сь крикнуть, но он впился в ее губы ртом и начал  высасывать
из нее кровь. Она билась, стараясь вырваться. Напрасно...
   Не в силах более выносить этого ужасного зрелища, Керсти отвела глаза
и поднялась выше.
   На втором этаже спрятаться было негде. Да и бежать некуда, разве  что
выпрыгнуть в одно из окон. Впрочем, увидев, как обошелся Фрэнк со  своей
любовницей, даже прыжок с  высоты  Керсти  считала  приемлемым  выходом.
Пусть  при  падении  она  переломает  все  кости,  зато  лишит   монстра
возможности пить из нее кровь.
   Пожар,  по-видимому,  разгорался  все  сильней,  лестница   окуталась
вонючим  дымом.  Она,  спотыкаясь,  брела  по  коридору  почти  вслепую,
цепляясь за стену пальцами. Снизу послышались  какие-то  звуки.  Похоже,
Фрэнк, расправился с Джулией.
   Да,  вот  он  приблизился  к  лестнице  и,  подняв  голову,  повторил
бесстыдный призыв:
   - Иди к папочке!..
   Ей пришло в голову, что сенобиты, вероятно, наслаждаются  созерцанием
этой погони и не вступят в дело до тех - пор, пока на арене не останется
лишь один игрок - Фрэнк. Она же всего лишь фант в этой игре.
   - Сволочи... - пробормотала  она,  от  всей  души  надеясь,  что  они
услышат.
   Она дошла уже почти  до  конца  коридора.  Перед  ней  была  дверь  в
кладовку.  Интересно,  есть  ли  там  окно,  достаточно  большое,   чтоб
протиснуться в нем? Если  да,  тогда  она  выпрыгнет,  и  будь  они  все
прокляты, все - и Бог, и дьявол, и те, что болтаются между ними! Чтоб им
всем пусто было, и даже если она упадет и разобьется,  по  крайней  мере
смерть будет легкой и быстрой.
   Фрэнк снова окликнул ее, уже с лестницы. Она повернула ключ в  замке,
открыла дверь и скользнула в кладовку.
   Да, там было  окно,  незаверенное,  через  него  в  комнату  струился
волшебно прекрасный лунный свет, озаряя собранный в комнате хлам: старую
мебель, какие-то коробки... Она пробралась  через  это  нагромождение  к
окну. Оно оказалось приоткрытым дюйма на два.
   Керсти вцепилась пальцами в  раму  и  попыталась  приподнять  ее,  но
оконный  переплет  давно  прогнил,  и  руки  ее  оказались  недостаточно
сильными, чтобы справиться с этой задачей.
   Она стала торопливо озираться в поисках какого-нибудь  рычага,  в  то
время как ее мозг хладнокровно отсчитывал  число  ступеней,  по  которым
поднимался ее преследователь, и время, необходимое ему, чтоб  преодолеть
разделяющее их расстояние. Секунд двадцать, не  больше,  решила  она  и,
сорвав крышку с одной  из  коробок,  обнаружила  за  ней...  мертвеца  -
остановившимися, дико расширенными глазами он смотрел прямо на нее.  Все
тело у него было изломано, руки буквально расплющены и перекручены, ноги
подогнуты к подбородку. Она уже  было  открыла  рот,  чтоб  завопить  от
страха, как вдруг услышала за дверью голос Фрэнка.
   - Где ты? - окликнул он. Она зажала ладонью рот, не  давая  вырваться
крику. Ручка  двери  слегка  повернулась.  Она  метнулась  в  сторону  к
спряталась за спинку сломанного кресла, продолжая сдерживать крик.
   Дверь отворилась.  Она  слышала  дыхание  Фрэнка,  слегка  учащенное,
слышала скрип половиц под его  шагами.  Затем  скрип  отворяемой  двери.
Замок защелкнулся. Тишина.
   Она досчитала до тринадцати,  затем  высунулась  из  своего  укрытия,
подозревая, что он все еще может быть в комнате  и  ждет,  пока  она  не
покажется. Но нет, он ушел.
   Задержав дыхание, чтоб подавить  крик,  она  добилась  нежелательного
побочного эффекта - началась сильная икота. Первые ее звуки заглушить не
удалось,  Керсти  показалось,  они  прозвучали  громко,  точно  ружейные
выстрелы. Но в коридоре и на лестнице было тихо - похоже,  Фрэнк  отошел
достаточно далеко и не слышит. Возвращаясь к окну, она осторожно  обошла
картонный гроб, где покоилось тело, и тут  икнула  во  второй  раз.  Она
грубо выругалась, проклиная себя, но  не  помогло.  Икота  продолжалась,
когда она возобновила свои попытки открыть окно. Напрасный труд, рама не
собиралась поддаваться.
   На секунду она подумала, почему бы не разбить стекло и  начать  звать
на помощь, но тут же отвергла эту идею. Да Фрэнк успеет ей глаза выесть,
прежде  чем  соседи  очнутся  от  сна.  Вместо  этого  она  на  цыпочках
подкралась  к  двери  и  тихонько  приоткрыла  ее.  Насколько   позволял
разглядеть сгустившийся  в  коридоре  мрак,  Фрэнка  там  не  было.  Она
осторожно приотворила дверь пошире и вышла в коридор.
   Темнота казалась ожившей, она гладила темным бархатом ее  лицо.  Шага
три удалось пройти без  всяких  инцидентов,  затем  четвертый.  Она  уже
занесла ногу для пятого - ее счастливое  число,  -  как  вдруг  тело  ее
совершило недопустимую самоубийственную  ошибку.  Она  икнула,  рука  не
успела вовремя подняться ко рту и заглушить  звук.  На  сей  раз  он  не
остался неуслышанным.
   - А-а, вот ты где! - сказала тень, и Фрэнк  выскользнул  из  спальни,
преграждая ей путь. Он был огромен,  казалось,  он  заполнил  собой  всю
площадку, и от него воняло мясом.
   Терять было нечем, и не успел он сделать и шага,  она  завопила,  как
резаная. Однако это нисколько его не смутило.  Между  ней  и  сверкающим
лезвием ножа оставались считанные дюймы, и, метнувшись  в  сторону,  она
оказалась у двери в комнату Фрэнка. Она влетела в нее.  Он  бросился  за
ней, испуская радостные вопли.
   Она знала - в этой комнате есть окно, разбитое ею же всего  несколько
часов тому назад. Но темнота, царившая там, оказалась столь непроницаемо
глубокой, что она на секунду ослепла, не было видно даже мерцания  луны,
подсказавшего бы ей путь к окну. Похоже,  что  Фрэнк  тоже  на  какое-то
время потерял  ориентацию.  Он  окликнул  ее,  свист  ножа,  которым  он
рассекал  воздух,  сопровождал  этот  зов.  Вперед-назад,  вперед-назад.
Стараясь увернуться от этого звука, она отскочила  в  сторону,  нога  ее
зацепилась за бинты, разбросанные по полу. В следующий миг она,  потеряв
равновесие, упала. Однако не ударилась о голые доски, а попала на что-то
мягкое. Труп Рори... Керсти издала вопль ужаса.
   - Ага, вот ты где! - воскликнул Фрэнк. Свист ножа стал ближе, вот  он
уже рассекает воздух в нескольких дюймах от ее головы. Но она была глуха
к нему. Обеими руками обхватила она лежавшее на полу тело, угроза смерти
была ничто по сравнению с той болью, которую она  испытывала,  оплакивая
Рори.
   - Рори... - простонала она и в глубине души порадовалась, что умирает
с его именем на устах.
   - Да, верно, - произнес Фрэнк. - Рори...
   Внезапно присвоение им имени Рори показалось ей не менее чудовищным и
непростительным грехом, чем кража его кожи. В конце  концов,  что  такое
кожа? Свиньи имеют кожу, змеи  тоже.  Она  состоит  из  клеток,  которые
нарастают и  умирают,  затем  нарастают  снова.  Но  имя?..  Оно  сродни
заклинанию,  оно  пробуждает  воспоминания.  Она  не   позволит   Фрэнку
использовать это имя!
   - Рори мертв,  -  сказала  она.  Слова  обожгли  губы,  пробудили  от
оцепенения. Мысль опять работала четко и напряженно.
   - Тс-с, детка...  -  шепнул  он  ей.  А  что,  если  сенобиты  просто
выжидают, когда Фрэнк проговорится, назовет свое собственное имя?  Разве
тот, посетивший ее в больнице,  не  говорил,  что  от  Фрэнка  требуется
признание?
   - Ты не Рори, - сказала она.
   - Мы знаем это, только мы  с  тобой,  -  последовал  ответ.  -  Никто
больше.
   - Кто же ты тогда?
   - Бедняжка... Совсем потеряла разум. Что ж, это даже неплохо...
   - Так кто же?
   - Так даже безопаснее.
   - Кто?
   - Тихо, малышка, - сказал он. Он склонился над ней  в  темноте,  лицо
его находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. - Все будет хорошо,
все будет просто прекрасно...
   - Да?
   - Да. Фрэнк с тобой, маленькая.
   - Фрэнк?
   - Да. Я Фрэнк.
   С этими словами он занес руку для смертельном удара, но она  услышала
в темноте свист ножа и увернулась. Секунду спустя вновь послышался  звон
колоколов и лампочка под потолком  ожила  и  начала  разгораться.  В  ее
неверном мерцающем  свете  она  различила  фигуру  Фрэнка,  стоящего  на
коленях рядом с телом брата, из ягодицы мертвого торчала рукоятка  ножа.
Он выдернул нож и перевел взгляд на нее. Еще один звучный удар колокола,
и он поднялся и уже был готов наброситься на нее, как вдруг ем остановил
голос. Он окликнул его по имени,  мягко,  но  настойчиво,  как  отзывают
ребенка от игры.
   - Фрэнк...
   Лицо его вытянулось, на нем отразилось замешательство, а во всей позе
угадывался страх. Медленно он повернул голову - взглянуть  на  том,  кто
его звал. Это был сенобит, крючки, впившиеся в его  тело,  сверкали.  За
ним Керсти различила еще три фигуры с изуродованными до полного  абсурда
лицами. Фрэнк обернулся к Керсти.
   - Твоя работа! - взвизгнул он. Она кивнула.
   - Уходите отсюда, - произнес один из пришельцев. - Теперь это не ваше
дело.
   - Сука! - крикнул Фрэнк. - Ведьма! Проклятая, лживая, подлая тварь!
   Яростные вопли преследовали ее на всем пути к двери. Вот  пальцы  уже
коснулись ручки - и  тут  она  почувствовала,  что  он  догоняет  ее  и,
обернувшись, увидела, что  их  разделяет  меньше  фута,  а  лезвие  ножа
находится  в  каком-то  волоске  от  ее  тела.  Но  он  застыл,   словно
окаменевший, не в силах вонзить в нее этот нож.
   Тут в его руки, ноги, лицо впились крючки. Он словно завис в воздухе,
удерживаемый этими крючками и цепями. Он рвался, но с  мягким  чмокающим
звуком  зазубренные  крючки  все  глубже  впивались  в  плоть.  Рот  его
исказился в беззвучном крике, шея и грудь разрывались.
   Нож выпал из пальцев. Он испустил последнее невнятное проклятие в  ее
адрес, тело его содрогнулось  и  забилось  в  конвульсиях,  не  в  силах
сопротивляться. Дюйм за дюймом его подтаскивали  все  ближе  к  середине
комнаты.
   - Иди, - сказал ей один из сенобитов. Она не видела  их  больше,  они
словно растворились в испятнанном кровью воздухе. Последовав совету, она
отворила дверь, сзади доносились отчаянные крики Фрэнка.
   Не успела она шагнуть  к  лестнице,  как  с  потолка  стала  сыпаться
штукатурка; казалось,  что  надо  спешить  -  демоны,  захватившие  дом,
вот-вот разнесут его на куски.
   Однако она  не  удержалась  и  обернулась,  чтоб  бросить  еще  один,
последний, взгляд на Фрэнка - убедиться, что он не преследует ее больше.
   С ним, похоже, все было кончено: десятки новых  крючков  впивались  в
тело, раны расширялись прямо  на  глазах.  Распластанный  в  беспощадном
свете лампы, он дошел до предела, и, не  в  силах  выносить  это  более,
испускал отчаянный, звериный визг, который непременно вызвал  бы  у  нее
сострадание, не знай она, кому он принадлежит.
   Внезапно крики оборвались. Настала тишина. Из последних сил приподнял
он свисавшую на одно плечо голову и взглянул ей  прямо  в  лицо;  злоба,
сверкавшая в его взоре, не поддавалась описанию. Глаза  сверкали,  точно
драгоценные камни, вплавленные в гниль и прах.
   В ответ на это цепи стянулись еще туже, однако сенобитам  не  удалось
выдавить из него крика. Вместо этого он высунул язык и, не сводя глаз  с
Керсти, начал  водить  им  по  зубам  в  гримасе  откровенной  и  наглой
похотливости. А затем вдруг его разорвало на части. Ноги  отделились  от
тела,  голова  -  от  плеч,  кости  и  жилы  трещали,  кругом   клубился
красноватый пар. И едва она успела захлопнуть за собой дверь, как о  нее
изнутри ударился какой-то предмет. Его голова, догадалась она.
   Она летела вниз по ступеням, а из стен исходил волчий  вой,  наполняя
воздух дымом, слетались тени раненых птиц с  оторванными  крыльями,  они
трепыхались и бились, не в силах взлететь.
   Оказавшись внизу, она побежала  к  входной  двери  и  уже  находилась
совсем рядом с ней, в ярде от  желанной  свободы,  как  вдруг  услышала:
кто-то окликнул ее по имени.
   Это была Джулия. По полу тянулся широкий  кровавый  след  -  от  того
места, где Фрэнк бросил ее, и дальше, в столовую.
   - Керсти... - позвала  она  снова.  Голос  звучал  так  жалобно,  что
девушка оказалась не в силах не откликнуться на этот зов.  И  шагнула  в
столовую.
   Мебель почернела и дымилась, ковер превратился в вонючую кучу  пепла.
И там,  в  центре  всего  этого  распада,  сидела...  невеста.  Каким-то
непостижимым усилием воли  Джулии  удалось  надеть  свадебное  платье  и
укрепить на голове фату. И она восседала на кучке  праха  в  испачканном
платье. Но, казалось, не  замечала  этого.  Она  выглядела  как  никогда
прекрасной, особенно на фоне окружавшего ее распада.
   - Помоги мне, - простонала она, и только тут Керсти поняла, что голос
исходит вовсе не из-под кружева фаты, но с колен невесты.
   Складки пышного платья  раздвинулись,  и  из  ник  показалась  голова
Джулии. Она покоилась на подушечке из алого  шелка,  обрамленная  волной
золотисто-каштановых волос. Но как же она могла говорить, она,  лишенная
легких? И все же она говорила...
   - Керсти... - сказала  она  умоляюще  и  стала  перекатываться  слева
направо, по-прежнему  лежа  на  коленях  невесты,  словно  сокрушаясь  о
чем-то.
   Керсти могла бы ей помочь прекратить мучения, могла схватить голову с
подушки и  вытрясти  из  нее  мозги,  но  тут  фата  дрогнула  и  начала
подниматься, словно управляемая невидимыми пальцами.  Под  ней  замерцал
свет, он разгорался все ярче и ярче, а затем раздался голос.
   - Я - Инженер... - выдохнул он. И  замолк.  Ни  слова  больше.  Затем
складки  фаты  поднялись  еще  выше  и  находившаяся  за   ними   голова
превратилась в сплошной сверкающий шар, яркий, как солнце.
   Керсти не стала ждать,  пока  его  лучи  ослепит  ее.  Она  бросилась
обратно в прихожую - тени птиц уже почти обрели реальность,  волчий  вой
сводил с ума - и вылетела  из  двери  в  тот  момент,  когда  потолок  в
прихожей уже начал рушится.
   Ее встретила ночь -  ясная,  чистая  тьма.  Она  вдыхала  ее  жадными
глотками, и, постояв секунду, бросилась прочь от дома.  Второй  раз  она
убегает от него, не дай Бог, чтобы привелось в третий, тогда ее рассудок
наверняка не выдержит.
   На углу Лодовико-стрит она обернулась. Дом не сдался под напором сил,
раздирающих его изнутри. Он высился неподвижный и тихий, словно  могила.
Нет, даже тише, чем могила.
   Она отвернулась и в тот же момент столкнулась с кем-то. Вскрикнула от
неожиданности, но прохожий, испуганно съежившись, уже спешил  куда-то  в
сероватый туман, предвещавший наступление утра. Он уже мелькал  вдалеке,
дрожащая тень, слитая с  туманом,  как  вдруг  обернулся  и  голова  его
вспыхнула белым конусом пламени, озаряя царивший кругом  мрак.  Это  был
Инженер. Больше оборачиваться она не стала - он в ту же  секунду  исчез,
оставив на сетчатке ее глаза сверкающий отпечаток.
   Лишь теперь цель этого столкновения стала для нее ясной.  Он  передал
ей шкатулку Лемаршана, она покоилась у нее в руке.
   Поверхность  снова   выглядела   неприступно   цельной   и   гладкой,
отполированной до зеркального  блеска.  И  хоть  она  не  стала  слишком
тщательно ее рассматривать, но  почему-то  была  уверена,  что  ключа  к
разгадке   там   не   осталось.   Очередному   исследователю    придется
путешествовать по ее граням без карты. А до того, как он появится,  она,
очевидно, назначена быть хранителем шкатулки. Да, несомненно.
   Она повернула ее в руке. В какую-то долю секунду  показалось,  что  в
зеркально отполированной поверхности отражаются духи: лицо Джулии, затем
Фрэнка. Она перевернула еще раз в надежде увидеть Рори. Но его видно  не
было. Где бы он ни находился теперь, только не там. Возможно, существуют
другие  головоломки,  готовые  при   разгадке   подсказать   место   его
пребывания. Возможно, это некий кроссворд, чье решение поможет  отпереть
калитку ведущую  в  райский  сад,  или  же  составная  картинка-загадка,
решение которой откроет доступ в Страну Чудес.
   Что ж, она будет ждать и наблюдать, как всегда, как  всю  свою  жизнь
ждала и наблюдала в надежде, что разгадка однажды придет к ней. Но  если
и не придет, она не станет слишком огорчаться, подозревая, что ни разум,
ни время вообще не способны раскрыть секрет исцеления разбитых сердец.