Королевству  жизнью.  Но  я  не  обязан  ему  моей  честью.
Храбрецы умирают повсюду, и город гибнет, пока мы тут  препираемся.  Я  не
могу...
    Но в это мгновение кто-то схватил его за руку, которой он  размахивал,
стремясь воззвать к пониманию своих друзей, и, заведя ее за спину,  крепко
сжал. Принц резко обернулся и увидел, что сэр Джон Слитгиззард держит  его
единственную  руку  двумя  своими.  К  сэру  Джону  подошел  Кособокий   и
крепко-накрепко связал Аматуса веревкой.
    - Он  не  удерет?  -  поинтересовался  сэр  Джон,  когда  принц  начал
вырываться.
    - Будь у него две руки, смог бы, - буркнул Кособокий. - Но рука у него
одна, так что можно считать, связал я его вдвое крепче, чем надо бы.
    Аматус изо всех сил пытался освободиться, но на единственную его  руку
приходилось четыре. Не успел он опомниться, как его уже водрузили на спину
чудища, которое все это время  наблюдало  за  происходящим  с  равнодушным
любопытством. Места на спине у чудища хватило на всех  и  еще  осталось  -
человек на двадцать.  Аматус  продолжал  вырываться  и  лягаться,  но,  не
обращая на  это  никакого  внимания,  все  остальные  забрались  на  спину
страшилища и расселись поудобнее.
    - Не могли бы вы пересадить его куда-нибудь, чтобы он не барабанил мне
прямо по хребту? - осведомилось чудище. Каллиопа и Психея оттащили Аматуса
немного в сторону. Принц попробовал закричать, ни  шерсть  у  чудища  была
длинная и густая, так что ничего Аматус криком не добился, кроме того, что
шерстью ему забило рот. Правда, принцу удалось перевернуться и  сесть,  но
он обнаружил, что встать на ноги со связанной за спиной рукой не в силах.
    Сэр Джон и Сильвия уселись поближе к шее  чудища  и  принялись  с  ним
беседовать о том о сем, и  сэр  Джон  что-то  сказал  насчет  Озера  Зимы.
Кособокий, мрачный и молчаливый, сел верхом сразу за  Аматусом.  Психея  и
Каллиопа привязывали седельные сумки и оружие к шерсти диковинного  зверя.
В это время на площади появилась новая орда гоблинов. Кособокий  ненадолго
покинул спину чудища - спрыгнул и разделался с  гоблинами.  Время  у  него
было, так что он не убивал гоблинов  наповал,  а  наносил  им  смертельные
раны, а потом наслаждался их предсмертной агонией.
    Чудище внимательно слушало сэра Джона и кивало  головой.  Наконец  оно
проговорило ворчливым, утробным голосом:
    - Мне это подходит. Давайте же поскорее отправимся туда. Думаю,  места
для разбега мне тут хватит.
    Аматус оглянулся, понимая, что,  быть  может,  видит  родной  город  в
последний раз. Кособокий оказался прав: вырваться из пут у принца не  было
никакой возможности. Повсюду, куда ни посмотри, падали и падали светящиеся
шары, набитые зловещими  трупами.  Еще  слышались  изредка  крики  боли  и
страха, залпы и выстрелы, но бряцание стали начало затихать, а  это  могло
означать единственное:  сопротивление  защитников  города  было  сломлено.
Сполохи пожарищ и клубы черного дыма застилали небо.
    Принц перестал вырываться, силы покинули его. Он  понимал,  что  нужен
защитникам города только для продолжения битвы, а битва проиграна... и все
же... все же... ведь многие еще живы и им суждены муки и гибель.
    На площадь на полном  скаку  вылетел  отряд  кавалеристов  с  герцогом
Вассантом во главе. Лошади на миг встали на дыбы, и  вот  тогда-то  герцог
увидел сэра Джона и всех остальных своих  товарищей.  Сэр  Джон  и  герцог
помахали друг другу руками, а потом кавалеристы проскакали  по  площади  и
продолжили свой путь к замку.
    Аматус заплакал. Ему в одно  мгновение  стал  ясен  план  Седрика.  Он
понимал, что сейчас видел  герцога  в  последний  раз,  а  он  даже  рукой
помахать на прощанье не мог.
    Вскоре,  разделавшись  с  гоблинами,  к  чудищу  подбежал   Кособокий,
взобрался на широкую спину зверя и уселся рядом с принцем.
    - Если вас это утешит, ваше высочество, то считайте, что  вы  в  долгу
перед герцогом. Его жертва останется напрасной, если вы откажетесь  бежать
из города.
    - Можешь развязать меня, - сурово проговорил Аматус. -  Даю  слово,  я
полечу с вами. Ты прав, таков мой долг.
    В одно мгновение принц  был  освобожден  от  пут.  Отовсюду  доносился
грохот рушившихся домов. Гоблины потрудились на славу: подкопали множество
домов, а пожары довершили их работу. Стояла прохладная весенняя  ночь,  но
теперь стало жарко, как летним днем. Все застилал едкий удушливый дым.
    - Пора, - сказал сэр Джон.
    Чудище кивнуло, разбежалось по мостовой и взмыло в  воздух.  В  первое
мгновение седоки ощутили себя мышками в коробке на спине лошади,  скачущей
галопом, а уже в следующий миг им показалось, что чудище  сбросило  их  со
своей косматой спины и все они парят в небесах.
    Пламя пожарищ раскалило воздух  над  городом.  Крылья  чудища  поймали
горячие восходящие потоки, и, описывая широкие круги, оно набирало высоту.
Внизу пылали дома и чернели  провалы  на  месте  сгоревших  зданий.  Враги
сгоняли горожан, словно скот, и гнали на равнину - уводили в плен.
    Город умирал, испуская последние  предсмертные  вздохи.  Каким  бы  ни
суждено ему было  стать  в  будущем,  старому  городу  с  улицей  Венд,  с
гектарианскими и вульгарианскими кварталами - городу, где родился и  вырос
принц Аматус, пришел конец. Принц подумал о том, что надо бы заплакать, но
не заплакал. Голосом, в котором звенела холодная, остро заточенная  сталь,
он произнес:
    - Он заплатит за это.
    Сэр Джон, Сильвия и Каллиопа расправили плечи. Слова принца  заставили
их сердца забиться ровнее. Кособокий кивнул, но так низко опустил  голову,
что кивок можно было бы счесть почтительным поклоном. Психея  улеглась  на
широкой спине чудища так, словно собралась вздремнуть, но при этом  крепко
вцепилась в шерсть зверя.
    А  чудище,  набрав  высоту,  совершило  большой,  широкий  разворот  и
устремилось на север. Внизу мелькнули шатры лагеря Вальдо, горящие дома  и
поля окрестных деревень и, наконец, пара  горящих  замков  на  близлежащих
холмах. Потом потянулись спокойные, не тронутые врагами земли.  Все  более
дикая и безлюдная местность простиралась  на  много  миль  вокруг,  и  все
меньше и меньше дорог пересекалось с Длинной Прибрежной дорогой.
    Ночь клубилась  под  широкими  крыльями  чудища.  Довольно  часто  оно
заводило со своими пассажирами  разговор  о  местности,  над  которой  они
пролетали. Чудище утверждало, что ни капельки не  устало,  но  высказывало
сомнения в том, что сумеет приземлиться в северных горах с таким грузом на
спине.
    - Я отнесу вас так далеко, как сумею, но понимаете, хоть это и немало,
я все-таки живой, и потому вес ваш очень даже  ощущаю.  Кроме  того,  меня
терзает один вопрос: когда я опущу вас на землю,  что  станется  со  мной?
Думаю, вы не обидитесь, если я скажу, что я  не  жажду  стать  чьей-нибудь
жертвой.  Вдруг  кому-нибудь  вздумается  использовать  меня  в   качестве
учебного пособия для прохождения рыцарского испытания?
    -  Даже  не  думай  об  этом!  Что  за  ужасная  мысль!  -  возмущенно
воскликнула Каллиопа.
    - Благородные господа помешаны на охоте, - сказала Сильвия. - Но чтобы
они были так помешаны на таком... честно говоря, не знаю.
    - Кто-нибудь из приспешников Вальдо мог бы пойти на это, - отметил сэр
Джон. - Безусловно, мы испытали бы огромное удовольствие, наблюдая за тем,
как чудище сожрет их и тем положит конец их кровожадным планам. Но, боюсь,
наш друг прав. Люди забывчивы, а порой чересчур фамильярны. Кто знает, как
встретят  чудовище  в  тех  краях,  где  оно  не   появлялось   лет   эдак
триста-четыреста? А вдруг местным юнцам взбредет в голову  позабавиться  и
выказать себя героями? Вряд ли нашего друга будут любезно просить прервать
полет и погостить на деревенских ярмарках.
    - Вот именно, - вздохнуло  чудище.  -  Кроме  того,  встает  вопрос  с
питанием. Надеюсь, вы не станете на меня обижаться, если я упомяну о  том,
что люди на вкус отвратительны  и  пахнут  омерзительно,  а  вот  гоблины,
напротив, весьма аппетитны, сочны и нежны...
    - Гоблинов всюду полно, если знаешь, где искать, - сказал Кособокий. -
Главное - принюхаться как следует. В горах к северу от Железного озера они
просто-таки кишат. Опустишь нас на землю  -  и  лети  примерно  полдня  на
запад.
    - Восхитительно, - облизнулось чудище. - Посмею также выразить надежду
на то, что как только со  всеми  нынешними  мелкими  неприятностями  будет
покончено и король вернет себе престол,  он  призадумается  над  проблемой
внедрения системы товарищеских поединков с чудовищами, дабы в городе могли
рассказывать добрые, но в меру страшные сказки на эту тему?
    - Обязательно! - отозвался Аматус. - Мы пришлем к тебе молодых вельмож
из тех, что поумнее, чтобы они посоветовались с тобой на этот  счет...  о,
ты сможешь обсуждать с ними самые удивительные вопросы, только загадки  не
загадывай!
    - Это будет весьма увлекательно, - отметило  чудище.  -  Да  и  против
загадок я ничего, в принципе, не имею, лишь бы только не я  их  загадывал.
Понимаете, на том поприще, где я  прежде  подвизался,  больше  всего  меня
угнетало то, что загадки я отгадывал куда как лучше многих людей,  которые
являлись  в  подземелья.  И  мне  казалось,  что  это   ужасно   глупо   и
несправедливо - то, что я только тем и занимался, что загадывал загадки, а
они отгадывали.
    - Что ж, решено, - кивнул Аматус.  -  Испытание,  предназначенное  для
того, чтобы загадать загадку Чудищу Загадочнику, станет самым  почетным  в
Королевстве, и честь пройти его будет даваться только самым  блистательным
молодым придворным кавалерам.
    - К блистательности я равнодушен, вы,  главное,  позаботьтесь  о  том,
чтобы они посообразительнее были,  -  посоветовало  чудище.  -  Если  меня
ожидает перспектива одной-другой увлекательной беседы в год, так ведь  это
и со скуки подохнуть недолго.
    - Безусловно, - заверил чудище  Аматус.  -  Но  не  Северные  ли  Горы
завиднелись на горизонте?
    - Они самые, и очень вовремя, - подтвердил сэр Джон.  -  Скоро  солнце
взойдет, и как бы все себя ни чувствовали, нам нужно передохнуть, а  я  бы
предпочел, учитывая, что за нами могли  погнаться  гоблины  и  бессмертные
твари, выспаться где-нибудь на солнышке.
    Остаток пути чудище проделало, пожалуй, даже немного  поспешно.  Когда
оно пошло на посадку, взошло солнце. Великие Северные Леса остались  слева
позади. Чудище летело над горами, ближе к тому краю, где протекала Длинная
река. Заснеженные пики ослепительно белели на  фоне  синего  неба,  склоны
чернели и зеленели. Наверное, друзьям ни разу в жизни не доводилось видеть
такого красивого рассвета, как этот, который  они  встретили  в  небе  над
горами. Чудище выбирало самое высокое место речной долины, стараясь унести
друзей как можно дальше от Длинной реки.  Предстоял  еще  долгий  путь  до
Озера Зимы - именно туда сэр Джон распорядился доставить принца.
    В конце концов чудищу пришлось развернуться. Последние несколько  миль
оказались слишком лесистыми, а между  прибрежными  утесами  садиться  было
рискованно Друзьям было жаль чудище, и все же  никто  не  возражал  против
того, чтобы еще немного полетать. Теперь это казалось вовсе не страшно, да
и чудище все полюбили. Полет друзей просто очаровал. Они любовались землей
с высоты, понимая, что вряд ли им еще когда-либо удастся  совершить  такой
полет.
    Наконец, негромко хлопнув кожистыми крыльями, чудище  приземлилось  на
горный луг, и все всадники слезли с его спины.  Все  -  даже  Кособокий  -
почесали чудищу нос и потрепали уши. Похоже, чудищу было тоже ужасно  жаль
расставаться с такой приятной компанией.  Оно  попросило  принца  еще  раз
пообещать, что после возрождения Королевства к  нему  будут  являться  для
испытания молодые вельможи, а также предложило  свою  помощь  на  будущее,
хотя, как оно сказало: "Я улечу так далеко в горы, что вы  меня  не  скоро
дозоветесь".
    С этими словами чудище  учтиво  поклонилось,  разбежалось  и  взлетело
ввысь, а люди махали ему руками, пока  оно  не  превратилось  в  маленькую
точку в поднебесье.
    - Ну а теперь, хотите вы этого или нет, большую часть дня нам придется
проспать, - сказал сэр Джон. Он прекрасно видел, как устали  и  Аматус,  и
Каллиопа, и Сильвия. Да и он сам еле держался на ногах.
    - Я постою в дозоре, - вызвался Кособокий.
    - Первым постоишь, - уточнил сэр Джон. - Мы все должны отдохнуть.
    - Я не устану.
    Сэр Джон, наверное, мог бы с этим поспорить, но фигура Кособокого,  по
обыкновению окутанного массой плащей,  капюшонов  и  позвякивающего  уймой
оружия, являла собой столь устрашающее зрелище на фоне раннего ясного утра
в горах, что слова застряли у герцога в горле.
    - Ладно, - выдавил Слитгиззард, - я на  тебя  надеюсь.  Кому,  как  не
тебе, лучше знать, готов ли ты к бою.
    - Благодарю, - буркнул Кособокий и уселся на траву на пригорке, да так
вальяжно, словно собрался весь день посвятить  наблюдению  за  птичками  и
бабочками. Психея подошла к нему и тихо села рядом. Аматус  собрался  было
что-то возразить, а Каллиопа с Сильвией стали наперебой  требовать,  чтобы
следующий дозор поручили одной из них, но сэр Джон шикнул на  них,  словно
на расшалившихся детишек, и сам улегся спать только тогда, когда  все  они
задремали. Но перед тем, как  уснуть,  он  бросил  взгляд  на  пригорок  и
заметил, что Психея положила голову на плечо Кособокого.
    Когда сэр Джон проснулся, день уже  клонился  к  вечеру,  а  Кособокий
сидел все в той же позе на том же самом месте, словно и  не  двигался  все
это время, - вот только на шее у него красовался венок из одуванчиков. Сэр
Джон  хитро  улыбнулся,  заметив  Психею,  которая   продолжала   собирать
одуванчики неподалеку.  Затем  он  уселся  на  траву  и  увидел  множество
бабочек, порхавших над лугом. Сэр Джон вымок от росы,  и  теперь  ласковое
солнце приятно грело спину. Сэр Джон  с  чувством  потянулся,  но  тут  же
вспомнил о том, что король почти наверняка погиб, а  с  ним  скорее  всего
герцог Вассант и Седрик, и что от Королевства осталось только то, что было
видно отсюда. Отдельные гарнизоны, если они еще и сохранились, падут,  как
только о них вспомнит Вальдо.
    Сэр Джон поднялся  на  ноги.  Поясница  неприятно  похрустывала,  ноги
затекли и ныли, - все это напомнило о том, что хоть он пока силен и ловок,
но все же уже не так молод, как в дни своей бесшабашной юности.
    Психея радостно помахала ему рукой.  Кособокий  встал  и  спустился  с
пригорка.
    - Все было тихо, - сообщил  он.  -  Спокойно,  замечательно.  Если  вы
считаете, что отдохнули и набрались сил, было бы лучше тронуться в путь.
    Психея  набросила  на  шею  сэра  Джона  ожерелье  из  одуванчиков   и
улыбнулась ему.
    - Вам тут тоже нравится? - спросила она. - Чудесный луг, правда?
    -  Превосходное  местечко,  -  согласился  сэр  Джон.  -  Но  нам  тут
задерживаться нельзя. Нечего и надеяться на то, что наш полет  остался  не
замеченным врагами. Но даже будь это так, надо  думать,  что  в  ближайшее
время целое войско двинется по Длинной Речной дороге, дабы  захватить  эти
земли. Нам к этому времени лучше оказаться за перевалами. И чем больше  мы
их одолеем, тем лучше для нас. А еще лучше успеть добраться до Озера Зимы.
    - Одобряю ваши мысли,  -  негромко  проговорил  Кособокий,  -  большей
частью потому, что знаю, как они далеки от истины.
    Сэр Джон не блистал ни умом, ни проницательностью. Зная об этих  своих
недостатках, он уже собрался было  спросить,  что  кроется  за  загадочным
высказыванием Кособокого, но в это  время  проснулись  Аматус,  Сильвия  и
Каллиопа. А это означало, что разговор о том, как прекрасен этот луг,  но,
как ни  жаль,  придется  отсюда  уходить,  предстояло  возобновить,  и  он
возобновился, только теперь в нем  приняли  участие  не  три  человека,  а
шестеро, и потому беседа затянулась.
    К концу разговора у сэра Джона возникла еще одна идея, и подсказал  ее
ему заурчавший желудок.
    - Я прихватил с собой немного бисквитов  и  сушеного  мяса.  Вот.  Тут
хватит на всех, чтобы перекусить перед дорогой.
    - Я тоже кое-что взял собой из съестного, - подхватил Аматус. -  Стало
быть, две трапезы обеспечены, пусть и скудные...
    - Видите ли, -  вмешалась  Психея,  -  пока  вы  спали,  я  нашла  тут
несколько  больших  ягодных  кустов,  немного  стрелолиста   и   растения,
именуемого "кружевами королевы Анны", так что можно немного  разнообразить
наше меню.
    Кособокий кивнул:
    - Ну а у меня полный седельный мешок солдатских пайков,  так  что  еды
вдоволь. Вы правы, сэр Джон, перекусить не мешает, но  надо  поторопиться.
Нас ждет долгий путь, и идти придется быстро, чтобы уйти от погони.
    Вскоре все собрали по пригоршне ягод  с  кустов,  на  которые  указала
Психея, - ягоды стали десертом на их небогатом столе, а бисквиты и коренья
- главным блюдом. Поели быстро, но все же солнце уже клонилось  к  западу,
когда маленький отряд тронулся в  путь  вверх  по  течению  Длинной  реки,
которая в этих краях была всего лишь быстрым  полноводным  горным  ручьем.
Тропинка оказалась узкая, по ней повозка и не проехала бы,  и  к  тому  же
неровной, так что все время приходилось смотреть под ноги. Но назвать путь
совсем уж изнурительным было бы преувеличением,  и  тропа  довольно  скоро
свернула и привела друзей под сень  темно-зеленого  горного  леса.  Дальше
начинался  подъем.  Тропа  уводила  все   выше   и   выше,   и   вот   уже
широколиственный лес сменился хвойным. Пышные сосны  и  ели  стояли  вдоль
тропы. К густому смолистому запаху хвои примешивались сырость и  прохлада,
предвещавшие скорое наступление ночи, и друзья зашагали быстрее.
    - Угрюмо тут, неприятно, - отметил сэр Джон. - Судя по всему,  выше  в
горах будет еще пакостнее. Жаль, что мы уже не за парой перевалов.
    Аматус проворчал:
    - Если бы да кабы... Пословица такая есть. "Если бы мечты были конями,
то нищие ездили бы верхом".
    Тропинка стала совсем узкой, ее покрывал густой  ковер  опавшей  хвои.
Друзья торопливо продолжали путь.  Поначалу  ступать  усталыми  ногами  по
мягкой хвое было даже приятно, но потом путники  стали  поскальзываться  и
спотыкаться и вскоре совсем выбились из сил, взбираясь по усыпанному хвоей
склону. Солнце тем временем продолжало свой путь к западу, и хотя время от
времени его лучи золотили стволы сосен,  тени  в  подлеске  сгущались  все
сильнее, и вот стало темно, как ночью. Вскоре  друзья  видели  друг  друга
темными силуэтами на фоне янтарных отсветов  заходящего  солнца.  А  когда
один за другим путники начали спотыкаться и падать, сэр Джон  распорядился
остановиться на  привал,  чтобы  все  перекусили  бисквитами  и  кусочками
сушеного мяса газебо. Увы,  толку  от  такого  отдыха  оказалось  мало.  В
дальнейший путь друзья пустились не без труда.
    К счастью, луна прибывала и должна была  взойти  рано,  но  все  равно
путникам грозила перспектива пробираться по густому лесу только при  свете
первых звезд... а если враги знали, где находятся путники,  им  ничего  не
стоило напустить на них вампиров или еще каких-нибудь летучих тварей.
    Шагавшая впереди Сильвия вдруг радостно вскрикнула и бросилась  бегом.
Остальные поспешили за ней.
    Дорога снова сворачивала, на сей раз в  узкую  скалистую  лощину,  дно
которой поросло деревьями. Это был первый из проходов в горах. Там, где он
заканчивался, через  ущелье  был  переброшен  хлипкий  на  вид  деревянный
мостик, а под ним ревел бурный поток. Солнца отсюда  видно  не  было.  Его
догорающие лучи озаряли дальнюю стену ущелья.
    - Давайте-ка прибавим шагу. Я хорошо знаю это место, - сказал сэр Джон
Слитгиззард. - Как только перейдем мостик, вскоре отыщем чудесное местечко
для ночлега. Рядом родник, да и пропитание там можно раздобыть.
    Путники,  ускорив  шаг,  пустились  вперед  по  лощине,  радуясь,  что
выбрались из темного леса. С