шие их краткую  стычку  с  лианой,  свистели,  стучали
ногами, кричали:
   - Рубите ее мечами, трусы!
   - Я понял, что можно сделать. - Престайн медленно двинулся вокруг  арены.
- Вы можете рискнуть поставить все на кон, Далрей? - рассмеялся он. - У  нас
ведь действительно нет другого выбора.
   - Я готов использовать любой шанс.
   - Мы должны наброситься на эту толстую  жабу  Мелнона.  Если  он  захочет
остаться в живых, то пойдет на переговоры.
   - Но барьер, Боб!
   - Я встану на твою спину. Потом подтяну тебя на своем ремне, и мы  вместе
будем держать этого  слизняка  на  кончике  меча.  Остальным  это  может  не
понравится, но если он тут босс...
   - Вверх полезу я, Боб. Я охотник.
   Престайн предпочел не отвечать. Они шли по кругу,  отрубая  подбиравшиеся
слишком близко усики лианы, с отвращением наблюдая, как растет эта тварь.
   Оказавшись  напротив  Мелнона,  они  услышали  его  хриплый   смех,   его
насмешливые советы.
   - Бесполезно бежать, мои маленькие друзья!  -  Его  итальянский  был  еще
хуже, чем у Далрея, он явно не был урожденным итальянцем.  -  Почему  вы  не
хотите остановиться и принять бой, как  мужчины?  -  И  он  залился  смехом,
наслаждаясь своей шуткой.
   Престайн нагнулся. Далрей зажал меч белыми зубами, вскочил  Престайну  на
спину, а оттуда - на верх пластикового ограждения. Престайн поймал спущенный
ремень и, уже подтягиваясь на нем,  услышал,  как  арена  взорвалась  ревом,
превратившись в бедлам. Далрей  уже  спрыгнул  на  сидения,  расшвырял  двух
Валкини, пинком отбросил с дороги визжащую женщину  и  захватом  левой  руки
стиснул толстое горло Мелнона - все  это  было  проделано  одним  скользящим
движением. С  драматическим  эффектом  он  приставил  острие  меча  к  глазу
Мелнона.
   Спеша к нему, Престайн пнул в живот одного человека и уклонился от бешено
ринувшегося к нему другого. На бегу он размахивал мечом, не сознавая  этого,
пока не увидел ярко-красную кровь, капающую с  его  кончика.  Раньше  он  не
думал, что почувствует, когда впервые убьет человека. А теперь ему  было  не
до переживаний.
   - Он схватил шефа! - пронзительно  закричала  женщина.  -  Он  собирается
убить Мелнона! На помощь! На  помощь!  Рев  вокруг  становился  все  громче.
Престайн встал рядом с Далреем и почувствовал вонючий запах  вспотевшего  от
страха Мелнона. Он сморщил нос.
   - Это зашло слишком далеко, Боб. - Далрей придвинул кончик меча еще ближе
к глазу Мелнона. - Успокой их.
   - Если вы  нападете  на  нас,  -  изо  всех  сил  прокричал  Престайн  на
итальянском, - Мелнон умрет!
   Один усик лианы пополз на щит. Стоявший  рядом  стражник  хонши  поспешно
отрубил ее мечом, но даже отрубленная, она упорно ползла на пластиковый щит.
Престайн рассмеялся.
   - Ловите! - крикнул  он  и  полоснул  ее  мечом.  Усик  отпрянул,  а  его
отрубленный конец упал на мечущихся между сидениями людей. Стражник убежал.
   - Дураки! - взвыл Мелнон. - Не позволяйте ей заползти сюда!
   Выбросьте ее назад на бетон. Ради Амры, выбросьте ее на бетон!
   Далрей нагнулся и провел лезвием меча возле лица Мелнона.
   Толстяк застонал.
   - Ради Амры?! Не произноси это имя своим грязным языком,  иначе,  клянусь
Амрой, я  выпущу  тебе  кишки!  Происходила  явная  религиозная  стычка,  но
Престайн тут же забыл об этом, когда увидел, как второй побег  лианы  пополз
между сидениями.
   - Лиана Ломбок на свободе! - закричал кто-то рядом.
   Панику усилилась, мужчины и женщины вопили, продираясь  к  выходу.  Лиана
поднялась, и Престайн сразу увидел  разницу  в  ее  размерах  и  свирепости.
Ломбок на арене контролировался размерами своего горшка. Эта же, растущая  с
невероятной скоростью из нескольких побегов, не имела  ограничений.  Питаясь
навозом  и  разрушая  бетонные  щиты,  покрывавшие  землю,   она   росла   и
распространялась вокруг. Один стражник хонши,  убегавший  слишком  медленно,
был схвачен и утащен за шею к основанию растения где-то  под  сидениями.  Он
кричал до тех пор, пока крик не оборвался громким предсмертным воплем.
   - Нужно... убегать... - прохрипел Мелнон из-за сдавливающей его шею руки.
   - Нам лучше уходить, Тодор! - подтвердил Престайн. - Ведите  Мелнона!  Он
наш заложник.
   Они побежали по рядам, таща за собой Мелнона. Лиана, извиваясь, ползла за
ними. Первая лиана уже в дюжине  мест  перевалила  барьер  и  пускала  новые
отростки. Вскоре арена до самого прозрачного потолка была  заполнена  массой
лиан. Престайн понятия не  имел,  куда  бежать.  Он  направился  к  арочному
выходу, через который старалась пробиться обезумевшая масса Валкини. Другого
выхода он не видел. Никто не обратил на них ни малейшего внимания, когда они
пробрались  через  арку.  Лиана  стремилась  за  ними  по  пятам.  Никто  не
остановился, чтобы захлопнуть двери.
   - Теперь ты увидел Валкини во всей красе, Боб, - сказал на ходу Далрей. -
Они не попытались спасти своего шефа, даже  не  подумали  закрыть  двери!  -
Далрей захлопнул ее пинком. Престайн ударил  Мелнона,  когда  тот  попытался
улизнуть. Они свирепо уставились на коридоры.
   - Во всяком случае, я полагаю, что если мы будем  держать  этого  жирного
слизняка, мы сможем поторговаться, когда они придут в себя.
   - Да.
   Они прошли десять ярдов по первому коридору, когда Мелнон громко,  хрипло
расхохотался. Из-за угла прямо перед ними появились шесть человек. Они  были
вооружены,  причем  пятеро  -  современными  автоматами,  а   шестой,   явно
предводитель, автоматическим маузером  девятого  калибра.  Он  помахивал  им
притворно небрежно, лицо его носило  признаки  всех  пороков.  У  него  были
черные волосы, тонкие усики и тонкие, презрительно поджатые губы.  Весь  его
вид вызвал у Престайна отвращение. Мелнон внезапно метнулся назад,  прямо  в
объятия Далрея.
   -  Пожалуйста,  -  умоляюще  закричал  он,  -  давайте  поговорим.  -  Он
беспомощно забился в сильных руках Далрея. - Пожалуйста, Кино, и  давай  все
обсудим.
   - Вы Роберт Инфэйм Престайн? - спросил у Престайна Кино.
   Изумленный неожиданным поворотом дел, Престайн молча кивнул.
   - Мне кажется, вам больше не нужен заложник. Вы важный человек, Престайн,
в своих собственных правах. Кино  поднял  маузер.  Мелнон  завизжал.  Далрей
отскочил в сторону.
   Кино выстрелил в Мелнону прямо  в  голову,  забрызгав  Далрея  мозгами  и
кровью.
   - Пойдемте со мной, Престайн. И возьмите с собой  вашего  друга.  -  Кино
махнул маузером так повелительно, что Престайн не решился спорить.

 8

   Окруженные Кино и  его  парнями,  Далрей  и  Престайн  быстро  прошли  по
коридору  и  вошли  в  маленькую  цилиндрическую  кабинку.  Двери   бесшумно
затворились.  Пол  дрогнул  и  кабинка  пошла  вверх.  Далрей  ухватился  за
Престайна, лицо его дрогнуло от небывалого переживания.
   - Это лифт, - объяснил Престайн. - Мы едем вверх.
   - Эти охотники смертельно боятся науки, - проворчал Кино.
   Престайну казалось, что этот человек не ценит чужую жизнь ни на  грош.  -
Мы поднимаемся внутри дерева собра. Это самые  большие  деревья  в  дождевом
лесу.
   - Дождевой лес, - повторил Престайн, - а также  Большая  Зелень,  Большой
Рост, Капустное Поле. Понятно.
   - И мы в середине его... -  Бледное  лицо  Далрея  приобрело  зеленоватый
оттенок. Престайну хотелось бы помочь ему, но он чувствовал, что что  бы  ни
сказал, все будет  бесполезно.  Он  старался  держаться  подальше  от  Кино.
Разница между ним и Далреем была такая же,  как  между  янем  и  инем.  Лифт
остановился  после,  казалось,  очень  уж  длинного  для   дерева   подъема.
Интересно, подумал Престайн, уж не обманут ли  я  -  не  находится  ли  этот
дождевой лес в дельте Амазонки, которую я создал в  воображении.  Городскому
жителю, мысли о джунглях всегда казались ему романтически  привлекательными,
золотисто-зеленым обещанием странных и великолепных приключений. Как  только
дверцы раскрылись, они вышли наружу. Кино с важным видом шел впереди. Далрей
держался  поближе  к  Престайну,  который  чувствовал  себя  неудобно  из-за
перемены их ролей. Впереди тянулись прозрачные  стены  воздушной  платформы.
Престайн понял, что эта платформа является круглым  сооружением,  покоящимся
на трех ветвях, как конфеты на палочке. Он  следовал  вместе  с  другими,  -
Далрей шел в полушаге позади, - и по пути глядел вниз.
   Он не был обманут. Он действительно глядел с  верхнего  яруса  настоящего
дождевого леса. Медленно, с растущим пониманием и страхом, Престайн  осознал
настоящий статус этих деревьев. Ему было  бы  невозможно  определить  вышину
джунглей, если бы, задыхаясь от изумления, он не увидел далеко внизу то, что
показалось ему землей - или это были вершины еще одного яруса  деревьев?  Но
группа гигантов упала, израненная лианами, лозами и паразитами всех  сортов,
и  пробила  брешь  в  вечном  покрове  джунглей,  позволив  проникнуть  туда
солнечным лучам. Престайн мог только гадать, на какой он  находился  высоте.
Тысяча футов? Это казалось невозможным. Затем он вспомнил,  сколько  времени
поднимался  лифт,  и  понял,  что  глаза  не  обманываются  в  этой  смутной
перспективе.
   Между деревьями  порхали  птицы  и  ярко  окрашенные  летающие  животные.
Деревья собра, должно быть, и были теми, чьи мохнатые, похожие на  мячи  для
гольфа вершины он видит. Они тянулись  во  всех  направлениях  через  сумбур
зелени, образуя верхний ярус бесконечного леса. Сверху вершины этих деревьев
казались твердой поверхностью,  по  которой  можно  было  бы  так  же  легко
прогуливаться, как по травяному полю.
   Престайн, конечно, знал, что  эта  поверхность  существует  как  цельная,
однако, рассеянная культурная среда. Никто не мог  бы  пройтись  по  ней  на
самом деле. Там, где нарушался этот покров, многочисленные  растения  жадно,
бешено, с почти видимыми усилиями тянулись к свету. Перед тем, что творилось
внизу, в самых глубинах, останавливалось любое воображение.  Престайн  знал,
что биомасса  земного  тропического  леса  могла  поддерживать  пять  ярусов
деревьев. Глядя вниз, он видел три раздельных уровня, где определенные  виды
деревьев достигали своей наибольшей высоты,  но  даже  не  пытался  угадать,
сколько еще там могло быть. С изобилием воды и  солнечного  света  остальное
могло безопасно существовать здесь, в Ируниуме, так же как и на Земле.
   - Странно, не так ли, - покровительственно сказал Кино. - Лес  обрывается
так внезапно - совершенно резкая граница,  за  которой  начинается  саванна.
Ответ, конечно, кроется в том, что эта видимая линия отмечена началом скал с
драгоценностями. Мы живем в Большой Зелени, потому что так безопаснее. -  Он
махнул маузером, и Престайн с Далреем пошли дальше. -  Но  мы  разрабатываем
саванну. Она тоже прекрасна.
   - Лоза Ломбока, - спросил Престайн, - выросла там?
   - Это всего лишь детеныш, - хихикнул Кино.  -  Внизу,  в  Большой  Зелени
Ломбоки и Нарвалы вырастают по-настоящему большими. Нам приходится постоянно
проверять наши деревья, такие, как эта собра. Фига-душитель может зародиться
из эпифита на дереве, достигнуть земли, убить дерево и занять его место  под
солнцем. Мы не хотим, чтобы это случилось с деревьями, в которых мы живем.
   - И это безопаснее, чем жить на открытой местности?
   - Конечно,  безопаснее  для  нас,  потому  что  у  нас  есть  технология,
позволяющая справляться с этими лишенными веток растениями.  -  Кино  достал
смятую пачку сигарет и предложил Престайну. - Закурите?
   - Нет, благодарю вас. - Престайн не стал добавлять:
   "Это грязная игра".
   Они шли вдоль прозрачных стен, пока не  достигли  идущей  вверх  короткой
лестницы. Значит, воздушная платформа имела не один этаж.
   - Вы, - сказал Кино Престайну, - поднимайтесь наверх.
   Вы, - повернулся он к Далрею, - ждите здесь. - Сигарета прыгала у него  в
губах, пока он курил в манере 1930-х годов. Престайн поднялся наверх, думая,
какая гадость ждет его там. Он не  забыл  ни  Мелнона,  ни  жуткую  лозу,  и
почувствовал  себя  внезапно  осознавшим  оставшиеся  без  ответа   вопросы.
Лестница выходила  в  маленькую  переднюю,  совершенно  непримечательную,  и
Престайн прошел к двойным дверям в ее конце. Он толкнул  их,  услышал  плеск
воды и мягкий девичий голосок:
   - Входите же, Боб.
   Это, подумал он не без юмора, становится интересным. Он вошел  и  тут  же
забыл о своей  несерьезности.  Секунду  он  стоял  на  пороге,  ошеломленный
открывшейся сценой. Без вопросов,  сцена  была  обставлена  на  совесть.  На
мраморном полу  стояла  древняя  греко-римская  статуя.  Завеса  прекрасного
душистого пара шла из  ванны,  где,  как  Диана  среди  своих  леди,  лежала
девушка, полуприкрытая ароматной водой. Ее руки, ноги и тело были  розовыми,
а ногти ярко-алыми. Темные волосы, свернутые в прическу, в которой  сверкали
драгоценности, не были заключены в ужасную купальную шапочку. Три меднокожие
девушки, почти такие же нагие, как и она, натирали ее, одна с мазями, другая
огромной губкой, третья осторожно производила массаж  дощечкой  из  слоновой
кости.Они тихонько хихикали, пока он стоял, как гагара.
   Из скрытых источников лилась музыка, тихая, изменчивая, ненавязчивая,  но
создающая атмосферу расслабленности.
   - Вы немного рано, Боб. Но вы не возражаете, если я заставлю вас  немного
подождать?
   Ее голос, мягкий и невесомый,  показался  Престайну  очень  приятным.  Но
теперь он смотрел на нее свысока, поняв, что она  холодно  наслаждается  его
неудобным положением. Она была очень хороша, с темными волосами, фиолетовыми
глазами, со спелыми, мягкими и, наверное, восхитительными на вкус губами.
   - Я хочу, чтобы вы сказали, что все это значит.
   - Конечно, Боб. Поэтому я и попросила привести вас сюда.
   Я надеюсь, Кино нашел вас в полном порядке?
   - О, да. Он нашел меня. Он также нашел маленькую скулящую тварь по  имени
Мелнон и...
   - Мелнон дурак! - Эти слова прозвучали резко, но она  тут  же,  с  нежной
улыбкой и плеском воды, сгладила их весельем. В ванне поднялась пена,  скрыв
алые ногти на  ногах.  Зато  вместо  них  показались  колени  с  неизбежными
ямочками. - Его глупости превысили норму. Все Валкини думают о своем ужасном
спорте.
   - Значит, вы не Валкини?
   - Б о б!
   - Да, я полагаю, что нет.  -  Он  прошел  немного  дальше  в  комнату  по
беспорядочно разбросанным коврам. - Вы не хотели дальше  использовать  этого
слизняка Мелнона. - Престайн рассмеялся. - Только когда подвернулся  я.  Она
была несомненно великолепным существом. Пена в ванне скрывала ее фигуру,  но
блеск ее глаз, негодующих и одновременно молящих, ее рука,  так  нетерпеливо
протянутая через край ванны к нему, вся исходящая  аура  личности,  все  это
поднимало  ее  над  другими  женщинами.  Престайн  безошибочно  почувствовал
влияние, которое она оказывала на него.
   Меднокожие девицы стояли, держа наготове  для  девушки  в  ванне  накидку
цвета  морской  волны,  а  также  полотенца.  Вопреки  себе,  вопреки  своим
собственным правилам, Престайн не мог отвести глаз  от  выходящей  из  ванны
девушки. Но конечно, он ничего не увидел.
   Закутанная в накидку и полотенца, она прошла в  стеклянную  кабинку,  где
дул теплый воздух.
   - Однако, вы еще не сказали мне свое имя, - напомнил Престайн.
   - О, Боб! - Накидка и полотенца  упали  на  пол,  когда  она  подняла  за
стеклом руки. Смутный силуэт выбивал Престайна из равновесия,  но  он  решил
стоять на своем.
   - Что "О, Боб"? Вы знаете, кто я. Вы решили убить Мелнона, потому что  вы
вырвались с арены. Вы приказали  доставить  меня  сюда.  Значит,  вы  что-то
хотите. Почему вы так уклончивы? - Он мотнул головой. - Кино рядом со своими
парнями и маузером. Это поддерживает вас?
   Служанки помогли ей облачиться в пламенного цвета халат.
   Если что-то и было под ним, Престайн не  видел,  как  она  надевала.  Она
прошла к нему легкой, упругой походкой,  завязывая  вокруг  талии  цветастый
поясок. Ее лицо, горящее, но одновременно весьма  педантичное,  было  теперь
очень близко. Она дотронулась до его плеча.
   - О, Боб, конечно же, вы знаете, кто я?
   У него не было ключа  к  разгадке.  Он  надеялся  найти  Фрицци,  которая
исчезла где-то неподалеку, перейдя сюда из "Трайдента". Может, она попала  в
джунгли и Ломбок схватил ее... Он закрыл глаза и некоторое время пытался  не
думать об этом. Тихий голос девушки достиг  его  ушей,  он  почувствовал  ее
дыхание на щеке, ощутил исходящий от  нее  аромат,  почувствовал  ее  мягкое
давление на плечи, когда она поднялась на цыпочки.
   - О, Боб! Я так долго ждала  встречи  с  тобой  после  нашего  разговора.
Конечно, ты знаешь, кто я! Я Пердита! Ты знал это  все  время,  не  так  ли,
гадкий мальчишка?
   - Пердита? Графиня? Монтиверчи? - Престайн рассмеялся.
   Он снял ее руки со своих плеч  и  оттолкнул  ее,  глядя  сверху  вниз  на
свежее, прекрасное личико.  -  Вы?!  Графиня?!  -  Он  мягко  встряхнул  ее,
невзирая на свои чувства. - Я разговаривал с Графиней по телефону. Я знаю ее
голос. Прости, бэби, придумай что-нибудь другое.
   - Ты дурак,  Боб!  -  Она  рывком  высвободилась  из  его  рук  и  вихрем
пронеслась по комнате, чья роскошь и изысканность  потерялись  в  ее  гневе,
лицо ее стало замкнутым, на  нем  появилась  горечь.  -  Что  ты  знаешь  об
измерениях? Ты, хилый землянин, вообразил себя Господом Богом? Так вот -  ты
не Бог!
   - А ты?
   По дому прошла дрожь. Она взметнула голову, как змея, и как  у  змеи,  ее
язычок прошел по губам.
   - Мы из измерений! Я Монтиверчи... Имя, которое я выбрала,  известно  как
здесь, так и в твоем мире. Я использую тело Пердиты, ее мозг, ее  глаза,  ее
руки... - Она снова пошла вперед. - Ее губами я целую тебя...
   Престайн отстранил ее. Три служанки стояли в дверях, готовые убежать.
   - Я не хочу твоих поцелуев,  Графиня.  Я  не  знаю,  что  ты  говоришь  о
каком-то там теле...
   - Это тело теперь мое! Я заняла его и использую...
   - Ну, ладно. Все это твоя шутка. Я же хочу вернуться  в  мой  собственный
мир.
   - Ты отказываешь мне?
   - Да, я отказываю тебе. Я отказываю как тебе, так и твоим приверженцам. Я
ненавижу Валкини. Я хочу вернуться домой, а мой друг...
   - Тодор Далрей из Даргая? Не беспокойся о нем.  Он  уже  находится  среди
рудничных рабов.
   - Кошка! - Он резко развернулся.  Некая  мысль,  как  пройти  мимо  Кино,
мелькнула в его голове. Полшанса за то, что  он  вырвется  отсюда.  Затем  в
дверях появился Кино.
   - Он не хочет играть, Кино. Ты знаешь, что сделать с ним!
   - Да, Графиня. - Кино нацелил маузер на Престайна. - Ты пойдешь со мной.
   - Она не Монтиверчи... - сказал Престайн.
   - Сейчас она  Монтиверчи.  -  Кино  подтолкнул  его  маузером,  брезгливо
поджимая губы. - Пошли, приятель.
   - Тогда что вы хотите от меня? - Престайн  понял  ведущуюся  здесь  игру,
хотя еще днем раньше встал бы в тупик.
   - Вы преследовали меня с тех пор, как исчезла Фрицци.
   - Не волнуйся об Апджон. Она... зарабатывает... себе на жизнь.
   Престайн рванулся вперед и схватил девушку.
   - Фрицци! Она жива! Она...
   Кино ударил его маузером по  голове.  Полуоглушенный,  Престайн  отпустил
девушку. Она поправила халат и пожала плечами.
   - Уведи его, Кино!
   В голове бушевал ад, когда Престайн прошел  вниз  по  лестницу,  а  затем
спустился на лифте в дереве  собра.  Если  эта  девушка  действительно  была
Графиней, тогда он сыграл действительно жалкое представление. Она предлагала
себя в обмен на что-то. Только теперь Престайн осознал, что идет делать  то,
что хочет Монтиверчи - причем без всякой платы. Но  Фрицци  жива!  И  должна
быть  где-то  поблизости,  раз  эта  псевдо-Графиня   сказала,   что   может
рассчитывать на нее. Беспорядок внизу был, в основном, прекращен, и Престайн
увидел отделения людей - стражников хонши и обычных сотрудников безопасности
с форме с сияющими застежками,  в  касках,  с  дубинками  и  автоматическими
винтовками, - наводивших порядок.
   Кино хихикну