л.
   - Они распылили кислоту над Ломбоком.  Представляю,  как  она  кончилась.
Жаль, что я пропустил эту забаву. Престайн мог представить это. Хлещущая  во
все стороны и извивающаяся, растущая  и  корчащаяся,  пытающаяся  отступить,
разевающая рот в испарениях кислоты...  Интересные  у  тебя  вкусы,  дружище
Кино...
   Колония - или как еще можно назвать вторжение культуры одного измерения в
другое  -  простиралась  наполовину  внутри  джунглей,  наполовину   за   их
пределами. Всюду щедро использовался бетон, и когда они шли по улицам  между
рядами одинаковых, похожих на коробки жилых  домов,  Престайн  видел  группы
рабочих, заделывающих трещины и льющих в них дымящуюся кислоту. Он знал, что
Валкини сами выбрали жить  здесь  -  хотя  казалось,  некоторые  их  решения
навязаны Графиней, - и  на  это  у  них  были  веские  причины.  В  рудниках
драгоценных камней  трудились  их  многочисленные  рабы.  Очевидно,  Валкини
понимали, что жить здесь гораздо более безопасно, чем там.
   Престайн видел группы скованных рабов, бредущих на рудники и обратно.  Он
вспомнил попытку Далрея взорвать шахты  и  понял,  что  теперь  это  вызовет
перемещение армии Валкини.
   - Когда вы закуете меня, Кино? - спросил он, удивляясь собственному тону.
Крушение  надежды,  сознание  полного  поражения  может   подействовать   на
человека, как наркотик, погрузив его в апатию.
   - Ты же не раб в рудниках,  -  ответил  Кино  с  оскалом,  совершенно  не
походившим на обычную человеческую усмешку. - Ты присоединяешься  к  Корпусу
Ссыльных.
   Ошеломляющее присутствие дождевого леса позади все еще довлело над  ними.
Никто не может избежать этой массы зеленых кошмаров. Они прошли  в  бетонную
коробку  с  несколькими  окнами  и  большой  красной  звездой  над  дверями,
отмечавшую  офис,  но  даже  внутри  здания  Престайн  чувствовал   давление
Капустного Поля.
   Их встретил маленький суетливый мажордом, носивший приятный серый  костюм
от  модного  итальянского  модельера.  Его  лицо,  казалось,  маслилось   от
удовольствия, что вызвало у Престайна вспышку упрямого  сопротивления.  Кино
подтолкнул его маузером.
   - Вот тебе один из способных, Цирус. Это  тот,  кто  послал  сюда  девицу
Апджон.
   Маленький толстячок потер ростовщическим жестом ладони.
   - Значит, Графиня нас подгоняет!  Мы  приветствуем  любую  дополнительную
помощь, особенно в такое время.
   - Твои заботы убивают меня, - презрительно процедил Кино.
   - Пойдемте со мной... э-э... как вас зовут? Я  слышал  об  этой  девушке,
но...
   - Престайн. Роберт Инфэйм.
   Коротышка хихикнул. Престайн  кисло  отметил,  что  у  него  есть  что-то
похожее на чувство юмора.
   - Р.И.П.? Он, он! Он пришел в нужное место!
   - Пока, - сказал Кино, убирая пистолет в кобуру, и ушел, не  оглянувшись.
Все мысли Престайна сбить с ног толстячка и  сбежать  исчезли  с  появлением
двух стражников хонши, пришедших сопровождать его. Цирус шел с  ними  слегка
подпрыгивающей походкой.
   Они  шли  по  дешевым  тростниковым  половикам,  постеленным  на  бетоне.
Престайн шагал между двумя стражниками, а  Цирус  несся  впереди.  Атмосфера
секретов и таинственности углубилась, когда они вошли в маленькую  комнатку,
освещенную лишь синими лампами на потолке.
   - Теперь тихо! - прошептал Цирус.
   Их окружали  церковная  тишина  и  больничная  стерильность.  Сидящий  на
простом деревянном стуле  человек  -  закутанная  фигура,  сжимающая  руками
голову -  был  погружен  в  медитацию.  На  столе  перед  ним  лежала  кучка
драгоценных камней, сверкавшая алмазным блеском, словно  собравшая  в  фокус
освещение комнатки. Престайн уловил смутные  очертания  стражников  хонши  в
тени  позади  него.  Человек  сидел  неподвижно,   словно   вылепленный   из
пластилина. Драгоценности лежали почти точно в центре нарисованного на столе
желтого круга.
   И внезапно они исчезли.
   Престайн заморгал.
   Сгорбленная фигура со вздохом откинулась назад, выпрямилась и  пригладила
дрожащими руками белые волосы. Человек повернул голову, так что  синий  свет
упал на него скуластое лицо, в зрачках загорелись  голубые  звезды,  лицо  и
зубы стали обликом  ужасного  привидения.  Человеческие  волосы  могут  быть
седыми,  но  Престайн  понял,  хотя  в  таком  освещении  это  было   трудно
определить, что его волосы белые. Хонши - не стражник, а скорее что-то вроде
надсмотрщика - положил в желтый круг еще одну  горстку  драгоценных  камней,
методично сосчитав их. Итог был подведен с помощью маленького  калькулятора,
висевшего на кожаном ремешке у него на шее.
   - Эй ты, Грейвс! -  раздался  из  динамика,  привинченного  к  стене  под
шпионским  глазом  телекамеры,   твердый   молодой   голос,   говоривший   с
непререкаемой властностью. - Телепортируй, Грейвс!
   Трясущийся человек отпрянул  назад,  подняв  руки,  словно  защищаясь  от
взрыва. Его испуганное лицо стало серо-голубым.
   - Нет! - простонал он. - Мой мозг в огне! Нет... Дайте мне отдохнуть!
   -  Две  минуты  тебе,  Грейвс!  -  отрезал  властный   голос.   -   Потом
телепортируй! Иначе ты знаешь, что будет!
   - Да. - Грейвс съежился на стуле, втянув опущенную голову в плечи. -  Да,
знаю.
   Теперь Престайн понял, чему является свидетелем, понял, чего хотели Дэвид
Маклин и Монтиверчи, понял, почему девушка в ванне  предлагала  себя,  и,  с
приступом клаустрофобического страха, понял, что должно случиться с ним.
   - Я привел замену, - сказал Цирус. - Если вы...
   - Отлично, Цирус, - ответил молодой голос из динамика.
   - Заменяй его. А ты, Грейвс, иди отдыхать. Но помни, Грейвс,
   - с угрозой, от которой у Престайна пробежали по  коже  мурашки,  добавил
он, - завтра тебе придется телепортировать вдвое больше. Убирайся, дерьмо!
   Стражники хонши потащили Грейвса. Измученный человек  безвольно  висел  у
них на руках.
   Цирус указал на стул. Престайн сел без возражений. Он чувствовал, как  за
каждым его движением следят лягушачьи глаза с типичным для хонши отсутствием
всяческих эмоций. Они боялись пленника, но подавляли этот страх численностью
и окружением.
   - Ну? - спросил Престайн.
   - Желтый круг точно установлен в узловой точке, Престайн. - Твердый голос
из динамика резким эхом разнесся по освещенной голубым комнате. - Ты  будешь
телепортировать через него драгоценности. Ты будешь делать это для  Графини,
и она будет весьма благодарна тебе.
   - Интересные условия, - медленно проговорил Престайн, чувствуя тошноту. -
Но вы забыли одну вещь. Я не умею телепортировать объекты по своей  воле.  Я
не знаю, как это делается.
   - Мы научим тебя,  Престайн.  Ты  можешь  это  делать,  поскольку  имеешь
подходящий мозг. Так что тебя можно научить. Я слышал об этой девице Апджон.
Ты будешь хорошо трудиться на Графиню.
   - Пока не лишусь всех сил, как Грейвс?
   - Тебе будет предложен выбор.
   Цирус  повернулся  и  подошел  к  тележке,  уставленной   высоковольтными
элементами, амперметрами, вольтметрами и  другими  приборами,  о  назначении
которых Престайн даже не догадывался, а также длинными проводами. Цирус взял
провода и подошел с ними к Престайну.
   - Это не повредит мне так, как тебе, - хихикнул он.
   Престайн почувствовал, как его  рот  наполняется  горечью.  Он  сглотнул,
откашлялся и попытался подняться, но стражники хонши схватили его и держали,
пока Цирус обматывал проводами его руки, ноги и туловище.  Одежда  Престайна
побывала во многих переделках с тех пор, как он прилетел в Рим, и теперь  от
нее остались одни лохмотья. Щетина на подбородке тоже весьма отросла.
   Чувство юмора Цируса сменилось теперь страстным желанием мучить, пытать и
убивать.
   -  Телепортируй  эти  драгоценности  через  узловую  точку,  Престайн!  -
Металлический голос вонзился в него, как пневматическая дрель.
   - Я не могу! - отчаяно воскликнул Престайн, пытаясь вырваться  из  цепких
лап  стражников  хонши.  Его  ударил  электрический   разряд.   Он   застыл,
ошеломленный, чувствуя, как глаза вылезают из орбит. Это было не  только  от
электрического шока. Он почувствовал, что его  мозг  как  бы  отделяется  от
остального тела.
   Стражники хонши крепко держали его руками в резиновых перчатках. Престайн
уставился в пол, опустив голову,  изо  рта  текла  слюна,  в  то  время  как
электрический ток проходил через него. Он никогда не думал,  что  существует
такая боль. Когда всю закончилось, он обмяк на стуле, как пластиковый пакет,
из которого выпустили воду.
   - Это одновременно подбодрит и поможет тебе, Престайн,
   - снова раздался безликий голос из динамика. Престайн  предпочел  бы  ему
живого человека, на котором можно  сосредоточить  ненависть.  Ненавидеть  же
громкоговоритель и глазок телекамеры было глупо.
   - Я не знаю, что делать, - сказал он и, со страхом и отвращением, услышал
нотку мольбы в своем голосе. Его снова потряс удар тока.
   Он упал на спинку стула, трясясь и чувствуя, как по лицу  градом  катится
пот.
   - Что я должен делать?! - закричал он.
   Удар...
   -  Попытайся,  Престайн.  Мы  поможем  тебе.  Сфокусируй  свои  мысли  на
драгоценностях. Используй свой божественный дар! Телепортируй драгоценности!
Действуй, Престайн!
   Удар тока потряс Престайна и... он сделал это.
   Драгоценности исчезли.
   - А-ах! - выдохнул Цирус.
   - Я всегда говорил, что палка действует лучше пряника,
   - с удовлетворением произнес металлический голос.
   Ошеломленный, напуганный, корчащийся от боли, Престайн помотал головой.
   - Убедительная демонстрация... Но это не всегда так!
   Удар тока скрутил его тело судорогой. Когда боль прошла, Престайн услышал
молодой твердый голос:
   - Это чтобы не спорил. Я не потерплю такого от дерьма.
   Тут же в желтый круг положили очередную кучку драгоценностей.
   Престайн так и не понял, как проделал это в первый раз, и  не  знал,  как
телепортировать их без подстегивания током. Он уставился  на  драгоценности.
Они ярко сверкали на столе.
   - Телепортируй, Роберт Инфэйн! - раздался молодой голос.
   И ток тут же скрутил его судорогами.
   Он телепортировал драгоценности.
   - Хорошо. Вскоре ты сможешь проделывать это и без моей помощи. Но  всегда
помни, Роберт Инфэйн, когда будешь телепортировать  в  будущем,  что  это  я
помог тебе. Без меня твой дар навсегда бы остался зарытым.  Ты  должен  быть
благодарен мне, Престайн, очень благодарен. Я надеюсь, что ты  отблагодаришь
меня.
   - Не сомневайся, - проговорил Престайн, стараясь  прийти  в  себя.  -  Не
сомневайся, я найду способ отплатить тебе.

 9

   Они экспериментировали с Престайном.
   Они тщательно выполняли  свою  работу.  Они  все  увеличивали  количество
драгоценностей,  которые   приказывали   ему   телепортировать,   постепенно
наращивая объем и вес, мучая его  электрическим  аппаратом  -  и  электрошок
заставлял его увеличивать производительность.
   Когда он прошел через это в третий раз и его привели в сознание  водой  и
тычками, ему разрешили отдохнуть. Стражники хонши утащили его,  швырнули  на
матрас в маленькой душной комнатке и оставили гнить.  Голова  горела  как  в
огне. Он уснул, точно  напичканный  снотворным,  вытянувшись  там,  где  его
бросили.
   Когда он проснулся, то понятия не имел,  сколько  прошло  времени.  Почти
сразу же, когда он сел на матрасе и с дурацким  восклицанием  ощупал  руками
голову, он почувствовал голод, жажду и боль. У  него  было  такое  ощущение,
словно ему отпилили  верхнюю  часть  черепа,  а  потом  присобачили  обратно
какие-то  неуклюжие  подмастерья.  Это  напомнило  ему  о  стальной  полосе,
обернувшейся вокруг головы на автостоянке,  когда  на  них  падал  вертолет.
Должно быть, он приложил тогда много усилий, чтобы телепортировать себя.  Но
он ничего не заметил, когда  послал  Фрицци  в  это  безумное  место.  Затем
Престайн услышал дробный стук очередей автоматических винтовок.
   За дверью раздались крики. Кто-то застонал,  потом  он  услышал  бешеное:
"Хошоо! Хошоо! и понял, что в игру вступили стражники хонши.
   Дверь распахнулась с ослепительной вспышкой света.
   Престайн прикрыл глаза, ожидая, что сейчас будет убит.  Внутрь  ворвались
темные фигуры и взволнованные голоса прокричал: "Выходи!  Выходи!"  Они  все
вместе что-то кричали  на  итальянском,  французском,  немецком,  испанском,
английском и каких-то незнакомых языках.
   Охваченный возбуждением, Престайн вскочил, вспомнив о деревянном кухонном
стуле, аппарате для пытки током,  желтом  круге  в  узловой  точке  и  кучке
злобных драгоценностей. Он выбежал наружу  и  попал  в  бедлам,  заполненный
дымом  от  выстрелов  и  толпой  мужчин  и  женщин,  бегающих,  толкающихся,
кричащих, поздравляющих друг друга, машущих частями доспехов хонши, поющих и
веселящихся. Престайна тут же затянула толпа. Его толкали,  его  похлопывали
по плечам и спине. Это была фиеста, праздник, революция, разорвавшая цепи  и
кандалы. Престайн увидел буквально разорванные  на  куски  трупы  стражников
хонши, валявшиеся повсюду в беспощадном свете флюоресцентных ламп.
   Из бетонированного туннеля выбежала толпа людей.  В  основном,  они  были
полунагие, в лохмотьях, размахивающие оружием, кричащие и хохочущие в порыве
высвобождения эмоций. Перед ними, потеряв мечи, бежали два стражника  хонши,
мотались пучки волос на конических шлемах. Один хонши упал. Толпа  нахлынула
на него, точно лава.
   Хотя у людей было оружие, они не стреляли в  хонши...  Они  ждали.  Хонши
увидел впереди себя вторую толпу и замер, уставившись  на  нее,  поворачивая
взад-вперед голову с широко поставленными, немигающими лягушачьими  глазами.
Толпа сомкнулась над ним.
   Из людской массы вынырнуло копье, с его наконечника свисал  окровавленный
клок волос.
   Люди вопили от яростного возбуждения.
   Хотя эта сцена вызвала у Престайна отвращение, он не  чувствовал  за  них
стыда. Если обращаться с мужчинами и женщинами, как с  животными,  то  можно
ожидать,  что  они  и  отреагируют,  как  животные,  и  не  помогут  никакие
убеждения, что не стоит так себя вести Гомо сапиенсам.
   На насилие всегда отвечают насилием.
   Такова природа человека.
   Престайн внезапно усмехнулся, рванувшись из поддерживающих его рук.
   - Я должен был понять, когда прибыл,  что  революция  не  упустит  своего
шанса.
   К нему сквозь толпу протиснулся Тодор Далрей,  его  правая,  стискивающая
меч, по локоть была в крови.
   - Боб! Значит, они нашли тебя! Да, мы были заняты.  Революция  готовилась
давно. Мне только осталось им сказать, что пришло время.
   - Но все это?
   Лицо охотника оскалилось, как у волка, но тут же его борода встопорщилась
от хохота.
   - Не стоит беспокоиться, Боб. Все идет под контролем.
   Большая часть этих людей из твоего  измерения.  Дарганы  более  сильны  в
революции. Захват нашего каравана был ошибкой. Графиня..
   - Да?
   Далрей испытующе взглянул Престайну в глаза. Его  собственное  лицо  было
отстраненное, суровое, как в судный день.
   - Она сбежала в другое измерение, - продолжал он. -  О,  они  схватили  и
убили ее альтер эго...
   - Альтер эго? Вы имеете в  виду  прекрасную  молодую  девушку  с  темными
волосами и фиолетовыми глазами?
   - Я знаю, что ты встретился с ней,Боб. И я уверен, что ты не поддался  на
ее чары. Да, они убили именно ту дьяволицу. Ее рабыни были слишком напуганы,
но это было сделано. Нашлись такие, кто посчитал это за честь.
   - Могу себе представить, - прошептал  Престайн.  Он  подумал  о  девушке,
которая с таким наслаждением купалась в ван-не, которая пыталась  соблазнить
его, чтобы он работал на Монтиверчи. Она мертва. Но Графиня осталась жить. И
Престайн подозревал, что она будет жить вечно.
   - В один прекрасный день Графиня посеет то, что пожала.
   - Далрей поднял  меч,  в  то  время  как  людской  поток  по  слабел,  то
усиливался вокруг них. - Но до этого она  может  много  что  натворить.  Это
место должно быть очищено от оставшихся в живых хонши и тругов. Только тогда
мы сможем начать строить наше будущее, и Даргай...
   - Послушай, Тодор! - Престайн схватил Далрея за руку, когда  он  двинулся
дальше. - Девушка - ты знаешь, Фрицци Апджон  -  над  которой  они  работали
здесь, что бы это ни значи-ло... Ты или твои люди не видели  ее?  Это  очень
важно, Тодор!
   - Девушка?..
   - Вспомни о Дарне, Тодор! Да, это важно... Девушка!
   Округлая фигура, покашливание  и  бульканье  фляжки  с  вином  подсказали
Престайну, что подошел Ноджер, прежде чем он увидел его. Он икал  и  лыбился
вокруг. Его меч тоже был весь в крови.
   - Я убил эту змею Энрико, - отдуваясь, сказал он. - Но  его  братец  Кино
убежал в Большую Зелень. Но там он долго не протянет.
   - Чтоб ему пусто было! - нахмурился Далрей, запустив пальцы в бороду.  Он
взмахнул мечом и выкрикнул  приказ,  направляя  своих  людей.  -  Мы  должны
поискать девушку Боба...
   - Кино дурак. - Ноджер вытер губы  и  тут  же  сделал  еще  один  большой
глоток. Вино потекло у него по подбородку. - Он пытался торговаться с  нами.
Схватил какую-то девушку и пытался прикрыться ей. Разумеется,  мы  не  стали
его и слушать. Энрико отстреливался, но он еще худший стрелок,  чем  я,  так
что я сделал из него фарш. Но вот Кино...
   - Девушка, - повторил Престайн и тут же все понял. Это могла быть  только
она. Ее имя, произнесенное Престайном, задержалось у  него  в  памяти,  а  в
критический  момент  сработали  его  мозги.  -   Кино   держал   Фрицци,   -
безэмоционально произнес он. - Именно  она  была  той  девушкой,  с  помощью
которой он хотел поторговаться. Только так.
   - Мне очень жаль, Боб. - Далрей сочувственно глядел на него. - Но он ушел
в Капустное Поле...
   - Цирус должен знать, - сказал один  из  людей  Далрея,  который,  должно
быть, давно пребывал здесь. Почти все вокруг них тут же ушли через туннели и
лифты на открытый воздух, гоняться и разрывать на куски  хонши.  Тругов  они
стреляли издалека. В День Освобождения никто не хотел  заниматься  какими-то
глупостями и упустить забаву убийств.
   - Привести сюда Цируса! - крикнул Далрей. - Кто бы он ни был,  -  добавил
он.
   - Давайте найдем спокойный укромный уголок, - сказал  Ноджер.  -  У  меня
возникло сильное желание посидеть и дать отдых старым усталым костям. - И он
весьма артистично рыгнул. Однако, его фальстафианские  замашки  исчезали  на
время сражения. Он не притворялся, что сражается,  он  сражался.  Они  нашли
маленькую комнату выходящую в зону, где начинался Большой  Рост,  отделенный
от города ярдами толстого бетона. Мужчины и женщины приходили с  докладом  к
Далрею, который, вместе со старейшинами и другими вождями,  начал  разбирать
проблемы. Однако, Далрей был не король  Клинтон.  Цируса  нашли,  привели  и
поставили на трясущиеся колени.
   Он пытался отшучиваться, пока кто-то не пнул его.
   - Да, да, - забормотал он, когда ему задали вопрос,  -  я  знаю,  что  он
будет делать и куда пойдет. Энрико тоже...
   - Энрико в последний раз видели, - заметил Ноджер, грызя  кость,  которую
достал откуда-то, - когда он носил в кишках шесть дюймов стали.
   Цирус слабо улыбнулся и позеленел еще больше.
   - Говорил ли он тебе когда-нибудь, Цирус, что  он  прошел  через  узловую
точку? - спросил Престайн.
   - Нет, нет! Я не знаю, кто  он  такой.  Некоторые  говорят,  что  он  сын
Графини, другие, что он ее любовник. Но он может быть т кем-то другим, о чем
я ничего не знаю. - Цирус весь трясся. - Мы никогда раньше не видели его.
   - Поскольку ты знаешь, куда пошел Кино, Цирус, - сказал Далрей,  проверяя
острие своего меча, - ты не только расскажешь нам. Ты поведешь нас туда.
   - Нет! Нет! - проквакал Цирус. - Я не пойду  в  Большой  Рост!  Пожалейте
меня... Это невозможно...
   - Если мог пройти Кино, о можем пройти и мы, и ты. Приготовься.
   Престайн взглянул на Далрея. Даже более, чем прежде, он понял, что Далрей
лишь притворяется грубым дикарем, чтобы привлекать к себе поменьше внимания.
Должно было существовать общение между