ь, когда и Антон увидел город, он пристроился  рядышком,  выдерживая
тот же курс. Но  после  посадки,  кажется,  собрался  порасспросить  их  как
следует.
   Город был невелик, не больше пяти сотен метров в поперечнике, от стены до
стены. Но дома тут стояли так плотно, что казались сплошной коркой. И во все
стороны торчали башенки с полукруглыми навершьями, которые угрожали чему-то,
что могло налететь... Средь бела дня?
   "А ведь если это так, я знаю, от кого гошоды выставили свои  баллисты,  -
решил Рост. - И знаю, о чем они пытались однажды  меня  предупредить.  Но  я
тогда слишком мало знал Полдневье, чтобы понять их".
   У набережной, подальше от стен, расположилось  несколько  площадей.  Одну
очень красивую площадь с домами, словно нарисованными  старыми  итальянскими
мастерами,  даже  украшала  какая-то  статуя.  И  протянулось  это  открытое
пространство, обнимая четверть гавани, до самых складов,  которые,  как  все
склады  всех,  наверное,  миров,  были  лишены  окон  и   потому   выглядели
мрачновато.
   Треск раздался  так  внезапно,  что  Ростик  даже  не  сразу  понял,  что
произошло. Но когда повернулся к лодке Антона, у него заныло в груди.  Прямо
над беззащитной и крохотной лодочкой, идущей от них в сотне метров,  нависла
чуть более темная, чем окружающий воздух, громада. И была она так  велика  и
подвижна, что Ростик засмотрелся на нее.
   А тем  временем  какие-то  части  лодки  Антона,  весьма  вещественные  и
определенно  принадлежащие  к  обычному,  реальному  миру,   оторвались   от
гравилета, но вместо того чтобы упасть, стали медленно отваливаться в  серую
пелену неба, исчезая на глазах. И вот уже Ростик не видел ничего, лишь тень,
шевеление, темный ветер, который сделался видимым на миг...
   Зато теперь он знал, что у этого существа нет  морды,  как  морды  нет  у
дождевого  червяка.  Обычного,  тупого,  слепого,  отвратительного  червяка,
только очень большого и, разумеется, летающего.
   А потом  лодка  Антона  завалилась  вниз.  Удар,  который  она  получила,
оказался слишком силен, даже  Антону  не  удалось  удержать  ее  на  прежнем
курсе... Внизу было море, до берега оставалось немного, но до него еще нужно
было долететь...
   Перед Ростом, как на кадрах старой хроники, мелькнула  фигура  Коромысла,
привязанного к каким-то болтающимся в воздухе, словно  тряпка,  обломкам,  и
было не ясно, сумеет ли он удержаться.
   - Что там?! - заорал Ким.
   Ростик не ответил. Он надавил на планку, и пушка заработала. Промахнуться
он не мог: слишком невелико было расстояние и слишком велика  была  цель.  И
огонь был быстрым - Рост по уже проверенной схеме подталкивал обойму,  чтобы
она чуть быстрее вползала в казенники.
   И тогда он почувствовал... Это было похоже  на  крик,  изданный  в  таком
диапазоне, который человеческое ухо по своей природе воспринять не способно.
Но это был крик, вызванный мукой и болью, страхом и смертной тоской... И его
давление на весь этот мир, на мозг человека оказалось слишком сильным, чтобы
его совсем не ощутить.
   Полотнище развернулось, его складки сдвоились и сейчас  же  стали  видны.
Ростик поменял обойму, передернул затвор, снова ударил, на этот раз повернув
пушки на эти видимые участки. Снова тот же  беззвучный  вопль,  от  которого
мерк  свет  и  таяло  сознание...   В   воздухе   остались   едва   видимые,
поблескивающие, тонкие, бесконечно длинные струны. Если это был аналог крови
чудовища, то она была даже не  лишена  красоты.  Впрочем,  почему-то  Ростик
знал, в воду эти струны не упадут, они испарятся до того, как пролетят  весь
путь.
   Чуть не выбив стекло головой, Ростик попытался рассмотреть вторую  лодку.
Антон сумел поймать управление у самой воды. И теперь тащился к городу.  Его
так бросало из стороны в сторону, что у Ростика каждый раз захватывало  дух,
он все время ждал,  что  увидит  всплеск,  который  сделает  спасение  ребят
невозможным... Тем более что сверху определить, на какой высоте Антон  тянул
свою машину, было трудно.
   - Ким, - позвал Ростик. - Ты можешь им помочь?
   - Не могу.  -  Молчание.  -  Он  все  делает  правильно.  Если  опять  не
отключится, тогда...
   - Отключится? - Ростик был поражен.
   - Мне так показалось, - отозвался Ким, - что сразу после удара  он...  то
ли башкой обо что-то стукнулся, то ли рычагами руки поломал.
   Мелькнул берег... И вдруг лодка Антона попыталась подняться, а  это  была
ошибка. Она сразу отвалилась в сторону от выбранного курса, странно заюлила,
залетела боком в черту города, пропахала воздух над набережной, стукнулась о
треклятую статую, установленную на площади перед гаванью,  и  непонятно  как
исчезла из поля зрения.
   Скорее по какому-то наитию, чем по осмысленному  пониманию  происходящего
Ростик поднял голову. На него плыло так много червей, что  они  стали  почти
видны.
   - Ким, садись на набережную! - завопил Ростик и замолотил  из  пушек  как
заведенный.
   Обойма кончилась слишком быстро, но он заметил это, лишь клацнув  планкой
впустую раза три. Потом вставил новую обойму, молясь, чтобы все эти твари не
успели их сожрать прежде, чем он будет готов... Расстояние до них  оказалось
чуть  больше,  чем  ему  показалось.  Сыграли  свою  роль   прозрачность   и
невероятные размеры зверюг. Потом пушка заработала, лучи ударили в скопление
складок серого света, чуть более плотных, чем небо над головой.
   Их лодка безвольно, как облако, плыла совсем в другую от города  сторону.
Улучив момент, меняя обойму, Ростик посмотрел на Кима. Пилот,  вывернув  шею
так, что рисковал ее вывихнуть, смотрел в боковое окошко. Руки,  лежащие  на
рычагах, замерли, но, даже затянутые в кожу черных перчаток, выдавали  такое
напряжение, что Ростик заголосил:
   - Ким, Кимище! Проснись!
   - Что? - спросил он. Потом выпалил:
   - Какие же они огромные!
   - Садись, Ким, вниз, иначе они нас...
   Потом пушка сделала разговор бессмысленным. Но Ким, кажется, уже пришел в
себя. Он развернулся на месте, как умели делать пурпурные,  и  боком,  чтобы
хоть немножко было видно то, что творилось сзади, скакнул вперед. Правда, он
потерял почти сотню метров высоты, но теперь высота им была не  нужна.  Зато
набережная со статуей, о которую стукнулась машина Антона; стала существенно
ближе.  И  воздушные  черви  стали  отставать.  Говоря  языком  человеческой
тактики, они вышли из зоны огня. Ненадолго, конечно, но  этого  должно  было
хватить, чтобы гравилет, аккуратно развернувшись, опустился на плиты.
   Нет, не просто опустился... Ким оказался хитрее,  чем  Рост  подумал.  Он
вдруг резко прикрикнул:
   - Все, заглохни!
   - Что? - не понял Рост и перестал стрелять.
   - Вот именно, - пояснил Ким. -  Стрелять  больше  не  нужно,  не  выдавай
нашего тайника.
   - Какого тайника?
   И тогда он увидел. На высоте считанных сантиметров, медленно, поднимая  с
плит набережной вихри скопившегося тут песка,  их  лодка  стала  вползать  в
галерею, образованную стеной дома,  колоннами  и  очень  широкими  навесами,
иногда прерываемыми еще более выдающимися в сторону моря балконами.
   Когда каменный свод закрыл их сверху, Ким шумно набрал в легкие воздуха и
мягко, очень осторожно двигая рычагами, опустил машину на мостовую.
   - А если они обрушат на нас этот дом? - спросил Ростик.
   - Гораздо хуже,  если  оно  само  рухнет  от  наших  блинов...  Или  твои
зеленокожие ширы нападут на нас ближе к ночи.
   - Зеленокожие не нападут, - ответил Ростик. - Если бы они тут  были,  они
бы высыпали на площадь смотреть  на  твои  маневры  или  вовсе  помогли  нам
справиться с червями огнем из своих баллист.
   Ким уже отстегнулся от кресла. Ростик, как оказалось,  тоже.  Только  Ким
находился ближе к выходному люку в днище.
   - Давай быстрее, я заметил, они должны быть недалеко.
   -  Подожди  меня!  -  прикрикнул  Ростик,  опасаясь,  что   Ким   сделает
какую-нибудь глупость.
   - Почему? - удивился он.
   - Потому что я с автоматом.
   - Понятно. - Больше убеждать Кима было не нужно.  -  Винторук,  оставайся
тут. Тут - понял? Сзади раздался почти спокойный голос:
   - Только бы они были живы, - проговорил Ростик, вылетая на  площадь,  под
полуденное солнце, и осматривая воздух над крышами домов.
   Дыма или следа взрыва видно не было. И на том спасибо... Что ни говори, а
это внушало надежду.

8

   На дне фонтана, покрываемом тенью пресловутой статуи, сбитой Антоном  при
посадке, всегда собиралось немного отличной воды, поэтому раненых перетащили
на набережную. Здесь же и единственный работоспособный гравилет  было  проще
охранять,  да  и  в  одном  из  соседних  домов,   по   странному   стечению
обстоятельств похожему на средневековую гостиницу, оказались совсем неплохие
комнатухи с полным набором постельных принадлежностей. Кровати  для  зеленых
были чуть длинноваты, но длиннее - не короче, с этим  легко  примирились,  а
вот спать и - главное - выхаживать раненых можно было с комфортом.
   Антона, впрочем, этот комфорт  не  очень  радовал,  хотя  он  его  вполне
принимал, и даже удивлялся  мягкости  перины,  которая  оказалась  под  ним.
Лежать ему приходилось все время, потому что Ростик веско,  на  правах  сына
врача, выдал свой диагноз - сотрясение мозга, хотя и не  тяжелое.  Размышляя
над этим, Антон без конца повторял:
   - Кто бы мог подумать?.. Оказалось, есть что сотрясать.
   - Оказалось. Но ты - лежи, - отвечал ему Ким, превратившись в  постоянную
сиделку. Он очень переживал за ребят, пока те не  стали  подавать  признаков
жизни. Зато потом повеселел.
   А на Ростика, наоборот, то,  как  это  происходило,  произвело  не  самое
хорошее впечатление. Оба были слабы, и им по всем статьям срочно требовалась
медпомощь. Но пока из ситуации приходилось выходить своими силами.
   Антона еще можно было держать в горизонтальном положении,  менять  мокрые
повязки на  лбу  и  рассчитывать,  что  этого  будет  достаточно.  А  вот  с
Коромыслом было хуже. Он очень много пил и потом мочился с кровью. Не  нужно
было   кончать   мединститут,   чтобы   предположить   у   него   внутренние
кровоизлияния. И никто, кроме очень опытного хирурга, не мог  предсказать  -
выздоровеет этот  парень  без  лекарств,  инъекций  и  всякого  медицинского
обхождения или нужно будет придумывать что-то более  сложное,  чем  обильное
питье.
   Сопелов вообще исчез. Как рассказал Антон, Коромысло заставил его  встать
на котел незадолго до того, как на них напали. И техник то ли выпал,  то  ли
невидимая тварь его сожрала. Ростик, памятуя страшную картину,  когда  какой
то кусок корабля истаял в прозрачном брюхе воздушного  червяка,  предполагал
последнее.
   Собственно, было странно, что дважды нападали на один и тот же корабль  и
в одной и той же манере - заходя с кормы, пожирая гребца и  запасы  топлива,
которые хранились там в мешках. Над этим стоило подумать. А  пока  следовало
просто принять во внимание - если бы у котла стоял Коромысло, то  пропал  бы
он, а техник остался бы жив. Простая  арифметика  выживания  -  кто  угадал,
живет, кому выпал жребий ошибиться - исчезает. Иногда - без следа.
   С пищей у них довольно быстро наладилось. В городе было полно подвалов, и
в одном из них они  набрели  на  остатки  пшеницы.  Хотя  четверть  глиняных
горшков, в которых хранились злаки, оказалась  разбита  и  какие-то  грызуны
похозяйничали  среди  этого  богатства  в  свое  удовольствие,   пшенка   из
нетронутых сосудов весьма  подкрепляла  их,  только,  как  утверждал  Антон,
слегка горчила.
   Еще  Ростик  с  Кимом  или  Винторуком  ходили  охотиться.  Ко  всеобщему
изумлению, никакой существенной дичины  поблизости  не  оказалось.  Зато  за
стенами городка в изобилии бродили неимоверные стаи панцирных  шакалов.  Это
накладывало  необходимость  возвращаться  под  защиту  стен  с  наступлением
темноты. В город шакалы просачивались крайне редко и небольшими группками, в
три - пять голов. Разумеется, в таком количестве они вели себя робко, иногда
хватало  просто  крика,  чтобы  звери  удрали.  Но  иногда   приходилось   и
постреливать, хотя по привычке Ростик  экономил  патроны  и  бил  только  из
арбалета, который с запасом стрел оказался под сиденьем второй лодки.
   Еще Ким пробовал наладить рыбалку. Все-таки, что ни говори, они оказались
в приморском городке,  в  фешенебельном  районе  порта.  В  сотне  шагов  от
гостиницы начиналась уже причальная стенка для  кораблей,  украшенная  очень
похожими на кнехты тумбами. Глубина тут составляла метра четыре. Ким выяснил
это, зашвырнув лотик, сделанный им из веревки и камня с  дыркой  посередине,
который он нашел в большой комнате гостиницы. Никаких приливов  или  отливов
тут, разумеется, не было, что многое упрощало по сравнению с Землей,
   Рыбачить было интересно. Вода стояла такая  прозрачная,  что  можно  было
считать камешки на дне размером с монетку. И  куда  как  часто  показывались
вполне аппетитные рыбины... хотя и ловились они с трудом.
   - Житье в пределах города  сделало  их  слишком  смышлеными,  -  объяснял
причины своих неудач Ким, - нужно будет за стенами попробовать.
   Но далеко отходить ему не советовали даже для такого  благого  дела,  как
рыбалка. К тому же, несмотря ни на что, некая часть рыбьего  стада  все-таки
попадалась на грубый крючок Кима, сделанный из обычной иглы и закаленный  по
совету Ростика, а жадничать и ловить впрок казалось неразумно - свежая рыбка
была вкуснее.
   Дни шли за днями, и, если бы не промелькивающие по мостовой едва ощутимой
тенью воздушные твари, настроение, что все окончилось куда лучше, чем  могло
бы, не оставляло бы  ребят.  Но  воздушные  черви  не  уходили,  а  кружили,
кружили... И никто не знал, как лучше поступить в такой ситуации.
   Несмотря на уговоры затаиться и не привлекать  к  себе  внимания,  Ким  с
Винторуком пару раз попытались взлететь. Это была довольно понятная  попытка
- они тут сидели, хотя уцелевшая машина до Боловска донесла бы  их  всего-то
часа за три... Пусть  даже  напрячься  при  этом,  разумеется,  пришлось  бы
изрядно. С другой стороны - воздушных червей было так много, что даже Антону
теперь не требовалось ничего доказывать. Время от  времени  три  или  четыре
туши заслоняли от наблюдателя небо, и это давало вполне ощутимое шевеление в
воздухе. А величина и  неуязвимость  этих  чудовищ  придавали  угрозе  самый
недвусмысленный характер.
   - Знать бы, что их в нас раздражает? - спрашивал себя и Кима Ростик.
   Но ответа никто из них не знал. Первоначальное предположение Ростика, что
их выдали палки с намотанной липкой массой, померкло после того, как червяки
напали на лодку Антона, на которой не было  ни  одного  из  этих  "подарков"
дваров, а лодку Кима не тронули, хотя, если брать в расчет приманку,  должны
были атаковать тупо и прямолинейно, несмотря на огонь, который вел по тварям
Ростик во время той схватки.
   Так или иначе, но, покружив над городом, Ким уже через  считанные  минуты
заходил на посадку, спасаясь под галереей. Это было вполне  разумной  мерой.
Ростик не мог этого доказать, но ему почему-то казалось, что человека  среди
тесных городских улиц чудовищам не  поймать.  А  вот  гравилет,  стоящий  на
вполне  доступной  со  стороны  моря  площадке,  будет   для   них   слишком
привлекательной приманкой, они непременно атакуют его, даже рискуя  получить
какие-то травмы, задев соседние дома.
   После недельного сидения,  когда  у  Антона  стали  проявляться  признаки
выздоровления и он уже требовал, чтобы его отпускали ходить в сортир,  а  не
ухаживали как за маленьким, терпение ребят стало подходить к концу.
   Дискуссию как-то после вполне цивилизованно  проведенной  ночи,  то  есть
отлично выспавшись, начал Ким:
   - Ну, какие будут предложения?
   Ростик изобразил на лице  недюжинные  размышления,  но  вслух  ничего  не
сказал. Вместо этого Антон, которому впервые позволили сидеть за  столом,  а
не валяться в постели во время завтрака, не совсем осмысленно спросил:
   - А покинут ли город?
   - То есть? - не понял Ким. - Если бы тут был хоть один житель, сторож или
охранник какой-нибудь, он бы у нас уже выяснял, кто мы да по какому праву.
   - Это я понимаю, - согласился Антон. - Я хотел спросить, окончательно  ли
его оставили гошоды?
   - Что послужило причиной ухода? - попытался понять его Ростик.
   - Да нет же! Я думаю, они его оставили, потому что у них и на один  Чужой
город народу уже не набирается.
   - Откуда ты знаешь? - оторопел Ким.
   - А ты видел их поля? - спросил Ростик. Он и сам  так  думал,  только  не
подозревал, что найдет в Антоне, не очень склонном к  углубленному  анализу,
такую поддержку. - А ведь они пашут землю наверняка с запасом. И то...
   - Вот я и думаю, - подал голос Антон,  -  они  его  не  бросили,  а,  так
сказать,  законсервировали.   То   есть   ушли,   оставив   для   возможного
использования те средства, которые им представляются необходимыми. Я имею  в
виду эти катапульты, которые мы видели в Чужом. Они должны...
   - Елы-палы, - с чувством проговорил Ким. - А ведь я еще когда первый  раз
заходил на посадку, подумал, это обязательно нужно проверить. И  на  тебе  -
забыл!
   - Просто мы занялись горячими делами - выхаживали  больных,  искали  еду,
воду.
   - Ну, воды у нас с самого начала было полно, - отреагировал Ким.
   - Зато с остальным только-только справились. Кстати, - признался  Ростик,
- я не думаю, что  это  пустая  трата  времени.  Мы  нашли  отменное  место,
богатое, практически уже подготовленное для колонизации.
   - Ты предлагаешь переселиться сюда? - с участием, словно не у  него  было
сотрясение мозга, а у Ростика, спросил Антон.
   - Греческие полисы всегда захватывали удобное место.  А  тут  -  куда  же
больше? И река, и поля, и порт. Наконец, море - единственный и самый древний
объединитель древних цивилизаций. Думаю, у него и в Полдневье та же роль.
   Речь получилась не очень внятная, но горячая.  Настолько,  что  даже  Ким
немного оторопел.
   - Ну, у нас есть все-таки гравилеты.
   - Они для разведки, для охоты, для баловства. А серьезные  грузы  вынесут
только корабли.
   - А парус? - спросил вдруг Антон. - Тут не  бывает  ветра,  почти  всегда
мертвый штиль.
   - Вот именно, значит, галерный тип корабля будет почти безопасен.
   - Со здешними расстояниями? - спросил Ким. - Не думаю. Скорее всего,  они
используют антигравитацию.
   - Может быть, - согласился Ростик. - Важен не тип движка, а море.  А  тут
оно... - Он указал рукой на окно, в проеме  которого  зеленела  масса  воды,
поднимающаяся почти вверх на такую высоту, что захватывало дух.
   Внезапно на втором этаже послышались шаги. Ким вскочил.
   - Ну, я ему сейчас... Будь он хоть чемпион из чемпионов!
   С этими обещаниями  он  бросился  наверх,  но  сделать  ничего  не  смог.
Коромысло, чуть постанывая от боли, спускался со второго этажа по  лестнице.
Потом он добрел до их стола, придвинутого к окошку не только из-за  света  и
праздничного вида, но и потому, что тут, в отличие  от  других  окон,  проще
всего оказалось поднять заслонку, сделанную из  странного  пористого  камня.
Такие  заслонки  они  нашли  на  окнах  практически  всех  окрестных  домов.
Некоторые из них поднимались в направляющих пазах, а некоторые  нет.  И  это
делало иные дома непригодными для осмотра без горящей ветки.
   Покряхтев,  Коромысло  опустился  на  причудливый  стул,  сделанный,  без
сомнения, для зеленых, но вполне подходящий для человека. Чуть раньше на нем
сидел Ким.
   - Вы, ребята, кажется,  думаете,  что  я  уже  того...  совсем  ослаб,  -
проговорил Коромысло.
   - Нет, я не думаю, - признался Ростик. - Я  определенно  знаю,  что  тебе
следовало бы лежать, не вставая, а не доказывать нам неизвестно что.
   - Так не пойдет, - покачал головой силач. - Вы  думаете,  я  не  перенесу
перелет в Боловск, и, вместо  того  чтобы  лететь  туда,  валандаетесь  тут,
шепчетесь по углам.
   - Никто не шепчется, - оскорблен