающий  стену  над  их
окнами. В квартире был пожар. И не в одной квартире. Как  всегда  в  таких
случаях, взбешенная толпа  разливала  бензин  направо  и  налево.  Черными
провалами зияли по два-три окна во все? верхних этажах до самой крыши: там
тоже горело. Лопнувшие в пламени листы шифера уже были сняты сквозь  крышу
светили звезды, отчего и казалось, что дом про резан трещиной.
     Вовремя убрались,  спокойно  подумал  Олег.  Может  быть,  погромщики
пришли сразу после их бегства, может быть, только на  следующий  день.  Но
они обязательно приходят, рано или поздно, к каждому зараженному. Приходят
по  извечной  человеческой  привычке  заниматься  бессмысленными   делами:
грабить нищих, собирать оброк с голодных или  вот  как  теперь  -  убивать
обреченных на смерть.
     Олег повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.  С  домом  покончено.
Отныне у него будут только убежища и норы. Впрочем, это не надолго...
     Было уже далеко за  полночь,  когда  Олег  миновал,  наконец,  лесной
бурелом и выбрался на открытое место. Заросшая тропинка, которой  он  шел,
спускалась здесь  в  отлогую  долину,  когда-то  занимаемую  садоводческим
товариществом. Луна освещала забытое  товарищество  от  края  и  до  края,
искусно вырезая на земле силуэты полуразвалившихся домиков.
     Нигде ни огонька. Давным-давно в  этих  садах  ничего  съедобного  не
произрастало, и люди здесь бывали редко. Разве что такие же бедолаги,  как
Олег и его семья, но их огня отсюда не увидишь. Да что огня - такие и  дым
прятали. Где-то там - Олег отыскал глазами голое кряжистое дерево  посреди
поля - в домике с чудом сохранившейся крышей его ждут Зоя и Пашка.
     Неясное предчувствие вдруг кольнуло в сердце. Что-то  новое,  подумал
Олег. Ощущение опасности и непроходящее отчаяние давно  стали  привычными,
снедали душу своим чередом, помаленьку. Но сейчас... А может быть, это  не
предчувствие? Кажется, ветка в лесу хрустнула. Он прислушался. Нет,  тихо.
От напряжения все это, вот что. А чего напрягаться? Ему-то!
     Свернув с тропинки, Олег перелез через забор, пересек  один  участок,
второй и широкой полосой травы, бывшей когда-то проезжей дорогой, двинулся
вниз по склону.
     На  его  условный  стук  дверь  сразу  открылась,  и  луна   осветила
заплаканное лицо жены. Зоя пролила немало слез за эти  дни,  но  это  были
беззвучные слезы, они не мешали ей пилить в подполе дрова, готовить еду из
ничтожного количества продуктов, дежурить у окна в свою и частью в Пашкину
смену. Мало-помалу Олег привык к  этим  слезам,  а  вот  сейчас  удивился.
Удивился себе. Оказывается, можно привыкнуть даже к такому.
     - Наконец-то! - прошептала Зоя. - Я уже хотела навстречу идти...
     Олег шагнул в темноту и запер за собой дверь.
     - С ума сошла, - сказал он. - Как это навстречу? Зачем?
     - Пашка пропал.
     Олег вздрогнул. Вот оно, предчувствие.
     - Когда? - спросил он.
     - Еще днем. Сказал, что пройдется по дачам... и не вернулся.
     Зоя всхлипнула.
     - Ну, не реви. Он уже взрослый, сам знает... - Олег задумчиво  глядел
в окно. - И неизвестно еще, что лучше...
     - Нет, - твердо сказала Зоя. - Мы должны его найти. Ему нужна помощь.
Я чувствую, с ним что-то стряслось.
     - Да где же его теперь искать? - возмущение Олега было притворным. Он
знал, где.
     - Известно, где, - спокойно произнесла Зоя. - В банде Крутого.  Пашка
мне все рассказал. Там настоящие ребята. С ними вместе хоть  на  смерть...
Пыталась я его разубедить, да только все испортила, кажется.
     Олег, все еще стоявший у окна, вдруг заметил вдали какое-то движение.
И сейчас же над бывшими садами высоко взвилась осветительная ракета.  Олег
отпрянул. За окном на минуту установился день.
     - Эй, падаль! - прорычал  мегафон  на  соседнем  участке.  -  Мы  вас
выследили. Выходите, не прячтесь! Ну, чего ждете? Все равно вам живыми  не
уйти!
     На рассвете в самой глубине мертвого  леса  лежал  истекающий  кровью
человек. К нему подошли двое:  у  одного  на  шее  висел  автомат,  другой
побелевшими от напряжения пальцами сжимал топор.
     - Смотри-ка, куда уполз, - покачал головой тот, что был с  автоматом,
- на переломанных-то ногах! Ну, Кеша, давай!
     Кеша побелел теперь лицом, переложил топор в  левую  руку,  а  правую
стал вытирать об себя.
     - Может быть, он того... готов уже? - В голосе его звучала надежда.
     - Не! - заверил автоматчик, - вон шевелится...
     Кеша плаксиво сморщился.
     - Шевелится!.. Слушай, а может его пристрелить? А, Богдан? У  тебя  ж
волына, ну что тебе стоит?
     - Цыц! - прикрикнул строгий Богдан. - Емельяныч как  велел?  Топором.
Кому? Тебе. Крови боишься? Как же тебя в дело брать, когда ты даже  падаль
прикончить не можешь? А может, ты и корешился с ним раньше? Нам  таких  не
надо...
     Богдан положил руку на автомат.
     - Ну чего ты? Чего ты? - Кеша взял топор двумя руками и, пошатываясь,
подошел к лежащему.
     - Как же его... По шее, что ли?
     Он замахнулся было, но вдруг выронил топор, упал на колени и заревел,
давясь неудержимой рвотой:
     - Не мо-гу-у...
     Богдан плюнул.
     - Все Крутому скажу. Время только с тобой терять. Смотри, солнце  уже
где, сволочь! А ну, кончай блевать! Отползай,  тебе  говорю,  а  то  обоих
положу!
     Кеша, рыдая, поспешно отполз подальше.  Богдан  шагнул  вперед,  снял
автомат и уже потянул было  затвор,  как  вдруг  за  его  спиной  неслышно
выросла тень. Тот самый, выроненный  Кешей  топор  сверкнул  на  солнце  и
глубоко вонзился в затылок Богдана. Не издав и  звука,  Богдан  рухнул  на
землю,  вывернул  набок  разрубленную  голову,  и  удивленно  уставился  в
пространство. Над ним стояла Зоя.
     ...Олег выстрелил вслед удирающему второму бандиту и сразу бросился к
Пашке. Вдвоем с Зоей они подняли его и понесли. Куда?  Подальше  от  этого
места - ни о чем другом они не думали. Возвращаться на дачи  было  нельзя,
Зоя и Олег чудом ушли от облавы, ползком, через заросший бурьяном  огород.
Нельзя было и оставаться в лесу - здесь хозяйничала банда...
     Впереди вдруг послышался треск сучьев. Широкой полосой навстречу  шли
люди.
     - Ложись! - Олег опустил Пашку на землю и схватил  автомат.  Проверил
магазин, передернул затвор. Потом достал из кармана  пистолет  и  протянул
его Зое.
     - Здесь два патрона. Один ему, другой тебе...
     Зоя кивнула. Все просто, по-деловому. Как и положено покойникам...
     Цепь приближалась. Ни уйти от нее, ни укрыться...
     - Олег! - раздался вдруг голос в цепи. - Олег, не стреляйте!  Это  я,
Зарецкий!


                                    7

     Остров глыбой мрака  проступил  в  тумане  незадолго  до  наступления
сумерек. Словно опустившись сверху, он навис прямо над лодкой, а уж  затем
стал медленно разрастаться вширь. При виде его  Бакум  забился  в  дальний
угол и замер, оставив, как видно, последнюю  надежду  спастись.  До  этого
несчастный рулевой лихорадочно метался п