а.
Он чувствовал, что в карте крылось  что-то  еще,  что-то  огромное  и  более
страшное, чем он себе представлял.
   То, что рассказал Лайэм, вначале просто пробудило детские воспоминания.
   Сорок лет назад, когда Лайэм был безрассудным молодым  человеком,  полным
ирландского хвастовства, живущего в стране, разрываемой восстанием и войной,
когда ирландцы безжалостно истребляли ирландцев, в те тревожные  времена  он
нуждался в карте для какой-то своей темной и хитрой цели, и отыскал карту  -
Карту  -  в  какой-то  маленькой  странной  лавчонке,   где   она   пылилась
десятилетиями. Используя ее, он вступил в Страну Карты.
   Как он сказал со скупой усмешкой:
   - Это была счастливая вещь, которую я нес в Ли-Инфиелд, и мешок гранат.
   Думая о прошлом, пытаясь  восполнить  пробелы  в  детских  воспоминаниях,
Крейн подумал, что сделала бы хорошая винтовка и  гранаты  против  лязгающих
чудовищ.
   - В это путешествие я выяснил достаточно много, чтобы  организовать  свою
жизнь, найти жену и прекрасный дом, и как я  думаю,  мне  не  стало  гораздо
хуже.
   Полли и  Крейн  восхищенно  глядели  на  него.  Перед  ними  возрождалась
старинная история с сокровищами. Лайэм не знал этого, но  никто  из  них  не
интересовался сокровищами - если они существовали.
   - Итак, вы нашли сокровище, - сказал Крейн. -  Рад  за  вас.  Но  что  вы
можете сказать о Стране Карты? Вы вернулись назад. Но что было т а м?
   На этот раз Лайэм был захвачен  врасплох.  Он  поставил  стакан  и  долго
глядел на них.
   - Вы хотите купить карту, не так ли? А если так, то зачем ж еще,  как  не
ради сокровищ?
   - Ваша дочь вышла замуж, - сказал Крейн, - а вы с сыном снова вернулись в
Страну Карты за деньгами - или, может быть, за каким-то сокровищем. Он попал
там в ловушку. Теперь деньги у вас подошли к концу и вам нужно еще. Я прав?
   - Да, сынок,  -  кивнул  седой  головой  Лайэм.  -  Все  это  так.  Полли
сочувственно хмыкнула.
   - У вас подошли к концу наличные, - продолжал наугад Крейн.  -  Ваш  внук
слишком молод, а вы... вы не так уж и стары, Лайэм. - С внезапным  озарением
Крейн усилил атаку. - Вы просто боитесь!
   Лайэм не ответил. Он сидел, сгорбившись, рука, держащая стакан  с  виски,
то напрягалась, то расслаблялась.
   - Сорок лет я жил в их тени, -  сказал  он,  наконец.  -  Они,  казалось,
чувствуют, что карта где-то поблизости. Я никогда по-настоящему  не  понимал
их и уверен, что они не природные, а жуткие сверхъестественные твари... Но я
бил их до сил пор и буду бить дальше.  -  Убежденность  в  его  голосе  была
скучной и холодной. -  У  меня  есть  деньги,  достаточно  мне  на  жизнь...
достаточно для Ма и мальчишки. Меня не хватит надолго.
   - А как насчет Сина?
   - Просто блоха. -  Пальцы  напрягались  и  расслаблялись,  напрягались  и
расслаблялись. - Подумайте, разве я не большая шишка  в  здешних  краях?  Вы
должны понимать это, вы, с вашими фабриками и конторами в Англии. Я  простая
душа, люблю наслаждения, уважаемый, достойный восхищения... словом,  большой
человек. Наступают тяжелые времена и приходится продавать картины и  статуи,
нуждаться и бедствовать. И гордость вонзается мне в кишки, как меч...
   - А Страна Карты?
   - А, присвоение сокровищ, горшок с золотом... -  Лайэм  поднял  голову  и
поглядел на них, страть и горе на его изможденном лице страшно было  видеть.
- Вы не знаете, каково  это  -  жить  с  пониманием,  что  на  холмах  лежит
богатство палладина, а вы слишком редко бегаете за ней.
   - Я могу это представить, - мягко сказала Полли.
   - Колла и я пошли  туда  перед  рождением  мальчика.  У  меня  оставалось
кое-что из старых  ценностей,  но  Колла  безумно  хотел  пойти  и  принести
богатство, которое вознесет его сына в число высочайших  людей  в  стране...
или купить мужа из благородных семейств, если родится  дочь.  Даже  тогда  я
действительно не... Итак, мы с Коллой взяли автоматы, оставшиеся  у  меня  с
войны, и гранаты. Мы снарядились достаточно хорошо и вышли, но они  схватили
нас. Колла... Колла...
   - Лязгающие чудовища с руками? - твердо спросила Полли.
   - А, - удрученно сказал Лайэм, оторванный от своих страшных воспоминаний.
- А, так вы знаете. Я не знаю, откуда вам это известно, но вы не знаете всей
правды, и это факт. - Он злобно засопел. - Но у вас нет карты.  Не  забудьте
этого.
   - Значит, вы хотите много денег, Лайэм. И  если  вы  не  осмелитесь  сами
пойти в Страну Карты за ними, то хотите вместо этого продать карту. Отлично.
Сколько вам  нужно?  Взъерошенный  паренек,  Колла-младший,  сунул  в  дверь
голову. У него был дар проделывать это с драматичским эффектом.
   - Обед готов, дед. Ма говорит, что сдерет с тебя шкуру, если ты позволишь
ему остыть.
   Лайэм медленно поднялся, повертел в руках стакан виски  и  одним  глотком
осушил его. Его голубые глаза не отрываясь глядели Крейну в лицо.
   - Сколько? - повторил он, затем резко повернулся и пошел к двери.
   Волей-неволей Крейн и Полли последовали за ним.
   За обедом, простой мясной пищи в  роскошном  окружении,  ничего  не  было
сказано о Стране Карты. Ма оказалась стройной, с приятной фигурой женщиной с
такими же голубыми, как у ее отца, глазами. Ее отстраненные, хотя и вежливые
манеры  вовсе  не  приглашали   к   теплому   человеческому   контакту.   Ее
отстраненность от мира, как показалось Крейну, происходила скорее от  личной
замкнутости,  поскольку  она  была  совершенно  счастлива,  оставаясь  вечно
замкнутой в круговороте определенных дел... И Крейн подумал о  своей  сестре
Адели...
   По наблюдениям  Крейна,  у  Ма  был  такой  вид,  словно  она  все  время
прислушивается, готовая вскочить на звук.
   Они с Полли молча поели. Ма с сыном  болтали  о  местных  пустяках  и,  к
удивлению, Лайэм присоединился к ним. Об этих вещах он  говорил  серьезно  и
авторитетно, без всякого замешательства.
   Крейн почувствовал симпатию к этой семье, которой был дан старт Лайэмом и
сокровищами из Страны Карты, а затем пришедшей в упадок в  трудные  времена,
неспособной продолжать привычную жизнь, и ни один мужчина в доме не взял  на
себя ответственность и не пустился снова  в  опасные  приключения  в  жутком
чужом мире за туманной завесой. Было заметно, что в  каждой  комнате  раньше
стояли какие-то вещи, теперь уже проданные. Крейну до сих  пор  были  неясны
отношения между Лайэмом и Сином, который брал у старика в долг. Почему Лайэм
не попросит его сходить в Страну Карты?
   Ответ был получен,  когда  Лайэм  отложил  вилку  с  ножом,  настороженно
взглянул на гостей и быстро сказал:
   - Сто тысяч. Да или нет, мистер Крейн?
   Первой мыслью Крейна было, что Лайэм, знающий, кто  такой  Роланд  Крейн,
знающий, что он сын Исамбарда Крейна, основавшего самый  большой  инженерный
концерн на всем западе страны, должно быть долго спорил с собой, прежде  чем
назвал круглую сумму в сто тысяч. Конечно,  Крейн  мог  взять  сто  тысяч  с
текущего счета без особых хлопот - потребовались бы объяснения,  но  контора
ничего не смогла бы поделать. Что же касается цены карты - как  после  всего
случившегося можно было сравнивать деньги  с  потенциальными  возможностями,
заключенными в этом клочке бумаги?
   "Жить с императорскими богатствами по другую сторону холма  и  так  редко
пересекать этот холм, чтобы забрать их!" - подумал Крейн.
   - Вы уверяете нас, Лайэм, - медленно и очень осторожно сказал он вслух, -
что карта приведет в Страну Карты, откуда мы вынесем сокровища?
   - Вы хотите получить карту, тогда заплатите мне... и сейчас же!
   - Прекрасная штука доверие, - смущенно произнесла Полли.
   - Ага! - тут же кивнул Лайэм. - Вы, наверное, удивляетесь,  почему  я  не
попросил Сина пойти со мной? Ну, теперь вы знаете это. Когда я услышал,  что
вы расспрашиваете книгопродавцов, мистер Крейн, ища  определенную  карту,  я
кое-что понял. Я понял, что это мой шанс прийти, наконец...
   - Вы имеете в виду, что  раньше  не  осмеливались  предлагать  карту  для
продажи, - сказала Полли, - так как знали, что никто не поверил вам, а вы не
сможете доказать существо-вание Страны Карты, поскольку слишком боитесь  ее.
Но когда появились мы... Мы, должно быть, показались вам манной небесной!
   - Может быть. Вы принесете оттуда сокровища и  можете  вернуть  свои  сто
тысяч. Но вы и думать про них забудете. Полные карманы  драгоценных  камней,
гораздо больше, чем на сто тысяч.
   - И груз мелочей впридачу.
   Доверие пришло в дом.
   - Мелочи тоже там есть, - сказал Лайэм.
   Полли одарила Крейна загадочным взглядом. Что бы она  ни  сделала,  Крейн
понимал, что их отношения непременно  изменятся.  Он  держался  мужественно,
сознавая, что вопрос о деньгах встанет, как только Лайэм заговорит.
   - Хорошо, - сказал он. - Где карта?
   Полли поднесла руку к губам, удивляясь самой себе. Но  одно  дело  знать,
что человек богат, а другое - когда он доказывает это. Крейн  улыбнулся  ей.
Он ее не винил.
   - Эй, Ма... Что это?
   Все посмотрели сначала на Колла-младшего, затем  на  его  мать.  Ее  лицо
быстро бледнело, глаза вращались,  ресницы  трепетали  над  белыми  глазными
яблоками. Она затряслась, затем ее тело стали корчить судороги.  Она  стояла
прямо, повернув голову, и не падала.
   - Боже милостивый... - выдохнула Полли.
   Лайэм вскочил сам не свой.
   - Они рядом! Будь все проклято, они рядом!
   Он выбежал из комнаты, как старый бородатый краб, бегущий  в  свою  норку
при признаках опасности.
   Глядя ему в спину, Крейн заметил  краешком  глаз  странный  поток  света,
пробивающегося через занавески. Они  висели  на  окнах,  вельветовые  шторы,
натянутые  собственным  весом.  Они  совершенно  не  пропускали  света,   он
пробивался лишь в узкую щель, пульсируя, как далекий маяк в тумане.
   Крейн двинулся  к  окну,  импульсивно  желая  взглянуть,  что  происходит
снаружи.
   - Нет! - Колла-младший бросился ему наперерез с совершенно  диким  лицом,
оставив мать одну. - Нет! Деду не понравится, если вы...
   Но Крейн уже раздвинул пальцами шторы и выглянул  наружу.  Сперва  он  не
понял то, что увидел: прямо ему в  лицо  уставился  огромный,  мерцающий,  с
бегущими по его  орбите  огнями  овал.  Затем  его  зрени  адаптировалось  к
неистовому освещению, и он  увидел...  увидел...  глаз!  Громадный  безумный
глаз, уставившийся на него через щель между шторами, глаз, окруженный  живым
огнем, который Крейн видел,  когда  он  окутал  бедного  Барни  на  стоянке.
Бесконечно долгую секунду Крейн глядел на этот глаз и  живую  колонну  огня,
впившись пальцами в вельветовую штору, затем рывком задвинул шторы.
   Крейн почувствовал, что весь дрожит, по вискам тек пот.
   - Они рядом...
   Хриплый предупреждающий возглас Ма отбросил Крейна от  окна,  оторвал  от
зрелища громадного немигающего глаза и вернул в комнату,  к  здравомыслию  и
людям, торгующимся из-за порванной карты,  из-за  порванного  куска  бумаги,
являющегося вратами в иной  мир,  за  который  запросили  сто  тысяч  фунтов
стерлингов... вернул его в реальный мир!
   - Живой свет... - пробормотал Крейн, путаясь в словах.
   Странные формы  и  цвета  горели  в  его  голове,  воспоминания  принесли
подробности света и глаза, глаза, подглядывавшего в комнату, чтобы вырвать у
них секрет местонахождения карты!
   Полли что-то проговорила, подошла, шурша плащом, на  негнущихся  ногах  к
окну и протянула руку к шторам.
   - Нет! - выкрикнул Крейн, но не успел ничего добавить.
   Полли рывком раздернула шторы, и Крейн не увидел ничего, кроме темноты за
прямоугольником падающего из окна света,  отражающегося  в  оконном  стекле.
Крейн почему-то вспомнил о разбитом стекле карты Флориды пятнадцатого века.
   - Задерни обратно шторы, девушка! О  чем  ты  думаешь,  когда  карта  так
близко!  -  Хриплый  голос  Лайэма  заставил  Полли  отдернуть  руки.  Шторы
сомкнулись, заколыхались и замерли вертикальными вельветовыми складками.
   Старческими руками Лайэм сжимал автомат.  Блики  света,  отразившиеся  от
голубоватой стали, упали на задернутое окно. Но Крейн знал  так  же  хорошо,
как и все другое  об  этом  жутком  деле,  что  видит  не  просто  блики,  а
прибивающийся из-за штор живой огонь, окружающий глаз...
   - Дед! -  обвиняющим  тоном  заговорил  Колла-младший.  -  Там  был  один
снаружи. Я видел свет.
   - Все верно, - успокаивающе заговорил Крейн. - Но он  не  увидел  ничего,
кроме моего лица.
   Серый налет усталости покрыл лицо Лайэма,  углубил  морщины,  затаился  в
глазах. Его губы дрожали, автомат ходил ходуном в трясущихся руках.
   - Выпишите мне чек и прилагающуюся к нему расписку, - хрипло  сказал  он.
Его голос казался пародией на сильного человека, которым когда-то  был  этот
трясущийся  старик.  Крейн  сделал,  как  было  велено,   добавив   записку,
адресованную своей конторе.
   - Они заплатят без всяких вопросов, -  сказал  он,  постучав  пальцем  по
записке.
   - Они бы лучше... - пробормотал Лайэм, беря узкую полоску бумаги.
   - Что вы теряете? - прервала его Полли.  -  Вы  же  боитесь  пользоваться
картой. Эта... штука снаружи читает ваши мысли. Если  мы  не  вернемся,  вам
хуже не будет. Давайте нам карту, Лайэм, и мы уйдем.
   Он обиженно глянул на нее, шевельнув стволом "томми".
   Крейн почувствовал, что не должен терять время на симпатии этому старику.
Недавнее происшествие  с  глазом  потрясло  его,  дало  ему  галлюцинаторное
видение его души, отраженное и искаженное. Лайэм был позер, шелуха,  слизняк
без раковины, который когда-то в юности казался себе неустрашимым.  Праздная
жизнь уничтожила не только его мораль  и  самоуважение,  но  и  волю.  Крейн
глядел, как Лайэм подкрался к окну, вытянул мизинец  и,  чуть  раздвинув  им
шторы, поглядел в щелочку, вытянув шею.
   - Они рядом, - с трудом вымолвил Лайэм, держа наготове автомат.
   - Карта, - зло бросил Крейн.
   Пальцы Лайэма окаменели от нежелания. Он сунул руку в карман, достал  ее,
не выпуская из другой руки автомат.
   - Они могут видеть. - Его рука снова двинулась к карману.  -  Но  они  не
могут видеть через кирпичные стены и  плотные  шторы...  и  также  не  могут
слышать. Однако, откуда они узнали про нас? Они никогда прежде не следили за
нами так.
   - Когда моего мужа схватили, я начала чувствовать их, - на удивление всем
заговорила Ма. - Я знаю! Я знаю их и их методы! Я чувствую их.  А  за  этими
иностранцами следили, но не они. Нет, нет, не они! За  ними  следил  другой,
темный... с дьявольским обликом...
   И тут Полли прервала чары, навеянные странными событиями в этой комнате.
   - А, - сказала она, - мы знаем о нем. Он тоже ищет карту. Почему  бы  вам
не отдать нам карту, выпить виски и пойти спать. И на вас снизойдет мир!
   Лайэм яростно сунул руку в  карман,  словно  ныряя  в  прорубь  во  время
Рождества, достал кожаный бумажник и бросил его на стол.
   Руки Крейна и Полли столкнулись, потянувшись одновременно к бумажнику.
   Полли отдернула руку и нервно рассмеялась.
   - Извини, Рол. Ты заплатил за карту. Разумеется, она твоя.
   У Крейна не было времени проявлять галантность.  Он  что-то  пробормотал,
раскрывая бумажник, нетерпеливо  разворачивая  находящийся  в  нем  сверток,
желая поскорее увидел карту, раскрыть секрет которой он стремился все лучшие
годы своей жизни.
   Ему было трудно оставаться спокойным - наступил момент, которого он  ждал
все эти годы.
   Сверток был странно тонким для того, чтобы в нем находился  путеводитель.
Понимание этого возникло вместе со вспышкой удивления от медлительности  его
собственного восприятия. Крейн развернул вощеную обертку. Свет отразился  от
белой бумаги, местами пожелтевшей  от  возраста,  показались  черные  штрихи
линий и неровно оборванный край.
   Карта.
   Наконец-то она в его руках, в странном роскошном  и  одновременно  бедном
доме, принадлжащем  семье,  которая  жила  на  доходы  от  карты,  в  сердце
ирландских болот. Руки Крейна затряслись. Он подумал об  отце  и  об  Адели,
которая до сих пор играла в куклы.
   - А где сам путеводитель? - подозрительно спросила Полли.
   - Доверие, чего же еще вы хотите? - напомнил Лайэм.
   - Все в порядке, - сказал Крейн. - Вы не представляете Полли, это  не  та
карта, что была у моего отца  и  Аллана.  Понимаете?  Эта  та  часть  карты,
которая была оторвана. Другая ее половина.
   В этот завершающий момент сознание Крейна напоминало айсберг,  дрейфующий
в арктических морях. Все, что они с Полли узнали о  карте  и  Страны  Карты,
кричало об опасности мигающими красными лампами и  ревом  сирен.  Крейн  уже
решил, что пойдет туда один. Полли должна остаться  в  стороне.  Но  теперь,
теперь  ледяная  глыба   его   сознания   начала   таять.   Он   подумал   о
сверхъестественном  свете,  захватившем  служителя  стоянки,  о  безумном  и
гибельном  глазе,  уставившемся  прямо  ему  в  лицо,  об   истории   Коллы,
отправившмся за сокровищами и не вернувшемся, о грызущем страхе,  отравившем
счастливую жизнь  этой  семьи,  об  Аллане,  об  Адели,  о  его  собственных
искаженных  временем  воспоминаниях  об  ужасных  чудовищах,   с   лязганьем
появившихся из ниоткуда.
   Ма всхлипывала, издавая тонкие  булькающие  звуки,  нарушавшие  тишину  в
комнате. Лайэм все еще держал чек, поглаживая его. Полли глядела на карту  -
д р у г у ю половину карты, и свершившееся чудо наполняло ее  благоговением,
заставляя чаще дышать вздымающуюся грудь. Юный Колла быстро подошел к  своей
матери.
   - Да! - сказал вдруг Лайэм. - Они знают! Они знают!
   Полли холодными пальцами взяла карту у  Крейна,  сложила  ее  и  положила
обратно в кожаный бумажник. Ее руки обращались со старой  бумагой  уверенно,
но осторожно, следуя давно сложившимся сгибам.
   - Пойдемте, Рол. Уйдем отсюда.
   Крейн  пошел  сразу,  будто  его  включили,  почти  неслышно  попрощался,
обернувшись к стремительно, как гильотина, закрывающейся двери. Дом  остался
за его спиной, таинственный, без проблеска света  в  окнах.  Они  стояли  на
крыльце в ветренной, влажной темноте. Дом  был  застывший  и  мрачный.  Идя,
казалось, бесконечный путь до автомобиля, они чувствовали себя нагими.
   - Они не знают, что мы имеем то, что имеем, - прошептала Полли.
   Они испуганно взглянули вверх, ожидая увидеть дьявольский  ромб  света  и
одновременно уверенные, что его там не будет.
   - Они не могут видеть сквозь материальные объекты, - едва шевеля  губами,
прошептал Крейн, - и также не могут слышать то, что мы говорили. Машина...
   - Да, машина...
   Машина предполагала убежище, тепло, уединение  и  комфорт,  она  являлась
изолированным  местом,  едущим  по  холодному  и  враждебному  миру.   Крейн
представил себе, как они отъезжают при свете фар, и ощутил  себя  освещенной
мишенью в тире. Свет можно будет включить лишь за развилкой, где он  уже  не
будет виден.
   - Без фар, - коротко сказал он.
   Полли завела двигатель, и они медленно поехали в темноте прочь  от  этого
дома, полного опасных  секретов  и  нагноившихся  страхов.  Они  поехали  на
восток.
   - Насколько хорошо они могут видеть нас? - раздраженно спросила Полли.  -
Мы должны, по крайней мере, включить габаритные огни.
   Ничего не сказав, Крейн протянул руку и включил  габариты.  Он  не  знал,
хорошо ли может видеть этот огромный,  холодный,  ужасный  глаз,  неморгающе
уставившийся из ромба живого света. Но он чувствовал, как  в  нем  шевелится
страх, подгоняя его, желая, чтобы Полли опрометчиво вела машину в  дождливой
темени. Над ними плыло небо, затянуто  черными  тучами.  Полли  вела  машину
быстро, прилагая все свое мастерства, так что автомобиль  мчался  на  полной
тяге, чуть слышно шурша шинами. Пальцы Крейна нащупали в кармане бумажник, и
он удивился. Даже если это другая половина,  это  все  та  же  карта,  и  он
наконец-то едет по ней.

 VI

   Восемнадцать человек погибает  ежедневно  на  дорогах  Британии,  и  хотя
Ольстер являлся частью Соединенного Королевства, а не Великобритании,  Кр