нимал, что удержаться на потолке труднее, это заберет у него гораздо
больше энергии, но еще он чувствовал, что не может сейчас быть
по-настоящему невидимым, а потому сосредоточился и переполз на потолок.
  Сила, сдирающая его с этой поверхности, была гораздо больше, чем на стене.
Лотар попытался как можно глубже утонуть в каменном своде под собой, и это
ему удалось. Внезапно несколько кусочков отсыревшей штукатурки оторвались
и улетели вверх... Лотар поднял голову и понял, что они просто упали,
потому что над его головой вверх ногами по коридору, который он только что
оставил, шел взвод солдат. Они дружно топали, сотрясая липкий, густой
воздух.
  Когда штукатурка упала на пол, Лотар вдохнул побольше воздуха и попытался
погрузиться в камень с головой. Это было тяжело, камни выталкивали его, и
он не мог до конца преодолеть их сопротивление...
  Солдат, который проснулся задолго до того, как сержант свернул в его
коридор, протер глаза. В какой-то момент ему показалось, что сбоку
какая-то смазанная, нечеткая тень метнулась вверх и пропала из виду.
Солдат рыл опытен и умел. Он не показал, что заметил что-то
подозрительное, лишь сильнее сжал алебарду и приготовился к бою. Он не
боялся, подкрепление было близко, он лишь ждал, когда эта тень вернется на
пол, чтобы рассмотреть ее как следует.
  Но ничего не происходило. Он поднял голову. Там, где только что ему
чудилась какая-то опасность, все было спокойно. Он посмотрел на стену.
Факелы чадили, за спиной уже грохали шаги проверяющих, стена была ровна,
Как гладь пруда... Может быть, клуб черного дыма случайным порывом ветра
задуло вниз, ему и показалось невесть что? Он поднял голову еще выше, к
потолку. На темном, закопченном своде вроде была какая-то выпуклость, но
скорее всего это отставшая от сырости штукатурка. Как бы в подтверждение
его догадки несколько Кусочков штукатурки оторвались и звонко шлепнулись
на Пол. Стражник нахмурился. С тех пор как в замке поселился этот
волшебник, здесь стали происходить странные вещи. Но об этом не нужно даже
думать. Как говорится, Когда колдун поблизости, смотри только в свою
миску, потому что и мысли твои ему ведомы...
  Перейдя на стену, Лотар почувствовал, что его мускулы больше не сведены
чрезмерным усилием, какое было на Потолке. Он прополз по стене все
расстояние, отделявшее его от стражника, несколько минут приучал сознание
определять, где находится верх, а где низ, повернулся к полу ногами и стал
спускаться.
  Стражник снова спал, откинув голову к стене. Между краем шлема и латным
воротником белело его расслабленное лицо. Лотар, почти оглохнув от сонного
дыхания, спустился на пол и ребром ладони ударил в подбровную ямку на
переносице. Хруст костей заставил его вздрогнуть.
  Воин стал валиться вперед, Лотар поймал его и алебарду, чтобы они грохотом
не переполошили весь замок. Потом прислонил алебарду к стене, аккуратно
усадил мертвого стражника на пол и попытался открыть дверь.
  Она, конечно, была закрыта изнутри. Медленно, дюйм за дюймом, Лотар стал
проверять, не спрятан ли в двери какой-нибудь из колдовских механизмов,
которые способны погубить его. Но все было, кажется, чисто. Наверно,
Атольф надеялся на наружную стражу больше, чем на свое искусство, или
вообще полагал, что в этом замке ему нечего опасаться. Так или иначе, это
здорово упрощало дело.
  Лотар поднес руку к тому месту, где была задвижка, представил, как от нее
сквозь дверь проходит шлейф лучистой, притягивающей железо энергии, и
двинул ее вбок. Дерево почти не оказывало сопротивления полю, выходящему
из его руки. Лотар все крепче захватывал металл по ту сторону двери, и
запор двигался все увереннее.
  Лотар так плотно сумел его удерживать, что даже замедлил движение, чтобы
не клацнуть об упор. Не теряя времени, он приоткрыл дверь и осторожно
протиснулся в комнату.
  Это, без сомнения, был зал, который превратили в спальню. В дальнем от
двери углу, освещенном ночной лампадкой и звездами, спал человек. Больше
всего на свете Лотару захотелось проникнуть в его сознание, понять, что
движет этим колдуном, но это было опасно. Тренированный чародей сразу
заметил бы вторжение, и тогда уже Лотар превратился бы в дичь.
  Желтоголовый осмотрелся. И почти сразу его взгляд упал на посох, вернее,
избитую, старую палку, приставленную к столику у изголовья кровати. Грубая
вещь, подумал Лотар, похоже на подделку.
  Но это и был посох Гурама, как называл его Сухмет, хотя Лотар не ощущал в
этом куске дерева ни магической силы, ни значительной энергии. Может быть,
все-таки обман, рассчитанная на простачков ловушка?
  Но ловушки Лотар тоже не чувствовал. Тогда он решился. Стараясь стать
прозрачным, он скользнул к посоху, протянул руку, взял его и поднес к
глазам... И за мгновение до того, как посох Гурама оказался перед его
лицом, он понял, о чем говорил Сухмет.
  Тысячелетия этот едва ли не божественный инструмент непостижимым образом
приводил моря энергии из тех миров, где они находились по праву, в наш
тихий и скудный мир. Этим посохом можно было повелевать звездами и
добиваться исполнения всех приказов. В нем крылось больше тайн, чем в
дюжине кресел Гханаши, больше, чем способны были вообразить все колдуны
мира. Это был страшный в своем могуществе инструмент, и он не мог, не
должен был служить силам разрушения. Но теперь с этим покончено, он был в
руках Лотара...
  То, что Лотар держал его в руках, и спасло ему жизнь. За долю мгновения до
того, как было бы поздно, он почувствовал это в воздухе... Он уже не
успевал даже присесть, лишь чуть двинул посох и хотя бы в этом не опоздал.
Он еще не кончил своего движения, а в дерево воткнулся тяжелый
восьмигранный сурикен. И Лотар чувствовал, что в воздухе свистел еще один
такой же, и знал, что сейчас будет пущен третий, а потом еще... И так до
той поры, пока он не рухнет, иссеченный бритвенными домками.
  Атольф резко, с реакцией тренированного воина, скатился с кровати в
противоположную от Лотара сторону. Теперь его и в заложники взять было
невозможно.
  Лотар присел, пропуская очередную летящую смерть над собой, и
перекувырнулся в другую от двери сторону. Это сработало. Как ни был
искусен в метании сурикенов неведомый противник, в темноте он
ориентировался хуже, чем Лотар. Он тут же выпустил три или четыре своих
снаряда в то место, где, как он ожидал, Лотар окажется, когда кончит свой
перекат. Но Лотара там не было.
  Потому что пространство до двери оказалось свободно. Огромное, пустое,
страшное своей открытостью пространство. Но оно вело к свободе, и Лотар,
так и не докатившись до конца, уже рвался к двери, да так, что у него от
этого рывка заныли мускулы, а кровь прилила к спине, отставая от смены
движения.
  Едва пальцы коснулись рукояти, он дернул дверь на себя, но это заняло
слишком много времени. Она была чересчур массивной. Всей спиной Лотар
чувствовал, насколько он не прикрыт сейчас. Поэтому, не дожидаясь, пока
щель в коридор станет шире, он отпрыгнул в сторону... И в тот же миг в
дерево, около которого он только что стоял, воткнулись один за другим три
сурикена подряд.
  Теперь он мог выскользнуть, потому что сурикенов в руке неведомого
охранника не было и ему нужно было их достать. Теперь Лотар не спешил. Он
повернулся и бросил в своего противника познающий, проникающий в сознание
взгляд.
  Его атаковал замковый шут, который, как многие шуты, был опаснее, чем иные
из тренированных вояк. Кажется, звали его Завад, и он был, как Лотар с
удивлением заметил, рабом, потому что в мыслях и поступках этот человек
огромное значение придавал ошейнику, который блистал под его подбородком.
Больше здесь оставаться Лотар не мог, потому что из-за кровати, как белая
статуя, поднимался Атольф, а это было опаснее, чем сурикены любого из
шутов.
  Лотар выскочил в коридор, услышав сзади, как тягуче, медленно, слишком
низко, как всегда бывает, когда поднимаешь скорость реакций, заговорил
Атольф. Лотар хотел было остановиться, чтобы послушать его - это могло
быть важно, - но внезапно понял, что шут не стал ничего объяснять своему
господину, а рванулся за Лотаром.
  Конечно, это была ошибка. Лотар мог остаться под дверью и перехватить
этого самоуверенного мальчишку, но почему-то пожалел его. И быстро, как
только мог, побежал по коридору туда, откуда несколько минут назад вышли
патрульные с сержантом и где их теперь наверняка не было.
  Шут оказался в дверях, когда Лотар уже сворачивал за поворот, а определять
по воздушным следам, куда двинулся противник, Завад, по всей видимости, не
умел. Поэтому он остался в дверях, повернулся к Атольфу и заговорил,
объясняя происходящее. К несказанному удивлению, Лотар услышал
обыкновенную речь, такую же тягучую, как и у Атольфа. Втайне Лотар
подивился тренированности этого бойца, который действовал так, что спугнул
самого драконьего оборотня. Но чересчур восхищаться было некогда - впереди
Лотар заметил еще одного стражника, который спешил на шум.
  Стражнику повезло, Лотар оказался в тени, когда он показался из-за
поворота, и это позволяло Лотару не убивать его. Но нужно было куда-то
спрятаться.
  Краем глаза Лотар заметил темно-вишневый занавес, скрывающий, вероятно,
нишу. Он присел, прокатился по полу и поднырнул под занавес.
  Вообще-то он был уверен, что стражник не из тех, кто видит в темноте, но
рисковать не стоило. И Лотар использовал то свойство, что быстрые движения
у самой земли люди не отождествляли с серьезной опасностью, а значит, в
моменты сильного волнения практически не замечали. Так и оказалось.
Стражник протопал мимо, даже не повернув к занавесу голову.
  Лотар усмехнулся и выглянул из-за ткани. Коридор был пуст, но уже где-то
стражники поднимались со своих лежаков, хватали оружие и застегивали
доспехи. Просто сюда они еще не добрались.
  Лотар побежал по коридору, неуловимый и бесшумный, как черный вихрь. Куда
бежать? Он представил путь на сторожевую башню, откуда мог бы, отрастив
крылья, вернуться к Сухмету. Но он хорошо представлял себе, что, пока
доберется туда, колдун сообразит, что произошло. И если Атольф догадается
- а он обязательно догадается - поднять свой прозрачный, но непроницаемый
колокол выше башни, тоща Лотар окажется в ловушке. Да еще в такой, откуда
не было выхода. Нет, нужно придумать что-то более обыденное и надежное,
например, оставаться не обнаруженным стражниками.
  А потом требовалось только подождать, пока Атольф, поставив чрезмерную для
своих скудных сил завесу, выдохнется. Кроме того, у Лотара теперь был
посох Гурама. Если бы ему выпала возможность посидеть над ним и проникнуть
в некоторые его возможности, он попробовал бы одолеть Атольфа, не выходя
из замка.
  Внезапно он оказался на открытом каменном мостике, соединяющем высокое
господское крыло донжона с более грубым строением, в котором находились
служебные помещения. Переход был всего в три десятка футов, но проходил на
высоте двадцати туазов. Если бы можно было с него вскарабкаться по стене
на крышу одного из зданий, лучше, конечно, господского, потому что оно
повыше, он оставался бы незамеченным до самого рассвета.
  Лотар уже прикидывал, как лучше замаскироваться, пока он будет карабкаться
наверх, как вдруг над замком появилось дрожащее зарево.
  Оно загорелось сначала небольшой звездочкой, как случайное пятно света,
пробившегося через ночную тучу, но вдруг превратилось в шар. А потом этот
шар лопнул и в свою очередь превратился в огромный, широкий, в полнеба,
сполох, который медленно стал опускаться, накрывая замок. Атольф решил не
просто перекрыть небо, а набросил на него Сеть Всеведения. Теперь все, что
оказывалось под Сетью без достаточной защиты, становилось известно колдуну.
  Со стороны служебного здания послышался грохот. По всей видимости, это
шагали стражники. Бежать назад было глупо. Там Лотар был бы лишен
возможности спуститься вниз, теперь-то ему нужно было вниз, любой ценой, и
только вниз, желательно под поверхность черной скалы, на которой стоял
замок. Но сначала нужно пропустить стражников. Лотар подошел к краю
мостика, сел и свесил ноги над темнотой.
  Твердыми движениями перетащил по поясу пустые петли от метательных ножей
за бедро и привязал посох, чтобы он свисал вдоль спины, но не мешал ногам.
Потом захватил невысокий, в несколько дюймов, каменный парапет и выровнял
дыхание. Теперь, когда его руки лежали на каменном полу, он ощущал шаги
стражи очень отчетливо. Если бы он захотел, то мог бы сосчитать бегущих
людей.
  Когда они совсем приблизились, Лотар соскользнул вниз и повис на руках,
несильно раскачиваясь. Какое-то время его пальцы, слишком человеческие для
таких трюков, стали слегка скользить. Но он сделал их сильнее и мог
провисеть в таком положении сколько угодно, если бы это было необходимо.
  Топот стражников по мосту стал оглушительным. Воинов было много, они
бежали быстро и решительно. И конечно, ни одному из них не пришло в голову
заглянуть за боковую кромку. Даже тренированные люди напряженно относятся
к высоте и автоматически отводят от края взгляд, если не идут по слишком
уж узкому мостку.
  Когда воины миновали переход, Лотар прислушался, подтянулся и перевалился
животом на камни перехода. Ноги его еще оставались над бездной, но он уже
отдыхал. Что ни говори, а висеть над пропастью нелегко даже ему.
  Прежде чем уйти в почти пустую теперь служебную часть донжона, Лотар еще
раз посмотрел на Сеть Всевидения, опустившуюся с неба. Она стала ярче,
плотнее. Теперь даже обычный человек мог заметить ее. Атольф искал,
высматривал и ждал. Пожалуй, если он умел делать такие штуки, бороться
против него или его стражников было безнадежно. В нем оставалось еще
столько энергии, что и с посохом Гурама Лотар неминуемо проиграет. Нужно
было что-то придумать и выбраться отсюда, чтобы Сухмет мог помочь одолеть
колдуна. Вот только как это сделать, Лотар еще не знал.


                                  ГЛАВА 15


  Прятаться нужно было там, где его ни за что не стали бы искать, то есть в
подземелье. К тому же, как он полагал, из подземелья было ближе к воде, а
вода теперь интересовала его больше всего: он неожиданно обнаружил, что
очень хочет пить.
  Как назло, коридоры, по которым он пробегал, стали сырыми, холодными, с
крупными каплями грязной воды на стенах. От этого пить хотелось еще
сильнее.
  Лотар чувствовал, что он уходит чересчур вниз, что, если он хочет
выбраться к озеру, ему нужно уже, пожалуй, не опускаться, а поискать
стражников и выходы. Но коридоры опускались, выхода не было, и хотя он
понимал, что еще не заблудился, до этого оставалось совсем немного.
  Наконец-то Лотар почувствовал впереди людей. Он остановился. Как ни
странно, его дыхание мешало ему услышать, что происходило впереди. Он
заставил сердце биться медленнее, снял напряжение с живота и груди,
восстановил остроту ночного видения и понял, что впереди была еще одна
лестница вниз. Но по ней теперь поднимался кто-то, кто был даже не
вооружен. По очень слабому, как в пещере, излучению энергии со стен Лотар
понял, что оказался в мало посещаемой части замка.
  Человек, который шел ему навстречу, был тюремщиком, а помещения, у которых
он оказался, уклоняясь от встреч со стражниками, служили замковой темницей.
  Поблизости не оказалось никакой ниши, в которой можно было бы переждать
тюремщика, но на этот раз у Лотара имелось много времени. Он снял слабый,
чадящий от недостатка кислорода факел из ближайшей подставки и резким
взмахом сорвал пламя с намасленной тряпки. Потом аккуратно воткнул дымящую
палку назад в держатель. То же самое он проделал с соседним факелом.
Теперь на тот участок коридора, который эти факелы должны были освещать,
легла такая темень, что даже Лотару пришлось сосредоточиться, чтобы не
налетать на неровности стены.
  В самом темном, как ему показалось, углу он присел и принял позу
невидимости. Конечно, глаза у тюремщика могли оказаться лучше, чем у него
самого, и тогда драки не избежать, но когда он вслушался в шаги
приближающегося человека внимательней, то быстро успокоился. Тюремщик был
стар, и, конечно, это должно было сказаться и на глазах.
  Кроме того, старик разговаривал сам с собой. Он выговаривал слова тягучим,
слишком долгим даже для обычного человека образом. Показавшись из-за
поворота, увидев, что перед ним лежит темное пространство, он сбился с
шага и на мгновение замолчал.
  - Ну вот, и факелы, здесь не горят... - Голос у него был невыразительным и
монотонным, как скрежет старой, затупившейся пилы. - Придется нести их
наверх, чтобы просушить и намаслить... Что-то странное сегодня творится
наверху. Может, и не заметит никто, что они погасли.
  Он замолчал, то ли прислушиваясь, то ли не решаясь вступить в плотную
тьму, лежащую перед ним. Но за годы и годы службы он привык к темноте. Или
все-таки боялся? Неужели чувствует, подумал Лотар.
  - О-хо-хо. Все кончается, даже масло в факелах.
  Шаркающими, тяжелыми шагами он миновал первый факел, Лотара, второй,
потом, выругавшись, вернулся, снял один, другой и пошел дальше, рассыпая
вокруг брань своим механическим, невыразительным голосом. Теперь, помимо
шаркающих звуков его шагов, в подземелье зазвучали щелчки дерева по камню:
тюремщик на каждом шагу переставлял слишком длинные для него палки, как
костыли.
  Шум еще не затих, а Лотар уже двинулся дальше. Он миновал длинный ряд
дверей, все были открыты. По-видимому, хозяин замка считал содержание
пленников чрезмерной мягкостью. Но в одном случае он все-таки сделал
исключение. Дальняя камера у самой влажной стены, за которой отчетливо
слышался грохот уже близкого водопада, была заперта на большой массивный
засов. Впрочем, замка не было, и Лотар открыл его без каких-либо ухищрений.
  Это помещение было устроено для поддержания жизни. По крайней мере, в нем
довольно ярко горели два факела. Пламя почти не чадило, значит, здесь
существовала вентиляция, а она могла проложить путь к свободе. Лотар
осмотрелся и тогда увидел это.
  Когда-то это, без сомнения, было человеком. Он сидел на куче соломы,
привычно согнувшись в поясе, потому что полукружье ниши поднималось над
полом не более чем на три фута - дьявольское изобретение тех, кто понимал,
как мучительно находиться в чрезмерно узкой каменной щели долгие годы.
Человека мучила какая-то боль, потому что он несильно раскачивался из
стороны в сторону. Только это движение да негромкий, монотонный звук,
похожий на песню, которую мать поет, не разжимая губ, убаюкивая ребенка,
показывали, что в этой плоти теплится жизнь.
  Волосы человека почти закрывали его лицо, сморщенные, черные от грязи руки
неподвижно лежали на коленях, ноги были так неловко вывернуты вбок, что
казались перебитыми. Но это был именно тот человек, которого сторожил
здесь тюремщик.
  Внезапно Лотар почувствовал странное беспокойство. По ту сторону невидимой
линии, которую он оставил - не мог не оставить - в воздухе, его враги
напали на след. Они нашли что-то, показавшее им, где и как прошел Лотар.
Это было странно. Атольф не производил впечатление колдуна настолько
искусного, чтобы читать микроскопические разрывы в ткани мирового эфира.
  Лотару следовало не просто так идти по замку, а приготовить парочку
сюрпризов или даже создать ложный след. К тому же не нужно было тратить
столько энергии, подбираясь к стражнику по потолку, у самой спальни
колдуна. Это было ошибкой, он оставил отчетливые, хорошо читаемые знаки, и
теперь Атольф сообразил, как их использовать. Скоро, очень скоро они
окажутся здесь.
  Лотар осмотрелся еще раз. Вентиляция была хорошо продумана. Пять тонких,
не шире четырех дюймов, расположившихся в разных углах помещения
отверстий. Каждое в отдельности было почти бесполезно, но вместе они
работали так, что Лотар даже ощущал водяную пыль водопада. Отверстия были
слишком малы, выбраться отсюда он не смог бы, даже превратившись в змея.
Пробить скалу?.. У него нет времени. Значит, остается умение маскироваться.
  Он подошел к заключенному, присел на корточки и прижал лицо к решетке