та.
   - Ада, - отозвалась черноволосая и вполне по-свойски протянула руку.
   Рост автоматически пожал ее. А потом попросил:
   - Адаэ дай передохнуть, а?
   Девушка кивнула и больше не приставала. А вот Ева его пару  раз  пыталась
зацепить, вызнавая, откуда он знает про эти маленькие  горбатенькие  леталки
пурпурных да как получилось, что он сразу все это сообразил. Но отбиться  от
нее прямой просьбой было нельзя. Поэтому  пришлось  потребовать,  чтобы  она
проверила машину перед следующим боем, а не  трепалась.  После  этого  делом
занялась и Ева.
   Западная стая даже не изменила направление, когда крейсер Евы приблизился
к ней. До Одессы оставалось всего-то километров шестьдесят, и, если людям не
удастся быстро переломить сражение в свою пользу, она способна была  связать
боем даже черный треугольник. А тем временем главная стая,  что  насчитывала
четыреста машин, могла дойти до берега, и... В общем, как говорила Ева,  они
свой шанс тоже видели и не собирались от него слишком легко отказываться.
   - Ева, поднимайся как можно  выше,  -  приказал  Рост.  -  И  высматривай
трехногую леталку.
   - Есть, вижу ее. В  центре,  между  транспортами,  идущими  тремя  косыми
группами.
   После этого описания и Рост увидел трехногого.  Действительно,  три  ряда
транспортов плыли в небе на разной высоте, как делают гуси, цепочкой,  когда
последующий держится сбоку и чуть сзади предыдущего. Вероятно, как и  гусям,
это позволяло пурпурным экономить силы.
   - Атакуем, а потом пытаемся гнать весь их табор в центр.
   Атака пошла как по писаному. Полого спикировав, набрав чуть большую,  чем
обычно, скорость, крейсер влетел в транспортные ряды, тремя выстрелами  Рост
расчистил пространство к командиру пурпурных  и  одним  спаренным  выстрелом
убил его, попав прямо в котел, от чего его лодочка  упала  в  воду,  объятая
пламенем. Потом они вышли из тучи ответных выстрелов, столкнувшись  с  парой
других лодочек, причем, как последовал доклад, левая пушка вышла  из  строя,
снова поднялись, заняли положение чуть сзади и стали  дальними,  прицельными
выстрелами сбивать тех, кто пытался уйти в сторону.
   Сначала таких было много, очень много. Потеряв главаря, пурпурные даже не
пытались таранить крейсер людей, не пытались к нему  приблизиться  или  даже
стрелять слишком часто. А потом... Потом они вдруг поняли, чего требовал  от
них Ростик. Они выстроились в походный порядок косыми линиями  и  потянулись
на юго-восток.
   У Ростика возникло сомнение, что он достиг заветной  цели  так  быстро  и
легко, но потом заметил, что то и дело одна-две машины отходят в сторону, и,
даже теряя некоторые из них, пурпурные  вполне  безопасно  освобождаются  от
опеки человеческого крейсера, рассеиваясь, только не все разом, как в первом
случае, а медленно и сравнительно безопасно. Эту идею подтвердила и Ева:
   - Этак мы их всех потеряем, пока дотащим до Одессы.
   - Ничего, может, кое-кто и не успеет убежать, - отозвался Леха.
   А Ростик с радостью понял,  что  слух  к  нему  постепенно  возвращается,
потому что он слышит пилотов, говоривших едва ли не в четверть  тона.  Но  в
следующий раз стрелком в этой башне он решил отправиться,  выпросив  у  мамы
как можно больше ваты для затычек.
   С основной стаей тоже было не все в  порядке.  Она  отбивалась  от  Кима,
который пытался "покусывать" ее сбоку, и весьма толково. По следам копоти  и
развороченной консоли правого крыла Ростик  понял,  что  крейсер  Кима  тоже
пытались таранить. И продолжали пробовать, должно быть  потому,  что  он  не
догадался о значении маленьких особых лодок Эту ошибку следовало  исправить.
Ростик скомандовал Еве, и вот девица-пилот уже наметанным  глазом  вычислила
основного врага быстро и легко.
   - Таких двое... - доложила она. - По крайней мере,  я  вижу  две  машины.
Одна впереди, идет на Одессу. Вторая - в центре.
   Рост проследил, как стая пурпурных, которую они пригнали  с  запада  и  в
которой осталось менее двух третей,  сливается  с  большой  стаей,  а  потом
приказал атаковать сначала ту машину, что была впереди.
   Они атаковали. Их попытались таранить, и довольно успешно - Ева дважды не
смогла избежать столкновения. И второе дорого обошлось их  крейсеру  -  были
убиты кормовые стрелки, их спаренная установка  оказалась  смята,  а  снизу,
где-то в районе брюха, начался  пожар,  который  пришлось  довольно  активно
гасить, иначе он мог перекинуться на запасы топливных таблеток. Это была  бы
быстрая и беспроблемная смерть и машины и людей.
   Зато они убрали переднего "горбунка", и вражеские лодки впереди стаи  тут
же начали разбегаться. Видимо, сил командира в одной лодке, которая осталась
посередине стаи, уже не хватало для управления более чем пятью сотнями машин
Разумеется, немало было и таких, которые  стали  удирать  назад,  в  сторону
океана... Но Рост их сбивал, и  Ким  их  сбивал,  так  что  мало-помалу  они
продвигались все-таки в нужную сторону - к Одессе
   Потом, когда пожар был сбит и их крейсер пришел в относительный  порядок,
они сбили трехногую машину в середине. При этом Ева  получила  очень  плохой
удар трех слившихся лучей через смотровую  щель.  Хорошо,  что  выстрел  был
сделан под углом и лишь задел девушку. Но она была выбита из своего  кресла,
несмотря на ремешок, которым привязалась еще перед боем, а потом  еще  почти
четверть часа не могла ворочать рычагами. За них пришлось  сесть  Ростику  -
как ни странно, из всего остального экипажа у  него  единственного  оказался
хоть какой-то опыт пилотирования гравилетов.
   Разумеется, он отошел как можно дальше от стаи, чтобы случайно не попасть
под удар очередного пурпурного Талалихина, и  темп  огня  существенно  упал,
потому что в башне осталась одна Ада, но... Они справились и с этим.
   А потом Ростик понял, что Ким,  осознав  восстановившуюся  боеспособность
Евиного крейсера, уходит вперед. И в самом деле, пора было встречать их  над
Одессой, не позволяя им проскочить город, заставить приземляться,  оказывать
давление сверху.
   Ростик был не очень уверен, что это у них выйдет, но попытаться все равно
следовало. По крайней мере, следовало надеяться,  что  самые  предприимчивые
пилоты этих лодочек уже удрали из стаи и остались  только  те,  кто  был  не
способен на самоотверженное сопротивление или длительное непослушание.
   Ведь главную загадку этого боя они разрешили, и, кажется, правильно,  так
почему бы их противникам не оказаться проще и трусливее,  почему  бы  им  не
попытаться элементарно спасти свои жизни в надежде на последующие переговоры
и выкуп?

27

   На этот раз совещание проходило в кабинете Председателя. Как уже  бывало,
здесь еще оставался немалый беспорядок - свидетельство  недавних  переездов,
эвакуации, ударов по городу. Особенно это  было  заметно  по  очередной  раз
разбитым стеклам - материалу ныне дорогому, практически невосстановимому. Но
в то же время, опять же, как  Ростик  уже  видел  не  раз,  чувствовалось  и
стремление все восстановить, вернуть на место, поправить, отремонтировать.
   На заседании было очень много народу, раза в два больше, чем на заседании
в подвале Дворца культуры во время налета. Ростик сначала  решил  было,  что
все эти начальники в критические дни работали в разъездах, просто  физически
не могли заседать, а потом вдруг подслушал, как один очень неприятного  вида
мужичок, чем-то неуловимо похожий на Дзержинского, только в пенсне, негромко
говорил своему соседу:
   - Мне  Председатель  три  повестки  прислал  с  требованием  куда-то  там
явиться... Но ты помнишь, какой ад творился на улицах? Вот я и подумал - нет
уж, буду организовывать, -  мужичок  хохотнул,  выставив  вперед  желтые  от
местного самосада зубы, - оборону, так сказать, по месту жительства.
   - А я на заводе оказался как раз, когда эти  налетели,  -  отозвался  его
собеседник. - И представь себе, у них там для меня даже  пайка  не  нашлось,
пока мы ждали, чем все кончится. Только на вторые сутки накормили. Якобы я у
них по спискам не прохожу... Ну и что, что  не  прохожу?  Что  же,  меня  не
кормить? А в город направляться... Сам говоришь, по улицам тогда  не  пройти
было.
   Чтобы его не стошнило, Ростик пересел, а потом подозвал и  Кима  с  Евой,
когда они наконец вошли в кабинет. Причем за ними гналась та  самая  пожилая
секретарша, которую Ростик помнил еще, кажется, по первосекретарю Борщагову,
расстрелянному за явное предательство. Она не хотела их  пускать,  и  Ким  -
голова садовая - чуть было ее не послушал. Но тут уж Рост  не  выдержал.  Он
поднялся и повелительно, насколько мог, высказался в том смысле,  чтобы  оба
пилота поторапливались, потому что докладывать один он вообще  отказывается.
Секретарша, конечно, отстала, мельком посмотрев на  Ростика  и  выразительно
поджав губы. Что же, решил Рост, плохую репутацию вполне можно  использовать
в подобных случаях.
   Потом к их компании прибился Поликарп, усталый до невозможности. Он сразу
же принялся высказывать свое мнение Ростику:
   -  Слушай,  ты  не  мог  эти  черные  треугольники  как-нибудь   поменьше
уродовать?
   - Поменьше? - заинтересовалась Ева. - Как это?
   - Ну, их же мне восстанавливать приказано. Две машины - еще туда-сюда.  А
третья - просто невмоготу. Мы уже по три  комплекта  шин  переложили,  котлы
отревизовали до последней пылинки, а она все равно не летает... Топливо жрет
как верблюд, а не летает.
   - В бою  я  как-то  об  этом  не  думала,  -  призналась  Ева.  -  Просто
уворачивалась от них, как могла, и дергалась, чтобы вот ему, -  она  кивнула
на Ростика, - было сподручней отстреливаться.
   В кабинет деловой походкой, как  Ленин  в  каком-то  фильме,  не  столько
вошел, сколько ворвался Рымолов. За ним, с  развевающимися  полами  пиджака,
стремился Каратаев. За ними торопливо семенила теща Тамара,  Галя  и  кто-то
еще. Ростик вздохнул, ему  вся  эта  деловитость  казалась  бессмысленной  и
показной до оскомины.
   Председатель  сел,  повелительно  рассадил  свою  свиту.  Потом   оглядел
собравшихся, кому-то улыбнулся, да так, что очень напомнил того,  с  желтыми
зубами, а иным просто кивнул. Потом резковато, чуть более властно, чем  было
нужно, приказал:
   - Ну все, начинаем.  Рассаживайтесь,  очень  мало  времени.  Город  нужно
восстанавливать... - Потом увидел Ростика, Кима, Еву и Поликарпа. - Ага, вот
и наши  герои.  Да,  герои.  -  Он  еще  раз  осмотрел  собравшихся,  словно
выискивал, кто будет с ним спорить, но таких не нашлось.  -  Они  спасли  не
только город, они спасли наше будущее. По крайней мере, на некоторое время.
   Кто-то  высказался  в  том  смысле,  что  это  коллективная  заслуга,  но
Председатель очень выразительно хлопнул ладонью по столу:
   - Нет, особенный вклад Гринева и пилотов ни с чем в  сравнение  не  идет.
Это, дорогие мои, следует сразу понимать и впредь не путать.
   Он даже говорить по-человечески  разучился,  подумал  Рост.  На  каком-то
очень уж парадном языке., вещает. Наверное, полагает, так и следует говорить
Председателю. А ведь чуть больше двух лет прошло с той поры,  когда  он  был
простым профессором, с очень осмысленными взглядами на жизнь, на  управление
человечеством, городом, на необходимость выживать даже тут, в Полдневье.
   - Давайте для начала послушаем доклад нашего  главного  исполнителя  этой
операции. Просто чтобы быть в курсе дела.
   Рост стал рассказывать. Его попытались прервать, когда он  описывал,  что
сделал Боец, то есть Денис Пушкарев, но Рост на это не поддался, он твердо и
очень явственно закончил этот эпизод,  прежде  чем  перешел  к  последующим.
Сражение с черными треугольниками тоже вызвало у  аудитории  противоположные
чувства. Были такие, кто принялся поторапливать его, настаивая на том, чтобы
доклад  был  короче,  но  были  и   такие,   что   выясняли   детали,   даже
переспрашивали.  Особенно  этим  отличался  неизменный  Вершигора  -  бывший
главред боловской районной газеты. Ему это как бы по  должности  полагалось,
вот он и  старался,  задавая  кучу  вопросов,  прозвучавших  откровенно  "на
засыпку".
   Рассказывая  о  сражении  со  стаями  обычных  леталок,   Рост   подробно
остановился на малых "горбатых" машинках,  их  организующей  силе.  Тут  уже
заинтересовался сам Председатель,  он  пару  раз  попросил  Ростика  описать
поведение и внешний вид этих особых машин,  а  потом  спросил,  как  Рост  в
горячке боя до такого открытия сумел додуматься.  На  миг  в  нем  проявился
прежний Рымолов, умный  и  тонкий  собеседник,  не  зараженный  чиновничьими
манерами... Но лишь на миг. Потом все стало обычным, многие  из  сидящих  за
главным Т-образным столом даже не заметили этих изменений.
   - А когда мы довели их до Одессы, -  перешел  к  последней  стадии  войны
Ростик, - и остановили, хотя это было совсем не просто, то стали кружить  не
столько вокруг них, сколько над ними. Они подергались в  разные  стороны,  и
некоторые принялись садиться. На земле их уже встречал Дондик и...
   - Ага, - отозвался Каратаев, -  Дондик,  значит,  тоже  в  этом  принимал
участие?
   - Я же говорю, Дондик принялся выволакивать севших пурпурных,  выстраивал
их в колонну,  брал  под  охрану.  Наши  ребята,  правда,  нервничали,  были
перестрелки, но... Как только мы видели, что  на  земле  что-то  не  то,  то
пикировали и подавляли пурпурных всей имеющейся огневой мощью. Это помогало,
хотя машин, даже уже сдавшихся, по-уродовали немало. Это  длилось  почти  до
темноты.
   - Когда мы поняли, что не  успеваем,  -  вмешался  Ким,  -  то  принялись
сбивать их. И они приземлились уже все. Так что очень уж усердствовать нам и
не пришлось.
   - А сколько пурпурных вообще село? - спросил Рымолов.
   - К Одессе мы подвели порядка трех сотен машин,  -  доложила  Ева.  -  Но
потом, из-за их упрямства, побили еще с полсотни. Ну, некоторые машины,  как
позже выяснилось, они сами перед сдачей поуродовали... В общем  и  целом,  я
думаю, сотни две с гаком обычных леталок у нас теперь имеется.
   - Поликарп, - обратился Рымолов, - прими к сведению.
   - Уже работаем, Арсеньич, - тут же отозвался Полик. - Хотя я сам к Одессе
еще не выбирался, не успел.
   - А нужно, - отозвался недовольным голосом  Каратаев.  -  Понимаешь,  чем
больше и быстрее это все провернуть,  тем  лучше  мы  будем  подготовлены  к
следующему налету.
   - А следующий налет разве... - Ева растерянно  посмотрела  на  Ростика  и
закончила совсем невпопад:
   - собирается?
   - Что значит "собирается"? - удивился Рымолов. - Это вам, Бахметьева,  не
дождь, чтобы "собираться".
   - А почему, собственно, не дождь? - удивился Ростик.
   В кабинете  мгновенно  установилась  тишина.  Ким  осторожно,  совершенно
незаметно, поглядывая в другую  сторону,  толкнул  Ростика  локтем,  но  тот
сделал вид, что не замечает.
   - Что вы сказали, Гринев? - поинтересовалась Галя.
   - Я спрашиваю, Андрей Арсеньевич, как могло получиться,  что  эти  черные
треугольники вообще прорвались к городу? И в связи с  этим  возникает  целая
куча других вопросов, например, почему Боловск был до такой степени не готов
к обороне?
   - Гринев, ты всегда все испортишь, - отозвалась Галя, но ее голос  утонул
в жестком ответе Каратаева:
   - Был бы твой драгоценный наблюдатель на воздушном шаре повнимательнее...
   - Ложь, - очень спокойно, даже  как-то  лениво  отозвался  Ростик.  -  Ты
забываешь, Каратаев, что перед самой смертью Пушкарева я тоже был на шаре  и
говорил с ним. Он докладывал об этих черных машинах еще  за  две  недели  до
налета. Из этого следует, что  не  правильное  решение,  которое  обернулось
разгромом города, исходило отсюда - из Белого дома. Так  вот,  я  спрашиваю,
кто ответствен за это не правильное решение?
   - Я, по всей видимости, - отозвался Рымолов. - Понимаешь,  Гринев,  кроме
этих черных треугольников, в подлете не было  ничего  необычного.  Пурпурные
уже давно летают к дварам за смолой деревьев. Ну, ты знаешь, ты сам и принес
эти сведения пару лет назад. И этот полет был почти такой же. Вот я и решил,
если мы все равно ничего сделать не в силах, тогда... А получилось плохо.  Я
это понимаю.
   - Но теперь следует не виновных искать, - тут же  отозвалась  Галя,  -  а
восстанавливать город.
   - Не понимаю, - отозвалась своим самым мягким тоном Ева, -  почему  такое
упущение должно сойти с рук?
   - Что значит сойти с рук? - взорвался Каратаев. - Вы выбирайте выражения,
девушка.
   - Если бы я их не выбирала, - улыбнулась Ева, - я бы высказала  эту  идею
совсем по-другому. Только вам, Каратаев, это бы еще больше не понравилось.
   - Прекратите, - попросил Рымолов. - Да, решение было  не  правильным.  Мы
прохлопали... Но сходить с круга  из-за  этой  ошибки  я  не  намерен.  Тебе
понятно, Гринев?
   - Не очень, - отозвался Ростик. - Но тогда хотелось бы  задать  и  другие
вопросы.
   Он посмотрел на собравшихся людей, они все смотрели  на  него  не  мигая.
Некоторые даже привстали.
   - Какова должна  быть  ваша  неэффективность,  Арсеньич,  чтобы,  как  вы
выразились, "сошли с круга"?
   - Когда я решу эту проблему, я  тебе  сообщу.  Персонально.  Еще  вопросы
есть?
   - С этим неясно, но пока оставим. - Ростик вздохнул.  -  Тогда  следующая
трагедия, возникшая по вине - я повторяю, - по вине Белого дома и  его...  -
он мельком осмотрел всех сидящих тут людей, - его чиновничества. Кто  послал
на две последние машины пурпурных пять наших лодок? Необходимо заметить, что
этот вариант уже был отвергнут на совещании,  и  мы  пришли  к  выводу,  что
сражаться слабыми антигравами против этих черных - бессмысленно. Я  знаю,  -
продолжил Рост после небольшого колебания, - что на аэродром для отдачи  или
передачи этого приказа приезжал Каратаев.
   - Гринев, - тут же отозвался Каратаев, -  не  все  тебе  лавры.  Мы  тоже
должны были кое-что сделать...
   - Я прихожу к выводу, Каратаев, чем меньше ты что-то делаешь,  тем  лучше
для города. Просто потому, что больше людей в живых остается.
   - Перестаньте хамить, Гринев, - тут же подала голос Галя. - Держите  себя
в руках.
   Рост попытался улыбнуться, хотя губы сводило судорогой гнева и ярости.
   - Среди павших был твой брат, Галя. Неужели...
   - Я знаю,  -  ледяным  тоном  ответила  Галя  Бородина.  И  в  этом  тоне
прозвучало нечто такое, после чего стало ясно -  смерть  брата  оставила  ее
почти  прежней.  Ей,  кажется,  невозможно  было  измениться,  даже  обычное
сестринское чувство было для нее недостижимо.
   - Тогда так, - признался Ростик. - Как тут уже было сказано, если бы я не
держал себя в руках, я бы высказался иначе, но тебе,  Галя,  это  совсем  не
понравилось бы.
   - Этот приказ был выработан коллегиально. - медленно, чуть не по  слогам,
проговорил Рымолов. - За него никто персональной ответственности не несет.
   - Не так, - отозвался Ростик. - Если  коллегиально,  значит,  несете  вы,
Арсеньич. Вы, и никто другой. Коллегиальность - это не пряталки, это  просто
форма, при которой.....
   - Не учите нас жить, - не выдержал теперь кто-то еще из собравшихся, кого
Ростик даже в лицо не знал.
   - Еще раз, - сухо отчеканил Ростик. - В  результате  преступного  приказа
погибли все, повторяю, все пилоты  малых  машин.  Среди  них  были  довольно
опытные люди, такие как  Хворост.  А  лейтенант  Бялый,  кстати,  совершенно
геройски вел себя в сражении под Бумажным холмом. И вот какой-то...  чинуша,
- Ростик сделал над собой усилие, чтобы  не  выругаться,  -  своим  приказом
посылает их на бессмысленную смерть.
   - Бессмысленных смертей не бывает, - отозвался Рымолов.
   - Как раз бывают, - сказал вдруг Ким.
   - Вы что, не понимаете, -  почти  прорычал  Ростик,  -  что  после  всего
случившегося вам придется многое объяснить людям?  И  нам  особенно,  просто
потому, что мы требуем.
   - Да не волнуйся ты за нас, Гринев, - высказалась Галя, - придет время  -
объясним.
   Кто-то натужно хмыкнул, кто-то неестественно хохотнул.