амозванца готовыми к бою.
  Даже Лотар удивился, как легко Сухмет перешел на прямой, слово в слово,
перевод ментальной, не слышимой постороннему речи Сувоса. Впрочем,
восточнику это далось нелегко, пот так и тек с него, а выражение глаз
выдавало такую муку, что Лотар даже порадовался, что не должен работать на
том уровне вибраций, на котором общались цахоры.
  - Тогда и в самом деле нужно воспользоваться быстроходным маленьким
кораблем, - проговорил Сухмет чуть измененным голосом другого цахора. - С
небольшой командой. Такой корабль может просто исчезнуть в конце пути.
  Один из Капюшонов оглянулся на Лотара и помахал ему рукой:
  - Анджи, садись к нам, у нас появилось к тебе дело.
  - Все, господин, они созрели. Только вовремя спрячься за ментальный блок,
- прошептал Сухмет, закрывая губы своей кружкой.
  Лотар встал, подошел к столику Капюшонов.
  - Если вам нужна моя помощь, господа, это обойдется вам...
  - Ты получишь все, что мы захотим тебе дать, - проговорил Сувое. Это он
сидел спиной к стене;
Лотар кивнул. Хорошо, что его никто не собирался тут же, не сходя с места,
накачивать вином, ведь пришлось бы действительно пить. Один из Капюшонов
толкнул ему табуретку, Лотар сел.
  - Что вы хотите знать?
  - Ты с какого корабля?
  - Со "Святого Спирадона".
  Цахоры переглянулись, их веселила возможность отправиться через море на
корабле, названном в честь самого почитаемого местного святого,
покровителя моряков, защитника от происков нечистых сил.
  - Фрахт есть? Куда идете отсюда?
  - Вообще-то капитан промышляет контрабандой, но не зарывается, поэтому все
получается тип-топ.
  Лотар решил играть разбитного дружелюбного матросика, который тем не менее
готов в мгновение ока пустить в ход нож. Это более всего соответствовало
тому, как он завязал знакомство. И меньше всего заставляло его
притворяться.
  - Что за груз?
  - Масло, немного соли, селитра и какой-то серый порошок, о котором никто
ничего не знает.
  - Масло и селитра, - сказал один из цахоров, - не очень разумное сочетание
в одном трюме. Лотар самодовольно ухмыльнулся:
  - А у нас два трюма. Так что никакого опасного соседства, все тип-топ, как
я уже и сказал, господа хорошие.
  - Он мне не нравится, - вдруг сказал один из цахоров на внутреннем языке.
  - Слишком быстрый, чересчур смышленый.
  Лотар даже удивился, насколько отчетливо он услышал их тягучую внутреннюю
речь, когда находился близко от Капюшонов.
  - Да, - беззвучно ответил ему другой, поглядывая в сторону стойки, - он
мне тоже кажется чересчур ловким, но среди моряков таких немало. Работа,
понимаешь, требует.
  Внезапно Лотар понял, что нужно сделать, чтобы заставить их добираться до
Западного континента только на этом корабле и только с этим экипажем.
Правда, это было рискованно, но все сейчас было риском, и немалым.
  - Как же ты шаркута увидел? - спросил Сувое. - Здесь не очень светло...
  Лотар снова хмыкнул:
  - Сам удивляюсь. Проходил мимо, не думал ни о чем, как вдруг увидел, и
раз... Даже понять не успел, а он уже на ноже. Но с шаркутом только так и
надо. Промедлишь - и каюк.
  - Как этот паук тут вообще оказался? - мысленно спросил самый молодой
цахор. Его речь была довольно невнятной, он даже слегка рисовался тем, как
свободно использует ментальное общение.
  - Может, с собой привезли? - так же на внутреннем языке ответил ему тот, с
которого Лотар снял паука. Желтоголовый вздохнул:
  - Ну ладно, я пойду. А то вы все шепчетесь... Договорить он не успел.
Сувое наклонился к нему через стол и схватил за отворот куртки:
  - Ты слышишь внутреннюю речь? Лотар посмотрел на него без страха:
  - Конечно слышу. Да я уверен, многие вас бы услышали, ведь маги тоже из
людей берутся. Я и сам люблю такие фокусы. - Он помедлил, потом внезапно
спросил, словно бы решившись: - А меня не научите? .
  Сувое отпустил Лотарову куртку, откинулся назад. Если бы он был человеком,
он бы, наверное, рассмеялся. Но он не был человеком. И Лотар тут же
почувствовал густой, как кипящая смола, поток внимания, исследующий его
сознание.
  Как Сухмет и предвидел, это б Сувое, самый поднаторевший в таких вещах. Он
прошелся по поверхности всего, что Лотару заложил Сухмет, а было там
немало, целая вымышленная биография. Правда, с провалами. Чтобы
мотивировать эти провалы, Сухмет придумал отличную штуку - увлечение
опиумом. У наркоманов ведь стерты некоторые участки мировосприятия, и это
было наилучшей маскировкой. По мнению Сухмета, это должно было помочь. И в
самом деле помогло.
  Сувое вдруг спросил со странной смесью презрения и удивления:
  - Давно балуешься опиумом? Фальшивый Анджи смутился:
  - Откуда ты знаешь? Я вроде не говорил?
  - Отвечай, - сдержанно попросил самый молодой цахор.
  - С детства. Но сейчас деньги стал копить, балуюсь лишь когда невмоготу
  - Понятно, - кивнул Сувое. - Ладно, расскажи о своем "Спирадоне".
  - Капитан у нас классный, известен во всех этих морях. Ингли, может,
слыхали? - Ему никто не ответил. - Если вы интересуетесь насчет
пассажиров, то у нас как раз никого сейчас нет. Но Ингли идет на Шонмор,
это такой островок в стороне Западного континента, поэтому, если нам не по
дороге, ничего не выйдет.
  Сувое уже принял решение, и главным в его выборе был странный факт, что
этот Анджи, по виду лох лохом, непонятным образом слышал их тайную речь.
Теперь упустить его было невозможно. А почему бы не совместить это и
другое, более важное дело?
  Он спросил, поднимаясь из-за стола:
  - Команда большая?
  - Так вся команда, почитай, за тем столиком собралась, - мотнул головой
Лотар.
  Сувое быстро оглядел сидящих там людей, покривил губы.
  - Нам подходит. Веди. Где вы отшвартованы?
  - Пошли, конечно, - согласился Лотар, жадными глазами проследив, как один
из цахоров кидает на стол пять больших серебряных монет, за которые в этом
кабаке можно было гулять немалой компанией целый вечер. - Только знаете,
Ингли на всю округу известен тем, что берет самую высокую плату, но
обслуживает по первому разряду. А вы сколько за проезд заплатите?
  Его болтовня уже стала надоедать Сувосу:
  - Заплатим тоже по первому. Веди.


                                  ГЛАВА 16


  Море было желтым, как латунь. На его плавно колышущейся поверхности,
казалось, не могло возникнуть ни одной складки, ни одной волны, только
выглаженные до изумительного блеска мерные вздымания и опускания. Иногда
на воде вспыхивал блик солнышка, начинающего уже клониться к западу. Лотар
жмурился, но эти блики ему очень нравились. В них было столько затаенного
веселья, что хотелось петь.
  Вот только петь было никак нельзя. Любое человеческое проявление цахоры
мгновенно пресекали. Казалось, им невмоготу находиться рядом с людьми, они
едва сдерживались, чтобы не пустить в ход мечи. Но сделать это они
собирались в самом конце пути, в этом Сухмет не сомневался уже к вечеру
первого дня, подслушав их переговоры.
  Лотар оглянулся на цахора, стоящего на вахте. Так они решили называть того
из Капюшонов, который почти всегда, в любую погоду, в любое время суток
оставался на палубе, а в каюту заходил только во время еды. Такие
предосторожности беспокоили Лотара, они подсказывали, что с этими типами
все будет даже сложнее, чем с теми, на Южном континенте, но изменить
ничего было нельзя. После гибели первой группы Капюшоны насторожились.
  На этот раз дежурил Ворчливый. Он и в самом деле ворчал больше других и
меньше остальных пытался сдерживаться. В первый же день он чуть было не
ударил Сухмета, когда тот подавал им ужин. Они тогда еще не вышли из
порта, поэтому Ингли весьма решительно потребовал, чтобы все негодяи
убрались с его корабля. Пришлось Сувосу обещать, что подобное не
повторится: ему не улыбалось застрять в порту на несколько дней, а то и
недель из-за дурного характера своего подчиненного, да еще упустить
странноватого Анджи.
  Выходки Ворчливого и в самом деле прекратились, сработала воинская
дисциплина, но только потому, что все должно было кончиться, как
прокомментировал Рубос, весьма неполезно для здоровья всей команды.
  Лотар посмотрел на мат, который он вязал из старых канатов, удивился,
насколько это простое дело оказалось нелегким на практике, и стал
распутывать последние, самые неловкие узлы, чтобы сплести их снова.
  На баке Двая и Сая обливались водой, которую зачерпывали ведром из-за
борта. Без воды было им плохо, но они крепились и ни разу не сорвались.
  Ворчливый скользнул по ним глазом, потом стал смотреть за борт. Лотар
отчетливо прочитал его ментальную речь. Она была длинной, насыщенной
негативными эмоциями и кончалась заключением: нежные очень людишки пошли.
  До острова "Спирадону" оставалось идти уже не так долго. Если даже не
будет ветра, скоро они увидят Шонмор. Конечно, точное время знает только
Ингли, но даже Лотар понимал, что до берега не более суток ходу. Если
что-то пойдет не так, как они задумали, цахоры вполне могут преодолеть это
расстояние вплавь - энергии у них хватит.
  Не так, как задумывалось, кое-что уже произошло. Например, несмотря на
споры, Сувое потребовал, чтобы в Крау оставили лодку. И теперь Лотар
совсем не знал, как ему спасти Ингли и Рубоса, чересчур тяжелых для того,
чтобы поднять их в воздух на крыльях. Кроме того, третий цахор задавал
слишком много вопросов и, кажется, что-то заподозрил. А чем это грозило,
Лотар не знал.
  Третий, самый молодой цахор вел себя естественней остальных: он просто с
утра до ночи крутил в воздухе мечи, тренируя руки, оттачивая технику.
Лотар решил, что техника у Капюшона еще далека до совершенства, ему
предстояло потрудиться примерно столько же, сколько и самому Желтоголовому.
  А вот что умел Сувое, Лотар даже предполагать не хотел. Сухмет сказал, что
лучше этого не знать вовсе, потому что даже среди цахоров командир северян
слывет точным и умелым бойцом.
  "Ну ладно, - вздохнул Лотар, - придет время - посмотрим".
  Но самым скверным было то, что Сухмет истощился. За стариком была самая
главная работа - закрыть ментальной магией все особенности Лотара, Рубоса,
Дваи и Саи, а также, по мере необходимости, Ингли от случайных попыток
определить, что они за люди и как их способности вязались с их теперешней
работой и незавидным положением дешевых каботажных торгашей. Лотар
подозревал, что Сухмету, как он ни старался, не удалось спастись от всех
подозрений. Но главное он все-таки сделал - они были еще живы.
  К этому утру Сухмет устал уже настолько, что последнюю ночь и весь день
провалялся в своем гамаке, не в силах встать. Или не хотел вставать, копил
силы для того момента, когда они потребуются по-настоящему.
  Лотар оттолкнул не получающийся как следует мат, встал на ноги и
потянулся. Ворчливый отошел к противоположному борту. На румпеле стоял
Рубос. Из единственной надстроечки, в которой помещалась каюта капитана,
вышел Ингли. Он лениво осмотрел горизонт и покачал головой - ему не
нравился ветер.
  А насколько было бы хуже, если бы ветер вдруг подул. Пришлось бы работать,
и тогда цахоры заподозрили бы, что в команде ненастоящие моряки. А так все
сходило... Пока. Впрочем, ветер будет, когда потребуется, если Лотар
что-то понимает в поведении морских элементалов.
  Двая и Сая спустились в кубрик. Рубос, которого на румпеле сменил Ингли,
подошел к Лотару, укладывающему неиспользованный канат в ровную бухту.
  - Ингли сказал, что, по его расчетам, до Шонмора осталось восемьдесят
морских миль. Даже если ветер не поднимется, мы должны прибыть на остров
завтра к вечеру. - Рубос помолчал, потом спросил: - Ты долетишь в случае
чего?
  Лотар не знал, что ответить. Что он не сможет поднять в воздух сразу трех
человек, что все равно кто-то должен будет прикрывать его, пока он станет
отращивать крылья, что никто не знает, подействует ли последняя магия
Сухмета?.. Он качнул головой.
  - Уже близко, нужно начинать.
  - Опасно все это, - сказал Рубос.
  - Опасней не бывает. Но иначе и начинать не стоило. Иди, скажи нашим, что
пора.
  - Хорошо, начинаем. - Рубос хмыкнул, сознавая, что многолетняя привычка
приказывать заставила его даже согласие высказать как команду
Укладывание бухты было делом достаточно долгим, и когда Лотар выпрямился,
Рубос уже нес в каюту к цахорам огромный котелок с горячим супом, стопочку
тарелок и кое-какую закуску, разложенную на небольшом блюде. На эту
закуску лучше было не смотреть, потому что даже с того места, где Лотар
сейчас находился, он заметил желтую ауру вокруг честного олова, из
которого было изготовлено блюдо. Она была похожа на солнечный блик, но
человеку принесла бы мгновенную смерть, и даже цахорам от нее не
поздоровится. Лотар ожидал, что хотя бы четверть часа у них будет.
  А еще Лотар почувствовал, что на эту магию Сухмет выложил остатки своих
сил. Когда они обсуждали эту часть плана, Рубос и Ингли настаивали на
использовании яда. Но яд - Лотар в этом не сомневался - цахоры
почувствовали бы на расстоянии, и все пошло бы насмарку. А магию Сухмета
можно было замаскировать под запах не очень свежей солонины. С этим
рецептом старик провозился дней пять, стараясь отбить чувствительность
цахоров во время каждой их трапезы, и лишь вчера вечером признал, что
теперь можно попробовать. Но, как всегда, нужно было не пробовать, а
делать.
  На палубе появились Двая и Сая и, не глядя друг на друга, подошли к борту.
Лотар всмотрелся в их прямые, ровные спины. Морские девы были спокойными,
расслабленными, но море вокруг них вдруг стало меняться, и эти изменения,
как концентрические круги от брошенного камня, расходились по воде все
дальше и дальше. Теперь даже легкие волны, откатывающиеся назад от их
форштевня, казалось, таили угрозу. Лотар вздохнул. Теперь уже ничего
невозможно было остановить. Хотя и рановато принялись за дело морские девы.
  Бросив свой бездарный мат, Лотар тоже подошел к борту, где совсем недавно
стоял один из цахоров, и посмотрел на воду. Она уже не казалась листом
латуни. Потемневшая вода словно бы смотрела на их кораблик предательским,
губительным и неумолимым, как смерть, взглядом, не сомневаясь, что скоро
эта скорлупка станет ее добычей.
  Вдруг среди ясного неба прогремел отдаленный гром. Лотар поднял голову.
Ветер трепал его крашеные волосы, словно траву, а ударяясь о воду,
заставлял закипеть и море. Но оно волновалось только вокруг их корабля, а
чуть дальше мили от "Спирадона" оставалось почти таким же спокойным, как
четверть часа назад.
  Ингли вдруг набросил на румпель две петли, позволяющие удерживать его в
неизменном положении, экономя на рулевом, и пошел к Лотару. Им предстояло
решить, как обходиться без лодки. Собственно, у них был только один выход.
Если Двая или Сая помогут, ни Рубос, ни Ингли не утонут, их просто
отбуксируют из опасной зоны. Для этого можно было вызвать дельфинов или
пару каких-нибудь рыб...
  Лотар посмотрел в сторону элементалок - теперь это были не молодцы с
нежной кожей и длинными волосами. Это были девы с яростными лицами, они
вздымали руки, швыряя в окружающий мир всю свою магическую силу.
  "Нет, сейчас к ним лучше не приближаться, - решил Лотар, - о Рубосе и
Ингли придется поговорить потом". Чтобы не терять времени, он стал
трансмутировать руки. Первые движения плоти были трудными, но Лотар
заставил себя сосредоточиться на размерах крыльев. Это было очень важно:
если слишком короткие - они с Сухметом рухнут в воду, если слишком длинные
- им трудно будет в такой ветер взлететь с палубы гибнущего "Спирадона".
  Он остановился на средних по длине, но чуть более широких, чем обычно.
Перекрывая свист ветра в снастях, он закричал в люк, ведущий в носовой
кубрик:
  - Сухмет, поднимайся!
  Ингли все еще не мог поверить, что с их корабликом покончено, он бродил по
палубе, что-то делая с парусами. Рубос уже стоял в полном боевом
облачении, но с огромным пробковым поясом под мышками. Он казался нелепым
каменным истуканом, какие иногда встречаются в степях Переднего Востока.
  Сухмет поднялся на палубу. Он был бледен, но спокоен и тверд. "Да,
несмотря на изнурение, он сумеет облегчить свой вес", - решил Лотар.
Сухмет прочитал эту мысль в сознании Желтоголового, ухмыльнулся и стал
шепотом бубнить заклинание.
  И вдруг из каюты вышел один из цахоров. Он покачивался от резких ударов,
которые обрушивали на корабль Двая! Сая. Морские девы уже спрыгнули за
борт и плескались в волнах, словно два дельфина. Теперь они казались даже
маленькими, водный простор способен б изменить масштаб и не таких существ.
  Только сейчас Лотар понял, что Капюшоны позаботились не только о
присутствии стражника на палубе. Один из них всегда отказывался от пищи,
чтобы в случае чего дать другим возможность восстановиться. И теперь он
оказался совершенно невредимым, на нем не было даже тени Сухметовой магии.
  Пока Лотар обо всем этом думал, цахор неторопливо осмотрелся, все оценил,
оглянулся и рявкнул в дверь, перекрикивая ветер:
  - Тревога!
  Потом он достал меч, и Лотар понял, что видит перед собой не Ворчливого, а
второго, Подозрительного. "Ну хоть не Сувое", - подумал он, но особого
облегчения не испытал.
  Внезапно капитан Ингли, заметив неотравленного цахора, совершил самый
глупый в своей жизни поступок. Он сжал кулаки и попытался атаковать
противника. Цахор небрежно отмахнулся, и старый капитан полетел головой
вниз прямехонько в трюм, крышка которого была приоткрыта, чтобы корабль
скорее набрал воду.
  Лотару показалось, что капитан умер еще до того, как упал на тюки,
сложенные внизу, - удар цахора был силен и точен. Кроме того, это
означало, что церемониться Капюшон больше не собирался.


                                  ГЛАВА 17


  Так и не завершив трансмутацию правой руки, Лотар выхватил Гвинед и
встретил цахора, который, кажется, наконец-то узнал его. Желтоголовый
спрятал крыло за спину, но оно все равно мешало двигаться. Правда,
по-настоящему цахор еще не нападал. Он лишь прощупывал оборону, проверив
десяток довольно сложных позиций, а потом вдруг стал отступать.
  У Лотара появилась надежда. Он поднажал, сделал пару царапин на руке
цахора и попробовал прошмыгнуть в трюм, где исчез Ингли. Но как только
цахор понял, что Лотар хочет большего, чем просто отогнать его от
приятелей, он встал на месте, словно врос в палубу, и Желтоголовый уже
ничего не мог с ним поделать.
  Искры летели от мечей, свист рассекаемого сталью воздуха казался
оглушительным, звон и грохот могли распугать крабов на дне и рыбу по всей
округе, но цахор не отступал. А Лотар чувствовал, что драться с крылом за
спиной, с нарушенной координацией и без надежды на помощь, драться, зная,
что каждая минута приближает момент, когда отравленные Сухметом цахоры
очухаются и появятся из каюты, почти безнадежно. Нужно было отступать.
  Лотар отпрянул от сверкающего меча цахора, чувствуя, что его дыхание
сбито, а пот заливает глаза, словно он махал мечом целый день. К счастью,
и цахор чувствовал себя не намного лучше. Конечно, не видя его лица,
ничего нельзя было понять, но Капюшон не преследовал Лотара. Он ждал,
когда Лотар попытается отрастить второе крыло, готовясь атаковать. В
отчаянии Лотар оглянулся на Рубоса, который стоял на баке, стиснув свой
огромный меч.
  - Рубос, мне нужно две минуты, не больше, - попросил Лотар по-мирамски.
  Мирамец кивнул. Сухмет вдруг поднял голову, глаза старого восточника стали
нечеловеческими, растаяли, словно их не было вовсе, а потом они загорелись
как мерцающие угли, и от них отделилось неопределенное облако
темно-красной субстанции, которая вошла в спину Рубоса. И мирамец
преобразился.
  Взгляд его стал спокойным, как у кошки, сидящей на высоком заборе, поступь
сделалась такой мягкой, что, будь на палубе пыль, возможно, на ней не
осталось бы следов, а руки расслабились, словно водоросли в слабом течении
реки. Но от его новой поступи и взгляда, от мягких движений мечом,
которыми мирамец разогревал кисть, отшатнулся даже цахор. Он отступил за
мачту и встал уже не так прямо, как держался с Лотаром. Капюшон по