иты. Мы всего лишь простые путешественники.
   - Не такие уж простые! - жестко и сурово вставил Фангар.
   - Но вы одеты, как грабители...
   - А, да!  Мы  немного  повздорили  с  какими-то  людьми,  которые  хотели
перерезать нам глотки. Мы взяли их оружие и одежду.
   Оба паренька широко раскрыли глаза. Старик протестующе замахал рукой.
   - Я не хочу слушать об этом, Акун. Мое место у высокого алтаря в храме.
   - Они бы зарезали вас без всяких мыслей.
   - Лучше это, чем жить с мыслью, что я предал свою веру!
   Талли привели в замешательство слова старика.
   - На Хамон пали черные дни, - сказал старший  юноша.  -  Но  это  еще  не
значит, что мы должны умереть. Хиктрос еще пожалеет о том дне, когда  сожгла
Хамон! - Его лицо горело от стыда и бессильного гнева.
   - Я весь промок и мне неудобно, - тихим мелодичным голосом сказал  второй
юноша.
   Старший  тут  же  оставил  свои  рассуждения  и  стал  помогать  молодому
выбраться из реки. Талли внимательно посмотрел на  измазанное  грязью  лицо,
увидел изгиб пухлых губ, нежные щеки, длинные ресницы...  и  протянул  руку,
чтобы помочь. Он схватил парня и поднял, приговаривая:
   - Ничего, паренек, пойдем, вот моя рука.
   Его рука как бы невзначай прошлась по рубашке и ощутила оттопыривающие ее
упругие бугорки. Талли улыбнулся. Наконец-то он встретил птичку, которая  не
походила на остальных. Он еще потягается с Грэхемом Пайком.
   Девушка ойкнула от неожиданности.
   - Ведите себя потише, пока мы не убедимся,  что  они  ушли,  -  проворчал
Фангар. Он прокрался со своим арсеналом  вперед,  внимательно  осмотрелся  и
кивнул остальным. Девушка  одарила  Талли  долгим  взглядом  и  отвернулась,
опустив ресницы. Щеки ее порозовели. Талли, не испытывая никакого  смущения,
радостно улыбался, замыкая процессию. Но то, что они увидели, потрясло  его.
Сейчас было не время заигрывать. Они проходили среди лежащих на земле людей,
делая все, что могли. Задача была не из приятных, но  девушка  и  старик  не
уходили, пока не сделали все, что было в их силах.
   Устало потянувшись, Тали внезапно напрягся. В дыму раздался  безошибочный
скрип колес колесницы. Потом из дымной завесы показались  четверо  животных,
таща колесницу. В ней был  только  один  захватчик,  Передок  колесницы  был
утыкан стрелами, а одно из  животных  ранено.  Животные  были  низенькие,  с
заостренными мордами и гладкой короткой шерстью. Их копыта были выкрашены  в
ярко-алый цвет и отполированы так, что это не могли скрыть даже  покрывавшие
их пыль и кровь. Возница, женщина, выбросила вверх руку.
   - Все кончено, - кричала она. - Хикторсы ушли... А с ними  ушла  и  жизнь
Хамона!
   Животные остановились. Шатаясь, как пьяная, возница сошла с  колесницы  и
протянула руку. Талли увидел на ее левом боку расплывающееся пятно крови. Ее
длинные волосы беспорядочными волнами спадали на  плечи.  Бронзовые  доспехи
были измятыми  и  потускневшими,  исцарапанными  и  местами  пробитыми.  Она
попыталась что-то сказать, но тут же осела на землю.  Они  позаботились  над
ней, умыли водой, принесенной из реки в  шлеме.  Когда  она  открыла  глаза,
Девушка, которой Тал ли помог выбраться из реки, воскликнула:
   - О, Номи, для Хамона и Апена настали недобрые времена!
   Но по крайней мере, ты жива!
   - Но если мы  быстро  не  принесем  ее  во  дворец,  она  не  выживет,  -
неожиданно деловым тоном сказал старик, суетясь вокруг них.
   - Акун, мы должны ехать. Лара, помоги  Номи  залезть  в  колесницу...  Ты
как-нибудь управишься с ней. Поезжайте во дворец.  А  я  уж  лучше  доберусь
пешком... Эти два человека помогут мне.
   - Грабители? - слабым голосом сказала Номи. - Они наверняка...
   - Тише, дорогая Номи, - сказала Лара, прижимая  белые  пальцы  к  бледным
щекам. - Это не настоящие грабители. Они помогают нам. А теперь поспешим.
   Талли глядел, как  колесница  медленно  уезжает,  скрипя  колесами.  Номи
свирепо  подстегивала  животных.  Тоненькая   Лара   поддерживала   подругу,
одновременно  стараясь  сохранить  равновесие  в  шатком  сооружении.  Талли
нахмурился. Что он может получить теперь?
   Лара и Номи. Двое. И седобородый патриарх... И еще молодой свирепый Акун.
Может, Фангар прав. Может, следует прислушаться к его словам и искать способ
вернуться домой - на Вилгеген и Землю.
   Помогая старику, они шли через дым от сгоревших городов-близнецов Хамон и
Апен.

Глава 9

   - Я никак не могу понять, почему ты велел не брать никакой одежды  с  той
колесницы, - сказал Талли, растянувшись на широкой удобной кровати солнечным
утром следующего дня. - Почему бы не взять то, что само  идет  в  руки?  Они
провели ночь в роскошных апартаментах во дворце Хамона,  сложном  сооружении
из мамонтовой кости, со многими воротами и  дворами,  массивными  стенами  и
многочисленными статуями. Они проникли сюда через пролом в стене,  сделанный
захватчиками Хиктоса. Сражение, как рассказывали, было коротким и  кровавым.
Затем хиктосианцы  ворвались  во  внутренние  священные  покои  и  захватили
великие сокровища  Амон-Ра.  Жители  Хамона  и  Апена  после  безумного  боя
возвращались в города, расположенные  по  обеим  сторонам  реки.  Затененные
улицы и  дворы,  масса  зелени,  многочисленные  источники  и  искусственные
каналы, проведенные от реки через города,  давали  их  жителям  спокойную  и
приятную жизнь.
   Большая часть дыма поднималась от моста в милю длиной,  соединявшего  оба
города через реку Оо. Хиктосианцы спалили его со злости, как  сказал  старый
Амондей. Старейшина быстро пришел в себя после своих переживаний.  Его  имя,
как объяснил им юноша Акун, означало на их языке долгую смерть.
   - Он посвящен Амону.
   Он известен в этом измерении Р как  верховный  жрец,  догадался  Талли  и
подумал о том, почему это его приподнятое настроение охладило вдруг,  словно
ветром. Все это место явно пришло в упадок. Люди, казалось, не заботились  о
нем. Мужчины походили на дворовых собак. Женщины выглядели неряхами.  Многие
громадные  здания  превратились  в  руины.  Статуи,  изображавшие  людей   с
прекрасными одухотворенными лицами, потрескались. Над всем висело уныние.
   - Почему мы не взяли одежду у тех колесничих? -  хмыкнул  Фангар.  -  Они
враги. Как ты думаешь, что бы сделали с нами эти люди, если  бы  увидели  на
нас одежду своих врагов?
   - Я принимаю твою точку зрения.
   Фангар стал и налил вино в золоченый бокал.
   - Ты прими их точку зрения, вот что я тебе скажу.
   - Да, выходит, ты быстро соображаешь. Но сейчас нам  надо  подумать,  как
извлечь выгоду из этой ситуации.  Кстати,  ты  заметил,  что  Хиктрос  почти
ничего не ограбила.
   - Это-то я могу понять. Они приходили за сказочным сокровищем - теперь ты
видишь, о чем упоминала Рэта Черноволосая. Дворцовая стража могла  задержать
их, и они не стали тратить время на безделицы, когда уже захватили  главное.
- Он сделал большой глоток. - Я только удивляюсь,  почему,  заимев  то,  что
хотели, они сразу же ушли. Эти люди явно не Всадники.
   Масса огней, которую Талли и Фангар видели по прибытии в Ра, была  массой
колесниц, катящих из Хамона и Апена - заманенных в ловушку, как с горечью  и
гневом сказал Амондей, и оставивших  города  на  время  без  защиты.  Теперь
быстрые  колесницы  будут  преследовать  захватчиков,  уничтожат   колесницы
Хиктрос и вернут сокровища Амон-Ра.
   В последующие дни,  пока  города  постепенно  восстанавливали  свой  темп
жизни, горожане,  рабы  и  обитатели  дворцов  и  храмов  ждали  новостей  о
неизбежной битве на великой равнине. Талли в это время пытался  узнать,  чем
являлось это великое сокровище Амон-Ра. Но никто из тех, с кем  он  говорил,
не знали этого - или  знали,  но  предпочитали  молчать.  Много  времени  он
проводил с Амондеем в его палатах на крыше главного храма. Здесь были  столы
и дубовые полки с  папирусными  книгами,  исписанными  жуткими  иероглифами,
которые казались Талли совершенно нечитабельными. Здесь также были  странные
приспособления из дерева и  бронзы,  колбы  и  реторты,  черепа  и  скелеты,
зачарованные амулеты, которые, если поверить словам верховного  жреца,  были
способны не только лечить от  всех  болезней,  но  даже  вернуть  его  через
измерения обратно в Канзас.
   В Талли росло уважение к мудрости Амондея и его  терпеливому  жертвенному
долгу перед Амон-Ра и его храмами. Акун, посвященный  жрец,  тоже  стал  его
добрым другом. Но как Талли и ожидал, он совершено не видел Лару и Номи. Он.
кстати, узнал, что они не сестры. Постепенно, задавая вопросы, он узнал, что
страной правили два короля -  один  в  Хамоне,  а  другой  в  Апене.  И  так
продолжалось на протяжении пяти тысяч лет. Лара и  Номи  оказались  дочерями
этих королей. Их отцы и братья уехали преследовать колесницы  Хиктроса.  Что
касается самого Хиктроса, то это была обширная и могучая империя, лежащая во
многих неделях пути по великой равнине.
   - У них где-то поблизости должен быть базовый лагерь, -  сказал  Акун,  в
нем кипела ярость, которой он не мог дать выхода. Все, что он  мог  сделать,
это спасти жизнь верховного жреца, сказал Талли, стараясь подбодрить его.
   - Я хотел быть колесничим, как мой отец! Но нет - меня направили в храм.
   - Здесь хорошая жизнь Акун, - заметил Амондей. - Мы храним много тайн.
   - Базовый лагерь, - вмешался Фангар. - Припасы, снаряжение, еда  и  вода,
много повозок и масса нагеров? Акун кивнул.
   - В Хиктросе выращивают  неплохих  нагеров.  Но  наши  все  равно  лучше,
быстрее, смышленее...
   Фангар издал странный звук. Талли понял,  что  он  означает.  Фангар  был
разочарован в культуре, которая не  владеет  животными  для  верховой  езды.
Талли вспомнил, что Фангар не отказался взять не только  одежду  колесничих,
он также не захотел взять из нагеров. Опытным взглядом он сразу увидел,  что
они не достаточно сильны для того, чтобы ездить  на  них  верхом.  У  Талли,
который прочитал много книг, возникли кое-какие идеи, и  он  решил  серьезно
поговорить с Фангаром, когда будет время.
   Люди, которые принесли ложные известия,  выманившие  на  великую  равнину
колесницы городов-близнецов, сбежали. Интересно, подумал Талли, что  с  ними
сделают, если поймают? Фангар учил его пользоваться мечом.
   Как просто это звучало! Потея на заднем дворе, с  натруженными  мускулами
стонущего тела, Талли сражался мечом с манекеном и с самим Фангаром.  Каждую
ночь у него все ныло. Когда он  доказал  свою  неспособность  овладеть  этим
искусством, Фангар принес лук и предложил показать ему, как  надо  стрелять.
Талли благодарно улыбнулся.
   - Думаю, это у меня получится немного лучше.
   Еще  год  назад  он  проходил  тренировки  лучников  и  имел  современный
фиберглассовый лук со всеми приспособлениями, даже с прицелом. Он проявил  в
этом деле способности и даже завоевал золото в одних соревнованиях. Он  взял
лук у Фангара. Это было прочное  изделие  из  вымоченного  дерева  и  кости.
Типичное оружие колесничих. Талли проверил его крепость.
   - Туго натянут, - сказал он. - Но думаю, я справлюсь.
   Как член Национальной Ассоциации Лучников, существующей с 1878  года,  он
часто и довольно успешно выступал на общеамериканских  соревнованиях.  Талли
взял стрелу - не с прекрасным искусственным прямым оперением, а  с  обычными
петушиными перьями,  -  вложил  ее  в  тетиву  и  начал  натягивать  лук  от
подбородка.
   - Нет, нет, нет! - воскликнул Фангар, выхватил у него  лук  и  натянул  в
азиатской манере, держа на вытянутых руках.
   - Вот как надо!
   Стрела полетела точно в набитую травой мишень.
   - Видишь?
   Талли почувствовал, как в висках застучала кровь. Стрела Фангара  угодила
во внутренний из трех черных кругов,  окружающих  белые.  Центр  мишени  был
окрашен красным. Но это различие не мешало ему.
   - Если я попаду в красный кружок, ты поверишь мне? - спросил он.
   Очевидно, вспомнив тренировки с мечом и то, что Талли рассказывал о своей
жизни в старых добрых Штатах, Фангар расхохотался.
   Тали взял новую стрелу,  вложил  в  тетиву  и  единым  плавным  движением
натянул лук, по-европейски  толкая  его  от  подбородка.  Стрела  угодила  в
красный кружок.
   - Сам Святой Пегу видит мое смущение! - заорал Фангар.
   Не зная, радоваться ему или сердиться, он так хлопнул Талли по плечу, что
тот пошатнулся. - Прекрасно сделано! Потирая плечо, Тали усмехнулся.
   Фангар гонял его по всему двору во  время  тренировок  с  мечом.  Теперь,
принимая теплую ванну,  Тали  подумал,  что  наконец-то  ему  удалось  взять
реванш. Хотя, тут же  признался  он  себе,  из  лука  Фангар  стреляет  тоже
неплохо. Крича и размахивая руками, в ванную  ворвался  Акун.  У  него  было
совершенно убитое выражение лица.
   - Армия! - закричал он. В  дверях  показались  чьи-то  головы  и  тут  же
столпился народ. Эти солдаты не уехали с колесницами  и  сейчас  нетерпеливо
жали новостей.
   - Армия уничтожена! - кричал Акун. - Оба  короля  убиты!  принцы  мертвы!
Колесницы разбиты! Все пропало! Все пропало!

Глава 10

   Тали прекрасно понял, как колесничие Ра  восприняли  эти  ужасные  слова.
"Колесницы разбиты" звучало для них гораздо страшнее, чем "Убиты короли".
   Город бурлил.
   Граждане и рабы столпились у ворот, когда похоронная  процессия  разбитых
колесниц въезжала  в  город  Талли  видел  раны,  кровь,  агонию.  Он  видел
хромающих нагеров. Он видел колесницы, с которых были сорваны все украшения,
разбитые, скрипящие, едва способные катиться. Он  видел  поражение  армии  и
гордости народа.
   - Это может прикончить их! - прошептал он Фангару,  пока  они  стояли  на
балконе вместе с Акуном, наблюдая печальное шествие.
   - Ну, они еще воспрянут,  -  ответил  Фангар,  стиснув  коричневой  рукой
рукоятку меча от неприятных воспоминаний. - Я  знаю  это.  Однажды  Всадники
Гарамонда потерпели поражение от Всадников Вицлелна. Мы возвращались  назад,
как пьяные  от  истощения  и  потери  крови,  и  казалось,  ничто  не  могло
сравниться с нашим позором.  -  Он  ударил  кулаком  по  каменному  парапету
балкона. - Но  потом  мы  воспрянули  духом,  поехали  и  разбили  Всадников
Вицлелна!
   - Так же и мы поступим с колесницами Хиктроса! - сказал  Акун.  Его  лицо
все еще было пепельно-серым, а глаза красными и затуманенными, но  вернулась
его ледяная гордость. Он возмужал за несколько последних часов.
   Талли с симпатией взглянул на юношу  и  подумал,  что  делает  транслятор
Фангара со словом "всадник"? Но он не стал поднимать этот вопрос.  Возможно,
он переводит его, как "колесницы".
   - Но начало должно  быть  положено,  -  изменившимися  тоном  пробормотал
Фангар. Было ясно, что взыграли его боевые инстинкты.
   Внизу у реки возникла суматоха. Поскольку главный мост  был  сожжен,  Там
скопилась куча людей и колесниц. Потом людей, стремящихся к вратам  Хамонда,
желая  побыстрее  скрыться  за  стенами  города,  пошел   наперерез   потоку
стремящихся в Апен. С треском сталкивались колесницы, ревели нагеры, которых
пытались растаскивать рабы в коричневых одеждах. Воины и колесничие ругались
друг с другом. Зрелище было не из достойных.
   Фангар сбежал по ступенькам в главный зал и нырнул под занавеси, выскочив
на улицу. Он несся, как ракета. Талли понял, что он был страшно разозлен. Он
носил, как и Талли, желтую рубаху с кожаным ремнем.  Вскоре  Талли  услышал,
как он ревет на возниц, называя их трусами, призывая к дисциплине, напоминая
о чести - но это был не тот способ, расталкивать их колесницы,  разбрасывать
оружие, распинывать их, как побитых собак. Он пытался привести их в чувства.
Но колесничие Апена и Хамона были не  в  настроении.  Они  ругались  с  ним,
поворачивались к нему спиной. Наконец, Фангар вернулся, восклицая о том, что
бы он сделал с ними, если бы это были люди Вилгегена.
   - Клянусь Святым Пегу, им нужно попробовать снега Ледозубого Зитзиммаса!
   - Оставь их в покое, Фангар. Их дух сломлен. - Амондей поднял  трясущиеся
руки, благословляя шествие. Талли хорошо понимал  позицию  Фангара.  У  него
возникало  такое  же  чувство  при  виде  людей,   разбивающих   электронные
устройства из-за того, что они  не  могут  в  них  разобраться.  Фангар  был
воином, с воинским духом и кровью, и он  мог  разделить  позор  поражения  с
колесничими Ра. Стройная черноволосая  девушка-рабыня  в  чистой  коричневой
тунике скользнула к Акуну, что-то прошептала ему  на  ухо  и  исчезла.  Акун
повернулся с улыбкой, сделавшей его угрюмое лицо еще более мрачным.
   - Хоть небольшие хорошие новости в этом море печали.
   Номи поправляется. Она хочет поговорить с нами.
   - Так идем же, и побыстрее, Акун! - выпалил Амондей, подхватил полы своей
желтой мантии и побежал вниз по ступенькам.
   Они быстро шли по улицам Хамонда, по мостам через каналы,  моргая,  когда
выходили под яркое солнце Ра. Дворец короля был построен из  кирпичей,  и  в
течение столетий к нему добавлялись все новые пристройки, так что теперь  он
превратился в громадный лабиринт. Рабы в коричневых одеждах  провели  их  по
коридорам. Население Хамона было преимущественно светловолосым, в  то  время
как в Апене, напротив, темное, и цветами Хамона являлись малиновый на белом,
а Апена - изумрудный на белом.
   Принцесса Хамона Номи покоилась на диване с ножками в форме леопардов. Ее
поддерживали  мягкие  подушки,  рядом  монотонно  махали  веерами  рабы.  Ее
загорелая кожа была еще бледной, но  лицо  оживленным,  а  глаза,  казалось,
горели в солнечном свете, просачивающемся через вентиляционные  отверстия  в
потолке.
   - И что будет сделано теперь, Амондей, верховный жрец Хамон-Апена? -  Она
говорила раздраженно, комкая золотой плед, покрывавший диван.
   - Амон-Ра в его мудрости имеет ответы на все вопросы...
   - И каков его ответ разбитой  армии,  упавшим  духом  людям,  лишившемуся
короля трону? Каков его ответ махинациям Торозея, возжелавшего  узурпировать
мой трон, а также Ларе? Талли впервые услышал здесь о дворцовых  интригах  и
почувствовал мимолетное отвращение.
   - Что касается Торозея, то верно, он кровный родственник. Но он не  может
претендовать на оба трона, пока жива ты и Лара. И всегда  в  прошлом,  когда
оба трона занимал один король, для нас наступали черные времена.  Ты  должна
выйти  замуж  и  родить  нового  короля,  как  приписывает  Амон-Ра   своему
избранному народу, и затем будешь править в Хамоне.
   - Он плетет заговоры  среди  благородных  и  воинов.  Он  винит  во  всех
бедствиях мою семью... - Лицо Номи исказилось, она  быстро  прижала  руку  к
боку. Тут же вперед выступил слуга и, хотя было не  видно,  что  он  делает,
очевидно, помог ей успокоить боль от раны в боку.  На  Талли  это  произвело
впечатление. У этой девушки был сильный дух, и ей предстояло сесть на  трон.
К тому же, она имела рану, с какой на Земле госпитализировали бы любого.
   Амондей подождал, затем сказал со знаком уважения:
   - Ваша семья, Номи, теперь состоит лишь из вас самой.
   Это было сказано жестко.
   - Но мы не поговорили еще об одном,  что  лишь  усугубляет  положение,  -
продолжала Номи после долгого молчания. -  Почему  ты  избегаешь  думать  об
этом, Амондей? Или боишься испытать на себе гнев Амон-Ра?
   - Когда Амон-Ра посчитает наказать меня за грехи, я буду готов к этому. Я
верховный жрец. Я стою вне и над обоими тронами. Без меня вы  лишь  пузырьки
на поверхности Оо... Без вас мне останется лишь ждать  смерти  от  Хиктросов
или любого другого народа.
   - Ты говоришь истину. Но мы  должны  поговорить  об  изначальной  истине,
Амондей! Мы должны поговорить о сокровище Амон-Ра, о его потери и бедствиях,
которые теперь падут на все наши земли!
   Талли физически ощутил дрожь страха, пробежавшую по  всем  собравшимся  в
комнате. На жизнь этих людей надвигалась тень  бедствия.  У  них  отняли  их
великое сокровище.  С  его  потерей  погаснет  воля  к  жизни...  Однако,  в
принцессе Номи еще горел боевой дух. По крайней мере, она еще строила