шь? Твои
самые насущные проблемы - это разрешение фермера на полеты,
уход за мотором фирмы киннер и смертельный страх перед
грозой с градом. Ты и твой флит 1929 года, сколько еще людей
живет в твоем мире? Ты говоришь, четыре б и л л и о н а?
Ты пытаешься утверждать, глядя мне в глаза, что четыре
биллиона людей не живут своими собственными изолированными
четырьмя биллионами жизней? - он говорил так быстро, что
задыхался.
   - Я уже чувствовал вкус гамбургеров с плавленым
сыром... - сказал я.
   - Прошу прощения. Я бы с удовольствием угостил тебя. Но
увы, это дело закончено, забудь об этом.
   Хотя я в последний раз обвинил его в том, что он не
существует в этом мире, я еще не скоро понял слова, которые
прочитал в тот день в книге:
   "Если
   Некоторое время
   Вы попытаетесь быть вымышленной личностью,
   Вы поймете, что
   Вымышленные люди
   Зачастую более реальны, чем
   Люди с телами
   И бьющимися сердцами."

   13.

   "Ваша совесть
   - Не что иное,
   Как мера
   Честности вашего эгоизма.
   Внимательно прислушайтесь
   К этому."

   - Мы все свободны делать то, что мы хотим делать, - сказал
он в ту ночь. - это просто, ясно и очевидно, не правда
ли? Ну не прекрасный ли это способ управления вселенной?
   - Почти. Ты забыл одну маленькую деталь, - сказал я.
   - О?
   - Мы все свободны делать то, что мы хотим делать, при
условии, что мы своими действиями не причиним боли другим, - добавил
я. - я знаю, что ты имел в виду, так что же ты сразу
не сказал?
   Из темноты до меня донесся звук шагов, я быстро
взглянул на него.
   - Да, похоже, что кто-то...
   Он встал и ушел в темноту. Вдруг я услышал, как он
рассмеялся и произнес имя, которое мне не удалось
расслышать.
   - О'кэй, - сказал он. - нет, мы будем вам рады... Что
же вы там стоите, правда, просим вас к нам на огонек...
   Ему ответил голос с сильным акцентом, не русским, не
чешским, скорее, с трансильванским:
   - Спасибо, но мне не хотелось бы вас стеснять.
   Мужчина, которого дон привел к нашему костру, выглядел
для среднего запада довольно необычно. Маленькая, стройная
волкоподобная фигура, пугающая взор; он был одет в вечерний
костюм, черный плащ, подбитый красным шелком, и лакированные
ботинки. При свете костра он чувствовал себя неловко.
   - Я проходил мимо, - сказал он, - мне ближе идти к дому
через поле.
   - Неужели? - Шимода не верил ему, зная, что он лжет, и
в то же время едва сдерживал смех. Я ничего не понимал.
   - Располагайтесь поудобнее, - сказал я, - не можем ли
мы вам чем-нибудь помочь? - на самом деле я сказал это чисто
из вежливости; он был мне настолько неприятен, что мне вовсе
не хотелось, чтобы ему было удобно.
   Он посмотрел на меня с безнадежной улыбкой, от которой
на меня повеяло холодом.
   - Да, вы можете мне помочь. Мне это очень нужно, иначе
я не стал бы и просить. Можно, я попью вашей крови? Совсем
чуть-чуть? Это моя пища, мне нужна человеческая кровь...
   Может быть, все дело было в акценте, он не слишком-то
хорошо владел английским, но я вскочил на ноги так быстро,
как мне уже давно не приходилось этого делать, от этого
движения в огонь полетели стебельки.
   Мужчина отступил. Вообще-то я спокойный человек, но я
неплохо сложен и, наверное, выглядел грозно.
   - Простите, сэр! Простите! Пожалуйста, забудьте об
этом! Но дело в том, что я...
   - О чем вы говорите? - я приходил все в большую ярость,
потому что мне было страшно. - вы, собственно, кто такой? Вы
что? В_а_м....
   Шимода перебил меня прежде, чем я успел вымолвить это
слово.
   - Ричард, наш гость говорил, а ты прервал его.
Пожалуйста, сэр, продолжайте, простите моего друга, он
несколько нетерпелив.
   - Дональд, - сказал я, - этот тип...
   - С п о к о й н о!
   Я так удивился, что замолчал и с испугом и изумлением
смотрел на мужчину, выхваченного из темноты светом костра.
   - Пожалуйста, поймите меня правильно. Я вовсе не хотел
родиться вампиром. Это для меня большое несчастье. У меня
нет друзей. Но каждую ночь я должен выпивать немножко своей
крови, иначе меня будут терзать ужасные боли, я даже могу
умереть. Пожалуйста, позвольте мне попить вашей крови,
совсем чуть-чуть, больше, чем пинту, мне и не надо, иначе
мне будет очень плохо, иначе я умру, - он сделал шаг по
направлению ко мне, облизывая губы. Вероятно, он полагал,
что Шимода имеет на меня влияние и заставит подчиниться.
   - Еще один шаг, и кровь будет. Мистер, как только вы до
меня дотронетесь, я убью вас... - я не стал бы его убивать,
просто перед дальнейшей беседой я намеревался его хорошенько
связать.
   Должно быть, он мне поверил, потому что остановился и
вздохнул.
   - Вы достигли того, чего хотели? - спросил он,
повернувшись к Шимоде.
   - Думаю, что да. Спасибо.
   Вампир взглянул на меня и улыбнулся непринужденно, как
актер на сцене, когда спектакль уже закончился.
   - Я не буду пить твою кровь, Ричард, - сказал он на
безукоризненном английском без всякого акцента.
   Под моим взглядом он растворился в воздухе, как будто
кто-то выключил его... Секунд через пять его уже не было.
   Шимода присел у костра.
   - Я рад, что ты не веришь в то, что говоришь.
   Я все еще дрожал от избытка адреналина в крови, я был
готов к схватке с монстром.
   - Дон, я не вполне уверен в том, что я готов к подобным
шуткам. Может быть, ты об'яснишь мне наконец, что,
собственно, происходит? К примеру, что это... Было?
   - То был уомпирр из тррансильуании, - сказал он с еще
большим акцентом, чем то чудовище, - или, чтобы быть более
точным, это была м ы с л е н н а я ф о р м а вампира из
трансильвании. Если ты хочешь кому-нибудь что-нибудь
об'яснить, а тебя не слушают, дай им как следует по голове
какой-нибудь мысленной формой, чтобы до них дошло, что ты
имеешь в виду. Как ты думаешь, я не переборщил с этими
клыками, с акцентом и с этим плащом? Он не слишком тебя
напугал?
   - Плащ был роскошный, Дон, но он так похож был на
стереотип, он был таким диковинным... Нет, я вовсе не
испугался.
   Он вздохнул.
   - Ну хорошо. Но ты, по крайней мере, все понял, а это
главное.
   - Что я понял?
   - Ричард, в своем гневе по отношению к моему вампиру ты
делал то, что хотел делать, даже хотя ты и предполагал, что
причинишь ему боль. Он даже предупредил тебя, что ему будет
больно, если...
   - Но он же собирался пить мою кровь!
   - Мы все поступаем подобным образом, когда говорим
другим, что нам будет больно, если не будут жить так, как
этого хочется нам.
   Некоторое время я молча обдумывал это. Я всю жизнь
считал, что мы можем поступать так, как нам заблагорассудится,
при условии, что мы не будем делать другим зла, но
это оказалось неправильным. Что-то тут не так.
   - Тебя смущает общепринятая формулировка, которая
неверна, - сказал он. - эта фраза: причинить боль кому-то
другому. Что бы ни случилось, мы сами выбираем, будет нам
больно или нет. Это решаем только мы сами и никто другой.
Мой вампир сказал тебе, что ему будет больно, если ты не
дашь ему напиться крови. У тебя был выбор: дать ему кровь,
отказать ему, связать его, забить в его сердце священный
кол. Если бы он был против священного кола, он был бы
свободен оказать тебе сопротивление, причем любым угодным
ему способом. И так далее, и так далее. Выборы, альтернативы.
   - Ну, если на это так смотреть...
   - Послушай, - сказал он, - это очень важно. М ы.
В с е. С в о б о д н ы. Д е л а т ь. Т о.
Ч т о. М ы. Х о т и м. Д е л а т ь.

   14.

   "Каждый человек
   И каждое событие присутствуют
   В вашей жизни потому, что вы
   Сами их привлекли.
   Что вы будете с ними делать,
   Решать только вам самим."

   - Дон, тебе не бывает одиноко? - мне пришло в голову
задать ему этот вопрос, когда мы сидели в кафе в городе
Райерсон, штат Огайо.
   - Меня удивляет, что ты...
   - Ш-ш-ш, - сказал я, - я еще не закончил. Тебе никогда
не бывает просто одиноко?
   - Тот смысл, который ты вкладываешь в...
   - Погоди. Всех этих людей мы видим лишь несколько
минут. Время от времени я замечаю в толпе лицо, какую-нибудь
замечательную, восхитительную женщину, и я хочу поздороваться
с ней, остаться и больше никуда не лететь, а посидеть
и поговорить с ней. Но она летает со мной десять минут, или
она не делает даже этого, и вот ее уже нет, а следующим
утром я лечу в Шелбивилль и больше никогда ее не увижу. Вот
что такое одиночество. Мне кажется, что я никогда не смогу
найти постоянных друзей, если я сам постоянно в пути.
   Он сидел и молчал.
   - Или все-таки я их найду?
   - Можно, я что-нибудь скажу?
   - Думаю, да, - в этом кафе гамбургеры наполовину
заворачивали в тонкую промасленную бумагу, и когда их
разворачивали, из них сыпались семена кунжута, пользы от них
было мало, но гамбургеры были неплохие. Некоторое время мы
ели в тишине, я ждал, что он мне скажет.
   - Видишь ли, Ричард, мы, собственно, магниты, не так
ли? Нет, не магниты. Мы - железо, обмотанное медной
проволокой, и как только мы пожелаем стать магнитами, мы
можем стать ими. Нужно просто пропустить по проволоке наш
внутренний ток и притянуть к себе то, что нам угодно.
Магниту безразлично, как он работает. Он является сам собой
и по природе своей притягивает одно и оставляет в покое
другое.
   Я ел жареный картофель и хмурился на Дональда.
   - Ты упустил маленькую деталь. Как мы это делаем?
   - Мы ничего не делаем. Помнишь космический закон?
Одинаковых людей всегда тянет друг к другу. Просто будь тем,
кто ты есть, спокойным, сильным, мудрым. Остальное
происходит автоматически. Когда мы светимся своим внутренним
светом, каждую минуту спрашивая себя, то ли мы делаем, что
действительно хотим делать, и делая это и отвечая себе "да",
мы автоматически отгоняем от себя тех, кому нечему у нас
научиться, и привлекаем тех, у кого мы можем учиться сами, и
тех, кто хочет постичь наши знания.
   - Но это требует истинной веры, а тем временем все-таки
становится одиноко.
   Отвлекшись от гамбургеров, он странно взглянул на меня.
   - Какой веры? Ноль веры. Все, что для этого нужно, - это
воображение, - он расчистил стол, убрав с него соль,
перец, кетчуп, вилки и ножи. Я ждал, что сейчас произойдет
очередное чудо, что-нибудь материализуется на столе прямо
перед моими глазами.
   - Если у тебя есть столько воображения, сколько хотя бы
у этого зернышка кунжута, - сказал он, положив в качестве
примера одно из зернышек на середину стола, - для тебя все
возможно.
   Я посмотрел на зернышко, потом перевел взгляд на него.
   - Мне бы хотелось, чтобы все мы, все мессии собрались
вместе и договорились. Мне всегда казалось, что если весь
мир восстанет против меня, то все, что мне будет нужно, это
вера.
   - Нет, я хотел исправить эту ошибку, еще когда
проповедовал, но это было бесполезно. Две тысячи, пять тысяч
лет назад слова "воображение" вообще не было, и лучшее
слово, которым люди смогли его заменить, было "вера". К тому
же, тогда не было зерен кунжута.
   Я был уверен, что в последнем он ошибается, но спорить
не стал.
   - А я должен представить себе это намагничивание? Я
могу представить себе мудрую мистическую леди, появившуюся в
поле близ города Таррагон, штат Иллинойс, ну и что дальше?
Ведь она существует лишь в моем воображении.
   Он беспомощно обратил взгляд к небесам, в тот момент
представленным в виде потолка кафе Эма и Эдны.
   - Всего лишь в твоем воображении? К о н е ч н о, в
твоем воображении. Весь мир - это твое воображение, ты что,
забыл об этом? Т_ы п_е_р_е_ж_и_в_а_е_ш_ь т_о_л_ь_к_о т_о, о
ч_е_м т_ы д_у_м_а_е_ш_ь; к_а_к ч_е_л_о_в_е_к д_у_м_а_е_т,
т_а_к о_н и с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т. Н_а_с п_у_г_а_е_т
т_о_л_ь_к_о т_о, ч_е_г_о м_ы б_о_и_м_с_я. Д_у_м_а_й и
б_о_г_а_т_е_й. Т_в_о_р_ч_е_с_к_о_е з_р_и_т_е_л_ь_н_о_е
п_р_е_д_с_т_а_в_л_е_н_и_е д_л_я р_а_з_в_л_е_ч_е_н_и_я и
д_о_х_о_д_а. К_а_к н_а_й_т_и д_р_у_з_е_й, б_у_д_у_ч_и т_е_м,
ч_т_о в_ы е_с_т_ь. Твое воображение ни на йоту не изменит
суть, никак не повлияет на реальность. Но мы говорим о мирах
Уорнер Бразерс, о жизнях мгм, а каждая их секунда - это
иллюзия и воображение. Все это сны с символами, которые,
просыпаясь, мы сами для себя создаем.
   Он положил свои вилку и нож так, будто пытался
построить между нами мост.
   - Ты пытаешься понять смысл своих снов? Ты смотришь на
то, что происходит вокруг тебя в твоем бодрствовании, и
точно так же пытаешься понять это. Каждый раз, оглянувшись
вокруг, что ты видишь в своей жизни? Себя и самолеты.
   - Да, Дон, пожалуй, ты прав, - мне хотелось, чтобы он
говорил помедленнее, а не обрушивал на меня все сразу; миля
в минуту - это быстровато для восприятия новых идей.
   - Если во сне ты видишь самолеты, то что это для тебя
значит?
   - Свободу. Сны с самолетами освобождают меня, дают мне
чувство полета.
   - Так что же об'яснять дальше? Сон наяву - это то же
самое: ты всегда будешь свободен от того, что связывает
тебя, от рутины, авторитета, скуки, серьезности. Ты до сих
пор не понял, что ты свободен уже, и всегда был свободен.
Если у тебя воображения хотя бы наполовину столько, сколько
у этого зернышка, то ты уже высший хозяин своей жизни и
всего ее волшебства. Т о л ь к о воображение! А ты что
говоришь?
   Официантка время от времени странно поглядывала на
него. Вытирая посуду, она прислушивалась к нашему разговору,
вероятно, гадая, кто он такой.
   - Так тебе никогда не бывает одиноко, Дон? - опять
   - Пока мне самому этого не захочется. У меня есть
друзья в других измерениях, с которыми я время от времени
встречаюсь. Так же, как и ты.
   - Нет, я имею в виду это измерение, этот воображаемый
мир. Докажи мне, что ты прав, покажи мне какое-нибудь
маленькое чудо своего магнита. Я хочу этому научиться.
   - Лучше ты сам покажи чудо, - ответил он. - для того,
чтобы привлечь что-то в свою жизнь, нужно представить себе,
что оно в ней уже есть.
   - А что бы мне такое представить? Можно мою прекрасную
леди?
   - Все, что угодно, но для начала лучше не леди, а
что-нибудь поменьше.
   - И я займусь этим прямо сейчас?
   - Да.
   - О'кэй... Г о л у б о е п е р о.
   Он озадаченно посмотрел на меня.
   - Ричард? Голубое перо?
   - Ты же сказал: "все, что угодно, но не леди, а
что-нибудь поменьше".
   Он пожал плечами.
   - Отлично. Голубое перо. Представь его себе. Представь
его себе наглядно, во всех деталях, каждую линию, каждое
ребрышко, кончик, трещинку в том месте, где оно чуточку
порвано, пух вокруг пера. Представь себе это на минуту, а
затем отпусти его.
   Я закрыл глаза и мысленно увидел образ пера длиной
дюймов в пять, переливающегося по краям серебряно-голубым
цветом. Яркое, чистое перо, летящее в темноте.
   - Если хочешь, можешь окружить его золотым сиянием. Это
поможет сделать его реальным, и к тому же сработает как
магнит.
   Я окружил свое перо золотым ореолом.
   - О'кэй.
   - Годится. Можешь открыть глаза.
   Я открыл глаза.
   - А где же мое перо?
   - Если ты представил его себе достаточно отчетливо, то
оно уже спешит к тебе с неумолимостью грузовика.
   - Мое перо? С неумолимостью грузовика?
   - Выражаясь образно, Ричард.
   Целый день я ждал, когда мое перо появится, но его все
не было. Лишь вечером, уплетая за ужином бутерброд с горячей
индейкой, я наконец его увидел. Это был рисунок на картонном
пакете с молоком. Надпись гласила: "Упаковано на ферме
Голубое перо, г. Брайан, штат Огайо, для молочной фирмы
Скотта".
   - Дон! Мое перо!
   Он посмотрел и пожал плечами:
   - Я думал, тебе нужно настоящее перо.
   - Что ж, для начала сойдет и это, как ты считаешь?
   - Ты представил себе его отдельно от всего, или ты
держал его в руках?
   - Отдельно, само по себе.
   - Тогда все ясно. Если ты хочешь, чтобы то, что ты к
себе притягиваешь, оказалось рядом с тобой, ты должен вместе
с ним представить и себя. Извини, что я забыл тебе это
сказать.
   Странное, призрачное чувство овладело мной. У меня
получилось! Я сознательно притянул к своей жизни то, что
хотел!
   - Сегодня перо, - сказал я, - завтра весь мир.
   - Будь осторожен, Ричард, - сказал он, - иначе ты об
этом пожалеешь...

   15.

   "У
   Истины, которую
   Вы провозглашаете,
   Нет ни прошлого,
   Ни будущего.
   Она есть,
   И это все,
   Что ей нужно."

   Я лежал на спине под флитом и вытирал масляные пятна с
брюха фюзеляжа. В последнее время мотор каким-то образом
стал выбрасывать масла меньше, чем раньше. Шимода закончил
очередной полет с пассажирами, подошел ко мне и присел на
траву.
   - Ричард, как ты собираешься произвести впечатление на
весь мир, если, пока все остальные трудятся, чтобы
заработать себе на жизнь, ты легкомысленно порхаешь, как
мотылек, в своем сумасшедшем биплане и катаешь пассажиров за
гроши? - он опять экзаменовал меня. - этот вопрос тебе
зададут еще не раз.
   - Что ж, Дональд. Первое: я существую не для того,
чтобы производить на мир впечатление, а для того, чтобы
прожить свою жизнь так, чтобы быть счастливым.
   - О'кэй. А второе?
   - Второе: все свободны делать то, что им хочется делать
для того, чтобы жить. Ответственным можно назвать лишь того,
кто способен отвечать, того, кто способен отвечать за тот
образ жизни, который он выбрал для себя. Само собой
разумеется, мы должны держать ответ только перед одним
человеком, перед...?
   - Самим собой, - ответил дон за воображаемую толпу
учеников.
   - Мы даже не обязаны отчитываться перед самим собой,
если мы этого не хотим... Нет ничего плохого в том, чтобы
быть безответственным. Но большинство из нас находит
интересным знать, почему они сделали именно этот быбор, а не
другой; что бы они ни делали: наблюдали бы за полетом птицы,
наступили бы на муравья, зарабатывали деньги себе на жизнь,
делая то, что им не по душе, - я поморщился. - не слишком
длинно?
   Он кивнул.
   - Длинно - не то слово. О'кэй, как вы надеетесь
произвести на мир впечатление?..
   Я вылез из-под самолета и сел в тени под крыло.
   - А как насчет того, что я разрешу миру жить так, как
он выберет сам, и разрешаю себе жить так, как выберу сам?
   Он улыбнулся мне счастливой улыбкой.
   - Это слова настоящего мессии! Просто, прямо,
афористично и не отвечает на вопрос, пока кто-нибудь не
возьмет на себя труд как следует над этим подумать.
   - Давай попробуем еще, - мне доставляет удовольствие
следить за тем, как работает мой мозг.
   - Учитель, - сказал он, - я хочу быть любимым, я добр, я
поступаю с другими так, как мне бы хотелось, чтобы они
поступали со мной, но у меня нет друзей, я одинок. Что ты
ответишь на это?
   - Сдаюсь, - развел я руками, - у меня нет ни малейшей
идеи, что тут можно сказать.
   - Ч_т_о?
   - Ну, Дон, можно отделаться какой-нибудь шуткой, чтобы
оживить атмосферу. Невинной шуткой для смены настроения.
   - Атмосферу оживлять нужно тоже осторожно... Для людей,
которые приходят к тебе, проблемы эти не шутки и игры, если
только сами не высоко просвещены, и таким образом не знают,
что являются своими собственными мессиями. Если тебе задают
вопрос, будь любезен на него ответить. Попробуй пару раз
сказать "сдаюсь", и ты быстренько окажешься горящим на
костре.
   Я встал в гордую позу.
   - Ученик, ты пришел ко мне за ответом, и ты получишь
его. Золотое правило здесь неупотребимо. Как бы тебе
понравился мазохист, который бы обращался с другими так, как
бы ему хотелось, чтобы другие обращались с ним? Или если бы
на его месте оказался поклоняющийся богу крокодилов,
жаждущий быть заживо брошенным в яму с аллигаторами?.. Даже
тот самый добрый самаритянин, с которого все началось...
Почему он решил, что человек, которого он нашел лежащим на
дороге, непременно желает, чтобы его раны обмыли оливковым
маслом? А что, если этот человек решил использовать
спокойные минуты, чтобы ради разнообразия исцелить себя
духовно? - мне казалось, что мои слова звучат убедительно. - если
даже изменить это правило на "поступай с другими так,
как им бы этого хотелось", то мы все равно не сможем у