и ночи сэр Джон проснулся, разбуженный шепотом Чудища.
    - Сэр Джон, я отгадал загадку, - сообщило оно.
    - О-о-а-а? - зевнул сэр Джон.
    - Я  все  вспоминал  какую-нибудь  подходящую  старинную  пословицу  и
наконец выбрал вот какую: "Где дом, там и сердце". Потом я  вспомнил,  что
дома у Валь-до нет. Как ты помнишь, в Загорье он явился под  видом  нищего
со своей страхолюдной старой мамашей. И тогда я понял, что свое сердце  он
оставил у нее, а уж ее он оставил там, куда сейчас вряд ли кто сунется.  А
куда сейчас вряд ли кто сунется? Правильно, в Загорье. И тогда я уразумел,
что она до сих пор охраняет сердце Вальдо не где-нибудь, а прямо в Оппидум
Оптимуме!
    Сэр Джон выругался.
    - Вряд ли кто сунется! А Седрик и Каллиопа как раз туда и отправились!
Может, они уже там!
    - Ну, что ж, - пожало плечами Чудище Загадочник. - Если ты собрал свои
пожитки, то мне собирать нечего. Учитывая, сколько гоблинов нынче  мечется
по округе, думаю, перекусить по пути  мне  удастся.  Не  взлететь  ли  нам
сейчас, пока луна высоко?
    В считанные  мгновения  дорожный  мешок  сэра  Джона  и  его  владелец
водворились на  спину  Чудища.  Сэр  Джон  покрепче  ухватился  за  шерсть
зверюги, и они взлетели ввысь. Не сказать, чтобы сэр Джон  так  уж  сильно
переживал за Каллиопу и Седрика, их всего-навсего  нужно  было  спасти,  а
спасение предполагало всего-навсего  встречу  с  опасностями.  А  пока  он
просто наслаждался полетом, чувствуя, как ритмично работают могучие крылья
Чудища,  и  наблюдая  за  проплывавшими  под  ними  заснеженными   горами,
озаренными  луной.  Задолго  до  восхода  солнца  они   уже   летели   над
северо-западной окраиной Великих Северных  Лесов.  Вскоре  внизу  мелькнул
Плоский  Камень,  а  когда  они  пролетали  над  темно-серебристой   зыбью
Железного озера, взошло солнце.

                                                                   ГЛАВА 6
                                                        ТАИНСТВЕННАЯ БАШНЯ

    После погребения родственников Каллиопа положительно не знала, чем  бы
ей заняться, чтобы привлечь внимание Вальдо.  Она  рассчитывала,  что  для
этого будет вполне достаточно захватить  его  прежнюю  цитадель.  Каллиопа
была готова в любое мгновение распустить новобранцев, дабы им  не  грозили
репрессии,  после  чего  собиралась  и  сама  бежать  вместе   с   отрядом
Псевдолюса.  Однако  ни  слова,  ни  весточки  из  Айсотского  ущелья   не
приходило, и еще через пару дней Каллиопа отправила Эврипида и  еще  двоих
разведчиков, дабы те выяснили, что же там происходит.
    Тем  временем  она  решила  придать   отвлекающему   маневру   большую
убедительность.  Словами  не  описать  то  возмущение,  которое   Каллиопа
испытала при виде тех покоев, где были убиты ее родители, братья и сестры.
Не меньший гнев у нее  вызвала  и  разруха  в  крепости,  но  более  всего
огорчило ее то, что узурпатор сотворил с ее народом. Она сама не заметила,
как быстро это  произошло,  но  она  уже  называла  народ  Загорья  своим!
Каллиопу мучила совесть. Все эти годы она безбедно жила в Королевстве, а в
это время ее подданные страдали под пятой и плетью Вальдо.  Она  понимала,
что Войско Севера под предводительством Аматуса  вооружено  и  экипировано
гораздо лучше, чем ее небольшая, впопыхах собранная армия. Она понимала  и
другое: не успеет Вальдо отъехать на несколько миль от столицы Королевства
в сторону Айсотского ущелья, как город будет для него потерян и  он  будет
вынужден повернуть обратно и встретиться с Аматусом в открытом бою. И  все
же она тайком мечтала о том, чтобы  именно  она,  а  никто  другой,  лично
разделалась с Вальдо, полагая, что  прав  у  нее  на  это  больше,  чем  у
кого-либо еще.
    Каллиопа поделилась своими соображения с  Седриком,  предполагая,  что
нужно дать ему шанс отговорить ее  от  подобных  замыслов,  однако,  к  ее
изумлению, Седрик ее поддержал.
    - Если у волшебства есть законы, - сказал Седрик, - то  один  из  этих
законов  -  высшая  справедливость,  а  иметь  на  своей  стороне   высшую
справедливость - это  очень  немало.  Кроме  того,  я  знаю,  как  усилить
действие нашего обманного маневра. Только бы  до  Вальдо  дошла  весть  об
этом. Я заметил, что, въехав в страну, вы вполне естественно приняли титул
королевы. Однако пока вы не коронованы, но это легко исправить,  поскольку
при вас находится высокопоставленный  представитель  иноземной  державы  в
моем лице. А  также  командор  Псевдолюс,  которому  вы  можете  даровать,
скажем, титул барона, дабы  у  нас  имелся  еще  один  аристократ.  А  два
аристократа, один из которых иноземец, - вот все, что вам нужно. Собрать с
десяток простолюдинов труда не составит.
    - Думаю, теперь, когда мы уверены,  что  собрали  достаточно  хорошего
зерна, чтобы все, кто хочет, смогли засеять поля, - сказала Каллиопа, - мы
могли бы устроить по поводу коронации  что-то  вроде  пиршества.  Конечно,
пиршество получится скромное - увы, уж чего я лока не могу себе позволить,
так это закатить королевский пир на широкую ногу.
    - Великолепно! - воскликнул Седрик и погладил бороду. - Не сомневаюсь,
люди, которые так долго  голодали,  воспримут  такой  шаг  как  проявление
истинной заботы.
    - Да нет же, по-моему, это  просто  практично,  -  возразила  Каллиопа
несколько раздраженно. Она начинала понимать, как много теперь в ее  жизни
будет политики.
    - Практичность -  лучший  способ  проявления  заботы,  -  урезонил  ее
Седрик.
    - Ну, значит, мне аристократичности недостает. Я вот о чем думаю... Ко
мне подходили женщины - десять-двенадцать женщин - и спрашивали, не  нужно
ли чем помочь. А я не смогла  придумать,  какую  бы  им  поручить  работу.
Мужчин занять делом всегда легче - поручить им  разобрать  полуразрушенные
дома, что-то починить, ну и так далее. А  как  вы  думаете,  не  будет  ли
невежливо с моей стороны попросить женщин как  следует  здесь  прибрать  и
перемыть посуду, чтобы замок чуть получше выглядел к коронации?
    - Думаю, если вы обратитесь к женщинам с такой просьбой, то  окажется,
что они только об этом и мечтали. Для них это будет такая честь,  что  они
работу друг у дружки из рук рвать станут.
    Каллиопа  недоверчиво  усмехнулась.  Но   старый   министр   был,   по
обыкновению, мудр, и вскоре все пошло именно так, как он  предполагал:  от
желающих взяться за работу по уборке отбоя не  было,  и  не  прошло  много
времени, как почти  везде  в  замке  был  наведен  порядок  -  любо-дорого
посмотреть. Каллиопа решила, что, как только она выйдет замуж за  Аматуса,
будет непременно устраивать здесь приемы, и вельможи из воссоединенного  с
Загорьем Королевства будут только  мечтать  о  том,  чтобы  попасть  сюда.
Светлые изящные арки, прозрачные купола - ведь Оппидум Оптимум строили  не
с расчетом на то, чтобы он мог выдержать осаду, -  большие  окна...  здесь
все казалось таким просторным, воздушным, и Каллиопа купалась в этом  море
света и тепла. В гардеробных было найдено множество старинных  нарядов.  И
некоторые из них вполне  подошли  Каллиопе  после  того,  как  прачки  как
следует их выстирали - удивительно, где  они  разыскали  мыло!  На  взгляд
Седрика, эти наряды не были так модны, как те платья, в  которых  Каллиопа
щеголяла прежде, зато они очень шли королеве.
    В цитадели оставалась одна  нераскрытая  тайна  -  дверь  за  Кровавым
Гобеленом. Гобелен назвали Кровавым, и хотя Каллиопа содрогалась при звуке
этих слов, она понимала, что название нужно сохранить как символ и что оно
пристало к полотну, как засохшая на нем кровь. Скорее  всего  таинственная
дверь и была той самой, что вела в башню, увенчанную Шпилем Духа.
    Однако на двери не было ни замка, ни  запора,  ни  ручки.  Петли  были
навешены с внутренней стороны, и, видимо, открывалась дверь  вовнутрь,  но
даже совместных усилий четверых дюжих воинов не хватило, чтобы выбить  ее.
Поскольку за дверью могло находиться все, что угодно,  командор  Псевдолюс
поставил около  нее  стражу.  С  ночного  дозора  стражники  возвращались,
рассказывая о том, что слышали за дверью какой-то шум -  вроде  бы  чьи-то
шаги и стоны.
    - Знаете, - сказала Каллиопа, склонившись над планом цитадели, который
для нее нарисовал лучший  маркшейдер  командора  Псевдолюса,  -  я  готова
поспорить: там кроется какая-то  тайна  Вальдо.  Но  сегодня  вечером  моя
коронация, а об этом позаботимся позднее.

    - Ну, что же, - довольно  крякнул  дьякон  Дик  Громила,  -  обманного
маневра из всего этого не вышло, но зато Загорье свободно. И  еще  я  рад,
что все живы и здоровы.
    Друзья собрались на военный совет в старом  доме  Каллиопы,  одном  из
немногих домов в столице, имевших столь прочный фундамент, что гоблины  не
сумели его подкопать. К тому же дом, как  ни  странно,  не  пострадал  при
пожаре. В городе все только и говорили о новой королеве  Загорья  из  рода
Фартингейлов, но Вальдо отступил в замок вместе с остатками войска и  носа
оттуда не высовывал.
    В столице шла ожесточенная охота на гоблинов и вампиров,  а  каменщики
денно  и  нощно  трудились,   замуровывая   дыры,   в   которые   горожане
предварительно выливали расплавленную смолу  или  выгружали  полные  тачки
горящего мусора. Перебитых гоблинов и вампиров уже и считать перестали.
    Было захвачено столько арсеналов и складов оружия, в  город  вернулось
столько воинов из регулярного войска,  что  Вальдо  теперь  был  полностью
окружен и заперт в замке. По кольцу около замка стояли кулеврины и  стояли
плотными рядами воины, вооруженные мортирами и мушкетами. А из  замка  уже
два дня не доносилось ни единого выстрела.
    Разбойники Дика Громилы оказались превосходными снайперами,  и  войско
Вальдо таяло на глазах. Не проходило часа, чтобы по замку не было выпущено
пять-шесть метких залпов, и каждый из них достигал цели, пусть  даже  этой
целью становился один из одноликих воинов. На стенах  более  удобного  для
обстрела Западного бастиона валялись трупы бойцов узурпатора, но никто  не
убирал их - у врагов попросту не было на это времени. Ни днем ни ночью они
не ведали покоя.
    Однако, несмотря на то, что с таким войском Аматус мог бы без труда  в
любой день захватить замок, он все оттягивал день последнего  наступления.
Ему нестерпима была мысль о том, что во время штурма могут погибнуть люди.
    -  Будет  для  этого   более   подходящее   время,   и   планы   будут
соответствующие, - объяснял он Громиле и Палестрио в то утро. - Я не  хочу
сказать, что мы обойдемся без  лобовой  атаки.  Она  непременно  будет,  и
предпримем мы ее со стороны Западного бастиона. Но кроме этого, необходимо
заняться еще кое-чем. Это не обманный маневр, но нечто такое, чего  Вальдо
должен бояться. Он явно больше не владеет положением.  А  если  узурпатора
отвлечь угрозой, которую он не  сможет  проигнорировать,  погибнет  меньше
хороших людей.
    И тут негромко заговорила Психея:
    - Ваше величество, вспомните: Седрик знал о том, что  из  замка  ведет
потайной ход. Ведь он именно по нему и ушел из библиотеки. Похоже, я  знаю
заклинание, с помощью которого можно открыть дверь в потайной ход с  нашей
стороны, - ему меня научил Голиас давным-давно. Но по  этому  ходу  смогут
пройти лишь несколько человек. Туннель узкий, извилистый и темный, а дверь
в библиотеке и вовсе крошечная. Так что пойти туда смогут человека три  от
силы.
    - И один человек способен на многое,  -  сказал  Аматус.  Он  встал  и
подбросил в огонь полено левой рукой  -  отчасти,  потому,  что  ему  было
просто интересно что-то делать новой рукой, а отчасти потому, что старался
при любой возможности упражняться и набираться сил, дабы и его левая  рука
стала такой же ловкой и умелой, как в свое время  стала  правая  благодаря
муштре Кособокого.
    - Наша сказка должна закончиться поединком, -  сказал  он.  -  Если  я
отправлюсь в замок с Психеей, чтобы застигнуть  Вальдо  врасплох  и  убить
его, сумеете ли вы без меня пойти на штурм?
    - Вы станете нашим знаменем и полководцем, - пообещал Дик  Громила.  -
Войску Севера - а надо вам сказать, ребята про себя  переименовали  его  в
"Личных стрелков короля", но если вам это название не по душе,  можно  его
быстренько искоренить - шибко нравится думать, что они ваши душой и телом.
Но они - закаленные бойцы, все переживут, и я так думаю, что, если  бы  вы
даже нынче ночью померли во сне,  они  бы  все  равно  захватили  замок  и
возвели бы на престол Каллиопу.
    - Регулярное войско в отличной форме, - добавил командор Палестрио.  -
Наши  молодцы  будут  только  счастливы  участвовать  в  штурме  замка   и
истреблении врагов. Если честно, ваше величество, и то,  и  другое  войско
могло бы в одиночку захватить замок хоть  сейчас.  Силы  Вальдо  тают  как
снег, и будь я уверен, что он -  обычный  смертный,  я  бы  предложил  его
измором взять, потому что за нашу осаду ему не вырваться. Но такой  оборот
для сказки не годится. Вдобавок  если  наш  король  отправится  драться  с
Вальдо один на один, это здорово поднимет у ребят боевой дух.  Мы  немного
выждем, ваше величество, а потом уж  все  объявим  солдатам  и  рванем  на
штурм.
    Потом Аматусу показалось,  что  у  него  закружилась  голова  и  время
ускорило обычный ход. Он пришел в себя только на следующее утро, когда они
с Психеей и Родериком пробирались в предрассветных сумерках по пригородным
холмам. Было решено, что с королем и его нянькой  пойдет  только  Родерик,
чтобы не привлечь лишнего внимания ни  к  королю,  ни  -  тем  более  -  к
потайному  ходу.  Родерик  довольно  быстро  отыскал  дверь  и  хорошенько
запомнил это место - как знать, вдруг потайной ход и ему еще понадобится.
    - Желаю удачи, ваше величество. И вам  тоже,  сударыня.  Гвин  просила
передать вам, что она вас очень любит.
    - Любовь - самое лучшее из всего, что  можно  передать,  -  улыбнулась
Психея. - Я сохраню ее любовь в моем сердце, а ты передай  ей,  что  я  ее
тоже очень люблю и часто вспоминаю о том, как мы с ней вместе трудились  в
детской.
    Родерик кивнул  и  слегка  поклонился,  словно  получил  очень  важный
королевский приказ. А потом Психея отвернулась, прижалась щекой  к  двери,
спрятанной в темном гроте, и  что-то  прошептала.  Дверь  легко,  бесшумно
отворилась.
    Аматус плотнее закутался в плащ - он ведь хорошо представлял себе, что
произойдет, если в замке заметят человека, у которого недостает половины -
ну,  почти  половины  тела.  Но  на   нем   был   не   только   плащ:   он
предусмотрительно нарядился в форму, снятую с захваченного  в  плен  воина
Вальдо. Вряд ли бы кто-то остановил и стал  допрашивать  человека  в  этой
форме в замке, когда бы начался штурм, если бы  кто-то  не  пригляделся  к
нему получше.
    - Я пойду за тобой до двери, ведущей в  библиотеку,  -  сказал  Аматус
Психее. - Ее тоже придется открывать с помощью заклинания?
    - Надеюсь, что нет, ваше величество, потому что я такого заклинания не
знаю.
    - Похоже, мне предстоит совершить небольшой  подвиг,  Родерик.  Но  ты
все-таки не спеши, подожди, посмотрим, как  все  закончится,  а  уж  потом
вставляй этот эпизод в свою пьесу.
    Родерик, слушавший Аматуса очень внимательно, дабы ничего не упустить,
густо покраснел, но, к счастью, было еще темно, и никто этого не  заметил.
Рассказал он об этом Гвин или нет - этого никто не знает.
    - Ну, что ж, - вздохнул Аматус, - если дверь в библиотеку  открывается
легко, то я пойду первым. Ты, если хочешь, потом можешь вернуться обратно.
    - Я всегда с тобой, - отвечала Психея.
    - Я знаю, - с нежностью отозвался Аматус. - Но если  ты  имеешь  право
выбирать, мне бы хотелось, чтобы ты избрала  безопасность,  потому  что  я
ступаю на опасный путь. Тебе решать - воспользуешься  ли  ты  оружием,  но
боюсь, нам не придется разговаривать до тех пор, пока на нас не нападут. Я
сразу отправлюсь в тронный зал  -  Вальдо  наверняка  там.  Молится  своим
мрачным богам или выкрикивает приказы - все зависит от того, знает ли  он,
что на него пошли штурмом. Как  только  я  его  увижу,  я  постараюсь  его
пристрелить. Когда имеешь дело с  таким  мерзавцем,  как  Вальдо,  мешкать
нельзя. Да и потом, почетнее и приятнее вернуться обратно живым. Ну а  как
только Вальдо будет мертв, я, пожалуй, немного поимпровизирую.
    Психея кивнула и повторила:
    - Я буду с тобой.
    Пока Аматус шагал по сырому холодному туннелю  следом  за  Психеей,  у
него было предостаточно времени на размышления, но  все  о  чем  он  тогда
думал,  записано  в  утраченной  части  его  "Мемуаров".  Быть  может,  он
рассказал о своих тогдашних думах Седрику под строжайшим секретом -  таким
строжайшим, что Седрик  не  отважился  изложить  рассказ  короля  в  своем
дневнике, а быть может, и вообще никому ничего не рассказал.
    Аматус прошел мимо Психеи, толкнул дверь и шагнул  в  библиотеку.  Там
было пусто и темно, но доносившиеся сверху  выстрелы  и  топот  подсказали
королю, что штурм замка начался. Сжав в одной  руке  меч,  а  в  другой  -
мушкет, Аматус ногой распахнул дверь из библиотеки на лестничную площадку.
Там тоже не оказалось ни души, и  он  пустился  бегом  вниз  по  лестнице,
мечтая  как  можно  скорее  добраться  до  тронного  зала.  Сейчас  Аматус
благодарил всех богов на свете за то, что в детстве был любопытен и потому
знал в замке каждый  уголок  -  по  крайней  мере  все  уголки,  куда  ему
дозволялось заглядывать. За считанные мгновения  он  добежал  до  тронного
зала, но и там никого не обнаружил.
    Вальдо, что бы  там  о  нем  ни  твердила  молва,  трусом  никогда  не
числился. Значит, скорее всего он  отправился  на  Верхнюю  Террасу,  дабы
оттуда руководить обороной замка. Аматус побежал по лестнице вверх.
    Он миновал одну амбразуру, повернул за угол, добежал  до  следующей  и
чуть  не  столкнулся  с  одноликим  воином,  который  тащил  целую  охапку
заряженных мортир - наверное, нес их снайперу, засевшему на террасе.  Воин
вытянулся по стойке "смирно", отсалютовал  Аматусу,  торжественно  передал
ему груду оружия и поспешил вниз по лестнице.
    Аматус бросил мортиры на пол и выглянул в амбразуру. На крыше  часовни
он разглядел с десяток живых воинов,  командующих  сражением  на  Западном
бастионе. Аматус схватил мортиру, прицелился и выстрелил  самому  дальнему
от него воину в затылок.  Выстрел  получился  метким  и  заставил  Аматуса
вспомнить о сэре Джоне Слиттиззарде, о Кособоком и о герцоге Вассанте, что
погиб, защищая  замок,  в  той  самой  библиотеке,  через  которую  Аматус
вернулся в родовое гнездо. Он поднял еще одну  мортиру  и  пристрелил  еще
одного воина, потом еще одного, и еще...
    Он перестрелял половину приспешников Вальдо прежде,  чем  они  поняли,
откуда пальба. Тогда они задумали бежать, и один из них свалился  с  крыши
на мостовую и разбился. Видимо, это явилось для врагов  последней  каплей.
Они начали шататься и падать, а в  рядах  одноликих  бойцов,  стоявших  на
парапетах, произошла сумятица. В это же время на стены Западного  бастиона
были заброшены приставные лестницы и тысячи крюков, привязанных к  крепким
веревкам. Войско Севера начало штурм.
    Взревела большая  пушка,  и  огромное  ядро  пробило  дыру  в  главных
воротах. В ворота хлынуло королевское войско.
    Аматус развернулся и быстрее прежнего  побежал  вверх  по  лестнице  в
поисках Вальдо.
    На верхней лестничной площадке стоял дозорный. Он знаком велел Аматусу
проходить. Вероятно, плащ вполне достаточно  скрывал  обличье  короля.  Он
бегом припустился по коридору, миновал еще одного стражника... На  Верхней
Террасе было пусто. Аматус обернулся к одноликому стражнику, лишь  на  миг
задумавшись  о  том,  умеют  ли  эти  выродки  разговаривать,  и  произнес
единственное слово:
    - Вальдо?
    - В детской, - коротко отозвался стражник. Аматус  опрометью  бросился
по лестнице вниз. На пути ему не попалось ни души -