амым любопытным, самым многообещающим образом? В  силу
тех же естественных причин, по  которым  одни  расы  стремились  к  звездам,
другие предпочитали покой и затворничество, а третьи находили патологическое
удовольствие в создании и применении смертоносного оружия,  сокрушавшего,  в
конце концов, их самих?
   Такова была первая гипотеза Ри Варрата, исключавшая иные  влияния,  кроме
природных сил и обусловленных ими генетических мутаций. Но  была  и  вторая;
предположение, вытекавшее из мифов о пришествии Небесного Вихря и детей его,
Безмолвных Богов. Эту легенду поведал Джамалю компаньон,  и  она  заставляла
призадуматься. Ни ару-интаны, ни  Безмолвные  не  ассоциировались  у  народа
Башен с ревом и  грохотом  космических  кораблей,  с  пламенными  языками  в
небесах, с летательными аппаратами любой формы и конструкции.  И  демоны,  и
боги явились по-тихому, без молний и грома, без огненных зарниц, туч пыли  и
прочих  спецэффектов.  Что   касается   демонов   -   или   предположительно
Бесформенных, -  то  они,  согласно  распространяемым  в  Галактике  слухам,
проникали  в  чужие  миры  сквозь  зону  темпорального  вакуума.   Но   если
амм-хамматские боги являлись не мифом, а реальностью, то их пришествие  было
таким же таинственным, беззвучным и неощутимым, как демоническая атака.  Да,
таким  же!  Выслушав  от  Скифа  пересказ  сей  истории,  звездный  странник
обратился к ее первоисточнику - к Сийе, а затем - к Тамме, к Рирде  и  самой
премудрой. Они утверждали, что Небесный  Вихрь  был  столь  же  незрим,  как
Безмолвные Боги; понятие о вихре являлось скорее  аллегорией,  чем  реальным
образом.
   Но кто мог в старину, в золотой век Амм Хаммата, явиться  сюда  из  серой
мглы Безвременья? Кто мог научить избранных  общаться  без  слов  и  внимать
беззвучному божественному гласу? Кто был способен сделать так, чтобы  талант
сей, закрепленный в генах, передавался из поколения в поколение, от матери к
дочери?  Кто  даровал  Видящим  интуитивное  искусство   тонких   ментальных
операций, способность  воздвигать  в  подсознании  телепатический  барьер  -
стену, непроницаемую для демонов?
   Древние? Но почему?
   Древние  не  вмешивались  в  дела  младших  рас.  Но,  быть   может,   их
преследовало чувство вины? Быть может, Бесформенные являлись их порождением,
некой страшной ошибкой, которую они  желали  искупить?  Искупить,  подсказав
будущим жертвам дорогу к спасению?
   И   эти   легенды   о    Бесформенных    и    о    планете,    населенной
женщинами-телепатками, слухи, что расходились от звезды к звезде, из мира  в
мир,  подобно  волнам  от  брошенного  в  пруд  камня...   Слухи   оказались
реальностью, но что было их первопричиной? Источником, где  они  родились  и
откуда ушли в свое долгое странствие?  Во  всяком  случае,  то  был  не  Амм
Хаммат,  где  ничего  не  ведали  об  инозвездных  пришельцах,   космических
перелетах и системе галактической связи. Значит, источник  являлся  внешним;
и, судя  по  скорости  распространения  информации,  таких  источников  было
несколько. Быть может, тысячи - некие автоматические устройства или разумные
существа, способные поймать луч связи  в  полете  и  добавить  то,  чего  не
посылалось... Слух, намек, подсказку...
   Ри Варрат, звездный странник, вытер внезапно вспотевший лоб и превратился
в Джамаля, в человека, довольного тем, что он  уже  имеет.  Не  все  загадки
решаются сразу, подумал он, не все тайны падают ниц при  первом  же  натиске
разума, и лучше часть секретов завещать  будущим  поколениям,  дабы  они  не
потеряли интереса к жизни. К  их  числу  относились,  например,  контакты  с
негуманоидами, многие из которых тщательно оберегали свои тайны, и в  первую
очередь все, что было связано с их физиологией и  способами  размножения.  И
недаром! Воспроизводство потомства являлось ахиллесовой пятой всякой расы, и
враг, проведавший этот секрет, мог доставить массу  неприятностей.  Впрочем,
телгских Наблюдателей чужие интимные тайны не интересовали. Их целью являлся
поиск защиты, и теперь, когда она найдена одним из них, можно было  поискать
что-то другое. Скажем, того, кто распускал слухи в Галактике, кто  подсказал
насчет Бесформенных и  защиты  от  них,  выяснить,  когда  подсказал,  зачем
подсказал.
   Он прищелкнул пальцами, будто ставя точку в своих раздумьях, и помчался в
голову колонны, к Скифу и суровой Рирде ап'Хенан. Судя по всему, компаньон в
его отсутствие не скучал, ибо рядом с ним ехала Сийя. Златовласая  Тамма  не
пожелала отправиться в эту  рискованную  экспедицию  -  к  сожалению  или  к
счастью. Джамаль вспоминал о ней не без радости, но перед  ним  были  сейчас
две  сотни  красивых  девушек,  с  которыми  он  желал  бы  свести   близкое
знакомство, и это утешало. К счастью! А  сожалел  он  не  столько  о  Тамме,
сколько о недостаточном числе лун в амм-хамматских ночных небесах.
   * * *
   Рирда ап'Хенан велела разбить лагерь к востоку от  каменистой  гряды,  не
пересекая ее и не приближаясь к побережью. Здесь тоже журчал и звенел  ручей
и рос смолистый кустарник, подходящий для костров, но не  было  растерзанных
зверьем шинкасских тел и трупа Тха, Полосатой Гиены, что  разлагался  сейчас
под жаркими солнечными лучами. А главное, морена заслоняла  проклятую  рощу,
металлические плиты на ее опушке и обитель демонов - жуткий  вид,  внушавший
амазонкам если не боязнь, то нескрываемое отвращение.
   Джамаль, Скиф и Сийя, оставив лошадей на попечение девушек,  протиснулись
меж валунов, продрались сквозь кустарник и,  выбрав  глыбу  поосновательней,
забрались наверх. Роща раскинулась прямо  перед  ними,  метрах  в  трехстах;
левее, у самых камней, темнели следы шинкасских  кострищ,  груда  брошенного
оружия и останки степняков. Над ними трудились  огромные  кондоры  с  голыми
шеями и клювами-крючьями, а в стороне, опасливо озираясь  на  птиц,  глодали
кости три бурых зверька, напоминавшие шакалов. Зрелище  было  неприятным,  и
Джамаль, сплюнув, отвел взгляд.
   У Сийи нервы были покрепче. Прищурившись,  она  осмотрела  поле  недавней
битвы, что-то прикидывая в уме, затем повернулась к Скифу:
   - Сколько их было, этих смрадных хиссапов? Пятнадцать? Двадцать?
   - Немногим больше двадцати.
   Глаза девушки загорелись восхищением.
   - И ты убил всех, мой светловолосый?
   - Двое ушли. Самые трусливые  и  осторожные,  -  ответил  Скиф.  -  Но  я
сражался не один. Со мной был друг, -  он  стиснул  плечо  Джамаля  крепкими
пальцами, - и пленники-синдорцы. Они все погибли, кроме Сайри.
   Но восхищения в глазах Сийи не убавилось. Прижавшись щекой к плечу Скифа,
она шепнула:
   - Все равно ты - великий воин... Сын железа и огня, как сказала премудрая
мать...
   Джамаль деликатно отвернулся, успев заметить пламенные взгляды,  которыми
Скиф одарил свою возлюбленную. Он смотрел на нее  так,  будто  собирался  не
откладывая в долгий ящик последовать дружескому совету - сунуть ее в мешок и
дать деру. Вздохнув, Джамаль обратил взоры к роще. Но купола он  рассмотреть
не смог - солнце, висевшее в западной части небосклона, било в глаза. За его
спиной шептались Скиф и Сийя -  девушка  расспрашивала  о  побоище  во  всех
подробностях.
   - ...Их вождь от тебя не ушел?
   - Нет, моя ласточка. Но сражаться ему не захотелось. Я его связал.
   - А потом?
   - Наутро я отволок его к  тем  плитам...  к  плитам,  куда  он  собирался
положить синдорцев... И там оставил.
   - Клянусь Безмолвными! Ты поступил  справедливо...  Как  его  звали,  эту
степную крысу?
   - Тха. Толстый, похожий не на крысу, а на жабу... Молчание; видно, Сийя о
чем-то размышляла. Потом ее чистый высокий голос раздался вновь:
   - Слышала о таком. Хорошо, что больше не  услышу.  Джамаль  повернулся  к
компаньону, обнимавшему девушку за плечи, кивнул в сторону деревьев.
   - Посмотри-ка, дорогой, - может, что разберешь. Я не вижу купола.  Солнце
слепит...
   Бережно отстранив Сийю, Скиф приложил ладонь ко лбу. С минуту  он  глядел
на сверкающие бледным золотом кроны и цепочку металлических плит,  торчавших
в траве метрах в пятидесяти от опушки, потом покачал головой.
   - Я тоже не вижу, князь. Место низкое, и солнце светит в лицо.  Посмотрим
утром... Но думаю, что где-то за деревьями - купол. Куда он денется!
   - Там, где растет падда, обитают демоны... - тихо промолвила Сийя. - Там,
где витают дурные сны, душа человека расстается с  телом.  И  мест  таких  -
семнадцать... от гор Мауля до пролива меж Узким и Внутренним морями...
   Правильно,  семнадцать,  отметил  звездный  странник.  Он  видел  их  все
собственными глазами, и  Скиф  видел  тоже  -  на  огромной  карте  в  Башне
Правящих. Женщина в белой тунике из рода ок'Манур отвела их к ней по приказу
хедайры. Карта, занимавшая  середину  большого  зала  на  одном  из  верхних
этажей,  была  рельефной,  изготовленной  из  металла,  камешков  и  цветной
мозаики. Хребет Мауль изображался гранитными глыбами, искусно обтесанными  в
форме горных пиков - так, что можно было узнать каждый из  них;  степь  была
выстлана плитками травянисто-зеленого  минерала,  походившего  на  амазонит,
среди которых тоже торчали обломки базальта и  гранита  -  морены,  скалы  и
скалистые  холмы.  Узкое  море  и  пролив  к  северу  от  него  обозначались
полукруглыми шлифованными бирюзинками,  расположенными  так,  чтобы  создать
впечатление бегущих  к  берегу  волн.  Озера  и  реки  сверкали  серебристой
смальтой; леса - кедровник на  Проклятом  Берегу  и  синдорские  джунгли  за
Петляющей - были обозначены зелеными плоскими камешками, но не  травянистого
цвета, как степь, а с узорчатыми малахитовыми  разводами.  Петляющая  вилась
между лесом и степью, словно серебряная лента, уходившая плавной  синусоидой
на север; к востоку от нее, тут и  там  среди  малахитовой  зелени,  темнели
башенки, отлитые из чугуна, - крепости синдорцев. Был тут и город амазонок -
все  двадцать  башен,  отчеканенных  из  бронзы,  на  бронзовой   подставке,
украшенной багровыми гранатами. Несомненно,  эта  карта  являлась  настоящим
произведением искусства, созданным с великим тщанием  и  старательностью.  И
рощи падда тоже были отмечены на ней, но не  золотом,  а  черными  как  ночь
пластинками базальта. В Амм Хаммате, как на Телге и на Земле, людей радовали
яркие цвета, а тьма и мрак означали зло.
   Черных пластин, вкрапленных в малахит, было семнадцать,  и  они  цепочкой
зловещих пятнышек протянулись вдоль всего западного  побережья,  от  гор  до
пролива  -  словно  мрачные  стражи,  отрезавшие  степь  от  моря.  Женщина,
сопровождавшая  Скифа  и  Джамаля,  являлась,   видимо,   знатоком   местной
географии, живым приложением к карте. Расспросив Скифа о разных подробностях
- куда текут реки и ручьи, где растет  высокая  трава,  где  -  низкая,  как
выглядит каменная гряда, у  которой  была  уничтожена  банда  Гиены,  -  она
уверенно показала на одну из черных пластинок - восьмую,  считая  с  севера.
Затем в зал призвали Рирду; ей хватило одного взгляда, чтоб определиться  по
карте. Она стерегла рубежи четверть века и знала каждый овраг, каждый холм и
скалу на сотни километров окрест. Знала и  привела  свой  отряд  туда,  куда
требовалось.
   Мысли эти промелькнули в голове звездного  странника  и  исчезли;  теперь
перед ним была не карта, сиявшая зеленью и голубизной под сводами сумрачного
зала, а широкая луговина, уходившая к опушке рощи. Он прикинул расстояние от
деревьев до металлических плит и покосился на Скифа.
   - Откуда будешь стрелять, дорогой?
   - Стрелять?
   - Ну да. Ты ведь хотел устроить маленький пожар? Так с какого расстояния?
Я думаю, ближе чем на семьдесят-восемьдесят шагов подходить нельзя.
   - На сто, если дует ветер с равнины, - промолвила Сийя. - Четверть полета
стрелы, три броска копья... Когда мы посылаем сену за корой, то  стоим  там,
где запах незаметен. Но если ветры дуют с моря,  то  не  приблизишься  и  на
сотню шагов.
   - Сто шагов... - брови Скифа сошлись на  переносице.  -  Сто  шагов...  -
пробормотал он, вытягивая свой лазер из наплечной кобуры. - Далековато, черт
побери!
   Его рука вытянулась  вперед  и  вниз,  потом  Джамаль  увидел  фиолетовую
вспышку, и в трех метрах  от  его  сапог  над  валуном  взметнулось  облачко
раскаленной  пыли.  Дыра  в  камне  получилась  приличной  -  мизинец  можно
просунуть.
   - О! - с уважением сказала Сийя. - О! Пламенная стрела!  Ударит  -  конец
ару-интанам!
   На лице девушки был написан восторг, но Скиф, казалось,  не  разделял  ее
энтузиазма. Хмыкнув, он уставился на дымящееся отверстие и пробормотал:
   - Оружие ближнего боя, князь... Не "шершень", не "файрлорд"... Но дерево,
надеюсь, спилим и со ста шагов.
   - Там не одно дерево, генацвале, целый лес! И надо не спилить,  а  сжечь.
Спиленное, оно не скоро перестанет пахнуть.
   - И сожжем! - заявил Скиф, но без былой уверенности в голосе. - Забросаем
горшками с маслом, пустим стрелы и сожжем!  А  надо  будет,  я  еще  огонька
добавлю! - погрозив в сторону рощи лучеметом, он сунул его в кобуру.
   - Падда стерегут обитель демонов... -  шепнула  Сийя,  вытягивая  руку  с
тремя растопыренными пальцами. - И деревья зла прочны,  будто  камни  с  гор
Мауль, и не берет их огонь, не валит ураган... Мы пытались  сжечь  их  -  не
теперь, в  прежние  времена...  -  Она  сморщила  лоб,  припоминая,  видимо,
рассказы старших. - В дни, когда премудрая Гайра  была  молодой,  и  до  нее
тоже... Масло горит, а деревья лишь покрываются копотью... Но  твои  молнии,
Скиф ап'Хенан, конечно, справятся с ними! Ведь они сильнее камня!
   Скиф ап'Хенан, отметил звездный странник. Сийя  часто  называла  так  его
компаньона, словно подчеркивая, что он принадлежит ей, а она -  полностью  и
безраздельно! - принадлежит ему. "Хорошая девушка, красивая, -  промелькнуло
у Джамаля в голове. - И вполне созрела для мешка!"
   Они спустились с валуна, бывшего, если судить по величине, вожаком  стада
каменных мамонтов; затем, неторопливо беседуя, направились к лагерю. Там уже
пылали костры и вился вкусный  парок  над  котлами.  Сотня  девушек,  скинув
доспехи, трудилась  у  повозок,  складывая  по  отдельности  вязанки  стрел,
пузатые горшки с горючим маслом, детали катапульт и корзины с припасами. Еще
полсотни, тоже без брони и шлемов, в  одних  коротеньких  замшевых  туниках,
таскали хворост и  присматривали  за  ужином.  Десяток  занимался  лошадьми;
остальные, разделившись на несколько групп, отправились стеречь равнину.  На
камнях - тех, что повыше, - тоже стояли часовые. Джамаль видел, как в  лучах
заходящего солнца блестят наконечники их копий, как  вьются  плащи  и  ветер
треплет пышные султаны шлемов. Ветер дул от степи к морю, и  значит,  завтра
удастся подойти к роще поближе... Но достаточно ли  близко,  чтоб  Скиф  мог
пустить в ход свое оружие?
   Сийя, видимо, не сомневалась в  этом.  Окруженная  стайкой  девушек,  она
толковала об  огненных  стрелах,  пробивающих  камень,  и  о  двух  десятках
шинкасов, сраженных ее избранником.  Слушали  ее  почтительно;  невзирая  на
молодость,  Сийя  ап'Хенан  была  Сестрой  Копья,  водительницей   полусотни
всадниц, четверти турма. Но сейчас ее амазонки, включая и златовласую Тамму,
были в городе, отдыхали и набирались сил  перед  очередным  патрулированием.
Каждый турм Стерегущих объезжал свой участок степной границы  сорок  дней  и
вдвое большее время проводил в городе и на равнине под  его  стенами;  отдых
сменяли тренировки, метание  стрел  и  копий,  скачки  да  боевые  игрища  с
пиргами. Так и шла здесь жизнь - от выезда в степь до возвращения  в  город,
от одной схватки до другой, от легкой раны до тяжелой... Или  до  смерти  от
шинкасского топора; среди Стерегущих редко встречались  женщины  в  возрасте
Рирды.
   Кружок, сгрудившийся около Сийи, распался -  видно,  повесть  о  Скифовых
подвигах была завершена. Отделившись от толпы, к Джамалю и Скифу направилась
рослая женщина-в доспехах, в шлеме, в боевом поясе, с которого свисали меч и
кинжал. На ее нагруднике скалил серебряные клыки пирг.
   -  Распадись  и  соединись!  -  холодные  серые  зрачки  Рирды  сверкнули
насмешкой. - Я вижу, ты, молодой чужак, околдовал мою сестру...  Вот  только
не знаю чем - блеском своих молний или глазами цвета неба...  А  может,  чем
другим9 - она многозначительно прищурилась.
   - Глаза мои ты видишь и так, а на молнии можешь  полюбоваться,  -  угрюмо
буркнул Скиф, потянувшись за лучеметом. Но Рирда властным жестом  остановила
его.
   - Не стоит. Посмотрю завтра! Если твои  молнии  и  в  самом  деле  спалят
обитель демонов, ты сможешь вернуть нам долг!
   - Какой долг, Сестра Меча?
   - Тебе  даровали  защиту.  Тебе,  чужаку!  И  твоему  другу  тоже!  Волей
премудрой матери и властью хедайры! Это и есть  ваш  долг,  клянусь  клыками
пирга!
   - А я клянусь его хвостом,  что  о  долгах  не  было  речи!  Не  говорила
премудрая мать о долгах! Она сказала: иди и сражайся!
   Компаньон, похоже, начал заводиться, и Джамаль легонько похлопал  его  по
плечу.
   Рирда ап'Хенан  втянула  воздух  сквозь  стиснутые  зубы,  сжала  кулаки,
сделавшись вдруг похожей на разъяренную рысь, потом махнула рукой.
   - Ладно! Безмолвные видят, кому и что ты должен.  А  я  увижу  завтра!  Я
прикажу установить метательные машины там и там - на камнях, что повыше.  Но
не слишком надейся на них, сын огня и железа! Падда не горят. Даже от молний
хвастливых кафалов.
   Она резко повернулась и пошла к кострам.
   - Вах, какая женщина! - Джамаль смущенно поцокал, провожая ее взглядом. -
Говорит, как клинком сечет! Генеральша!
   - На Нилыча похожа, - пробурчал Скиф не то в качестве комплимента, не  то
с осуждением. - Ну, будет мне на орехи, коль я эту проклятую рощу  дотла  не
спалю!
   - А если спалишь дотла, откуда взять образцы? Листья, кору, ветки  -  что
там еще тебе Нилыч заказывал?
   - Дьявол с ними, с образцами! Кому они нужны, если мы до самого гадючника
доберемся? Может, я Пал Нилычу вместо  травки  да  листьев  живого  двеллера
приволоку!
   - Ну, тогда  пали,  -  сказал  Джамаль.  -  Пали,  дорогой!  ...Ночью  он
проснулся, когда взошедшие в зенит Зилур и  Миа,  смешав  серебряный  луч  с
багровым, озарили алым сияньем его лицо. Звездный странник  перевернулся  на
живот, потом, заметив  сидевшего  у  костра  Скифа,  приподнял  голову.  Его
компаньон что-то разглядывал в неверном свете двух лун и рдеющих  углей,  то
перебрасывая некий предмет из ладони  в  ладонь,  то  поднося  его  к  самым
глазам.
   - Не спится, генацвале?
   - Думаю, князь, думаю... Видишь эту "штучку"? - Скиф повертел  в  пальцах
маленький блестящий диск. - И зачем мне дядя Коля ее дал? На крышке огонь, и
тут огонь... - Он задумчиво уставился в костер. -  И  саламандра...  Глядит,
будто просит чего...
   - Огня и просит... живого огня... -  пробормотал  Джамаль,  погружаясь  в
дремоту. - Саламандрам... нравится... живой огонь...
   Он снова заснул.
   * * *
   С рассветом сотня лучниц, покинув лагерь, перебралась на  другую  сторону
морены. Джамаль шел в их настороженной толпе, без лука, которым он  не  умел
пользоваться, но с двумя увесистыми связками стрел на плечах; еще у него был
клинок - тот самый, отнятый у шинкасов. Скиф, шагавший рядом, не нес ничего,
кроме оружия и изрядно отощавшего рюкзака.
   Обогнув шинкасские кострища да растерзанные зверьем  трупы,  амазонки  по
команде Рирды растянулись в цепь метрах в ста пятидесяти от деревьев. Луки у
них были огромны, в человеческий рост - не те, из которых  бьют  с  коня,  а
предназначенные для стрельбы с крепостных стен,  на  дальнее  расстояние.  И
пользовались они ими с превеликим мастерством - выпущенные на  пробу  стрелы
пали в самую середину  рощи,  исчезнув  в  переплетенье  золотистых  ветвей.
Рирда, повернувшись к камням, где были уже установлены  катапульты,  подняла
копье. Ей помахали в ответ, затем в  воздухе  просвистел  пузатый  горшок  и