оржественно
повел рукой в сторону выхода из пещеры колдуна:

- Там, посреди большого зала, будет лежать гномье зеркало. Которое
усиливает колдовство. А внутри того зеркала будут лежать ножны, когда-то
принадлежавшие Змее. И когда по моей команде сработает приманочное
заклятие, из зеркала вырвется такой сильный колдовской призыв, что Змея не
сможет ему сопротивляться!

И прилетит сюда, где бы она сейчас ни была. А мы ее встретим возле
Драконьей Главы. Я и драконы. Прижмем Змею вплотную к волшебной стене и
будем держать ее в таком положении столько, сколько надо. Пока ты с другой
стороны стены змеюку из камня в статую не заколдуешь. Может случиться, не
сразу это у тебя и получится, - волшебник развел руками, - кто знает? Но
даже если камень и не пробьет змеиную защиту сразу, наверняка Змея хоть раз
да откроется, не вытерпит нашей осады. Хоть раз, но попробует дать сдачи!
Вот тут-то случится одно из двух: или драконы ее оглушат своей магией и в
конце концов сами убьют Змею, или ты успеешь ее заколдовать. Оглушенную. -
Олаф посмотрел мальчику в глаза. - Справишься?

- А чего там не справиться? - Тимка задрал нос. - Запросто! А как же Боня?
Он ведь не захочет со мной... Он же дракон теперь. Захочет вместе с
остальными Змею глушить. Развлекаться!

- Драконом-то Боня выглядит только лишь внешне, - успокоил Тимку волшебник,
- а внутри он все тот же Хозяйственный, каким и раньше был. Не бросит Боня
тебя, не волнуйся! Тем более что проку от него в той драке никакого, - Олаф
рассмеялся. - Только огонь пускать и умеет. А колдовать - нет. Так что
Хозяйственный лишь помехой в нашем деле будет. А тебе он просто необходим -
кто же тебя поближе к волшебной стене поднесет? Остальные драконы заняты.
Все до одного.

- Могу и сам, на тапке, - буркнул Тимка. - Не в первый раз.

- Ну, знаешь ли! - рассердился волшебник. - Ты что, обиделся на Бонифация,
что ли? За невнимание к тебе? Брось! Он ведь такой же, как ты - попалась
ему интересная игрушка, вот и играет в нее до самозабвения. Ничего, скоро
ему до смерти надоест изображать из себя великого дракона, уж поверь мне.
Тогда-то я его обратно в человека и превращу. С натуральным драконом такого
у меня, конечно, никогда не получалось бы, а вот с Боней все будет в
порядке! Можешь не сомневаться.

- Правда? - посветлел лицом мальчик. - Поскорей бы. А то я ужасно боялся,
что он чешуйчатым навсегда останется... Вион говорила, будто бы когда-то аж
трое человек в драконов превратились, по собственному желанию. И полетели
мир завоевывать. А их поубивали. Вдруг и Боня тоже захочет завоевать себе
весь мир. И его тоже убьют, - грустно закончил мальчик.

- Читал об этих случаях, м-да-а, - припомнил Олаф. - Печальная история.
Только все немного не так было: вовсе те новоявленные драконы и не
собирались мир завоевывать! Не нужен он им был. Телом они и впрямь
драконами стали, верно, а вот душой как были людьми, так ими и остались. И
потому не ужились с настоящими драконами... И люди их не приняли, чудищ
таких. Так что все очень и очень нехорошо закончилось, - волшебник пожевал
губами и замолчал.

- А как закончилось? - робко спросил Тимка. - В каком смысле - нехорошо?

- Смерти они стали искать, - неохотно ответил Олаф, - на драконов принялись
нападать, на людей... Просто так, без причины. Ну и нашли в конце концов
то, что искали... С тех пор никто из людей больше к драконам и не обращался
с просьбой стать такими же, как они - могучими и крылатыми. И
долгоживущими. Слишком уж дорогую цену приходится платить за все это
удовольствие, рано или поздно. Слишком большую!

- Вон как, - задумчиво протянул Тимка, - значит, обманула меня Вион...
Зачем? А еще говорили, что драконы никогда не врут!

- Не врут, - подтвердил, посмеиваясь, волшебник, - что правда, то правда.
Только лишь иногда немного преувеличивают и фантазируют. И, разумеется, в
свою пользу. Так что она тебя ничуть не обманывала. Видишь ли, драконы
абсолютно уверены, что они - самые лучшие и совершенные создания. Цари
природы. Зациклены на своем совершенстве! И человеческих чувств им, увы,
никогда не понять... Вот драконесса и объяснила тебе то, что случилось с
теми превращенными людьми, со своей, драконьей, точки зрения. С понятной
для нее.

- Угу. Сообразил, - Тимка почесал в затылке. - Надо же, как все сложно. Так
сразу и не разберешься.

- А в жизни ничего простого не бывает, - Олаф явно хотел что-то добавить от
себя, наверное, какой-нибудь поучительный пример привести из своей
непростой жизни, но тут рядом что-то громко дилинькнуло. Как в
микроволновке, по окончании работы.

- О! - волшебник, разом позабыв об интересной беседе, повернул голову. -
Нига, ты?

- Готово, - звонко сообщила книжка, - все скопировала. Теперь переводить
буду. Серьезная задачка, скажу я вам!

- Переводить ты можешь и в другом месте, - Олаф бережно взял чудесную
книгу, поднял ее высоко над головой. - Пора и на улицу, к драконам. Ну-ка,
миленькая, посвети нам как следует, не ленись! - Нига ярко вспыхнула. -
Надеюсь, вопросов больше нет? Тогда за дело, - волшебник широким шагом
направился к выходу из пещерки. Тимка поспешил за ним, боясь остаться один
в темноте. Хотя вопросы у него и были, самые разные, например: почему
драконы до сих пор не съели тутошнюю золотую пентаграмму, магическую звезду
драконьего колдуна? Но задавать этот вопрос Тимка не стал, не в спину же
его Олафу кричать. Тем более что волшебник, похоже, и не заметил той
пентаграммы, отвлекся на серебряную страницу из таинственного завета. Да и
не такой уж, по правде говоря, это был важный вопрос - так подумал Тимка. И
очень, очень ошибся! Но об этом он пока что и не догадывался.

На улице было темно и шумно. Темно, потому что за всеми учеными разговорами
внутри пирамиды Тимка и не заметил, как снаружи наступила ночь -
прохладная, темная, облачная и безлунная. А шумно - потому что вокруг
Драконьей Главы вовсю кипела работа.

Тимка с удивлением обнаружил, что работяг заметно прибавилось: вместе с
драконами трудились и гномы! Весело трудились, с песнями и шутками. И
никакой грусти-печали по поводу зряшнего расхода золота Тимка у гномов не
обнаружил. И бунта тоже вроде бы не намечалось: не бунтуют с такими
веселыми рожами! Даже и с бритыми.

Гномы деловито, без лишней суеты сыпали в подготовленные драконами канавки
всякий золотой лом: крупные и мелкие самородки, толстые рулоны золотой
фольги и тугие мотки драгоценной проволоки. Похоже, гномы основательно
подчистили свои закрома и сокровищницы - золота было много! То там, то сям
возле контуров будущей пентаграммы лежали кучи желтого металла, и гномы
буднично, по-простому ссыпали его в канавы обычными совковыми лопатами,
старательно трамбуя золото сапогами. А драконы тут же плавили утрамбованное
золотое месиво своим огненным дыханием.

От гномьих гор к Драконьей Главе, туда и обратно, челноками сновали
дежурные драконы-грузовозы с громадными веревочными кошелками в лапах. Где
они их взяли, эти кошелки, Тимка понятия не имел, никогда их раньше в глаза
не видел. Но предназначены те кошелки были явно не для грибов и ягод -
тяжело нагруженные драконы высыпали из них золото на землю и немедленно,
налегке, улетали назад, к гномьим горам.

Возле входа в драконью гору на складном стульчике сидел Добуц и наигрывал
что-то меланхолическое на маленьком аккордеоне. Что-то грустное и
незнакомое. Наверное, какую-нибудь гномью народную песню, что-то вроде
"Прощай, любимое золото" или "Плач сиротинушки"... Очень уж это у него
жалостливо выходило.

Олаф решительно прошел мимо гнома и пропал за углом пирамиды, откуда сразу
донесся его уверенный голос. Волшебник то ли отчитывал кого-то за
нерадивость, то ли давал ценные указания - Тимка не разобрал.

Тим присел на корточки возле гномьего короля и тоже загрустил. Добуц
покосился на мальчика, но ничего не сказал. И лишь доиграв печальную
мелодию, уныло заметил:

- Ты небось думал, что я только в волшебный свисток дудеть умею? Или всех
подряд убивать и наказывать? Эх-хе, да я с детства, можно сказать, еще с
грядки мечтал стать музыкантом! Да вот не вышло. Надо же кому-то и королем
быть, - Добуц уперся подбородком в свой аккордеончик и мечтательно прикрыл
глаза, задумался о своей нелегкой королевской доле.

- Интересно, с чего это гномы такие веселые? - поинтересовался Тимка. - Как
будто и не с золотом расстаются, а с хламом ненужным. С мусором. Неужели им
не жалко?

- Жалко, - не открывая глаз, ответил Добуц, - но не очень. Во-первых,
золото мы хоть и отдаем, но не все и не насовсем, а как бы взаймы. С
частичным возвратом по окончании охотничьего колдовства. Во-вторых, за
остающуюся у них часть золота драконы нам хорошо заплатили. Авансом. А
в-третьих... В-третьих, мой славный трудовой народ сейчас отчаянно весел,
потому как основательно напился перед работой ракушечной воды, заправленной
моим бальзамом долголетия. Пришлось пожертвовать из личных запасов,
эхе-хе... Чтобы бунта не было, - гномий король приоткрыл один глаз и устало
глянул на Тимку. - Лучшее средство от народных волнений - это, конечно,
вовремя устроенный праздник с бесплатным угощением. От короля, так сказать,
ешь и пей сколько влезет! С последующей глобальной работой. И чтобы все в
ней участвовали! И чем глобальнее та работа, тем меньше остается времени у
гномов на всякие глупые размышления и бунты, - Добуц посмотрел на своих
суетящихся с лопатами подданных, сокрушенно покачал головой: - Вон как
разрезвились, от дармового-то бальзама! Любо-дорого посмотреть. Тьфу! Глаза
бы мои их больше не видели, - и хотел было растянуть мехи, но Тимка
остановил его.

- Я что-то не понял. Во-вторых, не понял! То есть насчет драконьей оплаты.
Они что, золото у вас купили? Вот так новость. Я думал, драконы гномов
только грабят! И чем же они вам заплатили? Даже представить себе не могу.

- Заплатили, - покивал гномий король, - как обычно и заплатили. Когда у
драконов грабеж не получается, а золота страсть как хочется, вот только
тогда они и платят. Не иначе! Своей чешуей и платят. Она же у них все время
обновляется - старые чешуйки выпадают, новые растут. Вот выпавшими
чешуйками и платят.

- Хм. А вам ихняя чешуя для чего? - призадумался Тим. - Ага! Я все понял!
Вы ее в своих подземных работах используете. Она же крепкая как сталь! Или
еще крепче. Вы ее на свои лопатки наклеиваете, вот чего. Чтобы рылось
быстро и весело. По-скоростному.

У Добуца от неожиданности отвисла челюсть и стукнула по аккордеону.

- Что? Драгоценную чешую на лопатки лепить? Да у нас самый сумасшедший гном
и то до такого не додумается! Фантазии не хватит. Слыханное ли дело,
драконью чешую на рабочие инструменты переводить?! Хотя мысль, конечно,
интересная, - успокоившись, почесал в затылке гномий король. - Интересная,
но нереальная. Я первый не позволю драконью чешую так глупо использовать!
Личным королевским указом. Вплоть до скармливания ослушников
червям-камнеедам. В сыром виде.

- Тогда для чего же она вам на самом деле нужна? - Тимка с несчастным видом
обхватил голову руками. - Не понимаю! Хоть тресни, никак не соображу.

- Молодой потому что, - назидательно сказал гном, бесцельно щелкая
клавишами аккордеона, - неопытный. Мало чего видел. И слышал! Гномы-то
никогда гномами не станут, если их грядки вовремя не поливать настойкой из
драконьей чешуи, так и останутся грибами. А драконы никогда свои яйца
откладывать не смогут, если не будут время от времени гномье золото есть.
Именно гномье! Еще и помереть могут, - Добуц замолчал, растянул мехи и
заиграл опять что-то медленное и грустное, под стать своему нынешнему
настроению.

- Тогда я тем более ничего не понимаю, - забеспокоился Тим, усаживаясь
возле стульчика по-турецки, - получается, что вы друг от дружки зависите?

- Получается, - согласился гном.

- Так чего же вы тогда воюете? - не унимался Тимка. - Вам, наоборот,
дружить надо!

- Вот так и дружим, - вздохнул Добуц, легонько давя на клавиши, - воюя.
Воюем и дружим. Интересно, правда?

- Правда, - вздохнул мальчик.

И так они еще долго сидели, молчали и думали каждый о своем: Тимка о
странной взаимосвязи гномов и драконов, об их непонятной вражде. А о чем
думал Добуц, знал только он сам.

Тем временем работа продолжалась: гномы уже продвинулись далеко в сторону и
скрылись где-то за пирамидой; дежурные драконы все так же носились по небу
грузовыми драконолетами, исправно доставляя золото к месту работ.
Становилось жарко - расплавленное золото постепенно остывало, отдавая свое
тепло воздуху, залитые драгоценным металлом фрагменты невероятной
пентаграммы багрово светились в темноте вулканической лавой.

- Ладно, - сказал наконец Тимка, вставая и зевая во весь рот, - я спать
пошел. Если меня будут спрашивать, то я в пещерке колдуна. Там пол теплый,
- и ушел, подобрав за порогом рюкзак и "трический" меч. Но идти в пещеру
было лень, да и воздух там был спертый, и потому Тимка передумал и
устроился в главном зале, на крышке летающего сундука. Где и проспал
безмятежно почти всю оставшуюся ночь.

Утро принесло неожиданности. Впрочем, Тим уже давно привык к разным
неожиданностям, - главное, лишь бы только они были нестрашными. А так -
привык.

Для начала он проснулся не на крышке сундука, а на вполне приличной
раскладушке и даже на матрасе. И даже с подушкой.

Раскладушка стояла гораздо дальше от того места, где находился летающий
сундук, и Тимка поначалу не мог понять, как это он вдруг, ни с того ни с
сего очутился в новом месте, да еще и на новой лежанке. А после сообразил:
скорей всего Олафу среди ночи для чего-го потребовался магический сундук со
всеми его колдучими штучками-закорючками, и волшебник, обнаружив на сундуке
спящего мальчика, попросту перенес Тимку в сторону, подальше от сундука.
Самолично. А создать раскладушку с матрасом для Олафа было вообще
пустяковым делом! То-то Тимке снилось, что он летает... Во всяком случае,
спасибо волшебнику за заботу - мальчик давно так хорошо не высыпался.

Кроме раскладушки, в Драконьей Главе за ночь появилась еще одна вещь, очень
даже Тимке знакомая: посреди зала, опираясь горбом о странное толстое
кольцо, лежало гномье вогнутое зеркало. Аккурат под потолочным отверстием.
Тимка, потягиваясь и зевая, лениво встал с раскладушки и подошел к зеркалу,
присел, посмотрел, на чем это оно таком лежит, заглянул в него. Внутри
зеркальной чаши лежали Тимкины - вернее, бывшие змеиные - ножны, те самые,
от волнистого прозрачного кинжала. Ножны, в которых мальчик последнее время
хранил камень-зрачок. А опорой зеркалу служил громадный сухой бублик. Тот,
что Тим видел когда-то в кладовой у Олафа.

- Ух ты, до чего же у нас Олаф, оказывается, хозяйственный, - с уважением
сказал Тимка, на всякий случай поковыряв пальцем бублик и убедившись, что
он как был изначально твердокаменным, так с тех пор им и остался. - Не
ожидал.

- Ты звал меня? - рявкнул сверху кто-то до боли знакомым голосом. - Или мне
это послышалось?

Тимка задрал голову: из далекого потолочного отверстия свесилась рыжая
драконья башка на длинной и не менее рыжей шее.

- Боня! - взвизгнул Тим. - Это ты?

- Я, а то кто же, - довольно сказал дракон, ныряя вниз и распахивая крылья,
- давненько не виделись. Я уже и соскучиться успел, - Хозяйственный сделал
над мальчиком круг и плавно приземлился рядом. - Ну, здравствуй, Тим-Тимыч.
Целоваться не будем, боюсь тебя поцарапать. А будем мы сейчас пить чай и
вести важную беседу. Вернее, ты будешь пить, а я - говорить. Что-то мне
последнее время чая вовсе не хочется, - мимоходом сообщил дракон, - отвык,
наверное. Давай-давай, расстилай скатерку и завтракай, нечего на меня
оглядываться! - Боня прилег напротив Тимки, блаженно вытянул хвост и сложил
крылья: - Хорошо-то как! Пол холодный-прехолодный, одно сплошное
удовольствие... Значит, так - ситуация у нас следующая: все работы
закончены, большая пентаграмма полностью готова, гномы отправлены домой,
драконы ждут сигнала Олафа. А Олаф ждет, когда ты наконец проснешься.

- Ого, какой я нынче важный, - с набитым ртом сказал Тимка, - сам себе
завидую. Могли бы и разбудить, чего уж там! Не испортился бы.

- Олафу виднее, - покачал головой Хозяйственный. - Он и мне советовал
поспать перед сражением. Да какой там сон! Я и спать, похоже, разучился. Не
хочется и все тут. Так, ты поел?

- Угу, - Тим дожевал бутерброд, отряхнул крошки с рук. - Что, прямо сейчас
и начнем? Со змеюкой сейчас воевать будем?

- Сейчас, - кивнул дракон. - Только нам наверх подняться надо. Ты как, со
мной полетишь или сам, на тапке?

- С тобой. На тебе, - Тимка мило улыбнулся Боне. - Сто лет верхом на личном
драконе не ездил! На персональном.

- Скажешь еще - сто лет, - рассмеялся Хозяйственный. - Не далее как
позавчера катался. Про Вион забыл?

- Она нас тогда обоих катала, - возразил мальчик, - а ты меня сегодня и
одного. Персонально. Чувствуешь разницу?

- А как же, - согласился Боня, - конечно, чувствую. Двое-то тяжелее, чем
один! Ну-ка, упакуй рюкзачок и меч не забудь. Вот так... Залезай! -
Хозяйственный подставил мальчику крыло.

- А зачем нам рюкзак наверху? И меч, - Тимка удобно устроился между зубцами
спинного гребня. - Пить чай и от мух саблей отмахиваться? Сомневаюсь, -
мальчик нетерпеливо постучал пятками по броневым бокам дракона. - Полетели,
чего ждешь!

- Вот гляжу я на тебя и удивляюсь, - с досадой сказал Боня, повернув к
Тимке свою чешуйчатую морду, - как это ты до сих пор понять не можешь, что
нельзя разбрасываться личным имуществом! Да хотя бы и чай - вот приспичит
тебе попить, а мне, значит, вниз за рюкзаком лететь? Не налетаешься
туда-сюда. И оружие тоже должно быть всегда под рукой. Тем более в
сражении. Мы же драться сейчас будем! Пускай не мы, драконы, там,
снаружи... Мало ли что может случиться!

- И как ты собираешься тричем махать? - настолько удивился Тимка, что даже
забыл обидеться. - У тебя же рук нет! Одни лапы. Не удержишь, однако, -
мальчик озадаченно уставился в желтые драконьи глаза.

- Да уж как-нибудь, - отводя взгляд, смущенно ответил Боня, - там видно
будет. - Похоже, он и сам толком не знал, для чего ему нынче может
понадобиться меч. - Дело не в том, буду я им махать или нет, - нашелся
Хозяйственный, - а в принципе! Все свое ношу с собой. Уяснил?

- Ну конечно, - вдруг заулыбался Тимка, - прав был Олаф! Ты каким был,
таким и остался. Узнаю Боню Хозяйственного, узнаю, и это замечательно!

- Еще бы не узнал, - буркнул дракон, расправляя крылья, - я вон какой
заметный! Один такой, рыжий.

Тимка засмеялся, но ничего объяснять Боне не стал. Все равно не поймет.

Дракон взмахнул крыльями, и они полетели.

Глава XVI. БИТВА С ЧЕРНОЙ ЗМЕЕЙ

Вид с вершины пирамиды открывался изумительный. Потрясающий вид, одно
слово! Вокруг Драконьей Главы, далеко разбросав свои острые лучи, блестела
новенькая, свежеотлитая пентаграмма. Ее ровные линии золотыми полосами
поисчеркали зеленую траву; снаружи, за концами колдовской звезды, сверкал
отраженным солнечным светом охранный круг. Тоже золотой.

А за кругом чинно, сложив крылья, сидели боевые драконы. Было тихо, как на
торжественном официальном приеме, когда приглашенные гости уже собрались, а
виновник торжества запаздывает, но вот-вот должен появиться. Некоторые
драконы тихонько переговаривались между собой, некоторые откровенно зевали.

Чуть поодаль от всех драконов, напротив главного входа в пирамиду, стояли
Белый Дракон, Изер и Олаф. Видимо, они совещались: здоровенные драконы,
изогнув шеи, низко склонили свои головы к человеку, а волшебник, глядя на
грозных собеседников снизу вверх, что-то старательно им втолковывал. Должно
быть, давал последние инструкции:

Олаф то и дело указывал рукой то на возвышающийся рядом с ним
летающий сундук, то на пирамиду, то на небо.

На сундуке, в позе отдыхающего лесоруба, облокотившись на ручку непомерно
здоровенного топора, стоял гномий король и из-под козырька ладони
внимательно разглядывал небо.