товте.  Он
обещал дать ответ через десять дней,  -  сказал Ягайла,  почтительно целуя
руку матери.
     - Что  еще  говорил  старый  лжец?   -   спросила  княгиня,   немного
оживившись.
     Ягайла поведал матери,  о  чем  шла  речь,  почти  слово в  слово.  В
заключение он печально сказал:
     - Полгода прошло,  как мы послали письмо к московскому князю Дмитрию,
а ответа нет.
     - Разве скоро такие дела творятся?  -  ответила, улыбаясь, княгиня. -
Не  конюх на  дворовой девке женится...  Московский князь с  родней должен
посоветоваться,  с ближними боярами, дело не простое... Московские послы в
городе, - с торжеством закончила Улиана, - затем и звала тебя.
     Великий князь не мог сдержать радость.  Он то потирал руки, то хлопал
себя по ляжкам.
     Скрипнула   дверь,   в   опочивальню   вошла   чернобровая   боярыня.
Поклонившись, она сказала:
     - Великий  князь,   тебя  ищет  боярин  Бойтонор.   Гонец  письмо  из
Мариенбурга привез.
     - Скажи,  сейчас буду,  -  отозвался Ягайла.  -  Ты  тоже послушаешь,
матушка, - обернулся он к княгине, - интересно, что пишет немецкая лисица.
     Боярин Бойтонор, ведавший посольскими делами, длинный и тощий человек
с толстым приплюснутым носом, и толмач из русских монахов ожидали у дверей
княжеского кабинета.
     - Дозволь взломать печати, великий князь, - поклонился боярин.
     Ягайла кивнул головой. Ему не терпелось, он теребил усы и хмурился.
     Толмач,  смешно причмокивая,  стал  читать.  Боярин Бойтонор выдвинул
левую ногу вперед,  положил руку на  рукоять меча и  словно застыл в  этой
позе.
     С  первых же слов письма великий магистр обвинил Ягайлу и его братьев
в  недопустимой гордости и  высокомерии к  ордену.  Письмо  было  длинным,
обвинений много,  казалось,  что  нудный  учитель делает  выговор ученику.
Иногда узкое лицо Ягайлы искажалось от ярости, и он хватался за меч.
     - Ну, подожди, вонючий пес! - хрипло говорил он, топая ногой. - Ты ко
мне с пергаментом, а я к тебе с бердышом.
     Не изменяя голоса и  не останавливаясь,  толмач продолжал читать.  Он
переводил на русский, великий князь знал только язык своей матери.
     Во  многих  прегрешениях великий  магистр  обвинил Ягайлу:  он-де  не
отпустил на волю пленных немцев,  как должен был сделать по договору,  но,
как рабов, продал их русским. Он-де и жемайтов натравил на рыцарей, вместо
того  чтобы  привести их  к  повиновению ордену.  На  герцога  Мазовецкого
коварно напал...
     Великий князь знал,  чем кончится это письмо.  Война.  А  все наделал
братец  Витовт.  <Как  жаль,  что  ему  удалось  бежать!  Попадись он  мне
сейчас!..  - сжал кулаки Ягайла. - Я знаю, он опять метит на мое место. Он
хочет править Литвою>.
     Конечно,  и он, Ягайла, виноват: не выполнил свои обещания и разъярил
немцев.  Но разве он думал,  что жемайты так быстро обо всем пронюхают!  И
разве он мог отказать себе в удовольствии неожиданно напасть на Мазовию...
<Неужели московский князь пришлет отказ?> - с тревогой подумал Ягайла.
     <...Таково же твое приятельство,  которое ты к нам проявляешь за нашу
тебе службу,  -  заканчивал письмо магистр. Тут он и показал свои когти. -
Великую гордость и  несправедливость насилия не хотим и не можем мы дальше
терпеть. Знайте же, Ягайла со своими братьями, больше мы к тебе ни веры не
имеем,  ни  верности к  тебе не находим.  А  посему от имени нашего ордена
отказываем в  мире.  Не можем и не хотим от сего дня никакого мира с тобой
иметь>.
     Княгиня Улиана побледнела.
     - Вонючий пес?  -  не  выдержал Ягайла.  -  Я  знаю,  почему  он  так
расхрабрился:  Витовт обещал поддержку жемайтов.  Да, да, так и есть! - Он
плюнул,   вспомнив  Витовта.  -  Не  беспокойся,  матушка,  мы  что-нибудь
придумаем с братцем Скиргайлой.
     Но придумать что-нибудь не так просто.  Война с  немцами сулила много
забот и неприятностей.  Нет,  совсем не к месту война, когда в стране идет
неурядица.  И  друзей почти не  осталось.  Бог знает,  чем на этот раз все
может кончиться.
     Ягайла чувствовал топор, висящий над головой.
     - Что делать с гонцами? - спросил боярин Бойтонор.
     - Сколько их?
     - Двое.
     - Одного посадить на тупой кол,  -  изрек Ягайла,  -  и  дать в  зубы
письмо,  пусть держит.  Второй должен смотреть на казнь и рассказать о ней
великому магистру. Завтра без письма отошли его в Мариенбург.
     Боярин  Бойтонор  бросился исполнять приказание князя.  В  дверях  он
столкнулся с краснощекой сенной девушкой.
     - Московиты ждут в твоих покоях,  великая княгиня,  - шепнула в самое
ухо Улианы запыхавшаяся девушка.
     Ягайла вместе с матерью вышли к русским. Разговор должен быть тайным,
без свидетелей, и поэтому послов принимали не по правилам.
     Послы поклонились Ягайле в  землю.  Потом в  пояс поклонились княгине
Улиане.
     - Смею  ли  о  твоем княжеском здоровье спросить,  как  тебя  господь
милует? - важно сказал боярин Роман Голица.
     - Божьею милостью и  пречистые богородицы,  и великих чудотворцев дал
бог жив, - оглядывая московских бояр быстрыми глазами, произнес Ягайла.
     Послы  выглядели нарядно.  Прежде чем  пойти  во  дворец,  они  долго
парились в  бане,  приоделись,  подстригли бороды.  Роман  Голица светился
золотым  шитьем  кафтана,   был  осанист  и  строг.  На  Дмитрия  Саморода
заглядывались сенные  девушки  великой княгини.  Такого  молодца не  часто
встретишь.  Красив лицом,  широк в плечах,  русые кудри и высок ростом.  А
Василий Корень надулся,  напустил на  себя важность.  Он  и  так был пузат
изрядно, а сегодня казался вдвое толще.
     - Здоров ли,  благополучен ли  мой  брат,  великий князь  Дмитрий?  -
продолжал Ягайла обмен любезностями.
     - Великий князь и  государь в  добром здравии,  так и тебе желает,  -
ответил Роман Голица с поклоном.
     Поклонились и остальные бояре.
     Роман Голица молча вручил Ягайле грамоту великого московского князя.
     - Согласен ли  мой  брат великий князь Дмитрий?  -  не  мог  сдержать
нетерпение Ягайла.
     А  Роман  Голица  сделал знак  Дмитрию Самороду,  стоявшему поодаль с
подарком Дмитрия Московского. Богатырь приблизился.
     - С  Куликова поля  добыча,  -  сказал  боярин,  -  доспехи со  князя
татарского сняты.  Тот князек своей волей в  полон пришел,  потому и бронь
цела, как новая.
     Но литовскому князю было не до подарков.
     - Читайте, матушка, - сказал он, отдав матери грамоту.
     Ухватившись правой рукой за  вислый ус,  стал внимательно слушать.  С
каждым словом бледное, невыразительное лицо Ягайлы оживлялось.
     Великий князь ликовал. <Вот оно, спасение, - думал он. - Ежели женюсь
на княжне Софии, московский князь в помощи не откажет>.
     - Когда быть  свадьбе?  -  спросил он,  едва княгиня Улиана закончила
читать письмо.
     - На тот год весной,  великий князь,  - опять поклонился боярин Роман
Голица.
     - Почему так долго? Надо бы скорее! - вырвалось у князя.
     - То нам не ведомо,  -  ответил посол, нахмурив брови. Повернувшись к
Василию Корню,  он взял из его рук второй свиток, развернул его и с низким
поклоном вручил князю.
     Ягайла  торопливо передал пергамент матери.  Княгиня Улиана прочитала
вслух  обстоятельно составленный брачный  договор,  по  которому литовский
князь признавал себя  подручным московского князя Дмитрия.  Княгиня читала
медленно, обдумывая каждое слово.
     - Быть посему,  -  сразу решил Ягайла и хлопнул два раза в ладоши.  -
Эй, княжескую печать! - крикнул он.
     Боярин  Голица  неодобрительно смотрел  на  князя.  Торопится и  одет
просто.  Боярин понимал, что посольство тайное, и все же удивлялся, почему
князь в простом суконном кафтане, а не в княжеских одеждах.
     Словно шарик, вкатился в комнату боярин с печатью.
     Ягайла,   не  раздумывая  больше,   скрепил  договор.   Перекрестясь,
приложила свою руку и великая княгиня Улиана.
     Ягайла снова ударил в  ладоши и  приказал принести ответные дары  для
московского князя и угощение послам.


                            Глава пятнадцатая

     САМЫЕ НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ СОВЕРШАЮТСЯ ТАМ, ГДЕ ИХ НИКТО НЕ ЖДЕТ

     У  ограды Троицкого монастыря Андрейша увидел,  как  монах  в  черной
скуфейке,  дергая за спущенную с  колокольни веревку,  раскачивает тяжелое
било колокола.  Стопудовый колокол ударил, и низкий, протяжный звук поплыл
над  городом.  Следом ударили по  одному разу  в  церкви святого Николая и
мученицы Параскевы.
     <Через час княгиня умрет>, - подумал он, убыстряя шаги.
     Предчувствие чего-то  важного,  что  должно  вскоре  совершиться,  не
покидало Андрейшу. Он волновался все больше и больше.
     Напротив  гостиного двора  он  пересек  Замковую улицу  и  очутился в
литовской половине города.  Улицы и  здесь узкие -  едва  разъехаться двум
всадникам. Среди однообразных глиняных домов и серо-зеленых камышовых крыш
изредка торчали башенки боярских хором.
     Андрейша удивлялся безмолвию и тишине.  Его шаги гулко раздавались на
пустых улицах. Лавки были закрыты, а в окнах домов он не заметил ни одного
любопытного горожанина.
     <Слыхал я  на  торгу,  будто  ни  один  литовин на  казнь  не  пойдет
смотреть,  -  вспомнил Андрейша слова церковного сторожа, - ихний жрец так
повелел>.
     Пройдя две-три кривые улочки,  юноша услышал скрип немазаных осей. Он
остановился  и  стал  ждать.   Из-за  угла,  вихляя  большими  деревянными
колесами,  выехала повозка.  Ее  тащили  две  черные малорослые коровы.  С
каждой стороны упряжки,  держась за  коровий рог,  медленно шли  девушки в
странном белом наряде.  Их  босые ноги мягко ступали по пыльной дороге,  а
длинные волосы были распущены по плечам и закрывали лицо.  За повозкой,  в
нескольких шагах позади,  шла третья девушка, в зеленых одеждах, с широким
белым поясом. Закрыв лицо руками, она горько плакала.
     Андрейша понял,  что  это и  есть скорбная телега,  на  которой везут
казнить княгиню Бируту.  Улица была узка, и мореход прижался к глинобитной
стене дома, чтобы телега не задела его.
     Андрейша хорошо  разглядел лежавший на  телеге длинный кожаный мешок.
Он мог бы рукой притронуться к нему, если бы захотел.
     <В мешке шевелится кто-то живой>, - подумал он со страхом.
     Девушка в  зеленых одеждах,  поравнявшись с ним,  перестала плакать и
опустила  руки.  Андрейша  оцепенел  от  неожиданности:  на  него  глядели
знакомые голубые глаза.
     - Людмила! - крикнул он. - Незабудочка!
     - Андрейша,  любимый!  -  Девушка протянула руки к мореходу, но вдруг
побледнела и отстранилась.
     - Я все расскажу,  но не сейчас,  после,  - шептала она, задыхаясь. -
Помоги  вызволить  от  смерти  княгиню  Бируту.  Князь  Витовт  ничего  не
пожалеет...
     - Мне ничего не надо от князя Витовта, - ответил Андрейша, не спуская
глаз с Людмилы. - Я так страдал без тебя...
     - Я умоляю, помоги княгине!
     - Приказывай!  -  Андрейша все еще не верил, что встретил невесту. Он
сделал несколько шагов рядом с ней.
     Телега выехала на маленькую пустую площадь и остановилась.
     - Не оборачивайся и не смотри на меня, - шептала Людмила. - Княгиня в
этом мешке.  Ее должен был спасти Серсил,  наш Серсил,  но с ним, наверно,
что-то случилось.  Мы нарочно едем кружным путем,  чтобы выгадать время...
Какая красивая кольчуга и золотые медведи! - не удержалась девушка. - Тебя
послал сам  бог!..  Теперь слушай.  Купи на  торгу белого козла,  поспешай
вперед нас,  мы поедем через дубовую рощу.  Где дорога выходит в  сосновый
бор,  спрячься  в  кустах  и  жди.  Будет  телега  проезжать  возле  тебя,
выскакивай и кричи пострашнее.  Мы разбежимся,  а ты развяжи мешок, помоги
княгине выбраться и уводи в орешник.  Там я буду ждать.  А в мешок запихай
козла.
     <Бесовское наваждение,  -  подумал Андрейша, слушая прерывистый шепот
девушки,  -  или,  может быть,  я  сплю?  Моя  Людмила в  поганском наряде
провожает на казнь княгиню Бируту...  Надо купить козла,  спрятать в мешок
вместо княгини.  Людмила в  опасности,  она кого-то боится.  -  В голове у
Андрейши  будто  перекатывались  раскаленные  камни.   -   Как  это  могло
произойти?  А  если Людмилу заколдовали?  -  Он вспомнил,  что ее отец был
поганский священник,  вспомнил жреца в  литовском селении на озере и решил
делать  так,  как  просила Людмила.  -  Ко  мне  пришло счастье,  я  нашел
незабудочку!>  -  повторял он.  Но  на  душе  рядом  с  радостью теснилась
тревога.
     - Где  искать  тебя?  -  спросил  Андрейша,  страшась вновь  потерять
девушку.
     - Меня искать не надо, я сама приду.
     - Я на постое у попа русской церкви святой Троицы,  - не спуская глаз
с девушки, сказал Андрейша. - Все сделаю, как велела, незабудочка моя!
     Людмила казалась ему еще краше и милей.
     - Иди, иди, любимый, - торопила девушка, - а то помешает кто-нибудь.
     Андрейша с  трудом  заставил себя  отойти.  Телега  снова  тронулась.
Заскрипели колеса.
     Придерживая тяжелый меч,  мореход бросился бегом на  торжище.  Там он
выбрал  белого,  самого рослого и  жирного козла  с  рогами,  выкрашенными
зеленой краской. Таких козлов продавали для приношений в жертву.
     Связав  козлу  ноги,  Андрейша вскинул  его  на  плечи  и  бросился к
сосновому леску, о котором говорила Людмила.
     Перебежав старый деревянный мост,  перекинутый через небольшую речку,
он снова очутился в безлюдной и безмолвной части города.  Белела на солнце
уезженная,  пыльная  дорога,  по  которой  Андрейша с  московскими боярами
недавно въехал в город. От быстрого бега с козлом на плечах мореход устал,
взмок от пота.
     Начинался дубовый лес. В лесу Андрейша все чаще и чаще задевал ногами
за корневища и  пеньки.  Какие-то птицы выпархивали из-под его ног.  Он не
помнил себя от усталости,  когда вошел наконец в молодой сосновый лесок. В
густом орешнике,  у обочины дороги,  он без сил свалился на землю.  Где-то
совсем близко куковала кукушка.
     Как  сквозь сон,  Андрейша слышал жужжание пчел,  пение лесных птиц и
таинственный шелест листвы над головой... Знакомый тягучий скрип немазаных
колес поднял его с земли. Раздвинув ветви орешника, он стал смотреть.
     Вскоре показались черные коровы.  Телега медленно двигалась,  пыля по
дороге толстыми деревянными колесами.  На повороте ее скрыли кусты,  потом
она снова появилась.
     Показались  девушки  в  белом.   Андрейша  решил,   что  пришла  пора
действовать,  и,  яростно гикая и  размахивая руками,  выскочил из кустов.
Девушки кинулись в разные стороны, повозка остановилась, исчезла Людмила.
     Коровы безучастно пережевывали бесконечную жвачку.
     Андрейша торопливо стал  развязывать мешок.  Распутав узлы,  размотав
веревку,  Андрейша увидел  голову пожилой красивой женщины с  распущенными
каштановыми волосами.  Она была в  беспамятстве,  глаза закрыты.  Андрейша
вынул ее из мешка. Княгиня была совсем голая. На ее руках и ногах сверкали
тяжелые золотые браслеты.
     Людмила уложила княгиню Бируту на кучу зеленых веток,  которые успела
наломать, и покрыла ее зеленой накидкой со своих плеч.
     Княгиня открыла глаза и взглянула на морехода.
     - Спасибо тебе, - чуть слышно шевельнула она губами.
     - Ты положил козла в мешок? - спросила Людмила.
     Андрейша  совсем  забыл  про  козла.  Он  бросился  к  телеге.  Козел
по-прежнему лежал связанный на  траве.  Возле него сидела черная шелудивая
собака,  невесть откуда взявшаяся.  А когда Андрейша раскрыл мешок, оттуда
выскочил черный кот, сильно его напугавший.
     Почуяв недоброе,  козел  отчаянно заблеял.  Андрейша заколол козла  и
сунул в  мешок.  Накрепко завязав мешок,  он снова побежал в  орешник,  но
Людмилы там не было.
     - Я  приду к тебе,  Андрейша!  -  раздался издалека ее голос,  словно
прошелестел ветерок.
     Поняв,  что Людмилу он  сейчас не  увидит,  мореход присел на теплый,
нагретый солнцем валун при  дороге и  задумался.  Услыхав скрип колес,  он
поднял голову.  Телега снова двинулась.  По  бокам шли  девушки в  широких
одеждах, по-прежнему держась за рога черных коров.
     Скрипучие звуки,  отдаляясь, стали затихать. Андрейша долго еще сидел
на камне.
     <Почему,  -  размышлял он, - девушки сами не могли освободить княгиню
Бируту,  а  ждали спасителя?  Серсил не пришел!> Ну,  а если бы Людмила не
встретила его, Андрейшу? Девушки спрятались в лесу не напрасно и, наверно,
знали, что надо делать. Значит, они действовали заодно с Людмилой?
     Чем больше он думал, тем меньше понимал.
     Андрейша не  мог догадаться о  замысле великого жреца.  Девушкам было
приказано спрятаться в  лесу  и  лежать,  уткнувшись лицом в  землю,  если
кто-нибудь нападет на телегу. Вернуться и продолжать путь они могли только
после тайного знака Людмилы.  Но замысел жреца едва не сорвался. Он не мог
предусмотреть, что Серсил не выдержит страшного свидания с богом Поклюсом.
     Два басистых отдаленных удара в  колокол разнеслись по  окрестностям.
Это отбивали часы в монастыре святой Троицы.  Следом ударили по два раза в
церквах святого Николая и мученицы Параскевы.
     Возвращаясь в город,  мореход шел в молодом сосняке.  Тонкий смоляной
запах щекотал ноздри. Под ногами похрустывала облетевшая сухая хвоя.


                                  * * *

     Андрейше приготовили постель в просторных сенях поповского дома.  Всю
ночь ему снилось страшное. То черный кот прыгал на грудь, то собака грызла
белое тело княгини.  Андрейша старался развязать разбухшие узлы на веревке
- он торопился,  ломал ногти,  - а узлы не поддавались. А распутать нужно,
обязательно нужно.  В  мешке кто-то шевелился,  и  чей-то голос настойчиво
звал: <Эй, молодец! Эй, молодец!>
     Андрейша проснулся и  увидел краснощекую поповну.  Она дергала его за
ногу и повторяла:
     - Эй, молодец, проснись! Проснись, молодец!
     Сбившись в  углу,  прыскали в  ладони  четверо смешливых дочерей отца
Федора.
     Юноша сел на постель и с недоумением смотрел на поповен.
     - Невеста на  крыльце тебя дожидается.  Пригожая!  -  сказала старшая
Федорова дочь.
     Поповны снова захихикали.
     Андрейша,  не  ответив  насмешницам,  выбежал  на  крыльцо  и  увидел
Людмилу.  Солнце только всходило, красными лучами освещая девушку. Зеленые
одежды, волосы, лицо - все было облито утренним светом.
     - Людмила, незабудочка! - Андрейша обнял невесту.
     Они долго стояли, прижавшись друг к другу.
     - Теперь ты останешься со мной?  -  спросил мореход, отодвинувшись от
девушки и стараясь заглянуть ей в глаза.
     - Нет,  любимый,  я должна ехать вместе с княгиней Бирутой. Она хочет
вернуться в храм, откуда ее силой взял в жены князь Кейстут.
     - Но почему ты должна?
     - Так хочет княгиня Бирута,  а я полюбила ее, как мать. И еще великий
жрец просил. А тебе он велел сказать, чтобы ты не боялся и ждал.
     - Я не хочу оставлять тебя одну!
     Андрейша вспомнил разгромленное крестоносцами селение и  растерзанное
тело ее матери и  твердо решил ехать вместе с  невестой.  Но тут же пришла
другая мысль:  он  не  волен  в  своей  судьбе,  пока  московские бояре не
закончат посольские дела.  Ох,  эта княгиня Бирута!  Он жалел, что стал ее
спасителем, он ненавидел ее.
     - Я  поеду вместе с тобой,  -  твердо сказал юноша.  -  Подожди самую
малость, я скоро освобожусь.
     - Все готово к  отплытию,  ждать нельзя и часа.  Я пришла проститься,
любимый. - Девушка снова прижалась к груди Андрейши.
     - Не могу тебя отпустить, - не уступал он.
     - Мы  будем с  княгиней на  большой барке.  На  ней  купец Нестимор и
другие литовские купцы везут товары.  Гребцы хорошо вооружены.  Не  бойся,
любимый,  они не дадут нас в обиду.  Я  провожу княгиню в  Палангу и  буду
свободна.  Ты  найдешь меня  возле  храма богини Прауримы.  Каждый день  в
полдень я буду ждать у входа. А если я останусь с тобой, нас ждут страшные
несчастья. Так сказал великий жрец. - В глазах Людмилы мелькнул страх.
     За   корот