лишь возрождение и обновление старого волшебства. Для Тони  и
Нили - напротив, все было удивительно и ново.
   Потом Вал улыбнулась ему и коснулась  его  руки.  Она  приподняла  бровь.
Редферн смотрел на ее смуглое тело и смеющееся лицо, на блестящие каштановые
волосы и удивительные глаза цвета лесного ореха. Долго ему  не  выстоять.  К
тому же он чувствовал себя глупцом,  сражаясь  против  того,  что  выглядело
таким естественным. Однако проклятое упрямство продолжало твердить, что  это
совсем не так уж естественно. По каким-то причинам ими манипулируют. Сначала
ненависть, потом любовь. Что же дальше? Может быть, смерть? Ближе  к  вечеру
Редферном овладело чувство, что  он  находится  в  заточении.  Ему  хотелось
кричать. Весь день они провели взаперти в этой  комнате.  Отчаянное  желание
глотнуть свежего воздуха подступило к горлу.
   В третий раз пищу им доставила уже не женщина. Почему-то (Редферн вначале
не понял, почему)  мать  Хаапан  встала,  улыбнулась  и  подошла  к  мужчине
крепкого сложения, который на этот раз прикатил тележку. Он  оставил  еду  в
центре комнаты и протянул руку навстречу  хрупкой  седой  женщине.  Редферн,
впрочем, заметил, что теперь она выглядит  менее  хрупкой,  словно  каким-то
невозможным образом за день ее худое тело нарастило  новую  плоть.  Она  как
будто пополнела, груди ее чуть отвердели, округлились щеки, так  что  теперь
она казалась уже женщиной среднего возраста. Мужчина взял ее за руку  и,  не
говоря ни слова, вывел из комнаты.
   - Славно! - экспансивно воскликнула Мина.
   Редферн увидел, что она тоже помолодела и  ее  утраченная  красота  вновь
расцветает. Изменения, которые он  наблюдал  в  этой  женщине,  должны  были
потребовать не одного месяца гериатрического лечения, если вообще  они  были
бы возможны. Однако здесь они были достигнуты за  день.  Даже  у  Нили  лицо
стало не таким пухлым, а Вал сделалась еще очаровательней, чем обычно.
   - Они хотят заставить нас любить! - хрипло проговорил Редферн. - И мы  не
должны подчиняться! Не знаю, откуда мне это известно...  Просто  известно  и
все!
   - Верно! - согласился  Галт.  Он  тоже  помолодел,  сделавшись  не  столь
быкообразным. -  Посмотрите  на  мою  Мину!  Она  вновь  превращается  в  ту
несравненную красавицу, на которой я когда-то женился!
   Тони захихикал  и  сграбастал  Нили.  Она  не  только  похорошела,  но  и
сделалась заметно игривее и артистичней. Редферн  продолжал  воздерживаться.
Вал жадно смотрела на него, вздыхала и Скоби понял, что  действующие  на  ее
мозг неизвестные силы уже почти сломили ее.
   Тележка с пищей стояла  посреди  комнаты.  Дверь  отворилась  и  вошедшая
женщина сделала знак рукой Галту, Мине, Тони и Нили. Посмотрев на  Редферна,
она покачала головой, а потом подала знак Вал. Не говоря ни слова, как перед
этим мать Хаапан, все они вышли.
   Редферн и тележка с пищей остались в обществе друг друга.
   Он сел и попытался решить, что ему делать, но все, что приходило в голову
- это какой же он дурак. Редферн не слышал, как  вошла  девушка.  Просто  он
поднял взгляд и вдруг увидел, что она стоит возле двери, которая как  раз  в
этот миг закрывалась за ней.  Скоби  разинул  рот.  В  ней  соединялось  все
прекрасное, что только может быть  в  девушке.  Любой  юноша  носит  в  душе
идеальный девичий образ, никогда не встречавшийся ему в этом грешном мире, и
тут Скоби Редферн столкнулся лицом к лицу со своим идеалом,  извлеченным  из
его мыслей и стоящим теперь перед ним во плоти. Она стояла,  слабо  улыбаясь
Редферну. Волосы осеняли ее голову, точно нимб, тело было высоким и стройным
и круглилось изгибами такого изящества, что пульс начинал бить,  как  молот.
Скоби узнал в ней воплощение своих невещественных снов. Он  сделал  полшажка
вперед, очень остро чувствуя собственное тело, гул  крови  в  жилах,  шум  в
ушах,  заглушивший  все   на   свете.   Все,   находившееся   за   пределами
непосредственного круга зрения,  исчезло,  так  что  он  смотрел  только  на
девушку, видел только ее лицо - невероятное, молящее,  просящее,  требующее.
Ее отделял от всего сущего нимб из розовых облаков. Губы ее  шевельнулись  -
улыбка стала чуть более явственной, чуть более зовущей.
   Редферн положил руки на плечи девушки и ощущение ее шелковистой кожи  под
пальцами потрясло его. Всякие мысли о давлении,  о  принуждающих  его  силах
вылетели из головы. В волосах у нее  переливался  драгоценностями  блестящий
обруч. Редферн притянул ее к себе. От ее тела струилось тепло.
   Редферн склонился над ней, зная, что сейчас  затеряется  и  утонет  в  ее
взгляде.
   Он заглянул ей в глаза.
   Ее глаза...
   Он смотрел в эти пустые линзы.  Он  видел  их  слепоту,  их  безразличную
объективность, их неведение о собственном "я".  Эти  глаза  не  принадлежали
человеческому существу. Перед их механической бесчеловечностью  Редферн  мог
испытывать только ужас.
   Пока Скоби глядел на эти глаза,  они  словно  засасывали  его.  Он  видел
угрюмые ландшафты, сгоревшие соборы, мор, глад и потоп. Он видел отражение в
микрокосме печально прославленного двадцатым веком Щита Ахилла.
   Жаркое дыхание девушки щекотало лицо Редферна.  Ладони  ее  касались  его
тела, шарили по нему. Редферн вдруг остро ощутил, как проступают ее ключицы,
словно угловатые несущие элементы под мягкой плотью, которую он так отчаянно
стискивал.
   Он отшатнулся. Его тошнило.
   - Убирайся! - крикнул он, задыхаясь в приступе кашля.
   Девушка преследовала его, что-то мягко и успокаивающе мурлыча. Ее красный
язычок раздвигал губы, губы складывались в улыбку, все ее  тело  было  одним
сладострастным и нечестивым зовом.
   Редферн споткнулся о топчан и растянулся на полу. Он привстал на локте  -
по коже побежали мурашки, а волосы зашевелились,  словно  от  электричества.
Теперь он видел под каждым топчаном толстые черно-красные кабели,  уходившие
одним концом под изголовье, а другим пробегавшие по полу и исчезающие сквозь
отверстие в стене.
   Скоби успел посмотреть на них лишь мельком, прежде чем  девушка,  которая
вовсе не была девушкой,  прижалась  к  нему  горячим  нагим  телом.  Ее  рот
стремился пожрать  его,  словно  пышущая  жаром  печь,  ее  страсть  грозила
поглотить его целиком.

   VI

   Даже в этот пронзительный миг раздирающей душу страсти,  когда  теплое  и
мягкое  нагое  тело  этой  квази-девушки  извивалось   на   нем   в   щедром
самозабвении, Скоби Редферн сумел призвать  на  помощь  память  о  том,  что
увидел в ее глазах. Эти черно-красные кабели отлично  укладывались  в  общую
картину. Он вспомнил, что говорили  коренастые  люди  из  Тоттхорета.  Здесь
творятся  манипуляции  с  сознанием,   похищение   душ,   едино-направленная
решимость согнуть человеческую волю.  Редферн  мог  поверить  почти  во  что
угодно теперь, после того, как прошел сквозь Врата в иное измерение и всего,
что он повидал.
   Он уперся левой рукой в горло девушки и отжал ее голову назад. Из ее  рта
вылетали брызги слюны. Язык бешено метался внутрь и  наружу.  Зубы  блестели
преувеличенной белизной, словно на грубой телевизионной рекламе. Мягкое тело
вновь прижалось к Редферну, подавшемуся назад под ее  напором.  Он  все-таки
сумел  вывернуться  из-под  нее  и  привстать.  Девушка  преследовала   его,
судорожно хватая руками.
   Ее волосы волнами падали ему на лицо. Отдельные  пряди,  попадая  в  рот,
хрустели на зубах, словно силиконовые волокна. Редферн выпростал правую руку
и, вновь заваливаясь назад, изо всех сил  потянул  ее  за  волосы.  Девушка,
однако,  не  закричала.  Только  глубокое  хриплое  дыхание,  преисполненное
страстной решимости, хоть как-то указывало, что усилия его небезрезультатны.
Редферн вновь с силой дернул  ее  за  волосы,  отчаянно  пытаясь  вырваться.
Волосы  оторвались.  В  руке  у  него  остался  пышный  парик,  под  которым
обнаружилась блестящая выпуклая пластина, лишенная хотя бы единого  волоска.
Девушка снова нависла над Редферном, давя на его руку  твердым  и  ребристым
горлом. Драгоценный обруч выпал из ее сорванных волос прямо на потную  грудь
Редферна.
   Последним конвульсивным усилием Скоби оттолкнул девушку от себя.
   Когда Редферн начал вставать, она схватила его за  ноги  и  ему  пришлось
наклониться, чтобы расцепить ее стиснутые пальцы.  Обруч  скользнул  вниз  и
Редферн схватил его, сжав в руке, как кастет и ударив ее в челюсть. Удар  не
оказал никакого действия.
   Девушка поднялась вместе с ним, тяжело дыша,  грудь  ее  ходила  ходуном.
Редферн, шатаясь, отступил, затем ринулся вперед и ударил снова, увидев, что
из раскроенной  губы  сбегает  струйка  крови.  Тело  противницы  продолжало
надвигаться на него, сверкая металлической плешью - ужасное зрелище. Редферн
повернулся и побежал.
   Теперьто он знал наверняка, что это  не  простая  смертная  девушка.  Это
вовсе не человек. То, что он видел в ее глазах, было  из  области  кошмаров:
чужие ландшафты и шизофренические ужасы, не принадлежавшие ни этому миру, ни
какому-либо вообще.
   Редферн  не  знал,  что  он  обнаружит,  содрав   с   нее   эту   теплую,
притягательную плоть:  угловатые  металлические  конечности,  транзисторы  и
электронные цепи, энергоузлы? - знал лишь, что никогда не найдет там  живого
человеческого сердца. Единственная открытая дверь вела  в  душевую.  Редферн
вбежал туда, стискивая  в  руке  обруч  с  драгоценностями.  Голая,  пышущая
здоровьем женщина, приносившая пищу, назвала такую ленту  переводчиком.  Она
может пригодиться. Редферн проехался по кафельному  полу  и  услышал  позади
себя приближающееся шлепанье босых ног.
   Редферн прижался к стене возле двери. Девушка - вернее,  изображавшая  ее
вещь - пробежала мимо. Редферн тотчас метнулся обратно  в  комнату  и  нажал
рычажок, закрывавший дверную диафрагму.  Потом  бросился,  как  безумный,  к
дальней двери.  К  тому  времени,  как  он  преодолел  половину  расстояния,
диафрагма дальней двери раскрылась. Редферн догадался, что  это  тоже  часть
общего замысла.  Он  упрямо,  по-идиотски,  словом  -  чисто  по-человечески
отказывался делать то, к чему его принуждали и в  отличие  от  остальных  не
совершил любовного акта  на  топчане,  поэтому  теперь  его  ожидает  третий
вариант. Диафрагма двери сомкнулась за ним.
   Стало быть, девушка - или нечто - осознало,  что  потерпело  неудачу.  Да
будет так. Теперь Редферн более ясно представлял, что от него требуется.
   Переводчик он надел на голову. Ему потребуются две свободные руки.
   И сразу же он услышал голос, кричащий на превосходном английском:
   - Ну, как хочешь!  Никто  не  получит  ничего  без  оплаты!  Так  что  ты
заплатишь по-другому - ТЫ ЗАПЛАТИШЬ! Перед Редферном тянулось продолжение их
комнаты - такой же высоты, такой же ширины, с такими же высокими  окнами  по
одну сторону, выходившими на небо и лес, сходящиеся в  дальней  перспективе.
Комната была огромная. Сквозь окна лились  лучи  послеполуденного  солнца  и
длинные полосы  света  играли  теневыми  узорами  на  полу,  создавая  узор,
напоминающий камни под водой мелкой речушки. В дальнем конце Редферн заметил
ярко окрашенное пятно и, посмотрев внимательней  на  бегу,  различил  группу
мужчин и женщин в алых мантиях. Один из  них  выступил  перед  остальными  и
поднял руку. Редферн принялся озираться в поисках другого выхода.
   - Ты пойдешь в лес. Ты, тот, кого называют Скоби  Редферн.  Кристаллы  не
причинят тебе вреда - до тех пор, пока ты не заплатишь!
   Он увидел дверь - большую дверь-диафрагму, раскрывшуюся между двух  окон.
За дверью находилась большое фойе со стеклянными стенами.  Он  увидел  лица,
прижавшиеся к стеклу - Галт, Мина, Тони, Вал. Они сперва  радостно  замахали
руками от радости при виде него, а потом испугались и пришли в ужас.
   Скоби бежал прямо к ним.
   Не  понимая,  в  чем  причина  их  ужаса,  он   поначалу   не   расслышал
приближавшегося сбоку топота. Это не  была  голая  псевдо-девушка,  ибо  она
(оно?) было все еще надежно заперто за дверью-диафрагмой.
   Затем он увидел ходячие больничные носилки, белые и  антисептические,  на
которых сверху были разложены блестящие хромированные  инструменты.  Носилки
шагали к нему на восьми суставчатых ногах  неуклюжей  дергающейся  походкой.
Они непрерывно издавали высокое жужжание.
   Редферн попытался увернуться, не  прекращая  бега,  но  носилки  вытянули
длинную телескопическую руку с мягким обручем на конце и захватили его  этим
обручем. Редферн силился вырваться из хватки дьявольской штуковины,  но  его
стиснутые руки не могли разорвать мягкого  кольца.  На  другой  механической
лапе протянулся серебристый колпак и накрыл его голову с  глазами,  носом  и
ртом, так что дыхание отдавалось в замкнутом  пространстве,  будто  безумные
вздохи похороненного заживо.
   Редферн потерял сознание.
   Деловитость произведенной над  ним  операции  раздражала  и  одновременно
словно бы очищала его после излишней страстности предыдущих событий.
   Когда Редферн очнулся, с его запястий  и  лодыжек  сползли  металлические
захваты, а мягкие тиски отпустили голову. Тотчас  же  он  почувствовал  боль
прямо над ушами и чуть позади. Редферн  поднял  было  руку,  чтобы  потереть
болевшее место, но чужая рука перехватила ее и не дала этого сделать.
   - Пока нельзя. Сначала приди в себя.
   Редферн, сощурившись, поглядел вверх. На него бесстрастно взирала женщина
с серьезным лицом, одетая в алую мантию. Густой слой косметики  не  позволял
ничего прочитать по ее лицу. Скоби Редферн очень  хорошо  понимал,  что  для
него это вопрос жизни и смерти и что его жизнь очень  мало  значит  в  общей
большой схеме. Он должен  как  следует  сосредоточиться  и  самым  серьезным
образом отнестись к проблеме, если не хочет разрешить оную раз  и  навсегда,
попросту умерев.
   - Теперь, - произнесла женщина своим холодным  и  монотонным  голосом,  -
можешь потрогать.
   Редферн осторожно обследовал собственный череп. К его голове как  раз  за
ушами были прикреплены объемистые холодные предметы, от которых вели провода
к макушке, из которой вырастал стержень, несущий маленькие  антенны.  Сердце
Редферна сжалось. Он вновь испытал то же обессиливающее  сознание,  что  его
используют. На мгновение он закрыл глаза, чтобы овладеть собой.
   - Что вы со мной сделали?
   Женщина отошла в сторону, шурша одеждой.
   - Каждый должен платить за то, что получает. Это  изначальный  закон.  Ты
отказался платить самым простым и приятным способом,  теперь  тебе  придется
заплатить способом не столь простым и не столь приятным.
   Редферн устало покачал головой. Антенны и придатки почти не  повлияли  на
это движение. Если не прикасаться к ним, он и не знал  бы,  что  там  что-то
есть.
   - Заплатить? - переспросил он. - Чем заплатить? Деньгами? Кровью?
   Женщина позволила своему застывшему лицу сложиться в брезгливую гримасу.
   - Ничего столь примитивного. У  тебя  на  голове  обруч-переводчик.  Тебя
накормили, предоставили тебе кров и защиту. Ты, разумеется, хотел бы жить  с
нами. Поэтому ты должен платить. Заплати за то, что получил,  и  авансом  за
то, что еще получишь. Мы совершенно честны. Мы берем лишь то, за что, в свою
очередь, платим. Понял?
   - Нет.
   Редферн вновь потянулся к голове и ухватился  за  стержень  с  антеннами,
готовясь выдернуть его прочь. Женщина поспешно покачала головой.
   - Не делай этого. Если ты попытаешься его извлечь, тебе покажется, что ты
оторвал себе полчерепа. Точно так же обстоит дело с  любой  другой  деталью,
которую мы прикрепили. Они поставлены, само собой, лишь на время, но  ты  не
сможешь удалить их, не повредив себе.
   - Для чего они? - сердито и испуганно вскричал Редферн.
   - Чтобы ты заплатил, - женщина подала знак  и  молодой  человек  в  синем
халате стал помогать Редферну выбраться из объятий носилок. Редферн  проявил
мелочность, оттолкнув руку помощи, но сразу же после этого чуть не упал, так
как его колени превратились в желе, и уже с радостью ухватился  за  сильную,
поддержавшую его руку. Он смотрел на женщину во все глаза.
   - Значит, теперь я ваш раб?
   На него посмотрели так,  словно  он  упомянул  в  гостиной  о  содержимом
канализационных труб.
   - Мы не таковы, как иные из путешествующих по Измерениям, - кисло сказала
женщина.
   - О! Так вы знаете о Вратах и...
   - Знаем, но стараемся иметь с ними как можно меньше общего. Мы в Сенчурии
держимся сами по себе. Редферн, пошатываясь, поднялся с колен. Он чувствовал
себя несколько лучше. Солнце уже почти  село  и  на  окна  опустили  длинные
шторы. На потолочных панелях  зажглось  множество  огней.  В  пристройке  со
стеклянными стенами остались сейчас  только  брошенные  стол  и  стулья,  да
женщина  в  черном  платье,  прибиравшаяся  с  помощью  пылесоса,   на   вид
неотличимого от обыкновенного американского.
   - Ночь спокойного сна приведет тебя  в  порядок,  Редферн,-  сказала  эта
женщина уверенным, покровительственным тоном.
   - Ступай в свое помещение.
   - Э... - Редферн сглотнул. - Вы хоть избавились от этой... штуки?
   - Суккуб возвращен в хранилище.
   - Ага.
   Возвратившись обратно в комнату,  из  которой  выбежал  в  таком  страхе,
Редферн обнаружил там только Вал, крепко спавшую на койке. Остальные...  Да,
где же они? Редферн не знал, но чувствовал себя таким усталым и сонным,  что
сразу растянулся на своем топчане. Он вспомнил черно-красные кабели, которые
заметил  внизу,  но  решил  разобраться  с  ними  утром.  Редферн  свернулся
поудобнее и почти сразу заснул.
   Будучи еще молодым человеком, он всегда просыпался рано, бодрым, свежим и
готовым  хватать  покрепче  все,  что  может  принести  день.  Эта  привычка
сохранилась у него на всем протяжении учебы в колледже  и  лишь  недавно  ее
стало вытеснять обыкновение понежиться чуть-чуть дольше на  подушке,  прежде
чем встать. Тем утром он сразу вспомнил все - словно таз кипятка  вылили  на
голову. Редферн пощупал антенну и коробочки за  ушами.  Да,  он  все  помнил
верно.
   Он заглянул под койку. Кабели, само собой, были на месте, подключенные  к
разъему под изголовьем топчана и уходившие от него в стену. Что же это может
быть? Все приходившие в голову мысли были туманными и ненаучными. Наибольший
интерес Редферна был в этот момент сосредоточен на аппарате,  пристроившемся
на его голове.
   Потом Вал что-то сказала испуганным голосом и обернувшись к ней, он сразу
увидел, что у нее тоже на голове коробочки и антенна.
   - Они хотят загипнотизировать нас, чтобы сделать что-то... ужасное?
   Редферн попытался ободряюще улыбнуться. Он не мог выложить ей  того,  что
думал, а именно, что эти странные люди  из  Сенчурии,  возможно,  надели  на
головы ему и Вал эти странные приспособления для  того,  чтобы  вынудить  их
подчиняться  своей  воле.  Силы,  пробудившие  их  вчера  полными  любви   и
омолодившие всех за один день - даже сам  Редферн  чувствовал  себя  намного
моложе и преисполнился физической энергии - сегодня пребывали в  покое,  ибо
он не чувствовал столь  необыкновенно  мощного  интереса  к  Вал.  Она  тоже
посматривала на него дружелюбно, с улыбкой в карих  глазах,  но  так  уж  не
набрасывалась. Раскрылась дверь и вошла  прежняя  цветущая  женщина,  толкая
тележку с пищей. На сей раз она была одета -  в  приличное  темно-коричневое
платье - и не носила обруч переводчика. Редферн, проверив  свой  переводчик,
обнаружил, что тот по-прежнему при нем.
   Когда они поели, женщина вернулась за тележкой и ушла. Дверь закрылась за
нею и, против обыкновения, приостановилась, прежде  чем  полностью  затянуть
центральное отверстие. Редферн тотчас подбежал к двери, наклонился и вставил
в отверстие столовый нож, который стащил с подноса.
   - Сможешь открыть? - выдохнула Вал, заглядывая ему через плечо. Ее волосы
щекотали спину Редферна. Он закряхтел от усилий.
   - Тяжело...
   Затем диафрагма со щелчком раскрылась, а нож вылетел из  его  руки  и  со
звоном упал на