тобы  хоть
немного прикрыть кожу  на  макушке,  суетливый,  с  красноватыми,  крысиными
глазками, пухленький, чрезмерно говорливый. У начальства в таком авторитете,
что, когда было решено в начале прошлого лета устроить большую разведку тут,
в восьмидесяти  километрах  от  Перевала  и  в  сорока  от  каменной  полки,
отходящей  от  Олимпийской  гряды,   на   единственной   в   округе   скале,
возвышающейся на десяток метров над  безбрежными  болотами,  его  и  сделали
главным.
   Да таким, что все уже через пару недель чуть не в слезы рыдали... Но  для
начальства он оставался самым толковым руководителем. Ему приписывались  все
достижения, он, и только он, якобы обеспечивал все победы, успехи и реальные
результаты...
   Стоп, подумал Ростик, глядя из бойницы крепости на Скале  на  болота,  на
цветущие откосы скального плато, на озера и лужицы, сверкающие ослепительным
на солнце блеском  под  серым  небом  мира  Вечного  Полдня.  Не  стоит  так
раскисать, не нужно тратить из-за такой ерунды  столько  нервных  клеток.  И
все-таки... Это была не такая уж и ерунда - это была проигранная  война,  он
знал это, ощущал настолько реально, что мог лишь удивляться, почему этого не
видят другие.
   - Ты идешь? - раздался под  гулкими  каменными  сводами,  построенными  с
использованием каменного литья гошодов, голос старшины Квадратного.
   Ростик оглянулся. Старшина в своих глухих доспехах, которые  в  последнее
время почему-то  перестал  снимать  даже  в  крепости,  выглядел  усталым  и
понурым. Не может быть, чтобы он не осознавал этого поражения, подумал Рост,
а на совещании наверняка будет помалкивать. Будет отнекиваться тем,  что  он
просто старшина, что стратегия - дело офицеров, то  есть  его,  Ростика,  и,
конечно, черт их дери, руководителей.
   - Как ты догадался, что я тут?
   - Ты всегда, когда хочешь сосредоточиться, сюда уходишь. Уже месяца  три,
еще с зимы. Не замечал?
   Ростик удивился, он в самом деле, когда дела пошли не очень хорошо,  стал
уединяться в этой галерее все чаще,  но  объяснял  это  отнюдь  не  тягой  к
раздумьям.
   - Отсюда вид на болота изумительный,  -  пояснил  он.  -  Так  и  хочется
вырваться из крепости, расплескать тину,  лужи.  Подышать  свежим  воздухом.
Видишь, вон на том островке сизо-красные разводы. Это цветут орхидеи.
   Квадратный подошел ближе и совсем не по-подчиненному пихнул под лопатку:
   - Пойдем уж, будут тебе... другие орхидеи.
   Они вышли из галереи, проложенной  вдоль  бойниц,  спустились  на  второй
этаж, где находились жилые и служебные помещения. Тут было безопасней всего,
потому тут и разместилось начальство, потеснив  лазарет,  в  котором,  слава
Богу,  было  много  пустых  коек,  общую  солдатскую  комнату  и  офицерскую
караулку.
   Начальство уже собралось. Ввиду сложности ситуации все сидели  с  лицами,
на которых читалось желание немедленно разрешить все  проблемы  человеческой
цивилизации Полдневья. Главным был, конечно,  Председатель  -  на  серьезные
совещания в крепость на Скале он  еще  прилетал,  видимо,  считал  ее  своим
детищем. Был, разумеется, и Каратаев. Его как прислали в конце зимы, так  он
тут и сидел безвылазно, хотя... Впрочем, об этом пока не будем, решил  Рост.
Была и Галя Бородина, сестра того самого парня, с  которым  Ростик  осваивал
Одессу два года назад, который был командиром добытчиков металла и  которого
за окладистую темную бороду прозвали Бородой. Сестру, в отличие от брата, не
любили, и кличку ей дали - Бородавка. Впрочем, Ростик не знал, прижилось  ли
прозвище, хотя про себя пользовался им куда как часто.
   Галина эта была той еще штучкой - сердитой, остренькой на язык,  неумной.
Но хваткой и с апломбом. К счастью, сегодня, кажется, ее можно было в расчет
не брать.
   Вот так, вот и все, тоскливо подумал Ростик. Эти три  человека  и  примут
решение, которое придется исполнять ему. Ему  и  его  ребятам.  Мало,  очень
мало. И глупо - эти  люди  не  понимали,  что  тут  происходит,  и  способны
исказить ситуацию в своей манере так, что решение будет не правильным. А  не
правильные решения тут, в Полдневье, искупаются кровью, только кровью.
   - Рассаживайтесь, товарищи, - предложил Рымолов, не  вставая.  -  Давайте
начнем, в самом деле, я хотел еще  сегодня  отбыть  на  Перевал,  а  значит,
решение наконец должно быть принято. - Он со значением посмотрел на Ростика.
   - Думаю, Арсеньич, мы его и примем,  -  медленно  проговорила  Галя.  Она
всегда говорила очень медленно. Ростик подозревал,  что  не  по  медленности
мышления, а просто для того, чтобы ее реже спрашивали. Если так,  она  своей
цели добилась, к ней обращались лишь в исключительных случаях.
   - Тогда, Гринев, слушаем твой доклад как коменданта крепости.
   Ростик еще подумал, он не знал, как именно донести  до  руководства  свою
тревогу. Поэтому на всякий случай спросил:
   - Конкретно или с пониманием всей военной ситуации в целом?
   - В целом, - буркнул, упредив начальство, Каратаев.
   - Тогда так. - Ростик быстро посмотрел на стену, где стилом по воску были
нарисованы окрестности, но решил изображением не  пользоваться.  -  Когда  в
начале прошлого лета мы нашли эту скалу и невероятно большие запасы чистого,
очень сухого по местным меркам  торфа,  было  принято  решение  строить  тут
крепость.
   - Не надо от начала времен, - нахмурился Рымолов. - Мы  знаем,  что  было
прежде.
   - Нет, Арсеньич, полагаю, что ошибка была сделана тогда, и, чтобы  ее  не
повторять, я лучше проговорю ситуацию с "начала времен". - Он  подождал,  но
новых протестов не было. - Тогда, как известно, было предложено две  тактики
нашего поведения. Первая, которую предложил я,  -  создание  летучих  групп,
которые режут торф то тут, то там,  в  разных  местах,  охраняемые  довольно
сильными, подвижными  отрядами.  Это  не  позволяло  бы  пернатым  бегимлеси
создать перевес сил, потому что им для маневра требовалось бы время, и мы бы
уходили от решающего столкновения. Вместе с  тем  это  обеспечивало  бы  нас
топливом, потому что на самом деле торфяников тут едва ли не сорок процентов
территории, есть где развернуться и где нарезать  его  даже  не  тысячами  -
миллионами тонн, в  таком  количестве,  что  главной  была  бы  не  проблема
заготовки, а проблема транспортировки его к Перевалу.
   - Так, - кивнул Рымолов. - И все-таки ближе к делу.
   - Вторая тактика заключалась  в  традиционном  усилении  именно  тут,  на
Скале, строительстве очень мощной крепости и удержании этой крепости  силами
до двух рот. Разумеется, охрана работающих на  торфяниках  бакумуров,  вывоз
топлива по стационарной, единственной тут дороге - широким крюком, с заходом
на восток, и лишь последующим возвращением по каменному  подножию  гряды  на
запад, к Перевалу. Обходится  это  не  очень  дешево,  но  с  тех  пор,  как
грузовики были переоборудованы под спиртовое  топливо,  я  постоянно  слышал
заверения, что с транспортом проблем не будет. Зимой, то есть более полугода
после нашего тут обустройства,  оказалось,  что  транспорт  не  обеспечивает
вывоза торфа по одной простой причине - пернатые знают путь,  которым  ходят
машины, потому что этот путь единственный, и устраивают налеты на караваны.
   - Мне говорили военные аналитики, - веско высказалась Галина, - что  даже
если бы мы воспользовались твоей идеей летучих отрядов, пернатые  все  равно
могли бы перехватывать грузовики с торфом, только  делали  бы  это  ближе  к
Перевалу. Потому что Перевал - единственный из известных нам проходов  через
Олимпийскую гряду.
   - У Перевала нашему гарнизону из крепости было  бы  легче  справляться  с
любыми отрядами пернатых, просто потому, что он  ближе  к  главной  базе.  А
сейчас, когда нападения могут совершаться по всему маршруту, нам  приходится
держать при караване такие дополнительные силы, что...  Что  транспортировка
становится бессмысленной - мы не  столько  торф  возим,  сколько  охрану.  -
Ростик посмотрел на Рымолова, тот сидел с  неподвижным  лицом.  Но  был  еще
спокоен. - Такой ситуация была пару недель назад.  Сейчас,  я  утверждаю  со
всей ответственностью, мы столкнулись с ее качественным  изменением.  Потому
что пернатые подтянули силы и готовят длительную  осаду  нашей  крепости.  И
безусловно возьмут ее.
   - Откуда такая уверенность? - спросил Каратаев - Откуда вообще, Гринев, у
тебя такие категоричные мнения? Ситуация, как ты говоришь, еще  не  созрела,
еще даже не определилась, а ты...
   - Я умею прогнозировать, - сказал Ростик. О том, что он умеет  не  только
прогнозировать, но и предсказывать едва ли не мистическим способом  будущее,
лучше было не заикаться. Слишком сильно в головах утвердил ось, что  в  мире
не существует и ничего, что находится за пределами конкретно изучаемых,  так
называемых научных законов.
   - И что же нам делать? - спросил Рымолов.  Он  понял,  что  имел  в  виду
Ростик. Он один из немногих, кто верил в его дар и даже  не  раз  планировал
масштабные действия, используя Ростиковы прозрения.
   - Они не дадут нам больше резать торф  просто  потому,  что  считают  эту
территорию своей. И чтобы они перестали так считать, ее нужно  завоевать.  -
Ростик помолчал. - Перспектива большой войны меня не радует.  И  не  потому,
что мы к ней не готовы, а потому...  В  общем,  все  дело  в  маневренности.
Раньше, когда болота стояли подмороженными, это было не так заметно. Теперь,
с наступлением лета, когда болота стали настоящими  болотами,  выяснилось  -
без транспорта, надежного и, желательно, более  быстрого,  чем  бегающие  по
трясине пернатые, даже и пытаться сражаться с ними не следует.  Мы  потерпим
поражение, и оно будет сокрушительным.
   - Арсеньич, - взорвался Каратаев, - ты меня избавь от этой  глупости.  Ну
сам посмотри - они пернатые, у них один арбалет на десять бойцов, одно ружье
на сорок, а то и больше вояк. А у нас тут стены в два  метра  толщиной,  три
этажа, сверху турельные установки против этих... летающих страусов.  Ну  что
они могут нам сделать?
   - Они что-нибудь придумают, - ответил вдруг старшина Квадратный.
   - Нет, - покачал головой Ростик, - они уже что-то знают, что способно нас
отсюда выкурить, как сурков из норы.
   - Они дикие, что они могут знать? - деланно удивилась Галя.
   И Ростик и  Квадратный  промолчали.  Не  зная  деталей,  на  этот  вопрос
ответить было невозможно. Рост даже мельком подумал: а так ли она глупа, как
хочет выглядеть? Уж очень ловко она подыгрывает Каратаеву, куда  лучше,  чем
хотелось бы.
   - Сколько в крепости солдат? - спросил Рымолов.
   - Восемьдесят, считая нас, - тут же отозвался Квадратный. -  Четырнадцать
из них девушки.
   - Дети?
   - Детей пока нет, - ворчливо отозвался Ростик. - Еще  чего  -  детей  тут
держать. В крепости на Перевале их было бы опасно держать, а  тут  -  вообще
недопустимо.
   - Бакумуры?
   - Около сотни, - отозвался старшина. - По полста  душ  в  каждую  рабочую
смену. Командиров у них тоже двое, пока ведут себя вполне послушно.
   - Верят они нам, - отозвался Каратаев, будто это была лично его  заслуга.
- Дети у них есть?
   - Конечно, - признал Ростик. - Почти два  десятка  волосатых  детишек.  И
женщин больше половины. Когда вербовали диких  бакумуров  работать  тут,  то
женщины первые шли - они у бакумуров вообще падки на постоянный паек.  -  Он
подумал и не смог справиться с собой, с горечью добавил:
   - Они рассчитывали на безопасность, а мы вместо этого...
   - Так... - Рымолов посмотрел на Ростика почти с жалостью. - Сколько у нас
тут продуктов? Обмундирования, боеприпасов?
   - Кормиться мы  можем  хоть  до  следующей  зимы,  -  тут  же  высказался
Каратаев. - А боеприпасов хватит на большую оборону...
   - Впрочем, - прервал его жестом Рымолов,  -  это  не  проблема.  Прижмут,
будем на гравилетах подвозить. Сотню волосатиков  и  три  взвода  солдат  уж
как-нибудь обеспечить сможем.
   - Это значит?.. - с надеждой спросил Каратаев.
   - Это  значит,  -  торжественно  выговорил  Председатель  Рымолов,  -  мы
остаемся. И даже если они не дадут нам пока  резать  и  отправлять  на  нашу
территорию торф, будем ждать, пока они ослабят давление. Нужно будет, станем
резать его только зимой,  а  летом  будем  сидеть  в  осаде.  -  Он  заметил
выражение лица у Ростика и уже не  в  приказном,  а  в  увещевательном  тоне
добавил:
   - Ты пойми, нам без топлива все равно нельзя, мы  просто  уже  не  сможем
остановить ни наши технологии, ни отопление зимой... Дров тут не  оказалось,
взять их у дваров мы не можем, вот и приходится выходить из положения  таким
образом.
   Слова его звучали разумно, даже безупречно. Но это была ошибка, та самая,
которой боялся Ростик.
   - Они нас обложат, собственно, уже обкладывают, и все  люди,  которых  вы
тут, Арсеньич, видите, очень скоро будут  мертвы.  Вот  альтернатива  вашему
якобы взвешенному и разумному решению. А заготавливать торф тут все равно не
удастся. И люди погибнут зря.
   - Это не факт, - произнесла Галя. Произнесла и посмотрела  на  Ростика  с
сожалением.
   - Интересно, потом, когда все кончится не в нашу пользу, как ты будешь по
ночам спать? - спросил ее Ростик. - Кошмаров не боишься?
   - Стоп, - хлопнул по столу Рымолов. - Этого ты  не  говорил.  -  Подумал,
посмотрел на Квадратного, на Каратаева. - Но с их накоплением  на  окрестных
болотах что-то нужно делать.
   - Нужно послать разведку, - тут же отозвался Каратаев. - Пусть Квадратный
сходит,  выяснит,  может,  все  не  так  драматично,  как  нам  тут   Гринев
рассказывает? Может, их вообще пара сотен, практически без оружия, с  одними
пращами?
   - Пращи в руках пернатых - тоже оружие, - нехотя промямлил Квадратный.
   - В "руках", - фыркнула Галя. - Еще скажи, что ты их боишься.
   - Боюсь, - легко согласился старшина. - Потому что знаю, как  хрупки  мои
кости, как медленна реакция, как слабы мускулы. Боюсь, потому что  дрался  с
ними.
   - Но ведь победил? - ответила Галя, она считала, что  парировала  реплику
Квадратного.
   - По-моему, все ясно, - решил  высказаться  Каратаев.  -  Старшина,  бери
двадцать человек, вооружай их как хочешь и отправляйся на разведку.
   - Двадцать? - удивился Ростик.
   - Мало двадцати, пусть возьмет сорок.
   - Я против... - начал было Рост, но его уже не слушали.
   - Отправить на разведку гравилет мы  все  равно  не  можем,  -  отозвался
Каратаев. - Нет у нас сейчас свободного гравилета. Да вы сами говорили,  что
воздушная  разведка  тут  мало  что  дает  -  они   слишком   хорошо   умеют
маскироваться.
   - Да, - решил наконец Председатель.  -  Квадратный,  готовь  разведку.  И
гоните доклад гелиографом в Перевальскую крепость.
   - Тогда уж я сам... - попытался Ростик.
   - Нет, - покачал головой Каратаев. - Ты не веришь в  успех.  Кроме  того,
кто-то  должен  остаться  тут.  А  кто,  спрашивается,  если   не   командир
гарнизона?
   К сожалению, все в самом деле было решено. Как Ростик и  подозревал,  эти
люди направили его подчиненных кратчайшим путем к гибели.

2

   Ростик еще не привык к этому - необходимости и обязанности ждать  кого-то
другого, кто ушел на разведку, скорее  всего  в  бой.  Он  еще  не  научился
понимать неизбежность этого, все  еще  винил  себя  за  то,  что  остался  в
безопасности, когда другие рискуют  жизнями.  А  может  быть,  причиной  его
нервозности было стойкое убеждение, что он все сделал бы лучше  -  и  точнее
прошел бы по намеченному маршруту,  и  меры  безопасности  принял  бы  более
здраво, и заметил бы во время разведки больше деталей
   Хотя сделать что-то лучше Квадратного - это, что ни говори, было в высшей
степени  сомнительно.  Старшина  вообще  стал  первоклассным  бойцом  какого
поискать - и не только среди людей.
   Значит, нужно просто ждать. Иногда можно подходить к карте, сделанной  на
глухой стенке в виде большой восковой таблицы, куда по распоряжению  Ростика
все разведчики заносили ориентиры, указания о новых  залежах  торфа,  местах
его  разработки.  А  впрочем,  очень  большим  разнообразием  эта  карта  не
отличалась - торф тут был везде, и нигде не меньше слоя в три-четыре  метра,
иногда больше десяти. Равнина и  болотины,  иногда  даже  с  трясиной,  тоже
простирались на все четыре стороны света. И все-таки карта помогала в  таких
вот случаях, как сейчас.
   Ростик посмотрел на нее, отметил точку километрах в двадцати  -  тут,  по
предварительному согласованию, должна состояться первая  ночевка  группы.  С
того  места,  где  стояла  крепость  на  Скале,  все  чаще  в  неофициальных
разговорах называемая Пентагоном за сходство  общего  плана  с  американским
военным ведомством, их место должно было просматриваться. Но к вечеру  этого
дня, последнего дня мая, над  лужами  и  протоками  Водяного  мира  поднялся
какой-то ехидный туман. И Рост  сомневался,  что  его  сумеют  пробить  даже
сигнальные ракеты.
   Гулко затопали шаги по коридору. Рост обернулся. В  свете  пары  масляных
плошек, которые заменяли в этой лишенной естественного света комнате слишком
чадящие факелы, появился Каратаев. За ним,  как  на  привязи,  шел  мужичок,
неизвестно кем прозванный Герундием. Тип это был интересный - массивный,  но
довольно быстрый, трусоватый, но иногда забирающийся в такие места, куда без
опаски  даже  Квадратный  не  решался  ходить.  Говорили,  что   он   бывший
милиционер, за  что-то  уволенный,  потом  ставший  кем-то  вроде  подпевалы
Каратаева, его адъютантом, денщиком,  а  иногда  и  телохранителем.  Вернее,
воображаемым телохранителем,  потому  что,  по  мнению  Ростика,  встреча  с
какой-нибудь бакумурской мамашей, окруженной выводком  волосатеньких  детей,
не грозила немедленной смертью, но уж Герундий изображал из  себя  героя  на
полную катушку - выпячивал грудь, загораживал своего начальника, который был
ниже его на двадцать сантиметров, и не выпускал из рук двух наганов,  кобуры
к которым носил на поясе спереди, как немец.
   - Ну что, от старшины донесений не поступало? - спросил Каратаев и сел за
стол, величественно и как бы устало потерев кулаком подбородок.
   - Ты же знаешь, что нет, - ответил Рост. Он подумал, что в комнате  сразу
стало труднее дышать, но уйти вот так,  едва  эти  двое  вошли,  значило  бы
слишком явно продемонстрировать неуважение. А впрочем...  -  Ладно,  вы  тут
посидите, а я наверх схожу, попробую высмотреть что-нибудь в тумане.
   Он поднялся сначала на свою любимую южную галерею. Она  шла  вдоль  самой
короткой стены крепости - ее длина составляла всего-то метров двадцать.  Две
другие были чуть не в сорок метров, а еще две  около  тридцати.  И  в  самом
деле, подумал Рост, наверное, сверху похоже на неравносторонний Пентагон.
   Но он тут же забыл об этом. Достал бинокль, протер краем  рукава  большие
линзы, приспособил прибор к глазам. Нет, ничего - туман и темень. И все-таки
он смотрел, смотрел и почему-то считал участившийся пульс. Тут, в Полдневье,
у многих появилась привычка незаметно, но очень точно  отсчитывать  короткие
промежутки времени. Кто-то умел, не задумываясь, определять время до  десяти
минут, кто-то до часа. Хотя на протяжении дня все равно все путались. Ростик
иногда ошибался в наступлении ночи часа на два - кошмар для командира.
   Вдруг в чернильно-мутной тьме он различил легкое, едва заметное  дрожание
света, которое почти сразу же погасло. Он  сжал  бинокль  так,  что  у  него
заболела старая рана на руке. Потом приказал себе успокоиться,  поднялся  на
главную смотровую башенку, устроенную на самой высокой точке  крепости,  где
сходились все пять неодинаковых ската крыши, сложенных из массивных каменных
плит. Здесь всегда дежурили трое-четверо наблюдателей. В темноте их было  не
очень хорошо видно.
   - Кто тут? - спросил Ростик.
   - Ефрейтор Михайлова и рядовой  Михайлов,  -  доложила  девушка,  видимо,
старшая не только по званию, но и по возрасту.
   Так, женатики. Воспользовались уединением, что  в  крепости  -  редчайшая
возмо