Виталий БАБЕНКО

                                    ТП

                          (повесть временных лет)




     Бзумм!.. Филин скорее предвосхитил, чем ощутил низкое,  еле  слышимое
гудение и бросился ничком на пол. Воздух в комнате задрожал, словно  желе,
по которому шлепнули  ложкой.  Чччпок!  Так  и  есть.  Достали.  Нащупали.
Видеополка,  висевшая  на  стене,   исчезла,   воздух   с   хлопком   смял
образовавшуюся пустоту.
     "Пожалуй, пешком я из этой комнаты уже не выйду", - какой-то  задней,
отстраненной, чужой мыслью подумал Филин, а  тело  его  уже  собиралось  в
комок,  мышцы  напружинивались,  чтобы  произвести  движения,  в   которых
сознание почти не участвовало. За последние месяцы и особенно недели Филин
многое узнал о своем теле: оказывается, оно умело быть ловким  и  упругим,
молниеносным и недвижным, - физические навыки приобретаются быстро, если к
тому толкает необходимость.
     Филин резко оттолкнулся от пола, лягушкой прыгнул в дальний угол,  на
лету выхватывая из карманов две ТОПки, - и вовремя: пол в том  месте,  где
он только что лежал, словно лопнул. В нем с чавканьем  раскрылась  круглая
дыра, вниз посыпалась бетонная крошка. С ужасом ожидая, что сейчас  вторая
дыра разверзнется прямо под ним, Филин тем  не  менее  отметил,  что  руки
бессознательно выхватили две ТОПки, - одной, конечно же, не хватило бы.
     Тут Филин стал делать очень странные  вещи  -  сторонний  наблюдатель
впал бы в тяжелую  тоску,  созерцая  такое  поведение:  бешено  размахивая
правой рукой во всех  направлениях,  Филин  резко  выбрасывал  левую  руку
вперед и в сторону, словно пытаясь ударить под  дых  невидимого  пляшущего
врага. Воздух уже не дрожал, а метался  в  комнате  -  вполне  можно  было
заключить, что здесь столкнулись  четыре  погодных  фронта,  налетевшие  с
разных сторон.
     И лишь люди, знакомые с техникой ручного ТП-переноса, не нашли  бы  в
действиях  Ивана  Даниловича  Филина  ничего  загадочного.  Он  действовал
абсолютно правильно: одной  ТОПкой  -  той,  что  размахивал,  -  создавал
помехи, препятствуя  невидимому  противнику  нащупать  его  ТП-каналом,  а
второй ТОПкой, в левой руке, пытался  определить  направление,  откуда  по
нему бьют. Если бы это направление удалось установить, то трансвизор ТОПки
тут же высветил бы на экранчике глубину дистанции, и ответный удар  Филина
последовал бы незамедлительно.
     Бах! Исчез терминал. Мелькнула мысль: "Ужас! А как же Алик?" Запели и
лопнули надувные кресла. Невидимым языком слизало  бар-холодильник.  Филин
вертелся юлой, дергая руками, как марионетка, - в  далеком  прошлом  такой
метод ведения боя с применением огнестрельного оружия  называли  стрельбой
по-македонски. Иван Данилович то нащупывал канал, то  терял  его,  наудачу
давил  клавишу  трансвизора  -  на  экранчике  ТОПки   мелькали   какие-то
интерьеры, улицы, площади, прыгали расплывчатые лица - все незнакомые,  не
попадались ни дружеские, ни враждебные, дистанция постоянно смазывалась, -
и вдруг Филин с отчетливой ясностью понял, что этот бой ему  не  выиграть.
Причина неуязвимости врага открылась столь внезапно, что показалось  даже,
будто зазвенело в ушах: враг не один, их  много!  -  осенило  Филина.  Вот
почему ускользал канал. Не один только Жабрев метил в Филина дистанционной
ТП-"мельницей". Наверняка и мордатый Черпаков, сидя в каком-нибудь паучьем
углу, давил курок своей ТОПки, и узколицый серокожий Бэр, сочащийся  ядом,
стрелял по Филину внепространственным лучом, и Фалдеев, и девица  Стукова,
а  может  быть,  и  сам  сиволапый  Кабанцев  дрожащими   руками   наводил
стационарный ТОПер.
     Даже  с  двумя  ТОПками,  даже  стреляя  по-македонски,  бороться  со
множественным невидимым противником невозможно. В  ярости  Иван  Данилович
трижды пальнул в разные стороны -  совсем  уж  наугад  (при  этом  где-то,
возможно, пропало что-то очень важное - увы, в  состоянии  аффекта  мы  не
контролируем свои поступки), а  потом  перевел  ТОПку  в  правой  руке  на
"самопальный" режим. Сейчас он нажмет на курок  и  вышвырнет  самого  себя
через внепространственный канал в какое-нибудь непредсказуемое место.  Там
переведет дух, а уж  затем  подумает  об  ответной  акции  и  о  том,  как
вернуться в Акрихин.
     Филин наудачу набрал  координаты  "адреса"  и...  И  понял,  что  его
накрыло.  Тяжелая  дрожащая  волна  прошла  по  телу,  пол  провалился   в
тартарары, сильный удар встряхнул тело - при  этом  ТОПку  из  левой  руки
выбило (какая жалость!), - и Филина окутала непроглядная чернота.
     Иван Данилович впервые оказался в таком состоянии,  поэтому  поначалу
он жутко испугался. Более того, до сей поры он даже  не  слышал,  что  при
ТП-переносе возможен такой эффект. Да и то сказать: не так уж много  можно
насчитать на Земле людей, которые побывали в "сдвинутом  пространстве",  а
что это такое - современная физика может только догадываться.
     Когда  первый  испуг  прошел,  Филин  решил  оглядеться.  Конечно,  в
фигуральном смысле. Глаза  при  полном  отсутствии  света  превратились  в
совершенно лишний придаток.  Иван  Данилович  помахал  руками  и  подвигал
ногами, после чего смог  сделать  первый  вывод:  он  висит  в  безопорном
пространстве.  Причем  висит  так,  что  это  не  причиняет  ему   никаких
неудобств, а точка подвеса вовсе не чувствуется. Второй вывод  заключается
в том, что в этом пространстве гравитация все же присутствовала: тяготения
было ровно столько, чтобы Филин осознал, где верх, а где низ, и  при  этом
не испытал ни малейшего головокружения. Наконец третий вывод был  наиболее
важный: Филин мог дышать. Судя по всему, его  окружал  самый  обыкновенный
воздух, только абсолютно неподвижный, Иван Данилович не ощущал  ни  тепла,
ни холода, атмосферное давление тоже было совершенно нормальным. А вот где
он находится и как здесь течет время, - на эти вопросы Филин не мог  найти
ответа.
     Он закрыл глаза. Потом открыл их.  Никакой  разницы.  Иван  Данилович
вздохнул  и  расслабился.  Неизвестно,  сколько  предстоит  здесь  висеть,
поэтому лучше всего не поддаваться панике. В  правой  руке  -  ТОПка,  уже
хорошо. Надо привести в норму пульс, умерить дыхание и вызвать в  сознании
какое-нибудь воспоминание поярче.  Например,  можно  вспомнить  тот  день,
когда Филин впервые встретил Жабрева...


              "ТП-канал - совокупная область пространства-внепространства,
           в  к-рой  происходит  телепортационный  перенос.  Первоначально
           ТП-к.  подразделялись  на  "твердые"  (природные)  и  случайные
           ("пробитые"), или искусственные. Случайные ТП-к. затягивались в
           течение  нескольких  часов  после  пробоя.  На  ранней   стадии
           телепортации для переноса груза и людей  использовались  только
           "твердые" ТП-к.  Возможность  управляемого  спонтанного  пробоя
           пространства-внепространства и т.о. размыкания случайного ТП-к.
           была обнаружена и изучена лишь после изобретения ТОПок (см.)"
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 709


     С той поры прошло меньше года, за этот срок техника  телепортации  на
глазах Филина сделала резкий  рывок  вперед.  ТП-каналы  известны  всем  и
каждому с детства, но о ТОПках широкая публика тогда ничего  не  знала,  о
ТИПах тоже имел представление только очень  небольшой  круг  лиц.  Публика
пользовалась стационарными ТП-кабинами и ТП-камерами,  и,  разумеется,  не
всякому это было по душе. По чести говоря, защитников ТП было куда меньше,
чем недовольных. Граждане реагировали по-разному. Одни кашляли в  кулак  и
безмолвно  роптали,  другие,  подавляющее   большинство,   обрушивали   на
министерство транспорта лавины письменных, видео-  и  компьютерных  жалоб,
третьи - наиболее отчаянные головы и пытливые умы - заваливали Комитет  по
изобретениям доморощенными проектами усовершенствования телепортации.
     Иван Данилович относился к первым. Он, в общем-то, безропотно  сносил
все причуды телепортационных станций, но дело в том, что работал  Филин  в
видеогазете "Накануне" и постоянно пропадал  в  командировках  по  наказам
зрителей, поэтому раздражение  от  неполадок  в  ТП-системе  накапливалось
постепенно и в нем,  человеке  тихом  и  доброжелательном.  И  Филин  тоже
вынашивал идею гневного видеописьма в высокие инстанции.
     Судите сами, ТП-перенос - это, конечно, хорошо: мгновение, и  ты  уже
за десять тысяч (или за миллион) километров от исходного  рубежа.  Но  вот
беда: войти в природный ТП-канал можно только в  определенной  точке  -  в
узле или так называемой пучности, - а эти узлы и  пучности  расположены  в
пространстве крайне неравномерно и притом  порой  в  совершенно  неудобных
местах.  Счастье,  если  узел  обнаруживается  на  поверхности  земли  или
невысоко от нее - как, например, в Киеве, где таких точек  целый  десяток.
Гораздо  чаще  пучности  встречаются  под  землей  или  под  водой,  тогда
строительство  ТП-станций  -  целая  проблема.  В  Кимрах,  скажем,  чтобы
воспользоваться ТП-камерой, надо спуститься на пять километров под землю.
     В Москве всего три  узла.  Центральный  -  в  Екатериновке  -  всегда
страшно загружен. Высотный расположен в стратосфере, на высоте  двенадцать
километров, - туда добираются самолетами, но пользоваться  ими  тягомотно:
летающую платформу то и дело относит от пучности,  и  нужно  всегда  долго
ждать, пока пилоты ювелирно подгонят станцию к нужной точке. Наконец, есть
ТП-станция в Малаховке.  Она  размещается  на  верхушке  огромного  пилона
высотой восемьсот метров.
     Вот  как  раз  этой  станцией  Филин  чаще  всего  и  пользовался.  А
раздражало его - и всех  остальных  пассажиров  -  больше  всего  то,  что
ТП-каналы вели себя совершенно непредсказуемо. Сейчас канал  открыт  (или,
говоря языком специалистов,  разомкнут),  а  через  три  минуты  -  тю-тю:
пространство сомкнулось. Сиди и жди, пока канал  откроется  снова.  Причем
это может случиться через пять минут, а может - через двое суток. И ничего
не поделаешь - природа!
     Главное же неудобство Малаховской станции заключалось в том, что  зал
ожидания находился внизу, у подножия пилона. С  технической  точки  зрения
это было вполне обоснованно: поди размести помещение  на  тысячу  мест  на
вершине почти километровой башни, но - только с технической.  Человеческая
психология с указанным обстоятельством мириться никак не хотела.
     В тот день Иван Данилович добрался до Малаховки на монорельсе.  Вошел
в здание ТП-станции и обрадовался:  канал  был  открыт.  Возле  ближайшего
регистрационного терминала пассажиров  не  наблюдалось.  Филин  подошел  к
ярко-желтому ящику и сунул в щель свой "вечный"  билет.  Машина  щелкнула.
Вытянув билет, Филин увидел, что на нем светится  число  1014.  Значит,  в
очереди он был тысяча четырнадцатым. Цифирки мигнули,  и  вместо  четверки
загорелась тройка - очередь двигалась.
     Ждать пришлось часа полтора, не меньше. Когда на  билете  засветилось
число 200, Филин, действуя  по  всем  правилам,  покинул  зал  ожидания  и
направился к подъемникам. Пятьдесят лифтов  действовали  бесперебойно:  за
считанные минуты они доставляли пассажиров на восьмисотметровую  высоту  и
выплевывали порции людей в "редуктор" - большой зал на верхушке пилона. По
редуктору петляла бесконечная очередь, головой упиравшаяся  в  малахитовые
двери под большим розовым табло. Каждые пять секунд  на  табло  вспыхивала
надпись: "Свободно", - и каждые пять секунд очередной пассажир отправлялся
в мгновенное путешествие через внепространство.
     Вместе с десятком пассажиров Филин вошел в зеркальную кабину лифта, и
подъемник начал стремительный разбег. Секунд через двадцать он вдруг резко
затормозил,  качнулся  и  остановился.  Свет  в  кабине  погас.  Наступила
звенящая тишина. Кто-то тоскливо вздохнул. Кто-то тихо выругался.
     Филин поднес к глазам билет.  Каждые  пять  секунд  светящееся  число
уменьшалось на единицу.
     165... 164... 163... 162...
     В черноте  кабины  зажглись  и  стали  двигаться  другие  зеленоватые
огоньки - это остальные пассажиры вытащили  билеты  и  стали  разглядывать
знаки судьбы.
     Сосед Филина справа тяжело  засопел  и  принялся  методично  колотить
кулаком по кнопкам пульта. Безрезультатно.
     131... 130... 129... 128...
     Сосед слева подпрыгнул и закричал:
     - Эй! Кто-нибудь! Мы застряли! Вы слышите? Мы застряли и опаздываем!
     93... 92... 91... 90...
     "Черт!" - подумал Филин.
     47... 46... 45... 44...
     Его очередь должна была подойти через 3 минуты 40 секунд.  Подъем  на
исправном Лифте занимает 3 минуты 20 секунд.
     - Черт!!! - закричал Филин и тоже ударил кулаком по пульту.
     Вспыхнул свет. Лифт вздрогнул и поехал вниз.
     В секции регистрации Иван Данилович - злой  и  растрепанный  -  снова
сунул билет в щель терминала. На этот раз компьютер  был  более  милостив:
светящийся штамп показывал число 729. Ждать предстояло всего какой-то час.
     Чтобы  убить  время,  Филин,  тоскуя,  принялся  слоняться  по   залу
ожидания, прислушиваясь к праздным разговорам.
     - ...А между прочим, один мой сослуживец, Полосатов, через  это  тепе
выговор получил. Он,  видите  ли,  живет-то  в  Моршанске,  у  них  там  с
тепе-станциями дело хорошо обстоит, а работаем мы в Крылатском, тренерами.
Вот он и прыгает  каждый  день  по  два  раза:  Моршанск  -  Екатериновка,
Екатериновка - Моршанск. А в один прекрасный день мы утром  -  хвать:  нет
Полосатова. Туда-сюда, звоним в Моршанск, говорят - отбыл  на  работу.  Ну
ничего себе?! Ни хрена не понятно! Через  три  дня  объявляется  -  бритый
такой, чистенький, одеколонистый. Где был, что делал? -  спрашиваем.  Тут,
мол, без тебя пять гонок прошло. Скандал. А он:  ничего  не  знаю,  я  как
вошел в кабину в Моршанске, так в Екатериновке и вышел, никаких трех  дней
не было, а ровно одна секунда, так что прогул пусть тепе  оплачивает.  Ну,
тепе не тепе,  а  выговор  Полосатову  все  равно  влепили.  За  моральную
недостаточность...
     - ...У меня приятель есть, со смешной фамилией Перецуньга. Он  как-то
варенья наварил  -  из  черешни  -  жуть  как  много:  десять  ведер.  Ну,
наварил-то он в Бельцах, а доставлять нужно  в  Москву.  Припер  ведра  на
тепе-станцию - уж не  знаю,  как  и  дотащил.  А  народу  там  мало,  сами
посудите,  что  в  этих  Бельцах  делать?  Станция,  значит,  пустая.  Ну,
Перецуньга решил сэкономить. Дай, думает,  я  все  ведра  сразу  затащу  в
кабину - и сам залезу: все дешевле будет. Мол, как-нибудь  размещусь.  Тут
двери открылись, Перецуньга хвать ведро - и в кабину. Вышел за следующим -
а двери-то и закройся. Уехало, значит, ведро. Правда, Перецуньга этого  не
заметил: он пока второе ведро тащил -  двери  открылись.  Так  все  десять
ведер перетаскал, только все  удивлялся,  что  места  в  кабине  почему-то
много. Потом дошло. Прыгнул в пустую кабину, нажал на кнопку - билет-то он
давно к плакетке прикрепил, - выходит в Екатериновке - батюшки!  -  десять
человек стоят перед ним и все в варенье. Морду Перецуньге набили  сразу  и
молча. Оказывается, там что-то с выходными  дверями  случилось.  Механизм,
очевидно, заело, вот  створки  некоторое  время  и  не  открывались.  А  в
приемной кабине ведра за это время составились друг на друга. Потом  дверь
распахнулась - они и рухнули...
     - А я видел, как одна тетка ковер переправляла. Нет  чтобы  поставить
рулон в кабину торчком и войти следом, так она его через плечо перекинула,
примерно так наподобие коромысла, и влезла в камеру. Сама-то  поместилась,
а  полрулона  осталось  снаружи.  Двери  закрылись,  но   не   совсем,   а
телепортация все равно включилась, -  по  недосмотру,  очевидно.  Смотрим:
полковра здесь, а полковра с теткой улетело...
     - ...А вот еще шурин рассказывал -  у  него  одна  знакомая  работает
вместе с неким Петрищевым. Так, по  словам  Петрищева,  его  зятя  в  тепе
перепутали.
     - Как это - перепутали?
     - Не может быть - чтобы человека и перепутали!
     - Ну перепутали с кем-то. Зять вышел из кабины  -  все  ахнули.  Выше
пояса - зять как зять, а ниже - совершенно посторонняя женщина.
     - Ну это вы бросьте!  Это  прям  какие-то  провокационные  разговоры.
Такие штучки вражеская пропаганда подпускает. Нечего  на  нашу  тепе  тень
наводить. Стыдно! Опоздания  бывают,  это  верно.  Каналы  охлопываются  -
сплошь и рядом. Даже, бывает, в другую сторону забросят по  ошибке  -  ну,
что же поделаешь, техника - она техника и есть, адрес даже  человек  может
перепутать, не то что компьютер. Но вот расчленение - это вы бросьте.  Это
даже физически невозможно. За такие разговорчики знаете что может быть?..
     - Да?! А вот у меня лично в тепе бумажник пропал. Зашел  в  кабину  в
одном пиджаке, а вышел в каком-то чужом - рваном и засаленном.  А  в  моем
пиджаке, между прочим, бумажник был. И там - пятьсот  пятиалтынных  купюр.
Это вам не хвост собачий! Я, естественно, к телепортационникам. Так,  мол,
и так, говорю, отдайте денежки, а не то худо  будет.  А  они  тоже  этаким
манером отвечают:  то  есть  ничего  не  знаем,  это  как  есть  физически
невозможно, нечего тут враждебные разговоры разводить. Физически-мизически
- не знаю, только бумажник - ку-ку! Вместе с пиджаком...
     - Тоже мне - пиджак!.. Сами вы пиджак. Небось спьяну в тепе полезли -
вот и поменялись с каким-нибудь деятелем, тоже беспамятным. В какие-нибудь
Щигры вас занесло - вот там и поменялись.
     - Что?! Я - спьяну?! Я - пиджак?! Меня - в Щигры?! Да знаешь  ты  кто
после этого, морда перекошенная?!!!
     Назревал скандал с дракой и слезами.
     Рядом хохотали. Кто-то пел. Плакал ребенок. Кашляла старуха.  Словом,
шла обычная ТП-станционная жизнь.
     Прошел час без четверти. И снова, когда световой  счетчик  на  билете
спустился до двухсот, Филин встал и  направился  к  подъемнику.  Он  успел
сделать ровно двадцать шагов. На счете 197  световая  метка  погасла.  Это
могло означать только одно - ТП-канал сомкнулся.
     Ивану Даниловичу захотелось выть.
     Снова  потянулось  ожидание.  Вздремнуть  не   удавалось   -   каждые
пятнадцать минут оживали репродукторы, и нежный, но  очень  громкий  голос
дежурной девушки-оператора оповещал:
     - Друзья! По природным причинам канал телепортации  временно  закрыт.
Ждите наших сообщений.
     Наступали сумерки. Наконец канал  разомкнулся  -  ровно  на  тридцать
минут. Триста шестьдесят счастливчиков разлетелись из Малаховки  в  разные
концы. Филин в их число не попал.
     В следующий раз канал открылся поздно  ночью.  Иван  Данилович  успел
подняться в редуктор, отстоял почти всю очередь наверху - и тоже  впустую.
Канал закрылся, когда перед Филиным осталось всего три человека.
     Поднялся невообразимый скандал. Впрочем, невообразимым он был  только
для публики. Сотрудники ТП-станции выдерживали такие шквалы  по  нескольку
раз на день и относились к истерикам с олимпийским спокойствием. Все равно
ТП оставалась  _с_а_м_ы_м_  удобным,  _с_а_м_ы_м_  надежным  и  _с_а_м_ы_м
скоростным  видом  транспорта,  и  за  это  самое-самое-самое  нужно  было
платить. Например, временем и нервами пассажиров.
     Филин неистовствовал не больше, но и не меньше остальных. Багровея от
натуги, он драл вместе со всеми глотку - выкрикивал что-то  бессмысленное,
пытался свистеть в четыре пальца  или  просто  тянул  басовое  безысходное
"а-а-а-а-а..."
     Ничего не помогло. Бунтовщиков отправили вниз, и  там  самые  ретивые
долго  пытали  дежурного  администратора,  задавая  ему  на  разных  тонах
совершенно резонные вопросы: почему те, у кого отправка уже  раз  или  два
срывалась "по природным причинам", должны всякий раз занимать  очередь  на
общих основаниях? Не лучше ли организовать  живую  очередь?  Или  доверить
самим пассажирам составлять списки?
     Ув