.
  - Не бойся меня. Я друг.
  Голова человека стала медленно подниматься. Сначала Лотар увидел горящие
глаза, потом сухие губы, не закрытые бородой... Это была женщина.
  Лотар сосредоточенно просмотрел ее сознание. Она была очень молодой, не
старше Лотара, но досталось ей столько, что у драконьего оборотня защемило
сердце. Он не стал вникать в подробности. Это была не его тайна, он
скромно отступил, чтобы не причинить этой девушке новых мук. Но кажется,
она и не ощущала его присутствия в своем сознании.
  Лотар произнес слова на внутреннем языке, иногда понятном тем, кто не
может говорить. Это было похоже на телепатию, славное искусство, присущее
некоторым детям и очень умным животным. И тогда в застекленевшем от
пережитой некогда боли сознании появился робкий росток интереса и
внимания. Девушка начинала видеть его.
  - Ты иллюзия?
  Лотар попробовал улыбнуться... Но она дико завизжала и забилась в самый
дальний угол своего убежища. Лотар стал серьезным. Помолчав немного, он
деловито спросил:
  - Что не так?
  Девушка следила теперь за ним более спокойно.
  - Не делай вот так...
  - Как именно?
  - Губами.
  - Нельзя улыбаться?
  - Да.
  Сколько же нужно было причинить зла этой жизни, чтобы научить ее кричать
при виде улыбки?!
  - Они улыбались, когда делали тебе больно?
  Она не ответила, закрыла лицо грязными руками с переломанными пальцами.
Потом подняла взгляд на Лотара.
  - Ты иллюзия, потому что заставляешь меня вспоминать то, что было.
  - Если не хочешь, не вспоминай. Я не хочу тебя мучить.
  Она протянула руки к лицу Лотара. Не достала. Медленно подползла,
протянула обе руки и осторожно, кончиками пальцев провела по его щекам.
  - Ты не белый?
  Сначала Лотар не понял. Потом рассмеялся, вспомнил, что нельзя улыбаться,
сразу стал серьезным и тогда понял, что смех не пугает ее.
  - Это краска. Она скрывает меня от врагов.
  - Я тоже хочу такую... - Внезапно она стала спокойной, отрешенной,
ускользающей из реальности, какой Лотар и застал ее. - Вернее, хотела.
Теперь я умираю.
  Лотар взял ее за руку, которую она забыла опустить, она не вырывалась.
  - Я могу вывести тебя отсюда.
  - Нет, я умираю. - Она помолчала, опустила голову и произнесла уже
шепотом: - Если у меня есть душа, я умру сегодня. А если нет, я буду жить
вечно, и это очень грустно.
  - Если мы выйдем отсюда, тебя можно будет вылечить.
  Она качнула головой.
  - От желания умереть не лечат.
  На том конце оставленного Лотаром следа произошло что-то, означавшее: они
не сбились, они по-прежнему отчетливо видят, где и как он шел. Впрочем,
это было уже не на том конце. Это было уже очень близко. Времени
оставалось все меньше.
  - Вообще-то лечат. Как тебя зовут?
  - Ве... Вели... илирия. Да, так звали когда-то ту, которая жила во мне.
  - А сейчас у тебя нет имени, Велирия?
  Она не ответила. Лотар не без колебания проник в ее сознание, понимая, что
этим он может разрушить возникшее доверие. Но ничего не произошло. Она
снова не ощущала, что происходило в ней, и это ее не интересовало. Снова
весь объем ее сознания представлял сожженную пустыню, без единого признака
жизни. Пожалуй, она в самом деле умирала. Лотар и не знал, что возможно
такое полное, такое исключительное сознание.
  Это можно было объяснить только одним - колдовским экспериментом, который
провел не очень искусный, но самоуверенный маг, который, конечно, потерпел
поражение. Лотар задохнулся от жалости, когда понял, что произошло.
  Его преследователи ликовали. Они приближались. И их было много. Конечно,
если бы Лотар хотел, он мог выйти на них, обнажив Гвинед. Но за ними, на
том конце невидимого, легко изгибающегося, как веревка, луча стоял Атольф,
и Лотар знал, что даже с посохом Гурама он не сможет противостоять ему...
  Посох. Лотар провел по его твердой, теплой поверхности рукой. Да, так и
есть, посох излучал в пространство мягкую, показавшуюся Лотару золотистой,
энергию, следы которой читались не хуже, чем капли крови на каменных
плитах пола.
  Лотар сосредоточился, нашел на теле посоха место, откуда это излучение
струилось, и приказал ему остановиться. Казалось, посох этого и ждал. Он
стал немым, как простая деревяшка. Даже волны энергии, которые Лотар
почувствовал в этом инструменте в спальне Атольфа, казалось, ушли навсегда
в неведомые пространства.
  Пока Лотар разговаривал с Велирией, за его спиной собралось множество
полупрозрачных, пульсирующих шаров, вытекших из посоха. Некоторые из них
еще не вписались в мировое вещество, и их можно было двигать. Лотар
вытянул вперед руки, заставил их излучать силовое поле, которым Сухмет
учил его открывать замки и запоры, нашел дюжины две этих шаров и заставил
их направиться к самому большому вентиляционному отверстию в потолке.
Время от времени один из шаров вдруг останавливался и как бы твердел на
глазах. Это значило, что он не будет больше подвижным, пока не растает.
  Цепочка выстроилась довольно убедительная. Лотар усмехнулся. Оказалось,
излучением своих ладоней он умеет двигать легкие магические тела. Это было
приятное открытие.
  А теперь нужно было спрятаться. Лотар подошел к решетке, за которой
располагалась соседняя камера-ниша. В углу ее лежал рассыпавшийся скелет,
череп откатился в сторону на несколько футов. Вероятно, его перекатили
крысы. Эта ниша была слишком голой, и самое главное, отсюда слишком давно
выветрились следы пребывания живого человека. Здесь не за что было
спрятаться. Лотар вернулся к Велирии.
  Прутья решетки были такими толстыми, что Лотар даже пожалел кузнецов,
которые их делали. Ни согнуть, ни вынуть их из камня было невозможно. По
всей видимости, их вмуровывали в стену, когда сажали заключенного, -
навечно.
  Лотар собрался и медленно, едва ощутимо смял себе голову, грудную клетку,
потом живот. Он не трансмутировал по-настоящему, иначе на теле остались бы
крупные капли слизи из отмерших клеток, а они оставляли очень сильный,
резкий запах. Этого следовало избежать. Поэтому он просто
трансформировался, не изменив состава своих органов.
  Внезапно из коридора донесся грохот множества шагов. Зазвенело железо. Это
были преследователи.
  Лотару оставалось протиснуть сквозь прутья бедра, а это была кропотливая
работа. Он приказал себе не волноваться и стал менять форму таза. Грохот
стал громче - к сожалению, преследователи почти не обращали внимания на
другие камеры, а шли уверенно и быстро. Вот они миновали место, где Лотар
погасил два факела, обманув старого тюремщика, вот прошли поворот, грохот
стад оглушительным...
  Наконец он очутился в камере. Он заполз за Велирию и лег на кучу соломы,
которая служила ей постелью. Несколько засаленных тряпок издавали такой
удушливый запах, что на мгновение Лотар перестал даже слышать, что
творилось в коридоре. А когда он справился с приступом тошноты, дверь в
камеру уже открывалась.
  Лотар поспешил сделаться как можно более плоским, стараясь врасти в
камень, стать невидимым. И едва успел накидать на себя тряпок, как голова
первого стражника просунулась в камеру. Все-таки он успел.
  - Никого нет, господин.
  Дверь рывком распахнулась, и сразу стало шумно. Атмосфера злого, потного
порыва, ужаса, смешанного с желанием рубить, убивать и крушить, стала
невыносимой.
  - Ищите его. Он где-то здесь. Отсюда нет выхода.
  - Господин, но здесь негде спрятаться. Господин? Значит, здесь Гильом,
брат князя Веза, владелец замка Ожерелье.
  - Ищи и не болтай! Иначе завтра же окажешься на виселице по ту сторону
стены!
  По полу застучали концы пик. Стражники проверяли, не мог ли он спрятаться
в жалких кучах истлевшей соломы и тряпья.
  Тяжелые шаги становились ближе. Человек, которого воины Гильома называли
капитаном, остановился перед Велирией.
  - Где он? - Молчание. - Отвечай, когда тебя спрашивает господин. -
Тяжелый, мерзкий, скрипучий голос, но он принадлежал очень сильному и
уверенному в себе человеку. - Где он?!
  Раздался тупой звук удара. Потом медленный шорох, за которым не
последовало ни единого слова жалобы, ни стона. Она завалилась на бок.
Лотар едва почувствовал, как Велирия налегла на его плечо: девушка почти
ничего Не весила.
  Только бы она не отдернулась, иначе даже эти остолопы догадаются, где он.
Нет, она не могла этого сделать, так как была без сознания.
  - Его нет, господин. Искать его здесь больше негде.
  - Проверь, нет ли его в ее нише.
  Несколько тупых ударов обратной стороной копья.
  - Да не так, а острием, - сказал Батенкур.
  - Я могу задеть ее, капитан.
  - Отгони ее в сторону.
  - Она без сознания. Вы слишком сильно ее ударили...
  - Молчать! Если она не может отползти, откати ее силой. - По телу Велирии
прокатилась судорога, но она осталась на месте. - Не можешь острием,
захвати крюком.
  Обычно крюк, которым стаскивали с коней тяжеловооруженных рыцарей, был так
же хорошо заточен, как лезвие меча. Зацепить им незащищенное человеческое
тело было равносильно убийству.
  - Не получается.
  - Попробуй за бок.
  - Это убьет ее.
  - Плевать, она уже все равно не жилец.
  Теплое, худенькое тело Велирии вдруг содрогнулось от волны острой боли.
Она едва слышно застонала и тут же обмякла. Ее тело сползло с плеча
Лотара, в нем уже почти не было жизни. Лотар замер.
  К счастью, наконечник копья был очень тонок и не очень сильно разрывал
тело Лотара, которое едва выступало над каменной поверхностью. Первый удар
пришелся в плечо. Он заставил себя покрепче стиснуть зубы... Потом
последовало два удара в живот, потом острие пронзило икру и другую ногу у
самой ступни. Лотар едва сдерживался, чтобы не застонать и тем самым
выдать себя.
  - Ну все, здесь его нет, господин. Я отчетливо чувствую, как копье бьет в
камень.
  - М-да, я тоже слышу. Но тогда где же он? Внезапно дверь скрипнула, и
новый голос доложил:
  - Господин, Завад уже здесь.
  - А, довели-таки. Давай его, пусть подскажет, куда делся этот... - Гильом
задохнулся от злобы.
  Послышались едва слышимые шаги. На мгновение в комнате установилась
напряженная тишина. Лотар почувствовал, что все смотрят на человека,
которого привели сюда, чтобы он сказал, куда ведут следы, оставленные
посохом Гурама.
  Это был, скорее всего, тот шут, который кидал в Лотара сурикены, но сейчас
он ничем не напоминал воина, обратившего Лотара в бегство. Он был под
действием очень сильной магии, или же его опоили какой-то жуткой отравой,
заставляющей видеть мир так, как его не может видеть без угрозы для жизни
ни один нормальный человек.
  - Ну, он был здесь?
  Говорить Заваду было трудно, он лишь кивнул.
  - И куда потом он делся?
  Вероятно, Завад показал на вентиляционное отверстие, потому что Гильом
воскликнул:
  - Не может быть! Там не пролезет даже кошка.
  Тишина на этот раз длилась долго. Наконец в гулкой, тяжелой тишине камеры
прозвучал голос околдованного Завада.
  - Если это охотник за демонами... то он оборотень. Он мог стать кем
угодно...
  Лотар почувствовал, как по рядам воинов прокатилась волна. Впервые за
многие годы люди, служившие в этом замке, задумались, чему они служат.
Даже сквозь вал безумной боли Лотар ощутил, как сомнение все больше
овладевает ими.
  - Ладно, пошли наверх. Посмотрим, куда приведет эта дыра.
  Топот в камере стал громоподобным. Но в этом грохоте снова прозвучали
слова капитана. От его голоса, казалось, эти люди замирали, как птицы,
зажатые крепкой рукой безжалостного ловца. И он без труда перекрывал любой
шум.
  - Вы трое останьтесь и еще раз проверьте здесь все как следует.
  - Может, в сточных отверстиях поковырять, капитан?
  Каждая из ниш имела небольшое отверстие, которое использовалось для
естественных надобностей заключ„нного. Но оно было настолько узким, что
туда не могла пролезть и нога человека.
  - Насмешничаешь, жук навозный? Прикажу - и будешь...
  - Я лишь спросил.
  Вероятно, тот, кто разговаривал сейчас с Батенкуром, был ветераном и имел
какие-то права в этой банде. Потому что на этот раз капитан лишь пробурчал:
  - Все здесь проверить.
  Стражники побежали по коридору наверх. Шаркающие шаги Завада, которого
вели сразу двое, тоже затихли вдали. Кто-то из оставшихся трех солдат
подошел к нише, где лежала Велирия.
  - Перевязать бы ее.
  - Ни за что ни про что убили пленницу... - Это был голос ветерана.
  - Она еще жива.
  - Видишь, крюк прошел между ребрами. Если задели вену, умрет быстро, если
пробили легкое, все равно умрет, но позже.
  - Наверное, задели вену, вон сколько крови вытекло. Молчание на этот раз
было очень долгим.
  - Ну что, будем искать?
  - Придется.
  А ведь эти люди, подумал Лотар, уже не так возбуждены и вполне могут его
обнаружить, тем более что их теперь не стесняет присутствие начальства.
Нужно что-то придумать. Кто-то уже начал ворошить солому в нише у дальней
стены.
  Эти вояки, конечно, не очень чувствительны. Поэтому колдовского
вмешательства, даже такого грубого, какое мог применить сейчас Лотар, они,
скорее всего, не ощутят. Только что выбрать?
  - Ну и вонь здесь.
  Это была идея. Лотар вошел в сознание всех сразу и открыл им обоняние до
предела.
  - Ты что там делаешь?
  - А что?
  - Ты что-то задел. Теперь отсюда хоть святых выноси...
  Один из них стал давиться кашлем. Еще немного, и его должно было стошнить.
  Лотар холодно и твердо ввел в их сознание придуманный им запах, способный
вывернуть человека наизнанку.
  Кто-то из вояк, гулко грохнув копьем о дверной косяк, бросился прочь. За
ним последовали остальные. Одного из них рвало. Уже в коридоре кто-то
произнес задыхающимся, голосом:
  - Как хотите, в эту камеру я больше не войду.
  - А капитан?
  - Подождем немного и скажем, что ничего не нашли. Ведь все уже перерывали,
неужели мало?..
  Их голоса затихли. Лотар поднял руку и провел по своим ранам. Кровь-то
была не только Велирии, но и его. Только он не собирался истекать до
смерти.
  Это напомнило ему о раненой. Он повернулся на бок, с трудом отрываясь от
камня. Пленница еще дышала. Лотар провел рукой по ужасной ране на ее боку,
под рукой. Она уже перестала кровоточить.
  Здесь даже искусство Сухмета, скорее всего, оказалось бы бессильным.
  - Ты спасла меня, - сказал он.
  Проходили минуты, она еще дышала. Внезапно тоненькая жилка на ее шее
дрогнула, и в мире стало еще тише, чем раньше.
  - Я ничего не мог сделать, Велирия, - прошептал Лотар. - Но сейчас, пока
ты еще слышишь меня, я клянусь, это не сойдет им с рук.


                                  ГЛАВА 16


  Толкнув дверь, Лотар убедился, что она заперта с той стороны на толстый
бронзовый засов. Магнетическое поле его рук здесь не подействовало бы. Но
он увидел то, чего не заметил раньше - окошко, из которого тюремщик мог
окинуть одним взглядом все ниши камеры. Оно открылось сразу, едва Лотар
потащил шторку вверх.
  В это окошко могла пролезть лишь рука ребенка. Лотар закатал рукав до
плеча, просунул кисть в окошко и медленно, дюйм за дюймом, стал ее
удлинять, почти не меняя структуру и строение мягких тканей. Это не
составляло труда, только связки отзывались тянущей болью. Внезапно Лотар
понял, что не может больше наращивать руку, не меняя плечо. Но это как раз
было затруднительно, потому что окошко не давало ему возможности сделать
руку сильной у груди. Он попробовал захватить засов.
  Указательный палец уже царапал поверхность засова, но сдвинуть не мог.
Тогда Лотар решил вырастить мощный, очень острый, загнутый коготь.
  Он сосредоточился, смахнул пот со лба и представил себе коготь с такой
отчетливостью, что тот вырос прежде, чем Лотар успел охнуть от боли.
Теперь дело пошло. Коготь врезался в податливую поверхность, оставляя за
собой все более глубокую борозду. Когда стружка собралась под когтем в
ощутимый валик, засов дрогнул и пополз в сторону. Лотар только хмыкнул.
  И все-таки ему пришлось попотеть, чтобы открыть дверь, потому что
перехватывать засов пришлось еще три раза, да немало времени ушло, чтобы
вернуть руке человеческую форму.
  В коридоре все так же тускло горели факелы. Теперь Лотара стало раздражать
источаемое ими тепло, - ему хотелось прохлады. Работа с засовом разогрела
его, как хорошая тренировка. И очень хотелось пить. Он истратил много
влаги, кроме того, какое-то время истекал кровью. Кстати...
  Лотар обернулся и посмотрел на пол, где только что прошел. После него
остались капли пота, но крови он не заметил, по всей видимости, раны уже
затянулись.
  Коридор привел его к решетке, которая прошлый раз была поднята, потому что
в камере с Велирией находился тюремщик. Сейчас она была опущена. Лотар
попробовал замок. Открыть его было несложно, но внезапно он почувствовал
струю свежего, пахнущего сыростью воздуха. Он поднял голову и внимательно
осмотрел стены.
  Так и есть. От пола наверх вели какие-то борозды, которые остались,
вероятно, от ступеней, срубленных тогда же, когда заложили ход в
подземелье. А вели они к отверстию в стене, из которого и втекал сюда этот
воздух, несущий озерную ночную прохладу. Расшатать эту кладку, по всей
видимости, было нетрудно.
  Лотар вскарабкался наверх по глубоким, чуть ли не в полпальца, рубцам на
стене и попробовал тяжелые блоки. Их скреплял раствор, от которого легко
отлетали крошки, когда Лотар провел по нему острием кинжала.
  Зацепившись поудобнее, Желтоголовый просунул руку в отверстие. Блоки
оказались не более фута шириной. Такое расстояние Лотар мог бы процарапать
за несколько дней, но он подозревал, что этого времени у него нет, нужно
было придумать что-то другое. Он уже хотел было спускаться, как вдруг
заметил, что верхний блок треснул посередине на всю глубину. Это давало
шанс.
  Лотар спустился, выбрал два факела попрочнее, загасил их, вернулся к дыре,
поднялся наверх и вставил крепкие деревяшки в отверстие. Концы факелов
торчали теперь, как пара дубинок. Они держались настолько прочно, что
Лотар повис на них.
  Тогда он расслабился на мгновение, повернулся к заложенной двери спиной,
закинул ноги наверх, уперся в потолок и изо всех сил навалился на факелы.
Верхний камень сдвинулся почти сразу же, причем так резко, что факел
выскользнул, и Лотар не упал только потому, что вовремя перевернулся и
зацепился пальцами ног за борозды на стене.
  Лотар повторил операцию, и уже другая половинка верхнего блока исчезла с
грохотом в темном отверстии. От этих усилий сдвинулся соседний камень,
который через пару минут вывалился совсем. Теперь отверстие было
достаточно широким, чтобы пролезть в него даже без трансформаций.
  Слегка поцарапавшись и измазавшись, Лотар прополз в отверстие и
осмотрелся. Он был в узком - двоим не разойтись - коридоре, ведущем наверх
и в сторону, противоположную главным строениям замка. Прежде чем
отправиться в путь, Лотар прислушался. Где-то очень далеко кто-то кричал,
вероятно сзывая на подмогу. Значит, скоро будет погоня.
  Коридор был прямой, те, кто вырубил его, шли к цели без всяких хитростей,
даже не отыскивая в камне возможную слабину. Тем не менее Лотар
внимательно смотрел под ноги, опасаясь ловушки, но предосторожность эта
оказалась излишней.
  Через две сотни шагов ветер, дующий Лотару в лицо, стал по-настоящему
упругим. Он поймал себя на том, что безотчетно улыбается. И тут перед ним
оказались ступени, ведущие к решетке, за которой виднелась гладкая плита,
украшенная посередине большой каменной головой, по всей видимости -
медвежьей. Между не очень ровными краями плиты и каменными плитами косяка
образовались просветы, в которые Лотар увидел светлеющее небо. Он поднялся
и попробовал тяжелые, но не очень толстые, изъеденные ржавчиной прутья.
  Верхний край решетки, вмурованной в стену, был прочен, как и в тот день,
когда ее отковал кузнец. Но нижний, где собирались дождевая вода и снег,
стал не толще человеческого пальца.
  Лотар схватился за нижний край и налег изо всей силы. Сначала решетка не
шла, но потом один ее конец стал отгибаться. Лотар расслабился, вытер пот
со лба, снова взялся за решетку.
  Внезапно сзади послышался чей-то возбужденный г