как будто подслушал мысли Лотара: он подошел к каменному истукану и
громко произнес, ни к кому не обращаясь:
  - Грудь как у женщины, а глаз нет. Зато над переносьем складка, словно у
циклопа.
  - Откуда ты знаешь легенды о циклопе? - быстро спросил Ди.
  - Ну, не только образованным знать о нем, - беспечно ответил бывший
разбойник и похлопал камень грязной рукой с обломанными ногтями.
  Лотар и сам уже догадался, почему курган так называется, просто он решил,
что это заметили все. Но вот для Азмира это оказалось открытием. Рубос его
поддержал:
  - Да, Азмир, теперь понятно, кто тут Одноглазая Амазонка. Удовлетворенный
похвалой, пустынник отошел в сторону, сел на стелющиеся ветви какого-то
кустика и стал смотреть на восток. Ди тем не менее покачивал головой.
Сухмет вдруг сказал:
  - У меня дурацкое чувство: если будем стоять тут долго, нас заметят.
  - Кто? - спросил Рубос.
  Сухмет пожал плечами, но Лотар готов был согласиться с ним. Тогда Рубос
уверенно произнес:
  - Ну, раз так, нужно входить.
  - Куда? - не понял Азмир. Хотя он сидел ко всем боком, оказалось, он все
слышит.
  - Туда, где она обитает. Мы же собрались устроить тут засаду, ты не забыл?
  Сухмет ответил вместо пустынника:
  - Если бы еще знать, как войти, Рубос, я бы немедленно последовал твоему
совету. Рубос нахмурился:
  - Но ведь она входит? Ди спросил:
  - Что может открыть курган? Слово, мысль, заклинание?
  - Должно быть, что-то быстрое, - Рубос задумчиво погладил подбородок, -
чтобы можно было легко открыть, возможно, еще на лету. Она же может
прилететь уставшей, раненой, да какой угодно!
  Лотар провел рукой по коротким волосам над налобной пластиной.
  - Как вспомню ее крик, так мороз по коже... Сухмет, Ди и Рубос воскликнули
в один голос:
  - Крик!
  Они посмотрели друг на друга с сомнением. Если такая очевидная мысль
пришла им в голову одновременно, значит, она была неверной. Но Лотар не
был склонен отказываться от нее так быстро.
  - Вслушайтесь. Над лесом стоит тишина, никто тут не живет, никого
поблизости нет.
  - Ну и что? - спросил Сухмет.
  Лотар понял, что это не может иметь для других доказательной силы, хотя
для него, по какому-то внутреннему закону, который он и не пытался
объяснить, тишина вокруг увязывалась именно с криком.
  Сухмет подумал и согласился:
  - Ну, ладно. Давай попробуем.
  Щадя остальных, они отошли в сторону, под развесистый вяз, и Сухмет стал
накачивать Лотару память.
  Сначала, как обычно на таких сеансах, не было ничего. Настоящая
действительность просто отступила, стерлась и стала почти неразличимой.
Потом вдруг проступили ощущения - прежние ощущения, испытанные им в
Ашмилоне много лет назад.
  Жара и сырой холодок подземелья одновременно. Запах пустыни и остывающих
камней. Он сидит с Рубосом в каком-то каземате, в стене пробито окошко,
через него видны звезды... Может, это было и не так, но сейчас Лотару так
казалось. И вдруг раздался крик...
  Он вздрогнул. Это было действительно неприятно. Сухмет заглядывал в его
глаза с участием.
  - Вспомнил?
  Непонятно почему, Лотар вдруг спросил:
  - Слушай, Сухмет, почему бы тебе самому не исполнить этот трюк? Ты и сам
его не раз слышал,, а я убежден: объем легких у тебя не меньше моего, и
фонетику ты знаешь получше...
  Сухмет даже не улыбнулся.
  - Господин мой, я даже не буду пытаться. Я, даже если не захочу этого,
вложу в крик толику магии. А он должен быть очень чистым, только горловым.
Его может воспроизвести лишь тот, кто не практиковал ничего сильнее
обычной медитации, иначе нас ждет что-то очень скверное.
  Лотар удивился:
  - Так у меня будет только одна попытка? Тут стоит какая-нибудь сигнальная
система? Или есть кто-то, кто закроет курган наглухо, если крик у меня не
получится как надо?
  Сухмет подумал.
  - Нет, если ты будешь честно кричать, ничего такого не будет. Вот если
попробовать колдовать, тогда... - Внезапно он опечалился. - В этом деле,
господин, будет еще немало моментов, когда все решит только сила, только
подготовка, только естественные человеческие качества.
  Лотар посмотрел на него с сомнением:
  - Пока все получалось неплохо и с твоим колдовством.
  - Пока... - Сухмет вытянулся, как сержант на плацу. - Ну, давай пробовать,
господин мой.
  Лотар усмехнулся: в интонации старика звучал приказ - по контрасту со
словами.
  Он вспомнил крик птицы Сроф еще раз про себя и вдруг заорал в голос,
подражая воспоминанию. Разумеется, вышло отвратительно. Даже Сухмет, не
ожидавший быстрого успеха, отрицательно покачал головой. В его глазах
читалось разочарование.
  Лотар снова погрузился в воспоминания, и вдруг в его сознании всплыли
страницы, посвященные описанию сферы звука, возникающей при магических
криках, таких, например, как ведьмин крик. Он представил перед собой эту
сферу, сделал ее тяжелой, как чугун, и снова закричал, уже не думая о
звуке, заботясь лишь о сфере.
  На этот раз Сухмет вспотел, и в то же время его пробила такая дрожь, что
он даже не сразу смог заговорить - так плясали губы:
  - Т-транс... мутируй... немного-го-го гор... ло.
  Договорить он не мог и обреченно махнул рукой. Лотар понял, что на этот
раз старик обойдется без вежливостей. Он подумал, представил крик таким,
каким он его теперь видел, и тут же почувствовал, что глотка его
изменилась. Он и сам не мог бы определить, что с ней произошло.
  Желтоголовый повернулся к кургану, набрал в легкие воздуха и заорал.
  На этот раз с вяза посыпалась листва, с соседних деревьев упали сухие
ветви. Но у него получилось. Холм вдруг закачался, дрогнул и стал рывками,
словно телега на неровной дороге, расходиться в разные стороны. Рубос, Ди
и Азмир бросились с кургана вниз, как горошины из стручка. .
  Но курган разошелся совсем немного, не шире десятка футов. Потом все
успокоилось. Лотар подошел к разверзшейся у его ног пропасти. Из нее
дохнуло сыростью и какой-то особой тишиной, от которой хотелось завыть.
  Кто-то защелкал сзади. Лотар оглянулся. На ветке сидела Ду-Лиа, она все
еще оставалась в теле соколихи. Лотар улыбнулся ей, взгляд птицы остался
неподвижным. Лишь полупрозрачная пленка опустилась, а потом неспешно, как
веер красавицы, поднялась. Это можно было при желании принять за ответную
улыбку.
  Подошли Рубос, Ди и Азмир. Мирамец был сердит.
  - Предупреждать надо, Лотар, - процедил он сквозь зубы. Лотар хлопнул его
по плечу:
  - Да я и сам не знал, что получится.
  Рубос, конечно, мгновенно оттаял. Он хмыкнул и спросил:
  - Что дальше?
  Сухмет уже привязывал к вязу веревку, собранную из отрезков, оставшихся от
всей оленьей упряжки, которую он достал из Бесконечного Мешка. Первый
узел, у дерева, получился довольно сложным, он должен был развязаться при
определенном заклинании, тогда веревка соскользнула бы вниз, в провал.
  Азмир заглянул в черноту, ничего, конечно, не увидел, бросил камешек. Он
отозвался секунд через пять.
  - Тут высоко, локтей двести. И лезть не хочется.
  "Так, - решил Лотар, - он стал откровеннее". Все становилось в мире лучше,
даже бывшие разбойники.
  - Может, крылья отрастишь, Лотар? Двести локтей - это не шутка, -
предложил Ди. Лотар посмотрел на Сухмета:
  - Веревка до дна достанет?
  - Конечно, я обо всем позаботился.
  - Ты там никого не чувствуешь? - спросил Лотар. На всякий случай он
проверил, как вынимается меч.
  - Такое впечатление, - ответил Рубос, - что даже насекомых нет.
  Сухмет проверил это утверждение, кивнул, соглашаясь, но тут же добавил:
  - И все-таки лучше не будем отращивать тебе крылья, господин. Трансмутация
оставляет магический след, Сроф может его заметить, а мы собирались быть
незаметными.
  Первым опускался Лотар. Он сполз вниз с такой скоростью, что содрал кожу
на ладонях и ободрал об узлы слишком нежные для такой операции внутренние
части икр и бедер. Но когда он коснулся дна и осмотрелся, оказалось, что
можно было и не спешить. Он стоял у стены огромного, темного, пустого зала.
  Начиная с высоты футов в пятьдесят из стен поднимались довольно странные
ветви, которые становились тем длиннее, чем на большей высоте они росли.
Но это были не ветви, а переплетения ходов, переходов и каких-то ажурных
чаш, похожих на подвешенные гнезда. Человеческого воображения не хватило
бы, чтобы изобрести те каноны архитектуры, по которым это сооружение было
устроено. Сделанное из камня, металла и какого-то другого материала, о
котором Лотар никогда даже не слышал, сооружение было все-таки
искусственным, и крепились эти ветви к прутам, установленным в пластах
скальных пород, там и сям виднеющихся на стенах зала.
  В центре, на высоте примерно футов ста или ста двадцати, кружево
переплелось так плотно, что если бы Лотар спускался не с краю, а ближе к
каменной бабе, он застрял бы в странных ветвях. Почему-то это действовало
на нервы и заставляло касаться мечей.
  Остальные путники опускались с изрядным трудом. В какой-то момент Азмир
даже запаниковал, пришлось Рубосу на него прикрикнуть, как он пояснил
стоящему поблизости Сухмету, в интересах самого же пустынника. Дальше
Азмир спускался без осложнений, но, оказавшись внизу, долго не мог
смотреть на Рубоса - то ли от стыда за себя, то ли переживая его окрик.
  Дно зала под курганом оказалось сырым, его покрывал очень толстый слой
костей, закаменевшего гуано и высохших веток, иногда довольно толстых. А
запах стоял такой, что Рубос попросил Сухмета защитить как-нибудь его
обоняние. Сухмет исполнил просьбу. Тут можно было использовать какую
угодно магию - любые ее следы растворялись в этой застоявшейся ауре боли,
смерти и гниения.
  Лотар притупил свою чувствительность сам. Иначе у него могла разболеться
голова.
  После трех попыток ему удалось прокричать так, что крыша наверху
сомкнулась и стало темно. Вернее, стало темно для Рубоса и Азмира.
Остальные, конечно, видели вполне достаточно.
  Рубос попросил разрешения сделать факелы, но Сухмет отказал. Он считал,
что мелкая магия безопасна, а вот огонь... Уж очень это было несвойственно
птице Сроф. Вместо этого Сухмет поднял пустыннику и мирамцу уровень
темнового видения, насколько это было возможно для необученного сознания.
  Ожидание, терпение и внимание стали привычной работой. Ночью неожиданно в
одном углу пещеры забил небольшой ключ. Сухмет проверил воду и сказал, что
она вполне чистая, можно пить, но под утро источник иссяк. Впрочем,
следующей ночью он забил снова. Лотар почувствовал к нему тайную симпатию:
этот веселый ручеек в окружающей темноте напоминал о смене дня и ночи, о
рассветах и закатах. Конечно, Лотар и так мог бы увидеть, день снаружи или
ночь, но обострять свои способности не хотел. Скорее всего, по той
причине, что Сухмет, который никогда не ошибался, этого не делал.
  На третий день Азмир, отправившись по определенной надобности в дальнюю от
источника сторону, наткнулся на огромную золотую монету. Глаза пустынника
блестели, когда он принес ее показать остальным. При виде золота у него
даже перехватило дыхание, но монету он все-таки показал.
  Монета наводила на кое-какие мысли. Ближе к вечеру, чтобы при случае иметь
воду под рукой, Лотар трансмутировал и взлетел на искусственные ветви,
хотя еще пару дней назад они с Сухметом решили этого не делать, чтобы не
насторожить птицу, когда она вернется.
  Ветви, которые по прошествии нескольких дней уже представлялись им вполне
обычными, оказались увешанными десятками гнезд. Некоторые были так велики,
что в них мог бы уместиться бык, другие, наоборот, малы, как детская
колыбель.
  Перелетая от одного к другому, Лотар обнаружил, что эти каменные или
металлические чаши иногда почти до половины наполнены драгоценными камнями
или золотыми монетами. Драгоценности устилали дно в больших гнездах, как у
птиц устилает гнезда пух, стебли травы или кусочки мха. В одном небольшом
гнездышке стояли сосуды с драгоценными благовониями, маслами. В огромной,
кажется, самой большой чаше Лотар нашел настоящий склад некогда
великолепных тканей... Правда, от сырого воздуха этого странного гнездовья
ткани, которые лежали тут дольше других, стали рассыпаться.
  Впрочем, не исключено, что рассыпались они от старости. Может быть, птица
притащила эти свитки ткани очень много веков назад...
  Устав рассматривать дивные творения природы и рук человеческих, так
бездарно сваленные в кучу, Лотар спустился и рассказал всем, что он увидел.
  Глаза Азмира, который полагал, что именно он обнаружил это богатство,
горели теперь неугасимым блеском. Он, кажется, даже спать стал плохо, хотя
в этом колодце больше и делать было нечего.
  На третий день после того, как он нашел свою монету, пустынник вдруг
предложил:
  - А что нам мешает забрать это богатство и дать деру? - Ему никто не
ответил. - Так ли уж нам нужно биться с остальными врагами?
  Рубос, устроивший себе лежбище из сухих веток и пары рулонов украденной
ткани, лениво ответил:
  - Вообще-то, когда ты похищаешь что-то ценное у таких зверюг, как Сроф,
они себе покоя не находят, пока не отыщут тебя и не нападут в самый
неподходящий момент. Лучше уж сразу грохнуть ее, чтобы потом не думать о
последствиях.
  - Ну так давайте грохнем, а потом...
  - Нет, - проговорил Лотар. Он только что закончил сложную тренировку на
одной из менее загаженных площадочек, вымылся и с удовольствием влез в
свежевыстиранный комбинезон, который намеревался высушить на себе. - Мы
пришли сюда не грабить. Если тебе будут нужны деньги, ты получишь свое, но
не раньше, чем...
  - Хорошо, - предложил Азмир. - Отдайте мою долю, сколько сочтете нужным -
я почему-то верю в вашу справедливость, - и я пойду себе...
  - И далеко ты уйдешь? - насмешливо спросил Рубос. - До твоей деревни
отсюда шагать и шагать.
  - Нет, с деньгами везде хорошо, - решил поспорить Азмир. - Найму стражу, в
крайнем случае можно устроиться и в Архенахе.
  - Тебя до Архенаха десяток раз ограбят или вовсе зарежут. Так что жди пока
и готовься к бою с птицей.
  На этом спор прекратился, Азмир затих. Но Лотар с сожалением понял, что
никаких особых изменений в душе пустынника не произошло. Или деньги
относились к одной из самых сильных иллюзий и изживать ее следовало не
месяцы, а многие годы.
  Прошло еще какое-то время. Как ни удивительно, Сухмет сказал вдруг, что
еды в Бесконечном Мешке осталось на два дня. Азмир предложил уменьшить
порции, но Рубос заявил, что гораздо разумнее подняться на поверхность,
поохотиться и набить дичины еще на пару недель.
  В этом был резон, совсем ослабевать от недостатка питания было бы глупо.
Но Ди вдруг спросил:
  - А как часто она вообще появляется тут? Может, это происходит не чаще чем
дважды в год? Разумно ли тогда держать тут засаду?
  "Он сам не в силах определить, как часто сюда прилетает птица", - понял
Лотар. Он не знал, как это можно устроить, но не сомневался, что такая
задача по плечу Сухмету. Вот только сам Сухмет пока молчал.
  Зато подал голос Азмир:
  - Вот именно. Если вам нужно сразиться с птицей, давайте грабанем ее и
будем ждать в более удобных условиях...
  - Нам нужно не ограбить ее и даже не биться с ней, - напомнил Сухмет
мягким, как лесной мох, голосом. - Нам нужно кое-что выяснить, поэтому я
полагаю...
  Договорить он не успел. .Где-то высоко над их головами раздался бешеный
вой, вгоняющий в ужас даже на таком расстоянии. Курган, вернее, крыша
гнездовья Сроф стала расходиться.
  Теперь понукать никого было не нужно. Все принялись лихорадочно готовиться
к бою, проверять оружие, натягивать доспехи.
  Они едва успели. Только-только они замерли между кучами веток, в заранее
приготовленных, замаскированных сверху местах, как птица стала опускаться.


                                  ГЛАВА 12


  Птица Сроф опускалась, держа в лапах крупного оленя. Лотара удивило, как
легко она его несла, хотя эта легкость вовсе не означала, что движения ее
были бесшумными. Она оглушительно хлопала крыльями, иногда задевала свое
искусственное дерево, да так, что оно звенело, как струна, а пару раз
Лотару показалось: она вот-вот выпадет из большой каменной чаши, которую
сегодня выбрала себе для трапезы.
  Она устала. Это было видно даже по тому, как медленно она стала рвать
оленя, хотя была голодна, очень голодна.
  Рубос, который сидел под своей кучей веток, оглянулся на Лотара. Между
ними было всего футов двадцать. Лотар устроил их укрытия так близко, чтобы
можно было понять друг друга даже в случае, если обстановка осложнится. Он
уже хотел было сказать Рубосу: "Не нервничай", - но тут в его сознании, а
также и в сознании всех остальных раздался спокойный и убедительный голос
Сухмета:
  "Не спешите. Дайте ей отяжелеть".
  Лотар и сам хотел так поступить. Через четверть часа, когда треск
разрываемого мяса, шкуры и хруст ломаемых костей затих, Лотар стал
потихоньку отращивать себе крылья.
  Собственно, ничего особенно сложного в этом не было, но он, как всегда,
немного нервничал, стараясь соорудить крылья поудачней. На этот раз
Желтоголовый решил сделать короткие, но чуть более широкие, чем обычно.
Это совершенно исключало возможность орудовать Гвинедом, но мечу пока
придется подождать. Драться мечом на качающихся ветвях дома Сроф, да еще с
крыльями, Лотар все равно не собирался.
  Тишина стала ощутимой, как тяжелый песок, который ветер наметает на одеяло
после ночевки в пустыне. Но стряхивать ее пока было рано.
  Лотар еще раз посмотрел на силки. Одна сеть, сплетенная Сухметом из
обрывков кожи, веревки и даже полосок материи, которую они украли из
гнезда с тканями, казалась особенно большой и прочной. Вторая, висевшая
пониже, не столько предназначалась для поимки Сроф, сколько должна была
уберечь остальных, если Птица вдруг задумает уклониться от поединка с
Лотаром и нападет на менее опасных бойцов; она висела всего-то в двадцати
футах над головой. В темноте сети были почти не видны. Сухмет очень ловко
спрятал их под мантию спокойной, небудоражащей магии.
  Но обе сетки можно было одним движением освободить, и тогда они спланируют
вниз, чтобы накрыть свою жертву. Или упадут, не разорвавшись от веса,
Сроф, а лишь запутывая ее. Когда они устроили эти ловушки, Сухмет не
поленился и каждому несколько раз показал, как следует освобождать сеть -
без него никто до этого сам не додумался бы, настолько они были сложны.
Это в самом деле казалось разумным - ведь неизвестно, кто в пылу боя
окажется первым у освобождающих завязок силков.
  Крепление большой сети они завели на большое медное кольцо, вделанное
зачем-то в стену, а веревку, которая освобождала защитную сеть над всеми
путниками, завязали у основания небольшой веточки-недомерка на высоте пяти
футов в темной складке дальней стены.
  "Я пошел", - ментально сказал Лотар всем сразу и вышел из-под края
защитной сети.
  - Да, пора, - шепотом согласился Рубос. Его голос тем не менее оказался
слишком громким, он даже присел от неожиданности и, как нашкодивший
новобранец, оглянулся на Лотара.
  Желтоголовый тем временем расправил крылья и опробовал их. Вокруг него тут
же поднялась туча мелкого мусора и пыли, а сеть над головой угрожающе
вздулась, но не сорвалась со своих креплений. Все было отлично.
  Лотар сделал три-четыре взмаха и взлетел. На таких крыльях он мог бы,
вероятно, подниматься и с места, мог даже зависнуть на пять - семь
взмахов. Но пробовать ему не хотелось, придет время, все само получится.
  Да, получится - он не допускал мысли, что может проиграть поединок со
Сроф, тем более что и задача-то пока была несложная. А потом, когда они
начнут атаковать всерьез, ему помогут.
  Он поднялся выше, уклонился от столкновения с одной веткой, другой, с
переплетением нескольких ветвей сразу Вот и гнездо, где остановилась нынче
ночью Сроф.
  Она лежала, засунув голову под крыло, как курица, расслабившись, как
тесто, которое только что вывалили из квашни на стол. Размером она
оказалась на удивление большая, Лотар даже не думал, что она будет так
велика. И вес у нее приличный, неизвестно еще, выдержит ли сеть.
  Птица за