жого внимания
стал слабее. Тот, кто на  них  смотрел  из  темноты,  стал  уходить.  Ростик
попытался  за  ним  подглядывать  своим  странным,   всевидящим   внутренним
виденьем, но... Опять ничего. Только вот у него  сложилось  стойкое  мнение,
что взгляд этот был  не  связан  с  водой.  И  вообще  не  находился  где-то
поблизости. Словно бы  на  него  посмотрели  через  какую-то  фантастическую
ночную подзорную трубу, которая на самом деле  находилась  очень  далеко  и,
кажется, даже где-то  над  ним,  в  высоте,  за  краем  воздуха.  Неожиданно
проснулся Ким. Он улыбался, когда подсаживался к огню.
   - Ты нормально спал? - спросил его Ростик.
   - Отлично, словно в колыбели. А почему ты...
   - Будешь стоять на часах, сам узнаешь. Впрочем, я тебе этого не желаю.
   - В чем дело-то?
   Уже укладываясь, Ростик  быстро  рассказал,  не  забыв  помянуть  и  свои
ощущения в Водном мире. Ким только головой покрутил по  своему  обыкновению,
но ничего не ответил.
   Поутру он довольно лихо высказался в том смысле, что, конечно, кто-то его
тоже изучал, присматривался, но ничего похожего на помутнение рассудка он за
собой пока не обнаруживает. Ростик  согласился  с  другом.  Тем  более  что,
против ожидания, Ростик отменно выспался.  В  самом  деле,  так  спокойно  и
глубоко он не спал уже много недель, может быть, несколько месяцев.
   Скормив все, что было можно, волосатику, они поднялись в воздух. На  этот
раз Ким даже не раздумывал ни секунды, он обернулся  и  почти  начальственно
прикрикнул:
   - Ну давай, Рост, включай свой внутренний радар, где они находятся?
   - Ты что, считаешь, я могу этим управлять?
   - Чтобы ты да не попробовал управлять этим чудом - никогда не поверю.
   Ростик вынужден был признать, что друг прав.
   - Ну, "пробовать" - одно, а "получаться" - совсем другое. Впрочем, ладно,
давай испытаем.
   Он расслабился, очистил сознание,  мышление  стало  замедленней,  дыхание
ровнее. И тогда он понял,  что  над  всем  островом  ночью  прошла  какая-то
буря... Нет, не так, не буря,  конечно,  но  что-то  настолько  мощное,  что
теперь всякая живность в округе  будет  избегать  его,  пока  этот  след  не
исчезнет окончательно, хотя случится это не скоро.
   Рост  опомнился,  вытер  пот,  выступивший  на  лбу.  И  вполне   резонно
отрапортовал:
   - Знаешь, сам ищи. Что-то я тут ничего не чувствую...
   И, словно филин,  сзади  вдруг  заухал  бакумур.  Волосатик  даже  бросил
крутить экватор котла, а принялся несильно подпрыгивать,  словно  горилла  в
зоопарке, которой не дали облюбованный ею ананас.
   - Винт, прекрати! - прикрикнул Ким. - Знаю, что ты видишь. Сейчас  вместе
посмотрим.
   Он повернул лодку на восток, строго на  восток,  к  тем  островам,  около
которых люди еще толком и не появлялись, и прибавил  ходу.  И  тогда  Ростик
тоже увидел - маленькая точка на темном изумруде ровной, гладкой  воды.  Уже
минут через двадцать полета они  проскочили  на  всем  ходу  мимо  "Калоши".
Пришлось тормозить, разворачиваться, на меньшей скорости подходить к  лодке.
Когда Киму это удалось, Рост перебрался во второе пилотское  кресло.  Отсюда
было лучше видно, чем из башенки, тем более  что  Ким  здорово  опустил  нос
гравилета, чтобы кокпит не мешал обзору.
   "Калоша" была пуста, это стало видно сразу,  к  тому  же  ее  покачивало.
Ростик задумался, откуда тут могут быть волны, и лишь потом  догадался,  что
антигравитационные блины их гравилета создают эти складки - уж  очень  низко
они опустились.
   Достав бинокль и преодолевая неудачное освещение, Ростик все-таки  поймал
лодку в  круг  видимости.  Одно  весло  валялось  на  банках,  брошенное  за
ненадобностью. Два других мерно покачивались в воде у борта. Четвертое  было
сломано.  На  банках  были  видны  потеки  какого-то  темного   цвета.   Два
продуктовых рундучка были  распахнуты  -  кто-то  в  них,  очевидно,  весьма
голодный, основательно рылся.
   - Что будем делать? - спросил Ким. Рост стал раздеваться.
   - Тросик у тебя есть? Зачалим лодку, приведешь ее домой на буксире.
   - Как так? Кто-то должен ее зачалить, иначе... А кроме того, там акулы.
   Ростик перестал раздеваться, приник к окну, чуть не  продавил  его  своим
лбом.  Ничего  видно  не  было.  А  просить  Кима  отлететь  на  достаточное
расстояние,  чтобы  рассмотреть,  есть  тут  акулы  или  это  просто  глупая
перестраховка, не хотелось.
   - Не вижу я никаких акул.
   - Рост, я тебя не пущу. Что я Любане скажу, если тебя какая-нибудь  тварь
сожрет?
   - Хватит пороть истерику, - ответил  Ростик.  -  Ребята  каждый  день  за
металлом ныряют, а тут дел-то на пять минут!
   - Ты  в  антигравитационный  след  попадешь,  -  уже  тише,  даже  как-то
похныкивая прошипел Ким. - Тебя так глушанет, что и не выплывешь.
   - Посмотрим. А если моя будущность тебя беспокоит, ты лучше  зависни  над
водой не очень высоко, скажем, метрах в пяти - семи.  А  когда  почувствуешь
толчок, откатись, может, тогда и не утопишь меня своими вихрями.
   И все-таки, как ни удачно он огрызнулся, идея  Кима  была  правильной,  с
антигравитационными волнами следовало считаться.
   Поэтому Ростик не стал выпрыгивать из люка, как предполагал  сначала,  а,
оставшись в одних кальсонах и тельняшке, поднялся в башенку, поднял ее  край
и выскользнул на обшивку гравилета. Гладкое, чуть прогибающееся  под  босыми
пятками дерево грело ступни, как песок на пляже. "Странно, - решил  Рост,  -
тут обшивка горячая, а мы внутри ничего не ощущаем".
   Потом, то и дело поглядывая на Кима, чтобы удостовериться, следит  ли  он
за его акробатикой, Ростик прополз на пятой точке  до  передней  левой  ноги
лодки, встал босиком на ферму и начал  пробираться  к  самому  блину.  Лодка
качнулась, потом ощутимо накренилась, Ким в кабине что-то крикнул, но Ростик
даже не стал прислушиваться.
   Вода внизу показалась чрезмерно далекой, но Рост догадался, что Ким  ниже
уже не опустится. Может, в Ростике страх высоты вдруг слишком развился и его
следовало просто переломить?.. Он так и сделал. Выпрямился на блине,  ощущая
странное покалывание в пятках, которое перерастало в онемение  кожи.  Набрал
воздуха в легкие, потом сложился на мгновение и с силой отпихнулся от  лодки
ногами.
   Нормально он пролетел только метра три, потом что-то ударило его по ушам,
по голове, лишив разом зрения и слуха.  А  может,  и  вообще  сознания...  К
счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как  снова  увидел
все, что происходило вокруг, в частности  свою  стремительно  приближающуюся
тень.
   Как показалось Ростику, беспомощно кувыркаясь, он  грохнулся  об  воду  с
такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть  не  пробил  основу
Полдневья, вылетев прямо в ледяной космос... Он открыл глаза. Вокруг  стояла
мутная,  наполненная  пузырьками  воздуха  прохладная  тьма.  Она  клубилась
вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.
   Чуть не заорав от досады на то, что антигравитация лодки все-таки вогнала
его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся
вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под  лодки  или
рвется под ее невидимые губительные струи, которые не позволят  ему  всплыть
до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не  так  уж  долго,
легкие уже наполнились тяжелой влажной болью...
   И вдруг все кончилось. Он вырвался  из  воды  на  солнце,  к  воздуху!...
Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз  уже  спокойнее,  всплыл,
восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.
   Поболтавшись с полминуты, поднял голову, огляделся. "Калоша" была  метрах
в ста, не больше.  Уверенно,  отдыхая  за  мерными,  спокойными  движениями,
Ростик заскользил к лодке. Все-таки  что  там  ни  говори,  а  Ким  оказался
молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но  и  вовремя  отвел,
решил Ростик. Потом...
   Он увидел, что в паре метров под  ним  скользнула  огромная,  обтекаемая,
зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая.  Он  поднял
голову. Вокруг на  расстоянии  пятнадцати  метров  воду  разрезало  еще  три
треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил.  А  когда  понял,
что это не видение, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один  спринтер
даже на Земле.
   Он и в лодку не поднялся, а вылетел, как дельфин, словно у него сзади был
хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров  в  воздух.  И,
лишь поджав ноги, как в детстве, бывало,  спасаясь  от  темноты  в  кровати,
осознав, что он цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.
   На этот раз он собирался  отдыхать  долго,  слишком  он  запыхался  после
своего рывка... И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная полусжатая
человеческая рука, только она отливала такой белизной, словно была вылеплена
из гипса. Ростик поднялся на колени.
   Под носовой  банкой,  на  решеточках  лодки  лежал  человеческий  труп...
Вернее, полтрупа, потому что нижняя часть тела, отрезанная словно гигантским
серпом, исчезла из лодки, как исчезли все остальные  люди  и  снасти.  Также
пропали металлические градины - почему-то Ростик отметил это особо и чуть не
раньше всего остального.
   Встряхнувшись, переборов мгновенную, как молния, тошноту,  Ростик  поднял
голову. Лодка Кима висела над ним метрах в  сорока,  мерно  взбалтывая  море
довольно хлипким на вид шнуром. Ростик присмотрелся. Умный  Ким  привязал  к
концу своего буксира пустую пятилитровую канистру, в которой всегда  запасал
перед полетом воду, и она держалась на воде как плавучий якорь.  Ростик  все
понял.
   Он сел на весла, использовав два целых на самой узкой  банке,  подгреб  к
канистре,  не  попав  под  давление  гравитационных   блинов,   потому   что
благоразумный Ким отошел метров на пятьдесят назад. Потом подхватил  тросик,
отвязал  канистру,  набросил  свободный  конец  на  кольцо,   сделанное   на
ахтерштевне, вытащил весла из уключин и пошел на руль.
   И, лишь усевшись на кормовую банку, взяв в руки румпель, вдруг понял, что
Ким бросил буксир с носа и сейчас висел,  разглядывая  лодку  через  лобовое
стекло.
   - Ну и хитер! - воскликнул Рост.
   Он взмахнул рукой. И Ким, старый дружище,  потащился  задом  наперед,  со
скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз
с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой лодки.
   Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и
сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел  избавиться
после всех боев и смертей, он думал о разрубленном  поперек  трупе,  который
лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.

22

   Первое, что увидел Ростик, когда причалил-таки на  "Калоше"  к  одной  из
каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой  гравилет
на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее
напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его  покрытое  пятнами  лицо  стало
даже каким-то  более  русским,  по  крайней  мере,  от  обычного  корейского
каменноподобия не осталось и следа.
   - Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого
и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!
   Ростик  попробовал  было  посмеяться,  но  деланный  смех   на   приятеля
определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у  них  было
написано  что-то  странное  -  смесь  хитрости,  словно  они  знали   что-то
неизвестное Ростику, и изумления, будто бы  они  пытались  уразуметь  что-то
такое, что всегда было у них под носом, но о чем им  никогда  не  доводилось
догадываться.
   - Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?
   - Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного!  О  тебе,  за-аноза  из
задницы!
   Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать
на нем перлы солдатского лексикона,  ущерб  авторитету  обоих  трудно  будет
определить. Внезапно раздался такой знакомый и  вместе  с  тем  спасительный
голос:
   - Отставить! Что тут происходит?
   И через толпу набежавших ребят протолкались  -  кто  бы  мог  подумать  -
капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади  всех  поблескивающий
очками Пестель.
   - Разрешите  доложить,  -  повернулся  к  капитану  Ким.  -  Этот  вот...
нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в  море,  которое  кишмя
кишело акулами.
   Ростик даже расстроился.
   - Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил...
   А в самом деле, что было бы, если бы  заметил?  Прыгать  нужно  было  все
равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку - невозможно. Если бы Ким на  своем
гравилете слишком снизился,  "Калоша"  непременно  утонула  бы.  А  если  бы
пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик  сломал  бы  себе  ноги...
Нет, все было сделано правильно.
   - Конкретней, - попросил капитан.
   И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все  так,  что,
если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем,  он  бы  решил  никогда  не
иметь дела с таким  человеком,  о  котором  Ким  рассказывал.  Это  был  или
законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.
   Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде,
а еще заметнее - во взглядах всех остальных ребят,  которые  стояли  вокруг,
появилось что-то в высшей  степени  неприятное,  словно  они  только  сейчас
заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.
   - Итак, лейтенант, объясните свои действия.
   - А что тут объяснять? - Ростик и в самом деле не знал, что  ему  следует
рассказывать. - Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих  акул  только  в
воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. - Он повернулся к Киму:
   - Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!
   - А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?
   - Ладно, - подвел итог капитан. - Действия  Гринева  нахожу  глупыми,  но
оправданными.
   Люди сдержанно зашумели. На Ростика  старались  не  смотреть,  да  и  ему
почему-то трудно было глядеть по сторонам.  Он  стал  проталкиваться  сквозь
толпу.
   - Ты куда, Гринев? - позвал его капитан.
   - Хотел позавтракать и переодеться.
   - Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры.  А
потом позавтракаем вместе.
   И капитан в  сопровождении  своей  свиты  пошел  к  зачаленной  "Калоше".
Ростику ничего не оставалось, как остаться.  Потом  он  сдержанно,  чуть  не
шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
   - Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.
   Он не успел договорить, как добрых пять фляжек протянулись к нему,  можно
было  напиться,  даже  не  сходя  с  места.  Одна  из  фляжек   принадлежала
Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными.
Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения,
купания и сидения на  солнцепеке  во  время  буксировки,  отступает,  Ростик
спросил инженера:
   - А чего Дондик пожаловал?
   - Это я в город, когда вы вчера улетели, дал  информацию  об  исчезнувшей
лодке. И вот поутру... В общем, он прилетел на лодке Хвороста. Знаешь такого
пилота? Серегин его пока на лодку Антона пересадил.
   Ростик Хвороста не знал.
   - Пока?
   - Ну, пока Антон не вернется. - Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два
зуба. - Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не
тянет, а ночной, через Чужой город, - пожалуйста.
   "Ну хоть один счастливый человек нашелся", - подумал Ростик, отдал фляжку
и пошел к "Калоше". Его видок в кальсонах и тельняшке смутил  тех  девчонок,
которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.
   У лодки в самом деле возник довольно интересный обмен  мнениями.  Хотя  и
жаль, что он не услышал открывающее прения,  как  частенько  бывало,  мнение
Пестеля. Протолкавшись через толпу, он разобрал лишь продолжение:
   - Я думаю, товарищ капитан, что акулы пришли на  запах  крови.  Трупов  в
лодке нет, значит, они оказались в воде, и в итоге...
   - А почему они на Ростика не бросились? - спросил кто-то.
   - Дуракам - счастье, - буркнул Ким, но так отчетливо,  что  слышно  было,
вероятно, у дварского берега.
   - Я к тому и веду, их мог отогнать гравилет, - произнес Пестель.
   - Не очень-то они пугались, когда я над самой водой висел.
   - Ты устроил водяные вихри и водовороты. К вихрям они не привыкли.
   Дондик тем временем осмотрел всю лодку. Его поведение выглядело  довольно
дельным, если понимать, что он пытался вот так сразу, с ходу определить  все
происшедшее и нарисовать общую картину событий. Подумал, кивнул Квадратному,
стоявшему на коленях около трупа, который уже вытащили на камни  набережной.
Старшина заметил этот жест.
   - Труп именно рассечен. И очень  острым  предметом.  Сила  удара  такова,
что... В общем, я видел такое только  однажды.  У  нас  на  речке  плотогоны
уснули, врезались в камни на порогах,  плот,  увязанный  стальным  тросиком,
лопнул. Один конец троса пришелся по... В общем, разрубил парня, как  хлыст.
Тут, пожалуй, еще чище.
   - Понятно, - кивнул Дондик. - Кстати, то, что пропали все горошины, - это
важно или не очень?
   Один парень, длинный, ломкий, чем-то  неуловимо  напоминающий  богомолов,
какими они  были  в  самом  начале,  покрутился  на  месте,  словно  пытался
обернуться во все стороны разом.
   - Какие горошины?
   - Ну, те, что добытчики собирали, - пояснил ему Ким нехотя.
   - Нет, не то, что пропала их добыча, а то, что кто-то сумел достать  даже
те горошины, которые закатываются под стлани  и  которые  добытчики  ленятся
доставать, - пояснил Дондик.
   - Ну и что? - спросил на это Казаринов. Он не понимал.
   - Это значит, что у нападающих были  руки,  -  в  благодарность  за  воду
пояснил ему Ростик негромко.
   Кто-то из рядовых, которые стояли на причале, зашептал что-то так горячо,
что его поскорее закрыли от начальственных глаз. Но  Ростик  расслышал  пару
слов и теперь не сомневался - если они быстро не решат эту загадку, по обоим
человеческим городам пойдет байка,  что  губиски  вернулись  терроризировать
Одессу.
   Примерно так же понял ситуацию и капитан. Он поморщился,  потом  спросил,
ни к кому не обращаясь:
   - Кстати, сколько было добытчиков?
   Из толпы ответил бородач, которого Ростик расспрашивал вчера вечером:
   - Восемь... Погибло восемь человек.
   Тогда высказался Ким. И, о чудо, на этот раз в его голове уместилась  еще
одна идея, кроме подозрения в сумасшествии Ростика. И даже не  подозрение  в
Ростиковом нездоровом пристрастии к. акулам:
   - Помпа тоже пропала. Разумеется, вместе с масками.
   - Компрессор, - поправил его Пестель.
   - Один компрессор качал воздух обоим водолазам? - спросил Дондик. - Я  не
знал, что вы там подняли производительность компрессора.
   Бородатый бригадир добытчиков потупился, потом честно признался:
   - Мы в последнее время работали в одиночку. У нас есть, конечно, двойник,
чтобы качать на двух  водолазов,  но...  Тогда  ручку  приходится  очень  уж
здорово крутить, и все равно дыхания не хватает. А добыча от этого ничуть не
зависит, и с точки зрения безопасности - то  же  самое.  Глубина  небольшая,
видно все, что человек внизу делает. Вот мы и решили,  чтобы  не  заряжаться
попусту кессонкой, работать по одному.
   - Не верю, - сказал капитан, - что по одному  добыча  не  больше.  Вы  же
висите над полями  такой  плотности,  что  там  не  то  что  двоих,  пятерых
водолазов можно в ряд вести, и все равно всем хватит работы.
   Бородач еще больше потупился.
   - Узкое место не поля,  а  время,  когда  под  водой  можно  сидеть.  Или
пришлось бы брать с собой человек двадцать.
   - Ладно, мы отвлеклись. - Капитан еще раз осмотрел "Калошу"  от  носа  до
кормы, потом выпрыгнул на пристань. Кто-то даже подал ему руку, ко он ее  не
принял. - Все-таки  кто  на  ребят  напал?  Ведь  н