сия. Но слова парня разжигали тлеющее  внутри
пламя.
     Но даже если и произойдет что-то вроде революции, и лаборатории будут
разрушены. Офицеры арестованы - что дальше?
     - Говер, посмотри вверх.
     Говер задрал голову.
     - Видишь эту звезду? Если не передвинуть Плот, мы с ней столкнемся. И
тогда все мы зажаримся. А если даже и выживем -  посмотри  дальше!  -  Рис
махнул рукой в сторону красного неба. - Туманность  гибнет,  и  мы  гибнем
вместе с ней. Говер, только Ученые с помощью всего Плота могут спасти  нас
от этих опасностей.
     Говер нахмурился и сплюнул на палубу.
     - Ты что, действительно в это веришь? Послушай, Рис. Я  тебе  кое-что
скажу. Туманность сможет кормить всех еще  долго,  конечно,  если  ресурсы
будут делиться поровну. А это все, что нам нужно... -  Он  остановился.  -
Ну?
     Согласятся ли небесные волки с доводами Говера,  когда  спустятся  на
обломки Плота, чтобы обглодать кости его потомков?
     - Отстань, Говер.
     Говер пренебрежительно усмехнулся.
     - Как хочешь. Не скажу, чтобы я жалел об этом...
     Заговорщик повернулся и пошел сквозь толпу.
     Шум,  казалось,  обтекал  Риса,  не  касаясь  его.  Молодой   человек
протиснулся к бару, заказал чего-нибудь покрепче и  одним  глотком  осушил
стакан.
     Подошла Джаен и схватила его за руку.
     - Я тебя искала. Где ты был?..
     Тут девушка почувствовала, как напряжены под одеждой мышцы  Риса,  и,
когда он повернулся к ней, отшатнулась, увидев гнев на его лице.



                                    6

     У  входа  в  Рубку  стоял  Ученый  Второго  класса.  Он  смотрел   на
приближающегося новоиспеченного Ученого Третьего класса и старался  скрыть
улыбку.  Форма  на  юноше  явно  была  совершенно  новой,  он  смотрел  на
серебристый корпус Рубки с благоговением, а его бледность была несомненным
результатом  торжеств  по  поводу  Тысячной  Смены,   которые,   вероятно,
закончились лишь несколько часов назад... Ученый Второго класса  вспомнил,
как добрых три тысячи смен  тому  назад  прибыл  на  Плот,  вспомнил  свою
Тысячную Смену, и почувствовал себя совсем старым.
     У этого мальчика, по крайней мере, был пытливый  взгляд.  Большинство
учеников, с которыми ему приходилось иметь  дело,  были  в  лучшем  случае
угрюмы или обидчивы, а в худшем - явно некомпетентны. Прогулы и  уклонения
от обязанностей все учащались.
     - Добро пожаловать в Рубку, - сказал Ученый Второго класса Рис.
     Мальчика, блондина с прядкой преждевременной седины в волосах,  звали
Нид. Он неуверенно улыбнулся.
     Прямо в дверях стоял плотный охраннике суровым  выражением  лица.  Он
угрожающе посмотрел на Нида, и Рис заметил, что  мальчик  стушевался.  Рис
вздохнул.
     - Все  в  порядке,  парень,  это  всего  лишь  старина  Форв.  В  его
обязанности входит запомнить твое лицо, вот и все.
     "Только совсем недавно, - с тоской подумал Рис,  -  стали  необходимы
такие   радикальные   меры    безопасности".    Чем    хуже    становилось
продовольственное  снабжение   Плота,   тем   чаще   случались   нападения
"недовольных" и тем ожесточеннее они были.
     Иногда Рис думал: а что, если...
     Он потряс головой,  отгоняя  подобные  мысли.  Надо  было  заниматься
делом. Он  провел  новичка,  широко  раскрывавшего  глаза,  по  сверкающим
коридорам.
     - Если ты понял общее расположение, то на сегодня  хватит,  -  сказал
Рис. - Рубка имеет вид цилиндра ста футов длиной. Вдоль  среднего  сечения
идет коридор. Весь внутренний объем разделен  на  три  комнаты  -  большая
центральная и две маленькие по бокам. Мы полагаем, что последние  когда-то
были рубками управления, а может быть, служили для хранения  оборудования.
Видишь ли, Рубка скорей всего была некогда частью Корабля...
     Они вошли в одну из маленьких комнат. Там было много  книг,  бумаг  и
всевозможных приборов. В комнате  сосредоточенно  работали  двое  покрытых
пылью Ученых. Нид вопросительно посмотрел на Риса Глаза  у  мальчика  были
карие, спокойные.
     - А что это за комната?
     - Это библиотека, - тихо сказал Рис. - Рубка - самое безопасное место
на Плоту, она лучше всего защищена от непогоды и случайностей. Поэтому  мы
храним здесь все самое важное. Конечно, насколько позволяют размеры  -  по
копии всех жизненно важных документов и кой-какие  непонятные  устройства,
доставшиеся нам по наследству...
     Они подошли к вделанной в пол лестнице и начали опускаться  к  двери,
ведущей в центральную камеру Рубки. Рис хотел предупредить мальчика, чтобы
тот шел осторожно, но потом раздумал. Конечно,  с  его  стороны  это  было
немного жестокой шуткой.
     Нид сделал три или четыре шага  -  и,  заколотив  руками  в  воздухе,
рухнул лицом вперед. Но не упал, а перекувырнулся и выплыл  на  лестничную
клетку. Это выглядело так, будто мальчик свалился в какую-то  невидимую  и
плотную жидкость.
     Рис улыбнулся. Нид, тяжело дыша, потянулся к стене. Упершись ладонями
в металлическую поверхность, он восстановил равновесие.
     - Клянусь Костями, - выругался парень, - что это там внизу?
     - Не беспокойся, это не опасно, - сказал Рис. - Я тоже в  первый  раз
так попался. Нид, ты теперь Ученый. Подумай сам. Что произошло,  когда  ты
спустился по этим ступенькам?
     Мальчик озадаченно смотрел на него. Рис вздохнул.
     - Ты пересек плоскость палубы Плота, не так ли?  Гравитационное  поле
создается  металлической  палубой.  Поэтому  здесь,  в  центре  Плота,   в
плоскости палубы, притяжения нет. Понимаешь? Ты вошел в зону невесомости.
     Нид открыл рот - и снова закрыл, озадаченно глядя на Риса.
     - Ты привыкнешь, - резко сказал Рис. - И, надеюсь, со  временем  даже
поймешь. Пойдем.
     Он провел мальчика в центральную  комнату.  Реакция  Нида  обрадовала
его.
     Они вошли в просторный зал около пятидесяти футов шириной. Почти весь
пол  был  прозрачным,  сплошное  гигантское  окно,  в  которое  открывался
впечатляющий вид на  глубины  Туманности.  Вокруг  окна  были  установлены
машины   высотой   больше   человеческого   роста.   Рис   подумал,    что
нетренированному глазу Нида машины должны казаться похожими на гигантских,
необыкновенных насекомых, усеянных линзами и  антеннами,  заглядывающих  в
какой-то глубокий воздушный колодец. В комнате пахло  озоном  и  смазочным
маслом. Мягко гудели сервомоторы.
     В зале работали Ученые - человек десять. Они двигались  около  машин,
крутили ручки и делали многочисленные записи.  Поскольку  плоскость  Плота
проходила примерно на уровне груди. Ученые  качались  в  воздухе,  подобно
лодкам в невидимом водоеме. Их центры  тяжести  колебались  вверх  и  вниз
около плоскости равновесия с периодом в две-три секунды.  Рис  смотрел  на
эту сцену, как в первый раз. Он вновь был  вынужден  скрыть  улыбку.  Один
низенький  толстенький  человек,  совершенно  не  осознавая  этого,   даже
перевернулся вниз головой, чтобы приблизиться  к  панели  управления.  Его
брюки потихоньку сползали к плоскости  равновесия,  и  из  штанин  торчали
голые волосатые голени.
     Дверь выходила на невысокую платформу. Рис шагнул вниз и  вскоре  уже
плыл по воздуху, его ноги были  в  нескольких  дюймах  от  пола-окна.  Нид
замешкался.
     - Давай, это легко, - сказал Рис.  -  Просто  плыви  по  воздуху  или
прыгай вверх и вниз, пока ноги не достигнут палубы.
     Нид сошел с края и кувыркнулся вперед, медленно поднимаясь вверх.  Он
напоминал Рису ребенка, впервые  вошедшего  в  бассейн.  Спустя  некоторое
время по лицу  мальчика  медленно  расплылась  улыбка,  и  вскоре  он  уже
скользил по комнате, задевая ногами за стекло.
     Рис повел его к машинам.
     Нид потряс головой.
     - Поразительно.
     Рис улыбнулся.
     - Это оборудование - одно из лучших, сохранившихся от Корабля. Оно  в
таком состоянии, как будто его  сгрузили  только  в  прошлую  смену...  Мы
называем это место Обсерватория. Все постоянные наблюдения ведутся  здесь.
И именно здесь, как член моей  группы  физики  Туманности,  большую  часть
своего времени будешь проводить ты.
     Они остановились возле  трехфутовой  трубы,  усыпанной  линзами.  Рис
погладил корпус.
     - Эта крошка - моя любимица, - сказал он. -  Превосходно,  не  правда
ли? Это Телескоп, работающий  на  всех  длинах  волн,  включая  и  видимый
диапазон. С его помощью мы можем заглянуть в самое сердце Туманности.
     Нид подумал немного, потом посмотрел на потолок.
     - А если понадобится взглянуть в другую сторону?
     Рис одобрительно кивнул. Хороший вопрос.
     - Да, иногда возникает такая  необходимость.  Потолок  можно  сделать
прозрачным, к тому же, если понадобится,  мы  можем  сделать  непрозрачным
пол.
     Он  посмотрел  на  небольшую,  размером  с  кулак  панель  управления
телескопом.
     - Нам повезло, сейчас  наблюдения  не  ведутся.  Я  проведу  с  тобой
небольшую экскурсию по Туманности. То,  о  чем  я  буду  рассказывать,  ты
должен уже знать  из  курса  обучения,  а  на  детали  сейчас  не  обращай
внимания...
     Рис медленно набрал на клавиатуре ряд команд и заметил, что парень  с
любопытством смотрит на нее. Должно быть, Нид никогда не видел,  чтобы  на
Плоту с его сотней раздаточных машин кто-нибудь так  неумело  обращался  с
клавиатурой.
     Рис почувствовал боль старой обиды. Не надо обращать внимания...
     Диск потолка растворился и стал прозрачным,  открывая  красное  небо.
Рис указал на экран, укрепленный около Телескопа на тонкой  подставке.  На
темном фоне выделялись размытые эллиптические  пятна;  эллипсы  были  всех
цветов: от красного к чистейшему голубому.
     Нид громко вздохнул.
     - Вспомним несколько вещей, - начал Рис. - Ты знаешь, что мы живем  в
Туманности, представляющей собой облако  газа  эллиптической  формы  около
восьми тысяч километров в поперечнике. Каждая частица Туманности вращается
вокруг Ядра. Плот тоже вращается,  подобно  мухе,  сидящей  на  крутящейся
пластинке. Каждый оборот длится примерно  двенадцать  смен.  Рудник  Пояса
находится глубже, и ему нужно только около девяти  смен,  чтобы  завершить
оборот. Когда пилоты летают между рудником и Плотом, их деревья  на  самом
деле меняют орбиты!.. К счастью, различия в  орбитальных  скоростях  здесь
настолько малы, что скоростей, которых достигают деревья,  достаточно  для
перелетов с одной орбиты на другую. Разумеется,  пилоты  должны  тщательно
планировать маршрут, чтобы вместо рудника Пояса  не  оказаться  на  другой
стороне Ядра. Сейчас мы смотрим сквозь крышу  Лаборатории  из  Туманности.
Обычно  обзор  нам  закрывает  атмосфера,  но  Телескоп   может   подавить
атмосферное рассеяние.
     Нид склонился ближе к экрану.
     - Что это за пятна? Это звезды?
     Рис покачал головой.
     - Это другие туманности: некоторые больше  нашей,  некоторые  меньше,
некоторые моложе - голубые, а некоторые  старше.  Насколько  далеко  может
видеть этот телескоп, - а это сотни миллионов километров,  -  пространство
заполнено ими. Ладно, теперь посмотрим поближе.
     Одно нажатие  клавиши  -  картинка  изменилась,  на  экране  возникло
пурпурно-синее небо с сияющими, подобно алмазам, звездами.
     - Как красиво, - сказал Нид со вздохом. - Но  это  не  может  быть  в
нашей Туманности...
     - Может, - грустно улыбнулся Рис. - Ты смотришь на  внешнюю  границу,
где скапливаются самые легкие  газы  -  водород  и  гелий.  Там  возникают
звезды. В  результате  турбулентности  образуются  области  газа  с  более
высокой плотностью. Они еще более уплотняются, и вспыхивают новые звезды.
     Звезды, шары кипящего огня, образовывали плотные дугообразные волны в
разреженной  атмосфере  и  начинали  свое  долгое,  медленное  падение   в
Туманности. Рис продолжил.
     - Звезды светятся примерно тысячу  смен,  потом  выгорают  и  в  виде
холодных железных шаров падают на Ядро... Во всяком случае, большинство из
них. Одно или два ядра остаются на стабильных  орбитах  вокруг  Ядра.  Это
наши звездные рудники.
     Нид нахмурился.
     - А если путь падающей звезды пересечется с орбитой Плота?
     - Тогда нам грозит катастрофа. Мы должны использовать деревья,  чтобы
изменить орбиту Плота. К счастью, звезда и Плот сходятся обычно достаточно
медленно, и мы можем определить, когда звезда угрожает нам...
     - Если образуются новые звезды, почему же  тогда  люди  говорят,  что
Туманность погибает?
     - Потому что атмосфера становится все разреженнее.  При  формировании
Туманности она состояла  почти  из  чистого  водорода.  Звезды  превратили
большое количество водорода в гелий, углерод и  другие  тяжелые  элементы.
Так образовались сложные соединения, поддерживающие жизнь.
     Нид взглянул на разбросанные вдали молодые звезды.
     - И чем это кончится?
     Рис пожал плечами.
     - Ну что ж, мы наблюдали за другими  туманностями.  Последние  звезды
сгорают и падают. От недостатка энергии все живое в атмосфере Туманности -
киты, небесные волки,  деревья  и  более  мелкие  создания,  которыми  они
питаются, - прекратит существование.
     - А что, киты действительно  существуют?  Я  думал,  что  это  просто
россказни...
     Рис пожал плечами.
     - Здесь мы их никогда не видели, но  у  нас  достаточно  свидетельств
путешественников, которые бывали в глубинах Туманности.
     - Вы имеете в виду на рудниках Пояса?
     Рис подавил улыбку.
     - Нет, даже дальше. Туманность велика, парень, в  ней  хватает  места
для множества тайн. Возможно, есть даже затерянные колонии людей. А  может
быть, и Костяшники действительно существуют, и все эти легенды - правда...
О деградировавших китовых певцах, затерянных в небесах.
     Мальчик содрогнулся.
     - Конечно, -  Рис  задумался,  -  существует  загадка  местной  жизни
Туманности. Например, непонятно, как она вообще может  существовать?  Наши
книги говорят, что в родном  мире  человечества  для  возникновения  жизни
понадобились тысячи миллиардов смен. Возраст Туманности  далек  от  этого,
даже когда она погибнет. Так как же возникла жизнь?
     - Вы начали рассказывать,  что  случится  после  того,  как  погаснут
звезды...
     - Да. Атмосфера, лишенная энергии, будет  постепенно  охлаждаться  и,
все менее способная противостоять тяготению Ядра, будет коллапсировать  на
него. В конце концов Туманность уменьшится  до  нескольких  дюймов  вокруг
Ядра и будет продолжать медленно опадать...
     Мальчик понимающе кивнул.
     - Ладно, - оживленно сказал Рис. - Давай теперь заглянем вглубь, ниже
уровня  Плота,  который  сейчас  находится  в  тысяче  миль   от   границы
Туманности. В самую ее середину.
     Теперь монитор показывал знакомое  красноватое  небо.  По  нему  были
разбросаны звезды. Рис нажал клавишу...
     ...И звезды, вспыхивая, стали исчезать с  экрана.  Фокус  инструмента
устремился в глубь Туманности, и это выглядело как падение.
     Наконец звездное облако разрядилось, и в  центре  показалось  плотное
скопление материи.
     - Ты видишь слой обломков на близких к Ядру орбитах,  -  тихо  сказал
Рис. - В самом центре этой Туманности находится черная дыра. Если ты  пока
точно не знаешь, что  это  такое,  не  беспокойся...  Размер  черной  дыры
примерно одна сотая дюйма, а большой объект, который  мы  называем  Ядром,
представляет собой плотную массу вещества вокруг дыры. Сквозь  это  облако
обломков мы не можем разглядеть само Ядро, но полагаем, что это  эллипсоид
размером около восьмидесяти миль. А  где-то  внутри  Ядра  находится  сама
черная дыра и аккреционный диск  вокруг  нее,  -  область  размером  около
тридцати футов, - в котором вещество распадается  и  исчезает,  когда  его
затягивает  в  дыру...  На  поверхности  Ядра  тяготение  дыры  составляет
примерно несколько сотен "же". На внешней  границе  Туманности,  там,  где
находимся мы, оно снижается примерно до одного процента "же". Но хотя  эта
величина крайне мала, именно  притяжение  дыры  удерживает  Туманность  от
распада. Если бы мы смогли попасть в само  Ядро,  мы  обнаружили  бы,  что
тяготение возросло до  тысяч,  даже  миллионов  "же".  У  Холлербаха  есть
кой-какие предположения о том, что происходит около Ядра и внутри него,  о
сфере действия того, что он называет "гравитационной химией".
     Нид нахмурился.
     - Я не понимаю.
     - Этого следовало ожидать,  -  Рис  рассмеялся.  -  Но  я  все  равно
расскажу тебе, чтобы ты знал, о чем спрашивать... Видишь ли, за  суматохой
повседневных  дел  мы,  даже  мы.  Ученые,   обычно   забываем   основную,
поразительную  особенность  этой  вселенной  -  то,   что   гравитационная
постоянная здесь в миллиард раз  больше,  чем  во  вселенной,  из  которой
явился человек. Мы, конечно, видим макроскопические  эффекты,  к  примеру,
человеческое тело создает вполне приличное  гравитационное  поле!  Но  как
обстоит дело  со  слабыми,  микроскопическими  эффектами?  В  родном  мире
человека, - продолжал Рис, - тяготение было единственной заметной силой  в
межзвездных масштабах. Но  на  очень  коротких  расстояниях,  в  масштабах
атома, тяготение пренебрежимо мало. Оно  совершенно  теряется  даже  перед
электромагнитными силами. - Поэтому  наши  тела  есть  не  что  иное,  как
неуклюжие  скопления  электромагнитных  сил.  Именно  силы  электрического
притяжения   между   молекулами   определяют   химию,   законами   которой
поддерживается наша жизнь. - Но здесь... - Рис задумчиво потер нос. -  Тут
все совсем по-другому. Здесь, при определенных условиях, тяготение может в
масштабе атома быть столь же значительным, как и  другие  силы  -  и  даже
превосходить их. Холлербах говорит о новом виде "атомов". Составляющие его
частицы  должны  быть  массивными,  возможно  даже,  миниатюрными  черными
дырами, и этот атом будет  связан  гравитационными  силами  в  неизвестные
сложные структуры. Становится возможным новый вид химии  -  гравитационная
химия, новая ипостась природы, формы которой даже Холлербах вряд ли  начал
обдумывать.
     Нид нахмурился.
     -  Почему  же  тогда  мы  не  наблюдаем  результатов  действия   этой
"гравитационной химии"?
     Рис одобряюще кивнул:
     -  Хороший  вопрос.  Холлербах  подсчитал,  что  должны   соблюдаться
необходимые условия: определенная температура, давление, большие градиенты
гравитационного поля...
     - В Ядре, - выдохнул Нид. - Я понял. Так может быть...
     Раздался приглушенный гул.
     Мост слегка содрогнулся,  как  будто  по  конструкции  прошла  волна.
Изображение на экране покрылось рябью.
     Рис обернулся. До него донесся резкий запах гари. Ученые  в  смятении
столпились посреди лаборатории, но инструменты, казалось,  не  пострадали.
Где-то раздался крик.
     От страха у Нида сморщился лоб.
     - Все нормально?
     - Это из Библиотеки, - пробормотал Рис, - и конечно, черт побери, это
ненормально.
     Чтобы успокоиться, он глубоко  вздохнул,  и  когда  заговорил  снова,
голос его звучал ровно.
     - Все в порядке, Нид. Я хочу, чтобы ты как можно скорей отсюда  ушел.
Подожди пока...
     Рис замолчал.
     Нид, уже начиная догадываться о том, что произошло, смотрел на него.
     - Пока - что?
     - Пока я за тобой не пришлю. А теперь уходи.
     Мальчик поплыл к выходу.
     Стараясь не обращать внимания на панику.  Рис  пробежал  пальцами  по
клавиатуре  Телескопа,  приводя   драгоценный   инструмент   в   нерабочее
положение. На мгновение он, удивился своей бессердечной холодности.  Хотя,
подумал Ученый, это всего лишь реакция на жестокую, страшную правду. Людей
можно заменить. Телескоп - нет.
     Когда Рис оторвался от клавиатуры. Обсерватория была пуста. Бумаги  и
небольшие  инструменты  валялись  по  полу  или  плавали  около  плоскости
равновесия. В воздухе все еще висел запах дыма.
     С чувством облегчения Рис пересек камеру и выбрался  в  коридор.  Тут
дым был гуще и ел глаза. Пока Ученый добирался  до  библиотеки,  в  голове
крутились образы взорванных плави