ижаться,
он только поплевал на ладони и стал напряженно следить за тем,  как  поведут
себя огромные, почти невидимые звери.
   Винторук - вот кто заволновался.  Он  заверещал,  потом  попробовал  даже
впихнуть свою голову в кабину пилотов, чего никогда не делал, сколько Ростик
помнил их совместные полеты. Ким стал его вразумлять:
   - Да ты не бойся, мохнатый. Всего делов-то - держаться  сзади.  У  них  и
поворотливости не хватит на нас  напасть,  понимаешь?  Привяжись  только,  а
потом...
   Дальше он не знал. И Ростик тоже не знал. Что  они  будут  делать,  когда
подберутся к губискам на считанные километры?
   Тем не менее, как только Винторук прорычал свое обычное "гтв", маневр они
начали.  И  завершили,  только  когда  до  места,  над  которым  неторопливо
взад-вперед  расхаживали  три  лодочки  пурпурных,  осталось  меньше  десяти
километров, когда Ростик не выдержал и все-таки высказался:
   - Полета верст, говоришь?
   - Ну, раз так получилось - не упускать же возможность.
   Ростик смотрел сквозь червяков на верхушки деревьев, около которых  то  и
дело вспыхивали стеклами и гладкими  боками  вражеские  гравилеты.  Осталось
километров семь, потом пять... Ближе подойти было  просто  невозможно.  Даже
если у них не было налажено регулярное наблюдение за  окрестностями,  им  бы
хватило случайного взгляда мельком, и все - людей засекли бы.  А  потом  уже
никакого мастерства Кима не хватит, чтобы уйти. Ростик очень хорошо  помнил,
что сам Ким говорил про умение пурпурных летчиков гонять эти лодки и как  он
оценивал в этом плане свои возможности.
   - Что теперь? - спросил он.
   Червяки в  самом  деле  оказались  лишь  частично  проницаемы.  Часть  их
изрядных туш каким-то образом искривляла лучи света,  забирая  их  откуда-то
сверху, поэтому серый тон их казался чуть более глубоким,  а  остальное  они
нормально отражали, как всякий физический объект во Вселенной. И в  общем-то
прикрытием могли послужить, хотя и непонятно, насколько эффективным,  потому
что наблюдателя со стороны пурпурных, которого можно было бы расспросить, не
было. Но в любом случае следовало признать, что хитрость Кима сработала. Без
нее они уже давно бы влипли.
   - Что теперь? - повторил Ростик.
   Вместо ответа Ким резко, как ястреб  на  добычу,  чуть  не  клювом  вниз,
спикировал на крохотную полянку между огромными деревьями. Нырок  был  таким
крутым, что они едва успели  выровняться  перед  самой  землей  и  чудом  не
врезались в темные кусты. Повисели. Ким подался  вперед,  пробуя  со  своего
места высмотреть, не появится ли над ними лодка противника.
   - А, ладно, все равно ничего не видно. - Он подвигал рычагами, завел свой
аппарат под деревья, подобно тому, как несколько недель  назад  прятался  от
воздушных червяков под крытой галереей в городе, позже названном Одессой.
   Ростик поразился - получилось, что они на  маленьком,  детском,  самокате
въехали в огромную гостиную.  Тут  не  возникало  ни  малейшего  впечатления
тесноты. Между гигантскими  деревьями  оказалось  вполне  достаточно  места,
чтобы не  только  маневрировать,  но  и  крутиться,  выбирая  самый  удобный
маршрут. И все-таки он спросил:
   - Что, остаток пути проделаем на своих двоих?
   - Зачем, - рассудительно отозвался Ким, - если у  них  тут  такой  костел
построен?
   При чем тут костел, хотелось  спросить  Ростику,  но  он  не  успел.  Ким
заложил такой поворот, что даже Винторук сзади хрустнул. Потом снова,  потом
это стало делом привычным.
   Ростик сидел рядом, не решаясь помогать, лишь иногда поглядывая  на  лицо
друга да на проплывающие мимо огромные, в три - пять обхватов  серые  стволы
местных деревьев. Больше всего они были похожи на пихты. А на лице  Кима  со
временем появилось удивительное выражение - смесь азарта  и  восторга.  "Это
очень опасное сочетание, особенно для пассажиров", - подумал Рост,  но  пока
причины упрекать пилота не было. Он в самом деле  выбирал  самый  безопасный
путь, самый широкий просвет между деревьями, самую разумную скорость.
   И все-таки она оказалась велика, они чуть  не  вылетели  на  поляну,  где
расположились  губиски.  Ростик  даже,  вопреки  желанию  не  прикасаться  к
рычагам, рванул  их  назад,  опуская  нос,  чтобы  поскорее  затормозить.  К
счастью, его реакция лишь совпала с тем же маневром  Кима  и  несоответствия
между их действиями не случилось.
   Они замерли метров за триста до открытого пространства.  Потом  легонько,
так что и бабочка не испугалась бы, легли  на  землю.  Хрустнули  гигантские
папоротники, что-то в корпусе гравилета заскрипело  -  посадка  на  неровный
лесной грунт была не то что посадка на выложенную плитами площадь Одессы.
   - Выходим, - скомандовал Ким. - Винторук, остаешься при машине, чуть  что
- рычи.
   Ростик вспомнил, что не захватил с собой автомат, но он, скорее всего,  и
не потребуется. Если их заметят, то заметут  без  всяких  вопросов,  никакой
автомат их не спасет.
   В лесу было тихо и пахло  свежераздавленной  зеленью.  Ким  вдохнул  этот
воздух, сморщился в своей любимой манере:
   - Пошли!
   Идти, несмотря на решительный тон, оказалось недалеко, метров  пятьдесят.
А потом пришлось ползти. Зато когда они доползли до поляны, где  происходило
действо, осталось  меньше  двух  километров.  Видно  все  было  как  ладони,
кажется, потому, что всю траву между деревьями выгрызли жвачные дваров. Зато
было немало лодок пурпурных, самих дваров,  вооруженных  до  зубов,  и  кучи
каких-то непонятных предметов, отдаленно напоминающих муравейники.
   - Что они делают? - спросил Ким, лежа на брюхе, выставив вперед  бинокль,
опираясь на локти - ни дать ни взять картина "Дозор в разведке".
   - Торгуются, - спокойно ответил Ростик. Он внезапно понял, что именно  он
из них двоих, а может,  и  из  всего  остального  Боловска  способен  понять
происходящее наиболее точно.
   - Разве они союзники?
   - Торгуют не только союзники, - усмехнулся Рост. -  Это  у  тебя  отрыжка
сталинизма, дорогой. Никита Сергеич учил нас торговать и с врагами.
   Но Ким на шутку не отреагировал, он нервничал. "Вот уж не думал,  что  он
может завестись после полета между этими стволами", - усмехнулся Ростик.  Он
теперь, в ситуации настоящей опасности,  как  водится,  сделался  спокойным,
словно дипломат на приеме.
   - Зачем им такие большие лодки? У нас таких, кажется, нет,  а  тут...  Да
здесь их не меньше десятка!
   Ким умолк, осознав, что Ростик его  больше  не  слушает.  Потому  что  на
поляне началось дело.
   Забегали туда-сюда высокие, двухметровые, губиски. Их серебристые костюмы
позволяли довольно легко осознать, что это гребцы, выполняющие  теперь  роль
грузчиков. Они переносили одну из куч, напоминавших огромные муравейники,  в
свои большие лодки. Приглядевшись, Ростик без труда  понял,  что  составляли
всю эту кучу те  самые  палки  с  навернутыми  на  них  мягкими  култышками,
которыми их разок  угостили  ящеры.  И  на  которые,  похоже,  они  обратили
недостаточно внимания.
   Внезапно Ростик сообразил, что лодками новые гравилеты губисков  называть
уже не стоило. Скорее, это были корабли, хотя у них были те же четыре блина,
но создавалось впечатление, что их поднимало два котла. Один спереди, другой
сзади. И оставалось изрядное пространство между ними. Да и блины были раза в
три больше, чем обычно.
   Скоро маленькая куча  совсем  истаяла.  Тогда  вперед  выступил  один  из
губисков, шлем которого был украшен алой лентой. Он держался  надменно,  все
время тянулся вверх,  как  ухажер-коротышка  на  танцах,  но  это  ему  мало
помогало. По человеческим меркам он был бы смешон, если бы в окружении такой
охраны не был смертельно опасен.
   Он вышел вперед, вытянулся перед кем-то  из  ряда  дваров.  Ростик  мигом
вспомнил свой скромный опыт переговоров с ящерами и выделил главного из них.
Опять, похоже, это была самка, уж очень у нее были распахнуты на увеличенном
брюхе какие-то одеяния, уж очень явно она демонстрировала  два  ряда  темных
сосков.
   Губиск поговорил по-своему. Потом рявкнула мамаша. Потом  разговор  пошел
спокойнее, но и тяжелее. То и дело над  главным  губиском  склонялся  другой
пурпурный, который даже с этого  расстояния  выглядел  не  совсем  настоящим
пурпурным, а скорее какой-то его имитацией -  те  же  белые  волосы,  та  же
темная кожа, но пластика другая и  отчетливо  другое  понимание  обстановки,
например, то  и  дело  фальшивый  губиск  что-то  старательно  взрыкивал  на
дварский манер.
   - Через переводчика работают, -  с  удовлетворением  отметил  Ким.  Потом
продолжил:
   - Непонятно, одну кучу отдали без разговоров, а за вторую...
   - Первую должны были отдать. За вторую что-то хотят получить взамен.
   - Похоже, долг собирают?
   - Дань. Здесь губиски командуют, не заблуждайся насчет дваров с ружьями.
   - Да, дань. Но значит, эти палки что-то да значат?
   - Значат.
   Ростику хотелось посмотреть спокойно. Он только теперь  вдруг  заметил  в
центре всех пурпурных лодок  одну  маленькую  лодочку,  предназначенную  для
какой-то очень простой функции. Похоже, вся она  состояла  из  трех  блинов,
маленького котла и непонятного расширения  над  ним.  Когда  чванный  губиск
попадал в трудное положение,  а  случалось  это  все  чаще,  он  то  и  дело
поворачивался именно к этой лодочке.
   Наконец он не выдержал и пошел в  ее  направлении.  Ростик  напрягся,  он
хотел услышать голос - хотя бы голос того, кто находился  в  лодочке,  того,
кто в действительности и управлял этими переговорами.
   - Что же это может быть? Лекарство или  жвачка?  Ростик  качнул  головой,
словно сгонял надоедливую муху, надеясь, что Ким поймет.
   - Жвачка - для очистки зубов от кариеса.
   - Чувствуется, что у тебя мама - врач.
   Но больше Ким не  тормошил  его,  и  Ростик  сосредоточился  на  зрелище,
которое раскрылось перед ними, стараясь всеми способностями вникнуть в суть.
   Голоса  из  маленькой  лодочки  не  раздавалось.  И  все-таки  Ростик  не
сомневался, что губиск приказ получил, хотя между чванливым  и  лодкой  было
метров двадцать, пришлось бы кричать, и слышно было бы куда дальше,  чем  на
это расстояние, если только... Если они не говорили каким-то другим образом,
как иногда говорят зеленокожие - на большие расстояния, даже сквозь  камень,
и без малейшего труда.
   Наконец они договорились, и стало ясно, что  пурпурные  носильщики  могут
приниматься за большую кучу намотанной на палки смолы. Теперь разговор  стал
касаться чего-то, что нужно было дварам. Ростику надоело  мучиться  болью  в
локтях, он отполз чуть в  сторону,  спрятался  за  куст  и  сел,  по-турецки
скрестив ноги... И вдруг откуда-то сзади ударил выстрел.  Ким  больше  и  не
думал скрываться, он вскочил.
   - Бежим!
   Они  побежали  Теперь  уже  и  трава  под  ногами  казалась  не  очень-то
выеденной, и папоротники - чересчур твердыми и плотными, и  расстояние,  что
они проделали до того,  вдруг  удлинилось  раз  в  пять...  И  все-таки  они
прибежали. Ростик и не подозревал, что они могут так лихо носиться по  лесу,
да еще в полумраке, который, как оказалось, царил между деревьев.
   Но они успели. На поляне перед лодкой стоял обычный  двар  с  ружьецом  в
руке, которое он держал стволом вверх.
   - Ну, если он мне лодку поцарапал!.. - сквозь зубы процедил Ким.
   Но оказалось, что все в порядке, лодка  была  цела,  скорее  всего,  двар
палил в воздух.
   Убедившись, что на  его  сигнал  о  помощи  или  требование  обратить  на
происходящее  тут  внимание  появились  не  друзья-ящеры,  а  двое  каких-то
мозгляков, он даже голову склонил набок. Чувствовалось, что  такого  оборота
он не предвидел.
   Ростик без труда понял его - если бы он встретил такую ситуацию в обычный
день, он знал бы, что нужно палить без всяких сомнений. Но сегодня был  день
торговли, вокруг было полно чужаков, что, если этот отставший  от  остальных
гравилет все-таки из их компании? Тогда стрельба  на  поражение  -  дело  не
очень верное, может и от командиров нагореть, да еще как.
   Ростик вытянул вперед руки, выпрямился, как губиск во время  переговоров,
и торжественно залопотал что-то. Ким, покосившись на  друга,  тем  не  менее
времени не терял. Быстренько нырнул в люк между посадочными полозьями, потом
уселся в пилотское кресло и зашипел, да так, что  Ростику  и  снаружи  лодки
было слышно:
   - Винторук, давай, родной, взлетаем.
   Но котел крутился уже чуть не в полную силу. Бакумур знал  свое  дело  не
хуже Кима, подсказки были ему не нужны. Тогда Ростик прислушался к тому, что
он выговаривал двару:
   -  Понимаешь,  приятель,  мы  из  верхнего  дозора.  По  нужде   пришлось
приземлиться, если тебя оскорбляет  наш  вид,  то  мы  улетаем.  Спасибо  за
гостеприимство, передай нижайший поклон мамаше племени...
   "Бред какой-то", - решил Ростик, но  остановиться  не  получалось.  Помог
Ким, он рявкнул из кабины:
   - Рост, кончай трепаться, все равно он тебя не понимает. Уходим.
   С этим все было в порядке, Ким головы  не  терял.  Ростик  последний  раз
кивнул двару, улыбнулся  ему  изо  всех  сил,  подлез  под  лодку  и  уселся
прямехонько за пилотские рычаги. Ким его предупредил:
   - Только не вздумай мне помогать.
   - Я не самоубийца, - ответил Ростик.
   А Ким тем временем поднял лодку в воздух, покачался, словно пробуя  силы,
из стороны в сторону, а потом рванул носом вверх.
   Двар что-то заорал. Ким усмехнулся:
   - Ишь, только сейчас понял, что мы его одурачили.
   Словно в ответ на эту реплику  сзади  ударила  пушка.  Зелено-серый  шнур
прошел всего в метре от лодки. Ким  кинул  лодку  в  сторону,  потом  резко,
каким-то невероятным винтом скакнул за ствол соседнего дерева. Все, теперь с
того места, где стоял их незадачливый собеседник,  выстрелить  по  ним  было
невозможно.
   Ветки пихт ударили по кабине, по лапам, на которых  висели  блины.  Лодка
задрожала, Винторук сзади зарычал, но все кончилось благополучно. Словно  из
темной воды, они вынырнули  из  леса,  и  на  них  сразу  накатил  солнечный
полдневный свет.
   Не долго думая, Ким подтянул лодку на два-три десятка метров повыше  леса
и рванул на юго-восток, к заливу.
   - Здорово ты стартовал, - с уважением произнес  Ростик.  -  Убежден,  что
губиски так не смогли бы.
   - Ну, ты тоже не зря свое седалище продавливал всю  дорогу,  -  отозвался
Ким. - Как ты ему насчет облегчения и про мамашу!
   - Если кому-нибудь в городе расскажешь, я тебя...
   - Нет, это необходимо рассказать, - бодро ответил  Ким.  Так  бодро,  что
Ростик чуть было не купился. Наконец он понял и возмутился:
   - Ким, я серьезно!
   - Ладно, успокойся, заметано. - Ким повернулся и улыбнулся так, что стало
ясно, на этот раз он обещает. - Но я тебе это запомню. И когда придет  пора,
напомню. Так и знай - ты мой должник.
   Как Ростику ни хотелось этого признавать, он знал, что  за  меньшую  цену
просто не откупиться. Поэтому согласился:
   - Ладно, должник.
   Внезапно Винторук зарычал. И сразу стало ясно, в чем дело. Ким заголосил:
   - Рост, пошел к пушке - пурпурные!
   Ростик рванул было в стеклянную кабинку, но не успел даже угнездиться  на
сиденье, как погасло солнце. И сразу стало спокойнее, сразу видимость  упала
до сотни метров. Он даже не успел понять, с какой, собственно,  стороны  ему
следует ждать атаки. Это было здорово. Даже Ким, подумав, оповестил:
   - Эх и везет же нам сегодня - просто загляденье. Всегда бы так!
   Он сменил курс на девяносто градусов, потащился вдоль берега залива, если
Ростик правильно понимал ситуацию. Чтобы выяснить это, он спустился и сел  в
пилотское кресло.
   - Ты чего?
   - А чтобы они нас  окончательно  потеряли,  если  вздумают  идти  прежним
курсом.
   Разумно. Через четверть часа Ким снова повернул к морю. Едва они  поняли,
что внизу деревья кончились и началась вода, Ким выправился по гирокомпасу к
Одессе.
   Работа  стала  спокойной,  монотонной,  размеренной.  Никто  особенно  не
напрягался - ни Винторук, ни Ким.  Да  и  хватит  уже,  они  сегодня  немало
повидали, немало перепробовали,  немало  выяснили.  Даже  устали.  Почему-то
Ростик был уверен, что завтра весь день Винторук будет лежать под  солнышком
у моря и требовать у кошеваров  еды.  А  если  они  ему  невзначай  откажут,
наестся корешков у  реки  или  будет  весь  день  ловить  рыбу,  жуя  ее  от
нетерпения прямо сырой.
   - Ты о чем думаешь? - спросил Ким.
   - О том, что губиски, которые  собирают  дань,  с  того  корабля.  И  это
объясняет, как они ставят змеев, - отозвался Ростик лениво. - Сажают змея  с
веревкой на летающую лодку, поднимают, заводя вперед,  и  отпускают.  Прежде
чем змей упадет в море, его  подхватывает  ветер,  он  взлетает  и  начинает
тянуть корабль.
   - Может быть, только уж очень мудреный трюк получается.
   - Не мудреней, чем взлет с палубы авианосца,
   - Пожалуй, - признал Ким. Потом продолжил:
   - А я вот думаю, уж не столкнулся ли Фарид с такой ватагой губисков? И не
уделали ли его именно губиски, а не летающие червяки?
   - Нет, - мерно ответил Ростик. - Пурпурные лодку раньше нас обиходили бы,
и по высшему разряду. А мы ее нашли неразграбленной. Да и оторванная  корма,
сам понимаешь, не след от пушек пурпурных.
   - Тоже верно.
   Ночь висела над Полдневьем как тихий, мирный колокол. Они ползли под  ним
как букашки по бесконечному темному столу. И все-таки  ползли,  несмотря  на
весь их авантюризм, они выкарабкались, ушли от противника и  возвращались  к
своим.
   Больше  они  не  разговаривали  до  самого  города.  Но  оба   любовались
спокойными огоньками колонии, которая стала их  убежищем,  и  отражениями  в
спокойной морской воде.

16

   В Боловск о событиях, конечно, в краткой форме, доложили утром следующего
дня. Так уж получилось, что отправляли грузовик  вяленой  рыбы,  и  возникла
оказия для послания. А вечером на гравилете, который  приволок  топливо  для
машины Кима и кое-что еще, прилетел Дондик.
   В последнее время многие из пилотов предпочитали летать только днем,  при
свете. Но мало кто признавался,  что  это  вызвано  искаженными,  весьма  не
правильными представлениями о летающих червяках. Почему-то считалось, что  в
темноте  они  нападают  так  стремительно  и  агрессивно,  что  сдержать  их
невозможно, к тому же имеют возможность подобраться к лодке  в  упор.  Также
считалось, что днем они хоть чуть-чуть, но видны и тогда у стрелка есть шанс
посопротивляться.
   Ростик знал это после разговора с одним из пилотов и чувствовал,  что  со
временем проблема прозрачных летунов станет действительно  важной,  но  пока
могла потерпеть.
   Дондик, воспользовавшись  остатками  дневного  времени,  в  сопровождении
Эдика Сурданяна, который прилетел с капитаном и не удалялся от  него  ни  на
шаг, сходил на мол. Что они там делали, никто сразу не понял, потому  что  у
всех было полно работы и отрываться для разговоров с начальством было как-то
не с руки. Зато вечером, когда все стали подтягиваться на ужин,  откладывать
рапорт командиру стало уже невежливо.
   Узнав про Дондика, Пестель оживился. Стоя у границы тьмы  и  слабого,  но
все-таки такого теплого столовского света с миской местной фасоли  в  руках,
он спросил Кима, не переставая жевать:
   - Может, ему навстречу пойти?
   - Зачем? - спросил Ким, деликатно перекладывая из тарелки Винторука самые
съедобные на вид корешки в свою. Бакумур ворчал, но не  очень.  Ростику  эта
картина показалась многообещающей.
   - Ну, можно будет спросить, что он там делает?
   - Я и так отвечу, - раздалось из тьмы,  и  в  дальних  лучах  керосиновых
плошек, которые в столовой  использовались  как  светильники,  возникли  два
человеческих лица. - Я и так отвечу, если ты  обо  мне  говоришь,  -  сказал
капитан и еще издали стал, чуть улыбаясь, протягивать руку.
   После обмена рукопожатиями он пристроился было в конец очереди,  но  его,
из уважения к чинам, возрасту, а также из желания