олос. Преследователи
определили путь, которым он ушел. Теперь обратной дороги без боя у него не
было.
  Решетка прогнулась в середине. Сразу четыре прута выскочили из дырок и
согнулись, открывая нижний левый угол. Лотар пролез в отверстие и взялся
обеими ладонями за медвежью голову. Под ней угадывался не очень сложный
механизм. Покачивая замок то влево, то вправо, Лотар набрал все
необходимые зацепления за кодовый штырь в каменной полости и твердо
повернул голову вправо. Плита со страшным скрипом, осыпая Лотара песком и
пылью, поднялась на три фута вверх и остановилась, не в силах освободить
весь проем. Но Лотару большего и не требовалось.
  Выход находился всего в десятке футов над поверхностью скалы. Лотар свесил
вниз ноги и прыгнул. Выбраться из замка оказалось легче, чем он
предполагал.
  Над ним мерцали звезды, на востоке загоралась заря, вода в озере блестела,
как полированная сталь. По склону шли грубые, изъеденные временем и
непогодой ступени.
  Когда-то здесь потрудилось зубило камнетеса. Лотар пошел по этой ясно
видимой тропе.
  Она привела его к бухточке, в которой могла уместиться небольшая лодка.
Лотар встал на колени, опустил лицо в ледяную воду и с наслаждением сделал
несколько глотков. Жар внутри стал затухать - и, может быть,
преждевременно. Судя по всему, ему сейчас понадобится много тепла.
  Лотар внимательно посмотрел на воду. В этом месте течение образовывало
клин относительно ровной поверхности, уходящей на сотню туазов в озеро.
Конечно, и тут ходили тяжелые волны и крутились широкие воронки, но здесь
могла пройти лодка или проплыть решительный, сильный пловец.
  И все-таки бежать этим путем Лотар еще не решался. Он внимательно осмотрел
небо над замком.
  Заря, без сомнения, не была бы столь радужной, если бы ее лучи не
преломлялись, как в огромной линзе, в колдовском занавесе, опущенном на
замок Атольфом. Лотар поднял камень, размахнулся и швырнул его что было
силы. Сначала камень летел, как полагалось, по плавной дуге, уходящей
ввысь, но вдруг, повинуясь чудовищной силе, понесся вниз и врезался в
воду, подняв веер брызг высотой чуть не в десять футов. Скорость падения
была так велика, что Лотар едва не потерял его из вида.
  Но вода под этим местом было спокойна, не клубилась, не бурлила больше,
чем от неровного течения, значит, занавес в этом месте кончался над водой,
может быть, в нескольких вершках от поверхности, но все-таки кончался.
  Внезапно со стены, под которой стоял Лотар, послышался окрик. Лотар поднял
голову. Стражник наверху показывал на него кому-то, кого Желтоголовый
увидеть не мог. Итак, его заметили. Жалко, но рано или поздно это должно
было случиться.
  И почти одновременно с криком в той стороне, где остался выход из
потайного хода, послышался топот множества ног, зазвенело железо. И оттуда
ему теперь грозила опасность.
  Лотар разулся, проверил узел вокруг посоха Гурама и стал лихорадочно, чуть
ли не со стоном, трансформироваться. Он отращивал мощные мускулы, которые
должны были помочь ему грести, а из ладоней создавал плотные, тугие,
лягушачьи плавники. Неожиданно лопнули сыромятные ремни с когтями. Лотар
забыл их снять из-за боли, а теперь было поздно что-либо переделывать.
Ноги он составил вместе и попытался объединить их в хвост. Это было
довольно сложно, потому что ему - драконьему оборотню - непросто было
трансформироваться во что-то, не имеющее отношение к рептилиям, но в конце
концов хвост получился совсем неплохой.
  Он оказался в полудюжине ярдов от воды, когда вдруг сообразил, что
преодолеть это расстояние будет непросто. Он оторвал остатки штанин,
располосованных его меняющейся плотью, и, упираясь измененными руками и
еще горящим от боли хвостом, пополз к воде.
  Обостренным вниманием, которое появилось у него во время трансформации, он
видел, что из отверстия в стене замка спустилось уже не менее дюжины
солдат. И тот, кто ими командовал, бежал по ступеням к Лотару. Но они уже
не успевали, опасаться их не следовало.
  Внезапно Лотар почувствовал, что прямой путь опасен, и перекатился под
защиту мрачного, голого валуна. В то же мгновение туда, где он только что
был, ударили сразу две тяжелые арбалетные стрелы. От их хлесткого удара
болезненным эхом отозвались раны от копья, полученные в подземелье.
  Лотар поднял голову, посмотрел на стены, на людей, бегущих к нему по тропе
с мечами и алебардами наперевес, двумя сильными толчками подобрался к
самой воде и без всплеска ушел в светлую от утренней зари воду.
  Он обнаружил, что его глаза приобрели защитную пленку, которая помогала
смотреть в воде. Тогда Лотар, зацепившись за илистые, ледяные на ощупь
камни на дне, осмотрелся.
  Вода вокруг была, пожалуй, не менее опасна, чем Чунду. Она готова
подхватить его израненное, усталое тело и швырнуть в тяжелый необоримый
поток, проносящийся сбоку к обрыву. Там Лотар даже со своими ластами был
бы так же беспомощен, как камень, сорвавшийся с обрыва в пропасть.
  Ему стало не хватать воздуха, он поднялся к поверхности, стараясь не очень
высовываться. Стражники уныло стояли на берегу: несмотря на неизбежный
гнев Гильома, преследовать Лотара в воде они не решались.
  Может, отрастить жабры? Нет, пожалуй, это будет сложно и потребует слишком
много энергии, которой и так в обрез. Внезапно Лотар понял, что один из
водоворотов незаметно оттащил его слишком близко к потоку, а ему еще
следовало заплыть как можно дальше в озеро, чтобы поймать относительно
спокойные воды у дна.
  Он рванулся в сторону и с удовольствием ощутил, что плывет легко. Может
быть, колдовство Гханаши научило его тело не только драконьим хитростям?
  Куртка намокла и очень стесняла движения рук. Лотар хотел было скинуть ее,
но это оказалось сложно из-за сбруи, на которой крепился Гвинед, посох
Гурама и те приспособления, которые ему не потребовались. Он сделал
несколько энергичных движений, чтобы приучить мышцы к этой помехе, но чуть
не заорал от боли в ранах. После этого он просто глотнул воздуха и резко,
как охотник за жемчугом, ушел ко дну.
  Там вода действительно была спокойней из-за высокой гребенки донных
валунов. Он поплыл, иногда задевая камни под собой. Пока все шло довольно
успешно, потому что не нужно было бороться с боковыми потоками, и он
двигался почти по прямой.
  Но Лотар проплыл гораздо меньше, чем ему хотелось бы, когда ему пришлось
выныривать. На этот раз он поднимался долго и тяжело. Снова, в который раз
за эту бесконечную ночь, мешала куртка, штаны, мешали перевязи и даже
посох Гурама за бедром. Не мешал только Гвинед.
  Вода обтекала его мягкими, лижущими струйками, но, взглянув на берег, он
понял, что несется едва ли не быстрее, чем во время полета на своих самых
больших и скороходных крыльях.
  Больше Лотар не нырял, он стал работать ногами, соединенными в общий
хвост, и руками. Он выровнял дыхание и навязал своим легким скоростной,
резкий темп выдоха в воду и вдоха сбоку, чтобы не поднимать лицо слишком
высоко и не тормозиться о воду.
  Он плыл быстро, потом попробовал еще быстрее. Через полминуты понял, что,
не меняя мышечную массу, сильнее грести просто не может. Открытие его не
порадовало.
  Сквозь воду, через затуманивающие все пузырьки воздуха, через пар,
вырывающийся со свистом из его рта, он видел, что голые, весенние кусты
орешника подошли к самой воде. Значит, сейчас будет мост, а потом, через
полсотни туазов...
  Он отвлекся от обрыва, но внимание панически резко пробежало по всему, что
его окружало. Сейчас он видел воду под собой, дно, усеянное каменными
глыбами, Ожерелье сзади, на стенах которого... Да, так и есть, на стенах
собрались все, кто только мог. Даже, кажется, слуги, о существовании
которых Лотар и не догадывался.
  Был там и Атольф. Он смотрел так напряженно, что при желании Лотар мог
почувствовать его взгляд, как теплое пятно на спине. Колдуну определенно
хотелось влепить заряд магической энергии в Лотара, но сначала нужно было
снять занавес, а это требовало времени. Вот и терзался колдун
безнаказанностью похитителя посоха Гурама, и надеялся только, что свое
сделает водопад.
  А впереди было что-то до такой степени скрытое от всех, что даже сейчас,
когда Лотар в предельном напряжении сил мог видеть полет птиц над
отдаленным лесом, он не понимал, кто и зачем следит за ним с берега. Но
где же Сухмет?..
  Дно приблизилось, это был верный признак близкого обрыва. Лотар глотнул
воздуха и нырнул в чуть-чуть более спокойный придонный слой. Что это?
Что-то темное...
  Тогда он понял, что это сваи постоянной, неподъемной части моста. Они
пронеслись мимо него раньше, чем он успел до конца осознать это. Теперь у
него оставалась только сотня ярдов, всего сотня ярдов жизни...
  Интересно, успеет он вырастить крылья, пока падает на дно водопада? Для
того, чтобы нормально лететь - нет, конечно. Но чтобы смягчить удар о
камни - может быть. Нет, скорее всего, его размажет по выступам стены еще
до того, как он достигнет дна. А это значит, что крылья бесполезны.
  А если начать трансформировать их сейчас, пока он еще в воде и у него есть
несколько мгновений? Может быть, он сумеет вырваться из струй падающей
воды, подальше от камней, и это даст возможность спланировать?..
  Нет, он выбрал форму для плаванья, перестроить ее в крылья, минуя
человеческие формы, он не сумеет - не хватит сил и умения. А мутировать
сначала в человека и лишь потом в крылатого летуна он не успевает.
  Пока Лотар думал об этом, он греб так, что вода не успевала смыкаться за
его перепончатыми ладонями, и там образовывались блестящие, завихренные
пузыри. Он снова поднялся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и больше
нырять не стал. Дно было уже слишком близко, и вода неслась над ним едва
ли не быстрее, чем на поверхности.
  До берега осталось не больше полусотни футов, когда он понял, что
проиграл. Он попросту не успел, не догреб, слишком устал в драках или
чрезмерно ослабел от ран... Нужно было спокойно и неторопливо зарастить
их, оставаясь в камере Велирии, нужно было иначе...
  Обрыв приближался. Вот уже камни, торчащие, как клыки в звериной пасти,
собрали поток в тяжелые, бешеные космы, с которыми и вовсе стало
невозможно бороться. Лотар приготовился трансформировать руки в крылья,
чтобы все-таки спланировать. Получится или нет - неважно. Он знает, что не
получится, но должен доиграть эту схватку до конца...
  Чудовищная боль пронзила спину. Он крутанулся в воде, пытаясь понять, что
произошло?..
  Это была его собственная стальная кошка, которую на сей раз он не взял с
собой, потому что не собирался взбираться на стены. Она зарылась в его
спинных мускулах, вгрызаясь все глубже, доставая до ребер, до самых
легких... К ее концу была привязана шелковая веревка, знакомая Лотару по
бесчисленным тренировкам, как собственные мозоли на ладонях... А на конце
этой веревки твердо стоял белый, словно вылепленный из мертвого, слепого
алебастра, Сухмет.
  Он держал веревку крепкими, напряженными руками, выбирая ее, словно поймал
небывало большую и тяжелую рыбину. Он подтягивал Лотара, и его узкие глаза
не отрывались от широкого кровавого следа, который оставался за разом
ослабевшей фигурой Желтоголового.
  Лотар еще не потерял сознания. Он видел, что его рука сжимает кинжал,
невесть как влетевший в его ладонь, и понимал, что достаточно сделать одно
движение, чтобы освободиться от этой кошки, от Сухмета на том конце, но и
от жизни, которая кончится, как только он перелетит за такой близкий,
ровный, как линейка, край перетока.
  Течение увело его на дно. Лотар двинул ногами, оказалось, что он еще может
помогать Сухмету, и снова оказался на поверхности. Осталось десять футов.
Лотар уже слышал, как дышит Сухмет, видел, как брызги стекают по его
желтому, необычному и такому знакомому лицу... Пять футов. Три...
  Сухмет протянул руку, вцепился в перевязь Гвинеда и втянул Лотара в
спокойную воду. Теперь вокруг его колен клубилась не только вода, но и
темная в утреннем свете, резко пахнущая кровь Лотара.
  Тут не выдержал даже Сухмет. Он подхватил Лотара и застонал, когда
всмотрелся в его светло-серые глаза. Даже Сухмету требовалось собраться с
силами, чтобы вынести драконьего оборотня на берег, даже ему требовалось
сконцентрироваться, чтобы не выдернуть из спины отвратительный
четырехдюймовый крюк, вошедший в плоть его господина на всю глубину.
  Лицо Лотара оказалось на плече старика, а губы почти коснулись его уха. И
тогда Лотар решился, потому что знал, что Сухмет услышит, и не знал,
доживет до полудня или нет. Он произнес, почти бессмысленно растрачивая
последние силы, чтобы у старика не было чувства вины:
  - Молодец, все прав...
  И не договорил. От боли в разорванных легких он потерял сознание.


                                  ГЛАВА 17


  Лотар даже не подозревал, что можно чувствовать себя так, как он сейчас.
Легкость, полные радости и света мысли и какое-то восторженное,
остановившееся переживание, словно он слушает неземную музыку, способную
управлять всем миром и всем в мире. И, конечно, покой, полный и нерушимый,
вечный и торжественный покой, который - это было ясно - никогда не надоест
и не будет в тягость.
  Лотар поднял веки и почувствовал свет, бьющий в лицо. Он буквально
умывался этим светом. Но что ему было до этого света, когда в нем играла
музыка неземных сфер?
  Наверное, подумал он, они меня все-таки захватили. И теперь каким-то
образом лишили возможности сопротивляться. Скоро они примутся за меня
по-настоящему. Нет, такого быть не могло. И тогда он вспомнил... Да,
конечно, Сухмет поступил правильно, и все должно быть в порядке. Но почему
же тогда?..
  - Что тебя беспокоит, мой господин?
  Лотар с трудом повернул голову на голос. Нет, с тем парением мыслей и
чувств, которое охватило его, он не мог вспомнить, кто это и почему он так
говорит?
  - М-да, пожалуй, я хватил лишку, - сказал странный узкоглазый человечек,
который был не велик, но и не мал, и находился где-то близко, хотя и
далеко, так далеко, что даже рукой его было не достать.
  Внезапно состояние полного и почти совершенного счастья стало меняться,
потом вовсе исчезло.
  И тогда навалилась тяжелая, как многопудовые камни, тяжесть разбитого,
исколотого тела, пришла дикая, нестерпимая боль. Она заполнила каждую
клеточку мозга и тела, забилась в каждом вдохе и в лучах солнца,
обрушившегося с ярко-синего неба, как воинский крик.
  Пришли запахи - тяжелые, мучительные запахи больного, истерзанного тела:
пота, крови, нечистот. И, конечно, стало шумно, теперь Лотар не мог даже
пошевелиться из-за этого неумолчного грохота, возникающего так близко, что
от него вибрировал воздух.
  Особенно трудно было дышать. Этот воздух был мутен и тяжел, как будто ему
в грудь посадили злобную и быструю белку с отчаянно острыми когтями и
зубами и она пытается выбраться на свободу, то есть из него, из Лотара.
  - Что это? - прошептал Лотар. Грудь и спина болели. Он старался говорить,
не дыша, двигая только губами.
  - Это снова я, Сухмет, твой верный раб. - Старик, должно быть, был жесток
или глуп, если не понимал, как тяжело сейчас Лотару говорить.
  - Нет, то, что исчезло?
  - А-а, я просто подумал... - Сухмет хмыкнул и все-таки продолжил: - Ну, в
общем, я подумал, раз у нас есть посох Гурама, то можно облегчить твои
страдания. Это что-то вроде анестезии, знаешь...
  - Никогда... - Лотар перевел дыхание и с облегчением закончил: - Не делай
этого больше.
  - Я хотел лишь облегчить твою боль, господин.
  - С болью я справлюсь. А с этим - нет.
  - Это так трудно?
  - Ты пробовал? - Сухмет покачал головой. Лотар даже с закрытыми глазами
знал это. - Трудно избавиться от наслаждения.
  Что-то звонко лопнуло в воздухе, и Лотар окончательно расстался с этим
Сухметовым изобретением. Теперь боль была такой, что Лотар даже удивился,
как это ему только что удалось разговаривать.
  Но любая боль была лучше того, что исчезло, тем более - что он мог
использовать ее, чтобы строить свое тело.
  Лотар медленно провел рукой по обнаженной груди. Нет, не обнаженной, она
вся была перетянута бинтами. И плечо едва шевелилось от этих повязок, и
почему-то ноги были перетянуты. Здорово мне досталось, подумал Лотар.
Кажется, сумел подставиться подо все удары противника.
  - Нет, господин, - сказал Сухмет, поднимая ему голову, чтобы влить чай
между его запекшихся губ. - Ты действовал настолько верно, что у Атольфа
не было ни одной возможности добраться до тебя. А это и было главным
выигрышем. Все остальное - булавочные уколы.
  Чай был такой горячий, что Лотар едва не выплюнул его, обжегшись.
  - Нет, господин мой, нужно глотать, - сказал Сухмет, безжалостно поднимая
голову Лотара еще выше. - Скоро будет лучше. Ты быстро восстанавливаешься.
  Лотар проглотил чай, и теперь он показался ему на удивление вкусным. Он
хотел еще. Оказалось, что пить он хочет даже больше, чем дышать.
  Напившись, Лотар с облегчением откинулся на сложенный валиком плащ и
вытянулся. Теперь мышцы груди не давили на легкие, залитые кровью.
  - Теперь я посплю и, надеюсь, стану получше, когда...
  Он не договорил, он просто уснул.
  Проснулся он от стойкого ощущения прохлады и чего-то очень тяжелого,
разлитого в воздухе, словно запах гнили. Лотар открыл глаза и понял, что
уже может напрягать грудь. Осторожно повернул голову направо, затем
налево. Сухмета не было.
  Покряхтывая, Лотар сел, потом встал. Хорошо бы завести что-то вроде
костыля, подумал он. Но нет, подходящей палки поблизости не было, и он
зашагал к берегу озера, опираясь только о голые орешины.
  Сухмет стоял на берегу и напряженно всматривался в замок. Не поворачивая
головы, он сказал:
  - Ты преждевременно поднялся, господин. Тебе бы еще полежать.
  - Что тут происходит? - спросил Лотар.
  - Они повесили еще четырех стражников. - Лотар пересчитал трупы,
болтающиеся перед стенами. - И все четверо совершенно невиновны. Один из
них все думал о дочери, которой теперь не выйти замуж, потому что он не
сказал ей, где спрятал деньги на приданое.
  - Придется тебе сказать ей. Прикинешься бродячим искателем кладов и
поможешь.
  Сухмет кивнул. Потом повернулся и взял Лотара под локоть. Плечо и грудь
сразу заныли, но все-таки не так, как утром.
  - Тебя нужно покормить, господин. Я приготовил отменный суп из кролика.
  Они медленно потащились к стоянке. Лотар вдруг вспомнил:
  - А этот посох, он не испортился от воды?
  - Что?
  - Ну, у него не исчезли какие-нибудь его магические свойства от того, что
я с ним так непочтительно обошелся? Сухмет усадил Лотара на плаши.
  - Я думаю, что тебе, господин, следует побольше тренироваться в магии. Ты
очень плохо представляешь, как магические инструменты защищают себя. Я вот
сомневаюсь, потеряет ли посох Гурама хоть одно из своих великолепных
свойств, если его опустить на пару тысячелетий на дно морское, а ты...
  - Ладно, - сказал Лотар, - понятно.
  Суп оказался на редкость вкусным. Лотару показалось, что он в жизни не ел
ничего лучше.
  Сухмет улыбнулся одними глазами, поглядывая, как его господин уписывает
вторую миску, и решил продолжить тему.
  - К тому же эти тренировки помогут тебе избавиться от лишних травм.
  - Как?
  Вообще-то, когда Лотар выздоравливал, ему не очень хотелось нагружаться
пищей. Но на этот раз он чувствовал, что нуждается в этом сочном и легком
мясе, лишь пережевывал его старательно, как заботливый мукомол дробит
качественное зерно на мельнице.
  - Ты мог бы использовать свойства посоха сразу же, как только он оказался
в твоих руках. Например, мог снять Сеть Всевидения, которую поставил
Атольф. Или пробить его занавес и проложить магический мост до берега. Для
того чтобы идти по нему, не нужно даже отращивать крылья, просто идешь над
водой, и никто тебя не может остановить. Мог остановить время, и они стали
бы для тебя зачарованными истуканами, или вообще стер бы ползамка со скалы
и приказал опустить мост, чтобы удалиться, как король.
  Лотар с облегчением откинулся на свое ложе,