ейдоскоп; иногда представленные им картины выглядели
похожими, иногда - различными, но все они были окрашены в  монотонный  серый
цвет, если не считать дверей  в  тайо  и  одежд  сархов.  Вероятно,  цветных
стеклышек в их калейдоскопе имелось совсем  небольшое  число,  да  и  те  по
большей части отливали зеленью.
   Покинув купол со  световыми  пятнами,  скользившими  по  стенам,  путники
очутились в просторном коридоре или сильно вытянутом в длину помещении.  Тут
было великое множество квадратных  врат;  все  -  раскрытые  и  действующие,
довольно большие, подобные тому,  сквозь  которое  Скиф  со  своей  командой
покинул "родильный дом". В торцах помещения тоже были врата, по два в каждом
- шестиугольные и охраняемые сегани.
   По-видимому,  этот  коридор  с  зелеными  окнами  служил   чем-то   вроде
пересадочной станции, ибо в нем толпилась масса народу  -  люди,  не  всегда
похожие на землян, в блеклых  комбинезонах  сотни  разных  оттенков.  Иногда
попадались и серебряные  Каратели,  выполнявшие,  как  решил  Скиф,  функции
стражей и солдат; они шествовали важно, группами по трое-четверо, и сархи  в
блеклых одеждах старались не попадаться им на пути.
   Занималась эта публика одним и тем же: выскакивала  из  одних  квадратных
врат и ныряла в другие. К шестиугольным никто не приближался, словно на  них
было наложено  какое-то  странное  табу;  охранявшие  их  серебряные  стояли
навытяжку, словно  в  почетном  карауле.  Вид  у  всех,  кроме  сегани,  чьи
физиономии скрывали глухие каски, был сосредоточенный и  деловой,  будто  бы
каждый спешил на свой пост, к неотложной работе, или  торопился  с  каким-то
поручением. Спецов в зеленом и монстров-шестиногов Скиф  здесь  не  углядел;
впрочем, путники задержались в коридоре  ненадолго,  полагая,  что  подобное
многолюдство грозит им неприятностями.
   Они проскочили в ближайшее  окно,  потом  во  второе,  в  третье,  словно
спасаясь от незримой погони; перед ними мелькали серые стены  да  изумрудные
пологи  дверей,  ведущих  сквозь  зону  Безвременья  из  одной  части  этого
невообразимого   лабиринта   в   другую.   Очевидно,   если    не    считать
полусфер-шестиножников, эти окна были единственным транспортным средством  в
мире Сархата, однако ни одно из них не вело собственно в мир -  в  тот  мир,
где светит солнце, плывут по небу облака, гуляет ветер, зеленеют  деревья  и
травы. Или багровеют, синеют, наливаются чернотой  или  белизной  -  но,  во
всяком случае, живут. Живого среди этих  серых  стен  встречалось  до  ужаса
немного - только оборотни-Воплотившиеся, похожие на людей,  но,  безусловно,
не люди.
   Воздух, однако, повсюду был свеж и прохладен, хоть и недвижим;  откуда-то
падал свет, то яркий, то тусклый и скуповатый; тяготение было нормальным,  и
со  временем  Скифу  начало  казаться,  что   они   странствуют   в   некоем
искусственном подземелье,  подобном  тому,  что  располагалось  под  Городом
Двадцати Башен, только в сто или тысячу раз  более  обширном  и  запутанном.
Быть может, то было не подземелье, а гигантское  поселение,  выстроенное  на
поверхности планеты? Город, захвативший целый материк? Или дно  океана?  Или
все материки и океаны, сколько их было на Сархате?
   Вскоре Скиф был  вынужден  признать,  что  любое  из  этих  предположений
является ложным.
   Преодолев около десятка  врат,  они  очутились  под  куполом  стометровой
высоты, прозрачным, как хрустальное стекло, и прилепившимся к боку  какой-то
конструкции, напоминавшей цилиндр,  сращенный  одним  торцом  с  необозримой
дискообразной  поверхностью.  Купол  оказался  пуст,  и  здесь  можно   было
передохнуть - тем более что гравитация почти отсутствовала;  как  показалось
Скифу, весил он тут не больше пары килограммов. Едва они покинули окно, Сийя
в тревоге вскрикнула и крепче уцепилась за его накидку, но тут  же  замерла,
подняв голову вверх, а через минуту скинула шлем. Скиф и Джамаль последовали
ее примеру, ибо зрелище, представшее их глазам, потрясало.
   Над ними сияли звезды!
   Настоящие звезды, не жалкие их подобия, скользившие по стенам "родильного
дома". Эти радовали взор своим многоцветьем и  теплым  живым  блеском;  были
среди  них  и  яркие,  и  тусклые,  и  алые,  и  голубые,  и  золотистые,  и
сапфирово-синие, и зеленые,  как  переливчатая  завеса  тайо.  Они  казались
россыпью самоцветов, брошенных щедрой рукой на темный  бархат  небес;  и  по
тому, что ни одна из них не мерцала, но горела недвижным светом, Скиф понял,
что за хрустальным куполом нет воздуха.
   Словно зачарованный он оттолкнулся от пола  и,  не  выпуская  руки  Сийи,
вместе с ней воспарил  вверх.  Это  было  совсем  нетрудно  -  он  будто  бы
подпрыгнул на метр,  но  поднялся  на  целых  пятьдесят.  Затем  они  начали
опускаться - медленно, как летают во сне; потрясенная  девушка  молчала,  но
Джамаль, паривший рядом, заговорил.
   - Гляди не вверх, а туда, генацвале!  -  Он  показал  на  боковую  стенку
купола. - Там интереснее!
   Скиф   опустил   глаза,   потом   оглянулся,   обозревая   цилиндрическую
поверхность, на которой их купол, совсем не маленький, выглядел ничтожным  и
незначительным наростом. Цилиндр под ними тянулся вперед  и  назад,  во  все
стороны, и размером он был километров десять - а может, и все сто;  сравнить
его с чем-нибудь подходящим случаю Скиф не мог. Поверхность  цилиндра  слабо
светилась, и вдалеке, бог ведает на каком расстоянии, Скиф разглядел  другие
такие же цилиндры, вытянутые и слегка расширявшиеся  на  конце,  похожие  на
ручной фонарик.  Они  стояли  на  огромном  выпуклом  диске,  словно  стайка
присосавшихся к нему пиявок, и было их штук семьдесят или  восемьдесят.  Сам
диск покрывали темные пятна, расположенные в строгом порядке, и  Скиф  сразу
заметил, что своими широкими концами цилиндры примыкают прямо к ним -  будто
корабли, подошедшие к огромным стыковочным люкам.
   Сила тяжести, хоть и слабая, была направлена к боковине цилиндра,  и  там
для Скифа был низ; выпуклая дискообразная конструкция  маячила  прямо  перед
ним, подобно щиту великана, установленному  ребром,  с  торчавшими  из  него
стрелами. С некоторым напряжением он видел верхнюю часть этого щита,  словно
бы размытую и туманную; за ней простиралось нечто вроде паутины или  сети  с
ячейками, форму которых он уловить не мог, но  почему-то  был  уверен  в  их
регулярности и правильном геометрическом чередовании.
   Эта сеть... Он не представлял,  что  это  такое.  Цилиндры  казались  ему
огромными, но диск был больше во много  раз;  однако  по  сравнению  с  этой
паутиной он выглядел мошкой на стене небоскреба. Выглядел?.. Нет, зрение  не
позволяло ощутить титанические масштабы этих конструкций; лишь  интуитивное,
подсознательное чувство подсказывало, сколь они огромны, а  разум,  осмыслив
эти намеки,  приводил  к  выводу,  что  привычные  меры  расстояний  тут  не
годились. Не километры, а тысячи километров; быть  может,  сотни  тысяч  или
миллионы.
   Они медленно опустились на пол.
   Самой спокойной оставалась Сийя; яркие разноцветные  звезды  интересовали
ее больше загадочных сооружений демонов, да и вряд ли она понимала их смысл,
назначение и цель. Но Скиф и Джамаль были  потрясены;  в  первую  очередь  -
звездный  странник,  телгский  Наблюдатель,  способный,  хотя   бы   смутно,
осмыслить и оценить  увиденное.  Что  касается  Скифа,  он  имел  лишь  одно
объяснение, которым и не замедлил поделиться с компаньоном:
   - Космическая станция, князь? Мы на космической станции, так?
   Но Джамаль с сомнением покачал головой.
   - Не слышал я о таких станциях... и никто не слышал - на  тысячу  лет  от
Телга... - Он  вытянул  губы  трубочкой,  словно  собирался  засвистеть,  да
раздумал; потом в задумчивости произнес: - Собственно, любая планета -  тоже
космическая станция... только очень большая...
   - На планету не похоже. - Скиф,  с  запрокинутым  кверху  лицом,  пытался
разглядеть нависавший над ними край диска. - Вот  если  бы  ее  сплюснули  и
поставили на ребро... Нет, хоть и большая штука,  а  на  планету  не  тянет!
Другое дело сеть, что за этим крабом...
   - Крабом?
   - Ну да! Диск-то выпуклый, как панцирь краба!
   - Хмм... - пробормотал Джамаль, - краб и сеть... Краб ползет по сети и...
   Пол под их ногами  ощутимо  дрогнул.  Он  был  какого-то  неопределенного
бурого цвета, и Скифу вдруг почудилось, что это бурое и неопределенное стало
двигаться,  поползло  вперед,  к  диску,   заструилось   мутными   потоками,
завихрилось и потекло, словно грязевой сель или снежная лавина,  присыпанная
слоем ржавчины. За первым  содроганием  последовало  второе,  потом  третье;
наконец, они слились в непрерывную вибрацию,  от  которой  заныло  в  зубах.
Движение бурой массы под ногами словно бы сделалось быстрей.
   - О!  -  сказал  Джамаль,  цокнул  языком  и  принялся  что-то  бормотать
по-грузински. Сийя, прижавшись к Скифу, зашептала молитву Безмолвным.
   Он бережно отстранил девушку и присел. Бурые струи под ним  теперь  текли
со стремительностью цунами, и вскоре пол начал светлеть;  внизу  открывалась
пропасть, огромное пространство, провал, в котором клубились  пылевые  тучи,
черные и рыжие, словно дымная шапка над извергавшимся вулканом.  Прошло  две
или три минуты, и Скиф догадался, что под под его ногами прозрачен, и не пол
это  вовсе,  а  круглый  стометровый  иллюминатор,  сквозь   который   можно
разглядеть, что творится внутри. Там, внизу,  на  другой  стороне  пропасти,
зияли такие же иллюминаторы, уже различимые сквозь бурую метель, а дальше, в
пространстве, куда текли  и  струились  облака,  Скиф  смутно  увидел  некие
сооружения, подобные распахнутым веерам, торчавшим над внутренними  стенками
цилиндра. Их пластины трепетали, и в такт с этим неторопливым и  размеренным
подрагиванием последние бурые тучи скользили прочь, словно гонимые  порывами
ветра.
   Скиф откинул голову. Над краем огромного щита, застилая  смутное  видение
ячеистой паутины, клубился вихрь. Цвета облаков он разобрать не мог,  но  не
сомневался, что там бушует ураган из того же бурого  вещества,  что  недавно
текло и струилось под его ногами, заполняя километровую пропасть. Причина  и
следствие казались ему очевидными и неоспоримыми: цилиндр,  к  которому  они
сейчас прилепились тремя крохотными мошками, доставил некий груз и  выбросил
его; затем  распределительное  устройство  направило  поток  бурой  массы  к
нужному  месту.  Там  это  вещество  и  осело,  окутав  непроницаемым  слоем
несколько ячеек сети... Или какого-то огромного каркаса?
   Строительство... это  строительство...  Подобная  идея  казалась  бы  ему
понятной, если б не смущали масштабы; Скиф не мог представить, кому и  зачем
может  понадобиться  эта  бурая  пыль  в  количестве   нескольких   десятков
кубических километров. А ведь к диску пристыкована почти сотня  транспортов!
Пожалуй, их содержимым можно завалить все города Земли... ну,  не  все,  так
половину...
   Поднявшись на ноги, он прислушался  к  шепоту  компаньона.  Тот  бормотал
что-то о крабе, который ползает по сети, вплетая в нее нить  за  нитью,  так
что ячеистая основа превращается в непроницаемую ткань, в прочный  материал,
из коего можно вылепить равнины и горные  хребты,  холмы  и  овраги,  речные
русла и ложа океанов. Глаза Джамаля горели, отросшая на два  пальца  бородка
возбужденно подрагивала; сейчас он напоминал  Мефистофеля,  следившего,  как
Саваоф творит твердь земную и морские воды. Но в отличие от дьявола  зависти
он не испытывал - лишь восхищение, изумление и восторг.
   Скиф потряс его за плечо.
   - Разобрался, князь? Все-таки космическая станция, а? Тот высоко  вскинул
брови.
   - Мир, дорогой, целый мир! Не знаю только,  каким  он  будет...  Плоским?
Круглым? Похожим на Землю, Амм Хаммат и Телг или...
   Он замолчал, но Скиф принялся нетерпеливо дергать его накидку.
   - А мы куда попали? Этот крабий панцирь и цилиндры  -  что  такое?  Часть
мира? Внешняя станция? Космодром с транспортами?
   - Нет, - Джамаль помотал головой. -  Если  не  ошибаюсь,  генацвале,  это
рабочий модуль, один из многих, что ползут и строят, строят и ползут... А  с
транспортами ты не ошибся, это и есть  транспорт.  -  Он  постучал  по  полу
носком сапога. - Подвозит строительный материал... кирпичи  да  бетон,  если
хочешь...
   - Не видел я ни кирпичей, ни бетона, - возразил Скиф, - одну только бурую
дрянь. Зато в изрядном количестве.
   - Из нее тут, похоже, и строят. Я думаю, размельченная  горная  порода...
скалы и камни, что летают в пространстве... или газ... газ,  превращенный  в
камень, металл, лед... во что хочешь... Ты слышал, что большие планеты вроде
вашего Юпитера состоят из газа?
   - Слышал, - буркнул Скиф, - школу кончал! И университет тоже!
   - Ну, так из газа можно сделать все, дорогой. Я на Земле в  университетах
не обучался,  не  знаю,  говорили  ли  вам  про  такую  машину...  конвертер
называется... преобразователь вещества...
   - Не мой профиль, - сознался Скиф. - Я не физик, а специалист по  древним
культурам... ну, еще эксперт по выживанию, - добавил он с  кривой  усмешкой,
подумав, что историка из него так и не  получилось.  Однако  он  определенно
знал, что на Земле таких конвертеров еще не придумали и метан  да  аммиак  с
Юпитера на кирпичи и колбасу не переводили.
   - Полезная штука, - начал Джамаль. - На Телге... Сийя вдруг вскрикнула, и
Скиф тут же  почувствовал,  как  начал  тяжелеть.  Внизу  похожие  на  веера
механизмы уже не вибрировали, не дрожали, но раскрылись  широко,  озарившись
неясным  свечением;  оно  пульсировало,  посверкивало,  будто  над   веерами
скапливались грозовые разряды.
   - Вот они,  местные  конвертеры,  -  с  удовлетворением  сказал  звездный
странник. - Или машины для управления гравитацией...  Или  и  то,  и  другое
вместе... На Телге такие есть.
   - Чего только нет на Телге, - пробормотал Скиф, соображая,  что  надо  бы
поскорей отсюда уматывать;  транспорт  разгрузился  и  мог  в  любой  момент
двинуться в путь.
   - Этого нет. - Джамаль показал взглядом на изумрудный полог тайо, сиявший
в тридцати шагах на прозрачной стене купола. - Этого нет, дорогой,  и  этого
мы не умеем. А жаль! Хотелось бы научиться...
   Они покинули прозрачный пузырь, вновь очутившись  среди  надоевших  серых
стен - быть может, в одной из камер чудовищного  выпуклого  краба,  которого
звездный странник назвал рабочим модулем, или где-то в иной части  огромного
лабиринта. Калейдоскоп продолжал вращаться, и  с  каждым  его  поворотом,  с
каждым шагом из одних врат в другие перед Скифом открывалось новое  зрелище,
новая картина, временами  непонятная,  иногда  же  ясная  сразу  либо  после
некоторых раздумий и наблюдений.
   Они побывали в кольцевой галерее, тянувшейся на  изрядной  высоте  вокруг
шахты трехсотметрового диаметра; на дне ее светились шестиугольные врата,  и
в них всплывали бесформенные, похожие  на  раздутые  мешки  предметы.  Скифу
показалось,  что  они  слегка  шевелятся,  подергиваются,  точно  живые,  но
определенного мнения он на сей счет не составил, а своим Джамаль делиться не
захотел; только глядел, хмыкал да оглаживал бородку. Вокруг окна, оттаскивая
мешки к другим вратам, квадратной формы, суетились шестиногие монстры, а те,
что имели человеческое обличье, как бы присматривали за ними;  и  тут  Скифу
снова пришли на ум слова Посредника-тавала - дескать, у аркарбов шесть ног и
пустота в голове. По-видимому, так оно и  было,  и  всякая  работа,  которую
выполняли аркарбы, велась под присмотром существ более высокой  касты.  "Как
там, у амазонок", - подумал Скиф, представляя пустые глаза сену и сестер  из
Башни Надзирающих. Быть может, аркарбы и  являлись  в  этом  мире  покорными
сену, а те, в разноцветных блеклых комбинезонах, - надсмотрщиками  и  всяким
мелким  начальством,  но  обе  эти  категории  местного  социума  Скифа   не
интересовали. Он нуждался в информации, а получить ее  можно  было  лишь  от
существа более высокого ранга, принадлежащего к  правящим  и  решающим  либо
хотя бы к техническому персоналу.
   "Поторопилась ласточка со своим кинжалом", - снова подумал он,  вспоминая
про спеца в зеленом, у которого Джамаль позаимствовал  браслеты-ключи.  Этот
тип, безусловно, имел  отношение  к  вратам  и  был  персоной  немаловажной;
недаром же его сопровождали трое Карателей! Пусть  не  человек  власти,  как
сказала Сийя, зато специалист, знавший, без сомнения, о многом; с таким бы и
потолковать насчет Великого Плана и прочих дел!
   Но оборотень этот валялся сейчас мертвым рядом с троицей сегани,  и  Скиф
выбросил пустые мысли из головы.
   Сделав несколько пересадок, они очутились в другой цилиндрической  шахте,
тоже окруженной галереей; но на дне ее не  было  врат,  а  плескалось  нечто
серое, вязкое, мглистое - какая-то субстанция, которую Скиф принял сперва за
воду. Но вряд ли эта жидкость - или газ? -  имела  отношение  к  воде;  хоть
воздух был недвижен, она бурлила и  кипела,  то  выбрасывая  вверх  туманные
протуберанцы, то оседая вниз фонтанами серых брызг.
   Ниже галереи,  на  которой  стоял  Скиф  со  своими  спутниками,  тянулся
довольно широкий мост, ничем не огражденная  полоса  металла,  висевшая  над
дном шахты; она шла от одного отверстия в стене до другого, точно такого же.
Слева на мост вступали шестиногие  механизмы  с  аркарбами,  восседавшими  в
котлах-полусферах, но эти монстры не имели уже сходства с людьми.  Их  торсы
покрывала короткая блестящая шерсть кремового и кофейного оттенков, передние
конечности были необычно длинными,  с  двумя  суставами,  лица  походили  на
звериные - с вытянутыми челюстями, безносые, узкие, как  наконечник  стрелы.
За спинами их топорщились кожистые крылья -  вернее,  рудиментарные  остатки
крыльев; они были сморщенными, высохшими и  бессильно  свисали  до  верхнего
края полусфер.
   Достигнув середины моста, шестиножники на миг  приостанавливались,  резко
наклонялись, вытянув ноги-подпорки с одной  стороны  и  укоротив  с  другой;
затем тело седока сбрасывалось вниз, прямо в клубящийся на дне шахты  туман.
Навстречу ему  взмывал  очередной  протуберанец,  с  нетерпеливой  жадностью
охватывал крылатого, тащил в серую мглу, где контуры мохнатой фигуры  тотчас
начинали  размываться,  пока  не  исчезали  совсем.   Шестиногий   механизм,
освободившись  от  груза,  спешил  по  мосту  дальше,  торопливо   перебирая
стержнями-ходулями, и пропадал в отверстии, зиявшем в противоположной стене.
   Путники провели на галерее  около  получаса,  наблюдая  за  этой  мрачной
процедурой.  Шествие  крылатых  казалось  бесконечным  и   напомнило   Скифу
похоронный  кортеж;  вероятно,  оно  и  являлось  таковым,  а  сизая   мгла,
клубившаяся внизу, играла роль могильника, последнего  пристанища  аркарбов,
чье время жизни близилось к концу. Может быть,  не  только  аркарбов?  И  не
только тех, кто обессилел и одряхлел?
   "Туман Разложения, - подумал Скиф, - сизая мгла,  которой  так  страшился
тавал-Посредник... И недаром!"
   Привычным жестом он потянулся к виску, но пальцы  ощутили  лишь  холодный
металл шлема. Разговаривать и дышать каска не мешала, ибо внизу в ней имелся
вырез, оставлявший свободными челюсти; однако поле зрения было ограниченным.
Со вторым недостатком - с тем, что Скиф не видел лиц спутников, -  смириться
оказалось тяжелей. Он мог бы обойтись без созерцания физиономии Джамаля,  но
на Сийю ему хотелось глядеть каждую минуту; желательно еще чаще.
   Под ними крылатые  продолжали  бесконечной  чередой  лететь  вниз,  будто
мусор, сжигаемый  в  печи  гигантского  крематория.  Провожая  их  взглядом,
Джамаль внезапно буркнул:
   - Шшады... точно, шшады... выходит, они и туда пробрались...  А  я-то  не
докопался!
   Скиф  кивнул.  Действительно  похожи  на  шшадов,   только   с   усохшими
крыльями... Сам он в Шшане, в тридцать четвертом  фэнтриэле,  не  бывал,  но
видел фотог