боины, в
которых мелькали то морда, то когтистая лапа Змеи. Камни из стен сыпались
лавиной, поднимая столбы пыли, но прочно сложенная Драконья Глава пока что
держалась. Наконец пришла очередь и крыши; глухие удары в нее были слышны
даже здесь, в вышине. То ли Змея не видела отверстия выхода, то ли задалась
целью разгромить все, что могла - ни Тим, ни Боня не знали. А знали они
одно: как только драконья гора рухнет, чудище немедленно примется за них.
Однозначно!

- Крышу ломает, - не поворачивая головы, крикнул Хозяйственный мальчику. -
Как доломает, так непременно за нас возьмется! Убивать, стало быть, начнет.
Ты смотри, момент не пропусти - как только змеюка высунется, так сразу и
стреляй! И не вздумай камень снова уронить, ремнем выпорю. Больно!

- А у тебя ведь ремня нету, - ехидно ответил Тимка, тем не менее продолжая
смотреть на крышу и держать наготове камень, - и рук нету! Ничего у тебя не
получится.

- Там посмотрим, - буркнул дракон. Ждать оставалось недолго - крыша уже
пошла крупными трещинами. Удар, еще удар...

Каменная плита лопнула, взметнувшись к небу тысячами осколков. Из провала
медленно, как кобра из корзинки факира, поднялась Черная Змея.

- Ох ты, - сказал Хозяйственный, - ну и дела, - и заложил вираж, уходя в
сторону от ее морды. На всякий случай. Потому что увидеть их Змея больше не
могла - у нее не было глаз. Удар молнии, так неожиданно поразивший ее,
выжег Змее пасть и вырвал глаза, оставив вместо них черные запекшиеся
провалы.

Змея расправила крылья - одно крыло было порвано, другое явно сломано -
подняла голову к небу, распростерла над собой когтистые лапы и зашипела; по
ее черному ободранному туловищу как капли пота вдруг покатились быстрые
синие шарики, но покатились снизу вверх, к голове! И облепили ее пышным
синим шаром. Всю.

- Бей змеюку, чего ждешь? - дракон нетерпеливо замахал крыльями, отчего
неожиданно подпрыгнул в воздухе.

- Бью, - сказал Тимка и старательно прицелился. - Убил! - и сжал камень.

За долю секунды до Тимкиного выстрела с морды Змеи сорвался гигантский
синий шар: с легкостью пролетев сквозь купол непробиваемой защиты, он ушел
в небо. К солнцу.

- Вот тебе и хваленая защита, - негодующе сказал дракон, - вот тебе и
гарантированная надежность. Тьфу, елы-палы, - Боня плавно подлетел к
застывшей змее, обогнул ее по кругу.

- Ты давай, не ленись, - скомандовал он Тимке, - морозь ее, морозь!
Поосновательнее. Чтобы другим неповадно было.

- Без чешуйчатых знаем, - пыхтя от усердия, ответил мальчик, - а я что все
время делаю? Только знаешь чего, - Тимка наклонился вперед, поближе к
драконьей голове, - мне кажется, что она сдохла еще до моего первого
выстрела... Когда шар из нее вылетел, вот тогда и сдохла. Я ее мертвую уже
заколбасил. По-моему.

- Мертвую, не мертвую, какая разница! - в азарте огрызнулся Хозяйственный.
- Лупи, не останавливайся. Зря я, что ли, вокруг нее мотаюсь?

- Да устал я уже ее морозить! - Тимка со злостью стукнул пятками по
драконьим бокам. - У меня руки уже отваливаются. Сейчас камень уроню,
чесслово!

- А ремня? - хохотнул дракон. Потом смилостивился: - Ну ладно. Еще разочек
и хватит. В пасть ей стрельни, для уверенности. Чтобы - наверняка!

- Ага. Контрольный выстрел, - фыркнул мальчик. - Знаем, телеки иногда все
же смотрим. Эх, стрелять так стрелять! Подлетай поближе, - Тимка заранее
протянул вперед руку с камнем.

Змеиная пасть вблизи напоминала темную зубастую пещеру, из которой
почему-то нестерпимо воняло паленой резиной. Тимка с отвращением повел
носом, не глядя сунул руку между далеко разнесенными клыками и из последних
сил сжал камень. Камень, как обычно, дернулся, сработав, а после легко
выскользнул из Тимкиной ослабевшей руки. И нырнул Змее в широкую глотку. И
медленно-медленно стал опускаться в заколдованное нутро гадины, тонуть в
собственном волшебстве, под своим собственным весом. Зрачковый камень все
глубже и глубже погружался в глотку Змеи, пока вовсе не пропал из виду.
Навсегда.

- Опаньки, - растерянно сказал мальчик, - ой-ой. Караул, - и замолчал, не в
силах поверить в происшедшее.

- Что случилось? - забеспокоился дракон. - Руку о клыки поцарапал? Ты
смотри там, поосторожней, а то вдруг она ядовитая. Хотя яд, мне кажется,
должен был вместе со змеюкой замерзнуть. Но на всякий случай ты...

- Я камень в нее уронил, - плачущим голосом сообщил Тимка, - в самое горло,
- и зашмыгал носом.

- Ну и что? - хмыкнул дракон. - Вытащим, не бойся! Прищепку какую-нибудь к
веревке привяжем и вытащим. Или магнит какой особый, колдовской... Олаф
придумает. Он умный.

- Да нет же! - Тимка уже плакал навзрыд, торопливо вытирая глаза рукавом. -
Там внутри колдовство замораживающее, как ты не понимаешь... Камень в нем
утонул! Никакая веревка туда теперь не пролезет. И Олаф ничего сделать не
сможет, много он сам себе помог, когда окаменел! - мальчик сорвался на крик
и разревелся в полный голос.

- Стоп! - грозно приказал Бонифаций. - Прекрати реветь. Иду на снижение.
Чур, меня не нервировать! - и полого полетел вниз, к защитной стене. Где и
приземлился. - Знаешь что, - сказал дракон, повернув голову к хнычущему у
него на спине Тимке, - а может, так оно и лучше, то, что камень нынче
внутри Змеи лежит. Меньше соблазнов у некоторых будет. Вдруг когда-нибудь
кто другой нашелся бы, такой же как и ты, специалист по зрачковым камням!
Но с другими целями. С не очень хорошими. М-да-а... - Боня весело подмигнул
мальчику, ласково дунул ему в лицо горячим воздухом. - А ты брось
переживать, брось! Камушек свое дело сделал, - Хозяйственный кивнул в
сторону черной рукастой колонны, торчащей из развалин драконьей горы. - Вон
какую статую отгрохали! Всем на удивление. А теперь можно и без всяких
морозильных зрачков пожить. Что нам тот камень! И без него добрые дела
можно делать, по-другому. Главное, что все живы и здоровы! Верно?

- Да-а, - всхлипнул Тимка, размазывая слезы по щекам, - тебе легко
говорить! А я так хотел его домой привезти. Эх, какой классный сувенирчик
потерялся! Все бы во дворе от зависти лопнули. Теперь не лопнут...
Оби-и-идно! - и мальчик с недоумением уставился на дракона красными от слез
глазами. Потому что Боня, сначала тихо, а потом все громче и громче, стал
хохотать. И в перерывах между хохотом лишь повторял:

- Су-увенир... А я-то думал! - и бил от смеха хвостом по земле. Тимка
задумчиво почесал в затылке, потом несмело улыбнулся. А после и вовсе
расхохотался. За компанию.

Так они и смеялись, когда волшебные стены внезапно исчезли и перед
ошарашенными драконами предстала удивительная картина: полностью
разрушенная Драконья Глава, блестящая стеклом и устремленная к небу
заколдованная Змея, и два пыльных хохочущих чудака. Мальчик и дракон.

Глава XVII. ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ

- У меня нету слов, - стоя у развалин, сказал Олаф. Он задрал голову и с
сожалением принялся разглядывать черный блестящий обелиск. - Давно мне так
стыдно не было, - волшебник утер потное лицо беретом, повернулся к Тимке. -
Напортачил, как распоследний двоечник-неумеха! Меня за такую ошибку в былые
времена лишили бы права заниматься волшебством. Навсегда. Не заметить
лишней пентаграммы, немыслимое дело! Позор! - Олаф раздраженно нацепил
берет на голову. - Виноват. Прошу прощения.

- Да чего уж там, - принялся успокаивать волшебника Тимка, - с кем не
бывает. Я вот тоже иногда лужу не замечу, а потом весь в воде по самые уши.
Пустяки!

- Пентаграмма - это не лужа, - сухо сказал волшебник. - И не пустяки. Что
ж, хорошо, что все обошлось, могло быть гораздо хуже. Гораздо!

- Главное, что все живы и здоровы, - назидательно заметил Тимка,
старательно подражая Бониному голосу, - никто не пострадал, и ущерб нанесен
незначительный. Всего лишь Драконью Главу в лепешку раскатали, - своим
голосом закончил мальчик.

- Да. Похоже, драконам придется строить себе новый дом, - окинув развалины
оценивающим взглядом, согласился Олаф. - Ничего, гномы помогут. Надеюсь,
что помогут, - волшебник вдруг улыбнулся Тимке. - Кстати, о гномах. Есть
очень хорошая весть, и, надеюсь, ты обрадуешься. Мне Добуц рассказывал о
гномьем житье-бытье, пока мы Змею караулили, и случайно обмолвился об одной
гномьей традиции... Ох, и любит гномий король традиции!.. Так вот,
оказывается, что гномы испокон веков занимаются изготовлением хрустальных
молоточков! Тех, которые открывают золотые Двери. Двери Путешествий. Только
гномы до сих пор не знают... или успешно забыли, для чего нужны эти
молотки, представляешь? Считается, что это просто древний народный обычай,
идущий из глубины веков. Такой особый экзамен на зрелость. Сделал
молоточек, как положено, - значит, ты настоящий гном, честь тебе и хвала. А
не сделал - будь любезен учиться дальше молотковому ремеслу. Хотя к
добыванию золота ремесло это никакого отношения не имеет. - Олаф озадаченно
покачал головой. - Чувствую, что без древних волшебников здесь не
обошлось...

- А как они проверяют, правильно или неправильно их молотки сделаны-то? -
живо заинтересовался Тимка. - Гвоздики ими в стены заколачивают? Или орехи
колют? Хрустальные, - и хихикнул.

- Не-ет, - с очень серьезным видом ответил Олаф, - дают драконам на пробу.
Если молоток на вкус сладкий, тогда все в порядке. А если безвкусный или
горький, то все, иди учись дальше! Совершенствуй свое ненужное в
повседневной жизни умение.

- И здесь драконы, - изумленно сказал мальчик. - И шагу без них не ступишь!
Везде натыкаешься.

- Более того, - волшебник опять снял берет и вытер лицо, было очень жарко,
- молотки изготавливаются только на открытом драконьем пламени. На живом.
Гномы специально приглашают драконов на свой праздник мастерства - так у
них называется день изготовления молотков - и платят им. Щедро платят!
Разумеется, золотом. На этот день всегда объявляется перемирие - это если
гномы и драконы опять враждуют... Драконы, само собой, тоже очень любят
этот праздник, - Олаф не выдержал, распахнул тяжелый черный халат и
принялся обмахиваться беретом: день выдался жарким, а к вечеру припекло
вовсе уж невыносимо. Под длинным халатом волшебник был одет в обычную белую
рубашку, белые брюки и белые туфли. Как раз по погоде.

- Халат и берет нужны были для работы, - пояснил Олаф, перехватив Тимкин
взгляд, - форма у нас такая рабочая, понятно? Положено.

- Пойдемте лучше в тень, - пожалел волшебника Тимка, - а то вы так и
свариться можете, в своей спецовке. Сняли бы вы ее, - и пошел прочь от
развалин.

- И то дело, - согласился волшебник и, снимая на ходу халат, посмотрел в
небо.

В небе кружились драконы. Один из них, рыжий и самый маленький, восседал на
змеиной голове, гордо расправив крылья. И что-то вещал кружившим вокруг
него остальным драконам, а те молча внимали ему.

- Теперь разговоров будет на весь вечер, - усмехнулся Олаф, - а то и на всю
ночь. Есть что порассказать! - и догнал мальчика. - Так вот, о молотках, -
волшебник перекинул халат через плечо, - молотков, увы, нет.

- Как?! - Тимка от неожиданности даже остановился и повернулся к Олафу. -
Почему?

- Они их расплавляют после проверки, - волшебник с ненавистью содрал с
головы душный берет и огляделся, словно собрался зашвырнуть его подальше. -
За ненадобностью и расплавляют. Но для тебя! Ха, для тебя сегодня будет
специально устроен день, вернее, вечер мастерства. С изготовлением особого
молотка, - Олаф передумал выбрасывать берет и сунул его в карман халата. -
Лично Изер и Добуц работать будут. Сказали - с превеликой радостью. Это
честь для тебя, поверь!

- Верю, - кивнул мальчик. - А вы объяснили им, зачем мне молоток нужен? Не
испортят они работу от радости? От превеликой.

- Не испортят, - отрицательно покачал головой волшебник, - не сомневайся. И
объяснить я им все объяснил: что молоток тебе крайне необходим. Для
колдовства, разумеется. И чтобы был самого высокого качества! А про Двери
говорить не стал. Ни к чему им это знать, раз позабыли... И даже хрусталь
для твоего молотка я предоставил! Особый хрусталь, сверхпрочный. Волшебный.

- Это какой же? - удивился Тимка. - Откуда?

- Увидишь, - коротко ответил Олаф. - Все увидишь. Изер и Добуц поджидали
волшебника и мальчика возле сундука-самолета. Рядом с сундуком стояла
небольшая прозрачная наковальня. Прозрачная, но не стеклянная: внутри
наковальни переливались серебристые всполохи, то и дело окрашивая ее в
металлический цвет. А к сундуку были прислонены рукоятками вверх такие же
прозрачные молотки и щипцы. Большие и маленькие. Разные.

Дракон то и дело поглядывал в сторону своих соплеменников, нетерпеливо
постукивая хвостом по земле и всем своим видом давая понять, что, если бы
не важное задание, он давным-давно уже был бы там. В стае крылатых
слушателей.

Добуц тоже выражал нетерпение. Но совсем по другому поводу - он ждал захода
солнца. Изредка косясь на краснеющее вечернее светило, гном бесцельно
переставлял молотки, привычно взвешивая каждый из них в руке.

- А-а, спаситель-избавитель явился, - обрадовался гном, увидев Тимку. -
Вовремя вы, в самый раз. Солнце вот-вот сядет! Как скроется, так и начнем.
Волшебник, давай хрусталь, - Добуц, примериваясь, помахал тяжелым молотом.
- Сейчас ковать буду. В полную силу. Эх, давненько я с заветной
наковаленкой не работал! Даже малость соскучился, - гном поставил молот на
место и упер руки в бока.

Олаф деликатно постучал по сундуку согнутым пальцем, крышка беззвучно
открылась, и из сундука выплыл красный хрустальный посох. Пролетев по
воздуху, он опустился в протянутые руки волшебника.

- Как договорились, - негромко сказал Олаф, протягивая посох гному, -
только необходимый кусочек. Не больше! И пожалуйста, как можно
поаккуратнее.

- Разумеется, - снисходительно ответил Добуц, - нам лишнего не надо. А
посох не мне, Изеру отдайте, - и кивнул на дракона.

Изер без лишних слов протянул лапу, взял у волшебника из рук хрустальный
жезл и, примерясь на глазок, сунул один конец посоха себе в пасть. Как
леденец. В пасти что-то скрипнуло, хрустнуло, и дракон тут же протянул
посох оторопевшему от такого обращения с волшебной утварью Олафу. Посох
стал несколько короче, но ненамного: обкусанный конец рубиновой палки
поблескивал идеально ровным срезом. Как будто всегда был таким.

- Очень даже аккуратно получилось, - любуясь своей работой, сказал Изер. -
Как и заказывали. А теперь отойдите в сторонку, мы работать будем, - и
покатал за щекой кусочек посоха, прикрыв от удовольствия глаза.

- Давно такого вкусного хрусталя не пробовал, - причмокнув, сообщил дракон.
- Вкуснее золота! Так бы и съел. Жаль, нельзя.

- Все, начинаем, - Добуц глянул на небо. - Солнце почти зашло. Вперед! - и
нетерпеливо постучал по наковальне молотом: - Посторонних попрошу
удалиться! Для их же безопасности.

Тимка и Олаф отошли подальше в сторону. Волшебник повертел в руках
укороченный посох, словно не зная, что с ним делать дальше, и движением
руки отправил магическую палку обратно, в сундук.

Изер осторожно выплюнул на прозрачную наковальню красный цилиндрик, и
работа закипела: дракон вовсю дышал на хрустальную заготовку жарким, почти
белым пламенем, а гном ловко орудовал щипцами, перехватывал кусочек посоха
то так, то эдак и проворно стучал по нему разными молотками. Разноцветные
искры фонтаном сыпались от наковальни во все стороны после каждого такого
удара, и Тимке казалось, что гномий король кует вовсе не хрусталь, а
натуральный праздничный фейерверк. Хотя как его можно ковать, фейерверк-то,
мальчик и представить себе не мог.

- Чего они там делают? - послышалось у Тимки за спиной. - Надеюсь,
роскошную мемориальную доску, да? Чтобы Змее на брюхо повесить. Мол, удалец
Тимка и король Боня здесь были и всех победили, - Хозяйственный рассмеялся.
Тимка с важным видом обернулся к рыжему дракону:

- Нет, они молотковый ключ для меня клепают. Особый! Представляешь, Олаф
даже своего посоха не пожалел, разрешил Изеру от него кусочек отгрызть. Для
молотка.

- О-о! - уважительно протянул Бонифаций. - Серьезная вещица должна выйти. А
дух посоха, бывший Ворча, он же Красный Морок, не возражал? А то нехорошо
может получиться, ежели без его ведома. Некрасиво.

- Нет, - волшебник повернулся к Хозяйственному, - наоборот, даже рад был.
Он нашего Тимку очень уважает!.. Слушай, король-дракон, а ты назад
превращаться собираешься или нет? Не то мы скоро домой полетим. На сундуке
и полетим, не торопясь. Не люблю спешки! А для дракона, пусть и небольшого,
там места маловато. Хотя ты и так можешь, на крыльях. Сам по себе.

- Что я, семижильный какой, самому в такую даль лететь? Особенно когда под
рукой самолетные сундуки имеются, - изумился Боня. - Вот еще! Я как раз и
хотел попросить тебя... вас, уважаемый волшебник, назад меня переделать. В
человека. Правда, все драконы очень возражали, когда узнали о таком моем
решении. Как могли отговаривали. Я ведь у них нынче герой, во как! У меня
теперь и имя драконье есть, - похвастался Хозяйственный, - только я его
выговорить не могу. Потому что оно на драконьем языке. Которого я не знаю.
Но мне перевели, и звучит оно так, что заслушаться можно: и победитель Змеи
я, и бесстрашный, и гордый, и отважный. И красивый. И вообще я почетный
дракон племени с правом внеочередного поедания золота! Сплошной почет и
уважение, стало быть.

- Тогда, может, останешься? - ехидно предложил Тимка. - Будешь целыми Днями
золото лопать, без очереди и от пуза. Вот красотища, не жизнь, а сплошной
праздник! Золотой.

- Не, - подумав, ответил Боня, - не останусь. Я, видишь ли, к рукам-ногам
привык. К своим, к человеческим. И пирожные больше съедобного золота люблю.
И чай! Чаю страсть как хочу, - пожаловался дракон, - крепкого. Но пить не
могу - вкуса его не чувствую, в нынешнем моем драконьем виде. Я пробовал, -
вздохнул Хозяйственный. - Не чувствую, хоть тресни!

- Да, чай - это потеря, - согласился Тимка, - без чая и пирожных что за
жизнь! Одобряю правильный выбор. Ты давай, колдуйся в человека, а я пока
чаек приготовлю, - и полез было в рюкзак, за скатеркой.

- Минутку, - остановил мальчика волшебник, - погоди с чаем. Давай-ка
сначала вернем Хозяйственному прежний облик, - Олаф задумчиво почесал
переносицу, прищурился, меряя Бонифация взглядом, а после раскинул над
собой руки, словно штангу поднял, и громко крикнул что-то непонятное.

Рыжий дракон затрясся мелкой дрожью и внезапно полыхнул яркой вспышкой, как
фотолампа. Когда Тимкины глаза снова привыкли к вечернему сумраку, то на
примятой траве не оказалось ни прежнего дракона, ни ожидаемого
Бони-человека. Никого!

- Э-э, а где же наш Хозяйственный? - поразился и сам волшебник. - Ничего не
понимаю. Должен ведь быть! Неужели опять что-то не то? - Олаф сильно
разволновался. - Опять, что ли, ерунда какая вышла? Кто помешал?! - и
сердито огляделся в поисках виновников.

- Все в порядке, - глухо донеслось откуда-то со стороны, - вот он я! -
Из-за черного сундука высунулась рыжая Бонина голова, вполне человеческого
вида, с усами и веснушками на лице. - Только я голый! Потому и спрятался.
Стесняюсь я, - прокричал издалека Хозяйственный. - Можно мне хоть
простыночку, чтобы закутаться?

- Можно, - заулыбался волшебник и небрежно махнул в сторону Бонифация
рукой, словно мячик в него кинул.

- Вот это другое дело, - довольным голосом сказал Боня, с величественным
видом выходя из своего убежища, - теперь хоть на трон садись, - и поправил
на голове корону:

Олаф щедро одел Хозяйственного в белые королевские одежды! Даже красную
мантию и парадную корону не забыл. Шурша кружевами и поскрипывая новыми
золочеными сапогами, Боня подошел к Тимке, знакомым жестом подкрутил усы и
от полноты чувств расцеловал мальчика в обе щеки. А после с почтением пожал
руку волшебнику. - Теперь, - азартно потирая ладони, предложил нарядный
Хозяйственный, - можно и по чайку врезать. А ну, Тим, живо стели
скатерть-самобранку! Быстро-быстро! Бегом.

- Момент, - Тимка жестом фокусника выдернул из рюкзака с