вороты, которые мы могли бы в своей жизни сделать, и уже сделали
в...
     -  ...Параллельных  жизнях? - Закончил я за нее, догадавшись, какой
рисунок складывается из всей этой мозаики. - Альтернативные судьбы!
     Мы  изумленно  уставились  на  бескрайние  узоры, раскинувшиеся под
нами.
     -  Набирая  высоту,  - продолжил я в приливе проницательности, - мы
видим  перспективу!  Мы  видим  все  возможные  варианты  выбора  и  его
последствия.  Но  чем ниже мы летим, тем больше мы теряем понимание этой
перспективы. А когда мы приземляемся, мы теряем из  виду  все  остальные
возможности  выбора.  Мы  фокусируемся  на  деталях  этого дня, часа или
минуты и забываем обо всех других возможных судьбах.
     - Какую чудную метафору вы придумали, чтобы понять, кто же вы такие
на самом деле, - сказала Пай, - узоры  на  бескрайнем  дне  океана.  Вам
приходится  летать  на  своем гидросамолете и садиться то там, то здесь,
чтобы повидаться с самим собой из альтернативной жизни. Но это лишь один
из возможных творческих подходов, и он работает.
     - Так выходит, что это море под нами, - спросил я,  -  вовсе  и  не
море? И этих узоров там на самом деле нет?
     - В пространстве-времени на самом деле вообще ничего нет, - сказала
она.  -  Эти  узоры - всего лишь придуманное вами наглядное пособие. Так
вам легче понять одновременность жизни. Это сравнение с полетом  потому,
что  ты  любишь  летать. Когда вы приземляетесь, ваш гидросамолет плывет
над какой-то частью картины, вы  становитесь  наблюдателями,  призраками
входите  в  ваши  альтернативные миры. Вы можете научиться чему-нибудь у
живущих там других аспектов нашего "я", даже не  считая  реальностью  их
жизненное  окружение.  А  когда  вы  узнаете  то,  чему  вам  надо  было
научиться, вы вспомните свой гидросамолет, прибавите обороты  двигателя,
подниметесь в воздух и снова обретете перспективу.
     - Мы сами создали эту... Картину? - Спросила Лесли.
     -  В пространстве-времени столько же метафор, представляющих жизнь,
сколько  интересующих  вас  занятий,  -  ответила  Пай.  -  Если  вы  бы
увлекались  фотографией,  возможно,  вы  бы  представили  себе  огромный
фотообъектив.  Мы  видим  четко  только  то,  что  находится  в  фокусе,
остальное  размыто.  Мы  фокусируемся на одной жизни и думаем, что кроме
нее ничего больше нет. И все остальные стороны нас самих, наши  размытые
тени,  мы  считаем  снами, желаниями, "чем-бы-я-мог-стать", но они точно
так же реальны, как и мы. Мы сами наводим фокус.
     -  Может  быть, поэтому нас так зачаровывает физика? - Спросил я. -
Квантовая механика с  ее  безвременьем?  Ничто  не  невозможно,  но  все
реально?  Нет  ни прошлых, ни будущих жизней, сфокусируйся в одну точку,
поверь в то, что она движется - и вот,  мы  выдумали  время?  Чувствуешь
себя  участником  события, начинаешь думать, что это единственная жизнь?
Это так, Пай?
     Очень похоже, - сказала она.
     - Тогда мы можем полететь вперед, - предложила  Лесли,  -  над  той
дорогой,  где  мы  покинули  Ричарда и Лесли, приземлиться чуть дальше и
посмотреть, остались ли они вместе, спасли ли годы, потерянные нами!
     - А вы уже знаете, - сказала наша гостья из другого мира.
     - Мы не знаем! - Воскликнул я. - Нас утащили оттуда...
     Пай  улыбнулась.  "У  них  тоже  есть выбор. Одна часть их существа
напугана  и  пытается  убежать   от   будущего,   связанного   взаимными
привязанностями.  Другая  часть желает стать просто друзьями, еще одна -

                                - 13 -

стать любовниками, чуждыми друг другу духовно, еще  одна  -  жениться  и
развестись,  и последняя - слиться духовно, жениться и вечно любить друг
друга".
     -  Выходит,  что  мы  здесь  вроде туристов! - Подытожил я. - Не мы
создали этот пейзаж, но мы выбираем ту часть картины, которую  мы  хотим
разглядеть поближе.
     - Хорошо сказано, - согласилась Пай.
     -  О'кей,  -  сказал я. - Ну, а если, предположим, мы прилетим в ту
часть картины судеб, где моя мать должна встретить моего отца. Но мы  им
помешаем, они не встретятся. Как же тогда я мог родиться на свет?
     - Нет, Ричи, - сказала Лесли, - это не помешает тебе  родиться.  Ты
родился  в  той части картины, где они смогли встретиться, и ничто этого
изменить не может!
     - Так нет ничего предопределенного? - Спросил я. - Разве каждому из
нас не назначена своя судьба?
     -  Судьба,  конечно,  есть,  - сказала Пай, - но она вовсе не тащит
тебя силком туда, куда ты не хочешь идти. Вы сами сделаете выбор. Судьба
зависит только от вас.
     - Пай, а если мы захотим домой, - начал я. - Как нам вернуться?
     Она  улыбнулась.  "Вернуться  домой  очень  просто.  Вы создали эту
картину мира силой своего воображения, но путь домой -  это  путь  духа.
Любовь укажет вам дорогу... - Она внезапно замолчала. - Простите меня, я
что-то увлеклась поучениями. Вы хотите вернуться прямо сейчас?"
     - Да, пожалуйста.
     - Нет! - Воскликнула Лесли. Она говорила с Пай, но при  этом  взяла
меня  за  руку, словно просила выслушать ее до конца. - Если я правильно
поняла, те двое, какими мы были на пути в Лос-Анджелес, остановились  во
времени, и мы можем вернуться к ним, как только захотим.
     - Конечно, можем, - сказал я. - Но тут опять бабахнет, и  мы  снова
угодим сюда.
     - Нет, сказала пай. - Когда  вы  вернетесь,  мелкие  обстоятельства
изменятся, и назад вам уже не попасть. Так вы хотите домой?
     - Нет, - повторила Лесли. - Я хочу здесь многое узнать,  Ричард.  Я
хочу  понять!  У  нас был лишь один шанс на триллион, и он нам выпал, мы
должны остаться!
     - Пай, - спросил я, - а если мы останемся, можем мы погибнуть, даже
если здесь мы - привидения?
     - Если таков будет ваш выбор, - ответила она.
     - Наш выбор? - Эти  слова  мне  показались  зловещими.  -  Я  люблю
безопасные приключения. Полет в полную неизвестность - вовсе не забавное
приключение, это просто безумие.  А  вдруг  мы  станем  пленниками  этой
воображаемой  картины  судеб  и  потеряем наш собственный мир? Вдруг нас
что-нибудь разлучит, и мы с Лесли никогда здесь друг  друга  не  найдем?
Воображение  может  заманить  нас в ловушку. - Мне это не нравилось, и я
повернулся к своей жене. - Я думаю, нам лучше вернуться, дорогая.
     -  Ну, Ричи, неужели ты действительно хочешь упустить такой случай?
Разве не об этом ты всегда мечтал -  параллельные  миры,  альтернативное
будущее!  Только  подумай,  сколько  нового мы можем здесь узнать! Давай
немножко рискнем.
     Я  вздохнул.  На пути к истине моя Лесли в прошлом не раз глядела в
лицо опасности. Конечно, она хочет остаться. Теперь она позвала в дорогу
скитальца, живущего в глубине моей души.
     - Ну ладно, малыш, - сказал я в конце концов.
     В   воздухе   сильно   запахло   опасностью.  Я  почувствовал  себя
пилотом-новичком,   осваивающим   воздушную   акробатику    без    ремня
безопасности.

                                - 14 -

     - Пай, кстати, а сколько здесь живет разных аспектов нашей души?  -
Спросил я.
     Она рассмеялась и посмотрела вниз на бесконечный узор:  "а  сколько
ты можешь себе представить? Им нет числа".
     - Так вся эта картина о нас? - Пораженно спросила Лесли. - Куда  бы
мы ни полетели - эти узоры показывают выбор, сделанный нами?
     Пай кивнула.
     "Мы  еще  не начали путешествия, - подумал я, - а уже столкнулись с
чем-то невероятным".
     -  А  как  же  другие,  Пай?  Сколько  же жизней может быть в одной
вселенной?
     Она  озадаченно посмотрела на меня, словно не поняла моего вопроса.
"Сколько  жизней  во  вселенной,   Ричард?   -   Переспросила   она.   -
Одна-единственная".

                                   V

     - Карты точно нет? - Спросил я.
     Пай улыбнулась. "Карты нет".
     "Полет на самолете - это прежде всего правильно проложенный курс, -
подумал я. - И вот, в этом бескрайнем мире,  в  котором  мы  только  что
очутились, нет карты, а компас не работает".
     - Здесь путь вам укажет интуиция, - сказала Пай. - Один из  уровней
вашего  сознания  уже знает все, что нужно. Найдите в себе этот уровень,
попросите указать вам путь и поверьте в то, что вас ведут  именно  туда,
куда  вам  надо  попасть.  Попробуйте.  - Я выровнял наш гидросамолет на
высоте около  ста  метров  и  перешел  на  крейсерскую  скорость.  Зачем
забираться выше, если можно приземлиться где угодно.
     Мы летели над бесконечными узорами, таившимися под водой.
     - Замысловатый узор, правда? - Спросил я.
     - Это похоже  на  ковер,  -  ответила  Пай.  -  Все  просто,  когда
перебираешь  нитки.  Но когда начинаешь ткать большой ковер, все кажется
немножко запутанным.
     -  А  ты  скучаешь  по  своим  прошлым  "я"?  -  Спросил  я  нашего
наставника. - Ты скучаешь по нам?
     Она  улыбнулась.  -  Зачем  же  мне  скучать,  если  мы  никогда не
расстанемся? Я не живу в пространстве-времени. Я всегда с вами.
     -  Но Пай, - возразил я, - у тебя все же есть тело. Может быть, оно
и отличается от нашего, но оно имеет определенные размеры и похоже на...
     -  Нет.  У  меня  нет тела. Вы чувствуете, что я здесь, и вы хотите
воспринимать меня в виде человека. Но выбор других форм восприятия очень
широк,  вы  могли  бы  воспользоваться  любой  -  каждая  из  них  может
пригодиться, но ни одна из них не истинна.
     Лесли повернулась и взглянула на нее. - А какую более высокую форму
восприятия мы могли бы выбрать?
     Я тоже повернулся и увидел бело-голубую сверкающую звезду, словно в
кабине вспыхнул дуговой электрический разряд.
     Мы  отпрянули.  Я  зажмурился,  но  даже  сквозь закрытые веки этот
бушующий свет был невыносим. Затем он погас. Пай тронула нас, и мы снова
обрели способность видеть.
     - Простите меня, - сказала Пай. - Я сделала это, не подумав. Вы  не
можете видеть меня такой, какая я есть, вы не можете прикоснуться ко мне
настоящей, словами невозможно выразить конечную истину потому, что  язык
не  в  силах  описать...  Для  меня сказать "я", не имея при этом в виду

                                - 15 -

"вы-мы-все-дух-единая  жизнь",  будет  просто  неправдой,  но  если   не
говорить  словами,  то мы не воспользуемся этой возможностью поговорить.
Уж  лучше  ложь  с  добрыми  намерениями,  чем  молчание  или  упущенная
возможность общения...
     В моих глазах все еще полыхало зарево. "О, боже, Пай,  а  когда  мы
научимся так гореть?"
     Она  рассмеялась.  "Да  вы  сами  такие  же  звезды.  Наоборот,   в
пространстве-времени вам придется учиться гасить свое пламя".
     - Пай, а когда мы захотим вернуться в наш гидросамолет после  того,
как  приземлимся  и  побываем  в нашей альтернативной жизни, как нам это
сделать?
     -  Вам  вообще  не  нужен этот самолет. И эти узоры. Вы создаете их
силой своего воображения и можете делать с ними все, что  захотите.  Ваш
мир покажется вам таким, каким вы его себе представите.
     - Мне надо представить, что я тяну на себя ручку  газа?  Но  как  я
могу  протянуть  к  ней  руку,  если  я  в  другом мире? Как я могу быть
одновременно в двух местах?
     -  Вы  не  можете  одновременно  быть  в двух местах, потому что вы
одновременно находитесь повсюду. И вы сами - правители ваших миров, а не
слуги складывающихся там обстоятельств. Ну так что, попробуете?
     Лесли тронула мое колено и взялась за штурвал. "Попробуй,  дорогой,
- попросила она. - Скажи мне, куда лететь".
     Я устроился поудобней и закрыл глаза. "Вперед",  -  скомандовал  я,
чувствуя  себя  довольно  глупо.  С  тем  же  успехом  я мог бы сказать,
например, "набирай высоту". Внезапно я  уловил  во  всем  этом  какой-то
смысл, а чуть позже перед моим внутренним взором появилось некое подобие
визира  прибора  посадки.  Насколько  реальным  может  показаться   наше
воображение!
     Лесли,  следуя  моим  указаниям,  делала  повороты,  и  как  только
перекрестье  оказалось  точно  в центре моей мысленной картинки, я отдал
приказ садиться. Я слышал, как киль нашей летающей  лодки  начал  резать
гребни  волн,  открыл  глаза  и  увидел, как мир, затуманенный водопадом
брызг, начал исчезать. Затем  все  затянуло  мраком,  в  котором  неясно
светились какие-то силуэты. Наконец, мы остановились.
     Мы стояли на широком бетонном поле... Военно-воздушная база!  Синие
сигнальные  огоньки  по  краям  поля, взлетные дорожки вдали, реактивные
истребители, отливающие серебром в лунном свете.
     - Где мы? - Шепотом спросила Лесли.
     Перед нами рядами стояли истребители "f-86е".  Я  сразу  узнал  это
место.   "База   ВВС   им.   Уильямса,   штат  Аризона,  летное  училище
летчиков-истребителей. Сейчас 1957 год, - прошептал я в ответ. - Я любил
приходить сюда по ночам, чтобы побыть наедине с самолетами".
     - А почему мы шепчемся? - Спросила она.
     В  этот  момент  из-за  шеренги  самолетов вынырнул патрульный джип
военной полиции. Он медленно приближался  к  нам,  а  затем  повернул  и
остановился  за  самолетом,  стоявшим  справа  от нас. Мы услышали голос
полицейского.
     - Простите, сэр. Предъявите, пожалуйста, пропуск.
     Ему  ответил  низкий  голос.  Что-то  отрывистое,  мы   не   смогли
разобрать.
     - Полицейский говорит со мной, - сказал я Лесли.  -  Я  помню  этот
разговор...
     Тут до нас донеслось: "конечно, сэр,  просто  проверка  документов.
Все в порядке".

                                - 16 -

     Потом джип дал задний ход,  развернулся  и  рванул  прямо  на  нас.
Похоже, водитель нас не заметил, хотя фары светили нам прямо в лицо, как
два ослепительных солнца.
     - Осторожно! - Закричал я, но было уже поздно.
     Лесли вскрикнула. Джип врезался в нас и  помчался  дальше,  набирая
скорость.
     - Ну да, - сказал я. - Я и забыл. Прости.
     -  К  этому  тяжело привыкнуть, - ответила Лесли, с трудом переводя
дыхание.
     Из-за  крыла  самолета  показался темный силуэт. "Кто здесь? С вами
все в порядке?"
     На  нем  была  куртка  и  темный нейлоновый летный костюм. В лунном
свете он сам был похож на привидение. На куртке вышиты  белые  крылья  -
эмблема летчиков, и желтые нашивки лейтенанта.
     - Иди ты, - прошептала Лесли. - Я постою здесь.
     Я кивнул и обнял ее за плечи.
     -  Все  нормально,  -  сказал  я,  подходя  к  нему.  -   Разрешите
пристроиться?  -  Я  улыбнулся - после всех этих лет неожиданно для себя
заговорил на курсантском жаргоне.
     - Кто это?
     Почему он задает такие непростые вопросы? "Сэр, - отрапортовал я, -
лейтенант Бах, Ричард Д., Личный номер а-0-3-0-8-0-7-7-4, сэр!"
     - Майз, это ты? -  Усмехнулся  он.  -  Чего  это  ты  здесь  дурака
валяешь?
     "Фил Майзенхолтер, - вспомнил я. - Каким он  был  отличным  другом!
Через десять лет он погибнет, его "f-105" собьют во Вьетнаме".
     - Я не Майлз, - ответил я. - С тобой говорит Ричард Бах  из  твоего
будущего, старше тебя на тридцать лет.
     Он всматривался в темноту. "Ты... Кто?"
     "Если  нам с Лесли и дальше детать над этим океаном, - подумал я, -
нам лучше потихоньку привыкать к таким вопросам".
     -  Я - это ты, лейтенант. Я - это ты, только накопивший чуть больше
жизненного опыта. Я уже сделал все ошибки, которые ты только собираешься
сделать, но как-то сумел выжить.
     Он подошел ближе, пытаясь получше рассмотреть меня  в  темноте.  Он
все  еще  думал,  что  это  шутка.  "Я  собираюсь  совершать  ошибки?  -
Переспросил он, улыбаясь. - Что-то мне не верится".
     - Давай назовем их неожиданной возможностью кое в чем разобраться.
     - А мне кажется, я их не сделаю, - заявил он.
     - Ты уже совершил самую большую ошибку, - я продолжал настаивать. -
Ты пошел в армию. Лучше всего уйти в отставку сейчас же. Нет,  не  лучше
всего. А умнее всего - подать в отставку.
     - Нет, нет! - Воскликнул он. - Я только что окончил летное училище!
Я  даже не успел еще поверить в то, что стал настоящим пилотом ВВС, а ты
говоришь, чтобы я ушел в отставку?.. Так, ладно. А что ты еще хочешь мне
предложить? - Похоже, он решил, что это забавная игра, и был готов в нее
поиграть.
     -  О'кей,  -  продолжил  я, - раньше, помнится, я думал, что просто
использую ВВС в своих целях - научусь летать. А на деле вышло,  что  ВВС
использовало меня, а я этого не знал.
     - Но я-то об этом знаю! - Воскликнул он. - Понимаешь, я люблю  свою
страну  и,  если за ее свободу надо будет сражаться, я хочу быть в самой
гуще этой битвы!
     -  А  ты  помнишь  старшего  лейтенанта  Уайта? Расскажи-ка мне про
лейтенанта Уайта.
     Он искоса глянул на меня, явно почувствовав себя неловко.

                                - 17 -

     -  Его  фамилия  была  Уайэт,  -  поправил  он.  -  Инструктор   по
предполетной  подготовке.  С  ним  в  Корее  что-то  там произошло, и он
немного спятил. Однажды в учебном классе он написал большими буквами  на
доске:  у_б_и_й_ц_ы.  А  затем  повернулся  к  нам  и с улыбкой мертвеца
заявил: "вот вы кто!" Его фамилия была Уайэт.
     -  А знаешь, чему тебя научит твое будущее, Ричард? - Начал я. - Ты
узнаешь, что из всех, кого ты встретишь в ввс, только старший  лейтенант
Уайэт был по-настоящему в здравом уме.
     Он покачал головой. "Послушай, - сказал он, - время  от  времени  я
представляю  себе,  что  мы  с  тобой  встретились,  думаю,  о  чем бы я
поговорил с тем, кем стану через тридцать лет.  Ты  на  него  не  похож.
Совсем не похож! Он гордится мной!"
     - Я тоже горжусь тобой, - ответил я. - Но совсем по иным  причинам.
Я горд за тебя потому, что знаю, ты поступаешь, как тебе сейчас кажется,
лучше всего. Но я не могу гордиться тем,  что,  по-твоему,  лучше  всего
добровольно  вызваться идти убивать людей, расстреливать ракетами и жечь
напалмом деревни, в которых мечутся перепуганные женщины и дети.
     - Черта с два я это сделаю! - Запальчиво заявил он. - Я буду летать
на истребителе противовоздушной обороны!
     Я промолчал.
     - Ну, я хотел бы попасть в ПВО...
     Я просто смотрел на него из темноты.
     - Слушай, я служу своей стране и сделаю все, что мне только...
     -  Ты мог бы найти тысячи других способов послужить своей стране, -
обрезал я. - Зачем ты вообще здесь? Можешь ли  ты  честно  признаться  в
этом хотя бы самому себе?
     Он колебался. "Я хотел научиться летать".
     - Ты умел летать еще до того, как пришел в ВВС. Ты мог бы летать на
пассажирских самолетах.
     - Они слишком... Тихоходны.
     - Не похожи на истребители с бравых плакатов  вербовочных  пунктов,
да? Не такие, как показывают в кинобоевиках?
     - Да, не такие, - признался он после долгого молчания.
     - Так почему ты оказался здесь?
     - Меня завораживает совершенство... - Он осекся, стараясь  говорить
предельно  откровенно.  -  Меня  завораживают  истребители.  В  них есть
неповторимая красота.
     - Как ты понимаешь красоту?
     - Красоту начинаешь чувствовать,  когда...  Ты  познаешь  что-то  в
совершенстве.  Летать  на  таком самолете... - Он любовно погладил крыло
истребителя. - ...Понимаешь, я не барахтаюсь в грязи, я  не  привязан  к
рабочему  столу,  домам,  ни  к  чему  на земле. Я лечу быстрее звука на
высоте 14 километров, там, где никогда и никто до меня не был.  Какая-то
частичка  меня точно знает, что мы рождены для полета, говорят, что мы -
беспредельны. Полнее всего я чувствую жизнь, какой она по-моему и должна
быть,  когда  я  лечу на таком вот самолете. Конечно. Именно поэтому я и
жаждал скорости и ослепительного блеска. Я об этом никогда  не  говорил,
даже не думал. Просто чувствовал.
     Мне не нравится, когда на самолет навешивают бомбы, - продолжал он.
-  Но  что  же  я  могу  поделать.  Без  них не было бы таких прекрасных
самолетов.
     "А  без  тебя,  -  подумал я, - война бы умерла". Я протянул руку к
истребителю.  И  сегодня  я  считаю  "f-86"  самым  красивым  на   свете
самолетом. "Прекрасная, - сказал я, - наживка".
     - Наживка?