о до столицы нам вряд ли удастся добраться быстро. Наверняка в каждой
деревне  нас  будет  ожидать  пышное  празднество,  да  еще   надо   будет
расправляться с разбежавшимися врагами, ну и так далее и тому подобное. Не
сомневаюсь, когда вся страна взбунтуется, гоблины и  бессмертные  вряд  ли
решатся вернуться в столицу. Стены у нас там длинные, удержать их сложно -
особенно если учесть, какие они претерпели разрушения во время осады.  Так
что смело можно рассчитывать на слабое сопротивлении при нашем  подходе  к
городу. Но боюсь, крестьяне с равнин навряд ли станут хорошими бойцами, да
и на то, что к нам быстро присоединится уцелевшая часть моего  регулярного
войска, тоже надеяться не приходится, не говоря уже о том,  что  наверняка
немногим нашим воинам удалось сберечь оружие. В лучшем случае мы  подойдем
к столице с войском северян, к  которому  добавится  примерно  столько  же
обученных королевских солдат. Как ни жаль, былого порядка в моей армии  не
будет. Ну и еще можно прибавить втрое  больше  людей,  которые  с  лопатой
управляются намного ловчее, чем с мортирой. С такими силами мы  без  труда
одолеем крепостную стену, если повезет, - в столице  наверняка  засело  не
слишком много живых, настоящих воинов, да и те, судя по всему, хворые.  Но
даже если мы пронесемся по городу ураганом, сметающим все на своем пути, у
нас не хватит сил захватить замок, и это меня очень печалит.
    - Ну, допустим, не хватит у нас на это сил, - вмешался Дик Громила.  -
А Вальдо мы измором взять сумеем?
    - Вероятно, со временем. Но просто загнать его в угол -  это  примерно
то же самое, что гадюку к земле палкой прижать. Змея-то в беде,  но  и  ты
по-прежнему в опасности. А что он может вытворить, засев в  замке...  нет,
он слишком хитер, чтобы давать ему такую возможность.
    - В таком случае не сомневаюсь, ты что-то задумал? - спросил Аматус, и
его единственная бровь подпрыгнула вверх. - Я уже давным-давно заметил: ни
один мудрый премьер-министр ни за что не обмолвится о  какой-то  проблеме,
если у него уже не припасено готового решения для монарха.
    - Ничто так не греет сердце старого учителя, как  успехи  талантливого
ученика, - сказал  Седрик,  пригладил  жалкие  останки  некогда  роскошной
бороды, и его глаза весело сверкнули. - Что ж, вы, несомненно, правы, ваше
величество. У меня такое подозрение: то, что сердце Вальдо отделено от его
тела, имеет к нашей сказке самое прямое отношение. А это означает, что  мы
изо всех сил должны постараться отыскать  сердце  злодея,  ибо  это  сразу
избавило  бы  нас  от  массы  сложностей.  Стало  быть,  помимо  сражения,
предстоит еще и небольшое испытание. Проще  говоря,  кто-то  должен  найти
сердце Вальдо и уничтожить его.
    Кроме того, мне представляется крайне  важным  еще  одно  мероприятие.
Мероприятие это зовется обманным маневром. Если бы  нам  удалось  выманить
Вальдо из замка - а еще лучше, из города, - то замок захватить  мы  смогли
вообще безо всякого боя. Ну а если нам это удастся,  то  останется  только
выследить Вальдо и позаботиться о том, чтобы он и близко не смог подойти к
месту, где прячет свое сердце, пока наш герой не разрубит его на куски или
не сожжет. Как только  мы  отвоюем  столицу  и  замок,  а  мерзкое  войско
узурпатора будет перебито или расползется по своим вонючим норам, его злая
сила померкнет. Ну а если мы затем  проявим  упорство  и  настойчивость  в
поисках, без сомнения, мы сможем добиться того, чтобы у  этой  сказки  был
счастливый конец.
    Седрик тут  же  пожалел  о  своих  последних  словах.  Взгляд  Аматуса
затуманился болью, он посмотрел на  Психею.  Долго-долго  все  молчали,  и
тишину нарушало только чавканье старика Эврипида. Простим  его  -  он  так
отвык от  горячей  пищи  и  приличного  общества,  что  манеры  его  стали
настолько  же  дурными,  насколько  превосходным   было   его   мастерство
разведчика.
    - Ну, что же... - наконец проговорил Аматус, - все это звучит здраво и
трезво, и по всей  вероятности,  ты  знаешь,  кому  какое  дело  поручить.
Поначалу я было решил, что именно мне следует  совершить  подвиг  и  найти
сердце Вальдо, но испытания и подвиги - это игры для принцев, а  я  теперь
король, следовательно, обязан возглавить войско. Психея не расстанется  со
мной. Кроме того, я не допускаю и мысли о том, чтобы идти в бой  без  двух
людей, которым в этих краях все безоговорочно доверяют и которых я намерен
назначить командирами, - я говорю о Дике Громиле  и  командоре  Палестрио.
Следовательно, для выполнения двух остальных задач у нас остаются...
    - Гм-гм, - кашлянул сэр Джон. - А-а-а... В общем, у меня  есть  мысль.
Такая, знаете ли, мысль...  Словом,  в  столице  я,  конечно,  кое  в  чем
отличился, но в рыцарских испытаниях  сроду  не  участвовал.  Никто  меня,
правда, и не думал на них отправлять, потому что поначалу я  буйствовал  и
дебоширил, и никто не верил, что я пройду какие-то  там  испытания.  Ну  а
потом, мой принц, я от вас - ни на шаг, куда  вы  -  туда  и  я,  во  всех
приключениях, так что небось народ  думал,  что  я  уже...  того...  -  Он
запнулся, умолк, но не сводил с Аматуса взгляда, полного надежды.
    - Ну, конечно, сэр  Джон!  -  Аматус  хлопнул  в  ладоши  и  изумленно
уставился на свои руки, ведь прежде он никогда не  мог  этого  сделать.  -
Тебе мы это и поручим.
    - Но это еще не вся моя мысль, - уточнил Слитгиззард, опустил глаза  и
почти покраснел. Все ждали, когда он заговорит  снова.  -  Мне  кажется...
словом... ну, вы все знаете,  что  я  не  слишком-то  сообразителен.  Умом
похвастаться не могу, это не мне  вам  рассказывать.  А  для  того,  чтобы
что-то искать, тут одной ловкости мало, хоть ее у меня - завались. Вот и я
подумал, может, мне  не  топать  сразу  сердце  это  самое  искать,  а  не
разыскать ли мне для начала Чудище Загадочника да  не  поспрашивать  ли  у
него, куда мне лучше, так сказать, направить свои стопы?
    - И он еще говорит, что умом  не  вышел!  -  рассмеялась  Каллиопа.  -
Превосходная идея!
    Вот тут уж сэр Джон зарделся  как  маков  цвет.  Все  решили,  что  он
смутился из-за комплимента, но на самом деле покраснел он от радости,  что
никто над ним не посмеялся.  Быть  может,  Каллиопа  догадалась  об  этом,
поскольку она поспешила сменить тему разговора.
    - Так, - сказала она. - Значит,  для  обманного  маневра  остаемся  я,
Седрик  и  Эврипид,  если,  конечно,  Аматус,   ты   можешь   пожертвовать
разведчиком. Кстати, я уже кое-что придумала.
    Аматус кивнул.
    - Думаю, в этих краях лучших  разведчиков,  чем  люди  из  шайки  Дика
Громилы,  нам  не  сыскать.  Что  до  Седрика,  то  мне,  конечно,   будет
недоставать его мудрых советов, но наш изворотливый старикан всегда сумеет
оказаться там, где нужно и когда нужно.
    - Это кого  вы,  ваше  величество,  стариканом  назвали?  -  притворно
возмутился Седрик, но похвала Аматуса его явно порадовала,  и  у  молодого
короля сразу стало легче на сердце. Дело  в  том,  что  Аматусу  не  очень
хотелось, чтобы во время его первого великого сражения  Седрик  заглядывал
ему через плечо, как учитель в тетрадку ученика, но при этом  не  хотелось
обижать старика.
    - Согласен с тобой, верная моя Каллиопа. Говори же, что ты задумала, -
кивнул Аматус и улыбнулся  куда  более  невинно,  чем  мог  бы  улыбнуться
по-настоящему невинный человек.
    - Словом, как бы то ни было,  -  отозвалась  Каллиопа,  -  диверсию  я
придумала вот какую. Думаю,  можно  не  сомневаться,  что  Загорье  Вальдо
просто-таки вымел дочиста, чтобы устроить вторжение в Королевство. И  хотя
народ там состарился на двадцать лет и изнемог под  игом  узурпатора,  тем
больше шансов, что люди обозлены до крайности. Думаю, мне удастся  поднять
там восстание, ну  а  если  мне  улыбнется  удача,  быть  может,  я  сумею
отвоевать мой фамильный замок в  Оппидум  Оптимуме.  Это  заставит  Вальдо
зашевелиться, и к тому времени, когда он узнает о завоевании  столицы,  он
окажется далеко от нее, на дороге к Железному озеру.
    - Только обещай мне, что будешь осторожна, - попросил Аматус.
    - Хорошо, милый, - ответила Каллиопа, пожалуй,  чересчур  покорно.  Но
хотя все теперь знали, что Аматус - король, не смогли удержаться от смеха,
да и сам Аматус весело рассмеялся.
    - Что ж, тогда теряй голову, делай глупости, попадай в  беду,  сколько
тебе вздумается, только, всеми богами заклинаю тебя, возвращайся  целая  и
невредимая, - сказал Аматус. - Итак,  со  стратегией  мы  определились,  а
теперь самое время приняться за ее осуществление.

                                                                   ГЛАВА 4
                                              ИСПЫТАНИЯ И ОБМАННЫЕ МАНЕВРЫ

    О тех трудностях, которые выпали на долю сэра  Джона  Слитгиззарда  во
время его испытания,  нам,  пожалуй,  упоминать  не  стоит,  поскольку  он
терпеть не мог жаловаться. Вероятно, именно из уважения к  нему  никто  не
отважился записать рассказ о его приключениях. Однако из того же  уважения
к сэру Джону мы должны отдать  ему  должное  и  сказать,  что  мужество  и
терпение он проявил незаурядные.
    Нам известно, однако, что быстрый путь он  предпочел  легкому.  Долгий
обходной путь мог просто-напросто прискучить сэру Джону.  Выбери  он  его,
ему бы пришлось спускаться к Длинной реке, искать мост, потом спускаться в
предгорья, потом топать до развилки, а  на  развилке  свернуть  к  Великим
Северным Лесам.  Затем  бы  ему  предстояло  идти  по  темной,  безлюдной,
заколдованной лесной дороге три-четыре дня, и только тогда бы он  добрался
до Железного озера, а там ему нужно было бы искать лодку, но скорее  всего
он бы ее не нашел и тогда вынужден был бы идти по берегу озера в обход. На
это ушло бы еще несколько дней. А потом нужно было искать дорогу,  ведущую
на север от Железного ущелья, а потом - идти по ней в горы вдоль  Железной
реки, в результате чего сэр Джон в конце концов оказался бы  во  владениях
Железняков. Люди они были  странные,  необщительные,  пусть  и  не  всегда
опасные, но и не совсем дружелюбные.
    Отправься сэр Джон в путь по Железянии, он бы в  конце  концов  забрел
слишком высоко в горы - к самым  пикам,  где  вообще  не  обитало  никакой
живности, кроме разнообразных чудовищ, гоблинов и газебо.  Правда,  теперь
там поселилось и Чудище Загадочник.
    Но этот путь был легким, и не этим путем пошел сэр Джон. Он знал,  что
существует один проход высоко в горах - так высоко, что тамошний перевал в
любой другой стране могли бы запросто  счесть  вершиной.  А  перевал  этот
находился  между  Северными  горами,  вздымавшимися  над  Озером  Зимы,  и
безымянными горами к северу от Железного озера, куда и направилось  Чудище
Загадочник. Еще через месяц на этом перевале мог  бы,  наверное,  растаять
снег, но месяца у Слитгиззарда в запасе не было,  поэтому  он  тронулся  в
путь без промедления.
    - И не волнуйтесь, ваше величество, - сказал он Аматусу перед тем, как
Скеледрус перевез его на лодке через озеро и еще немного вверх по  течению
горной речки. - Одно дело, когда вы отправляете на испытание какого-нибудь
желторотого мокрохвостого юнца, который еще ни разу  пороха  не  нюхал,  а
когда испытание предстоит человеку,  умудренному  опытом,  это  же  совсем
другое дело, верно? Такому человеку испытание просто стыдно не выдержать.
    Скеледрус сообщил, что сэр Джон очень обрадовался, когда  увидел  двух
вьючных мулов, которых Скеледрус  выпросил  для  него  у  самого  богатого
картофелевода в округе. Мулов сэру Джону дали как бы взаймы, но  он  решил
купить их.
    - Не думаю, что они выдержат всю дорогу, - сказал Слитгиззард. - Ну  а
если каким-то чудом один из них все же останется жив,  я  хотя  бы  его  с
почестями провожу на заслуженный отдых.
    Последнее, что видел Скеледрус, - это то, как сэр Джон уходил в  горы,
насвистывая "Дочь мошенника". Врал он безбожно, но свистел  громко,  чтобы
фальшь была не так заметна.
    Каллиопа отправилась в путь  через  день  после  того,  как  Скеледрус
проводил сэра Джона. Она  собиралась  спуститься  к  Длинной  реке,  потом
намеревалась следовать по дороге через Великие Северные Леса до  Железного
озера, чтобы в конце концов проникнуть в Загорье через Железное ущелье.
    Аматус сам удивлялся, почему так тревожится за нее. Спору нет, путь ей
предстоял опасный, но не более опасный, чем ее былые приключения.  И  дело
Каллиопе выпало важное, но не  менее  важное,  чем  сэру  Джону  и  самому
Аматусу. И все  же  никогда  прежде  Аматусу  не  было  так  тоскливо  при
расставании со своей подругой.
    Он  понимал,  что  испытываемые  им  чувства   целиком   и   полностью
соответствуют счастливому окончанию сказки, и потому взволнованно  поискал
взглядом Психею, чтобы убедиться, что она по-прежнему здесь.
    Странствие Каллиопы по Великим Северным Лесам в компании с Седриком  и
Эврипидом прошло без особых приключений  -  путешествие  как  путешествие.
Великие Северные Леса  на  протяжении  многих  веков  служили  королевским
заповедником. Не стучал здесь топор  дровосека,  не  ступала  нога  воина.
Обитали тут создания, встреча с которыми сулила испытания, а также  твари,
которых следовало бы в ходе  испытаний  истребить.  На  редкой  поляне  не
попадалось могилы рыцаря, под редким пригорком не пряталось логово людоеда
или  не  лежал  черный  прах  какого-нибудь  субъекта  с  темным  прошлым.
Поговаривали, будто  бы  дорога,  ведущая  через  Великие  Северные  Леса,
существовала чуть ли не раньше  самого  Королевства,  но  ничего  не  было
известно о том, как она была проложена и почему  не  зарастала.  Ходили  и
ездили по ней крайне редко, но тем не менее она всегда пребывала в сносном
состоянии. Как бы то ни было, охотников ходить по этой дороге было мало.
    На сей раз, сколько бы опасностей ни таила лесная  дорога  для  других
странников,  за  четыре  дня  пути  ровным  счетом  ничего  страшного   не
произошло. Эврипид то и дело бубнил себе под нос:
    - Слишком тихо.
    Но стоило ему произнести эти слова,  как  в  чаше  начинали  шебуршать
звери, словно пытались успокоить старого разведчика, доказать ему, что все
тут, в лесу, в полном порядке.
    Когда путники не молчали, они спорили  о  том,  почему,  интересно,  в
Великих Северных  Лесах  никогда  не  водились  гоблины.  Эврипид  считал:
потому, что ни один гоблин никогда не сунется туда, где до него не побывал
хотя  бы  еще  один  гоблин.  Каллиопа  сочла  такой  вывод   слишком   уж
примитивным. По ее гипотезе выходило примерно следующее: что бы  собой  ни
представляли  Великие  Северные  Леса,  они  наверняка  были   древнее   и
могущественнее  гоблинов,   однако   и   сама   Каллиопа   признала,   что
предположение у нее слабенькое. Во всяком случае, вопрос этот предоставлял
троим  спутникам  возможность  вести  пространные  беседы,  когда  у   них
возникало такое желание, но возникало оно не слишком часто.
    Время от времени  деревья  расступались,  и  в  просветах  между  ними
становились видны какие-то развалины или горы, древние,  полуразрушившиеся
от старости, но чаще путники  видели  только  сомкнувшиеся  аркой  над  их
головами ветви деревьев.
    Ближе к ночи, стоило только им подумать о  привале,  они  выезжали  на
поляну, вполне подходящую для ночлега. На полянах всегда хватало  хвороста
для костра. Друзья распаковывали дорожные мешки и перекусывали  лепешками,
сушеным мясом газебо и прочими нехитрыми припасами.
    Наконец, незадолго до полудня четвертого дня пути  по  лесам,  путники
добрались до Плоского Камня - громадной каменной плиты, на  которой  могла
бы плечом к плечу встать тысяча человек. Этот камень один краем упирался в
Железное озеро в  том  месте,  где  на  северо-западе  обрывались  Великие
Северные леса. Почему он лежал именно в этом месте  -  судить  трудно,  но
надо же ему было где-то лежать? Взойдя на Плоский Камень, друзья торопливо
позавтракали.
    А потом Каллиопа, сама не  понимая,  зачем  бы  ей  это  понадобилось,
решила прогуляться по Плоскому Камню и дошла до самой воды. И  как  только
она дотуда дошла, горизонт озарился вспышкой.
    Как потом описывал это видение Седрик, вспышка напоминала  нечто,  что
увидишь краешком глаза, когда резко  повернешь  голову.  Но  потом  сияние
начало разрастаться, а Каллиопа стояла выпрямившись, подняв  голову  и  не
шевелясь, словно за ней наблюдали миллионы людей.
    Над  линией  горизонта  поднялся  корабль  под  коричневым  парусом  с
темно-синими  полосами.  На  мачте  реял  флаг,  но   какой   державе   он
принадлежал,  было  непонятно.  Корабль  помчался  к  Плоскому   Камню   с
необычайной скоростью. Седрик и Эврипид  побежали  к  Каллиопе,  поскольку
Седрик сначала решил, что Вальдо построил флот, а Эврипид подумал, что это
пираты.
    Молниеносно, в одно мгновение  ока  корабль  оказался  возле  Плоского
Камня, и при ярком солнце стало  видно,  что  он  самый  что  ни  на  есть
настоящий, прочный, как и Камень, и все-таки он был как-то странно  врезан
в воздух, окружавший его. Ощущение создавалось такое,  будто  корабль  еще
более  реален,  чем  все,  что  находится  рядом  с  ним.  Корабль   мягко
покачивался на волнах  рядом  с  Камнем,  на  расстоянии  вытянутой  руки.
Видимо, он смог подойти так близко к берегу из-за того, что возле Плоского
Камня было достаточно глубоко. Неведомо откуда появился деревянный трап  и
с громким стуком упал на край Плоского Камня.
    На палубе не было ни души - никто не стоял у руля, никто  не  управлял
парусом, никто  не  бегал  туда  и  сюда,  не  отдавал  приказаний  -  все
происходило как бы само по себе. Корабль стоял и, похоже, ждал, когда люди
взойдут на него.
    - Как вы думаете... - взволнованным шепотом начала Каллиопа.
    - Я думаю... Ничего не  думаю,  -  негромко  отозвался  Седрик.  -  Но
только... это нечто такое, чего в сказках  упускать  никак  нельзя.  Такой
корабль способен отнести нас туда, куда мы желаем попасть,  можно  в  этом
даже не сомневаться.  Этот  трап...  на  вид  он  прочный,  надежный.  Как
думаете, может быть, попробовать провести по нему лошадей и мулов?
    - Но нам понадобится еда для них - сено, овес, - возразил Эврипид.
    - Навряд ли,  -  покачал  головой  Седрик.  -  Это  настолько  быстрый
корабль, что он, без сомнения, доставит нас  до  любого  берега  Железного
озера за несколько часов.
    - Но как знать, за нами ли он приплыл? - недоверчиво спросила Каллиопа
и нерешительно шагнула на трап.
    - За вами, сударыня, - решительно заявил Эврипид.
    - Откуда ты знаешь?
    - А оттуда, что, как только вы ступили на трап, флаг на мачте, который
до сих  пор  был  непонятно  чей,  сразу  же  превратился  в  полотнище  с
изображением Ворона и Петуха - ваше фамильное знамя, - пояснил  Эврипид  и
указал на верхушку мачты. Каллиопа и Седрик посмотрели  и  убедились,  что
это так и есть.
    Немного погодя они завели по трапу на борт последнего мула и собрали с
Плоского Камня остатки поклажи. Каллиопа спросила:
    - Ну а теперь, если мы уберем трап?..
    В это же мгновение трап поднялся сам по себе, а на канатах  завязались
узлы, из-за чего трап быстро втянулся  на  палубу.  Корабль  едва  заметно
качнулся и боком отвалил от Плоского  Камня,  а  потом  его  парус  поймал
попутный ветер, и что интересно - за миг  до  этого  стоял  полный  штиль.
Судно понеслось по волнам быстрее скачущей во весь опор лошади,  и  притом
совершенно бесшумно.
    Каллиопа все еще пыталась понять, откуда взялся  корабль  и  зачем  он
появился.
    - Вы утверждаете, что он явился мне на помощь, так как  на  его  мачте
возник флаг с Вороном и Петухом, но ведь я прежде бывала на Железном озере
десятки раз, а такого корабля ни разу не видела.
    Седрик усмехнулся; Переубедить его теперь вряд  ли  кто  смог  бы.  Он
окончательно  уверился  в  том,  что  появление  старинного   неизвестного
волшебного