дываться. Однако степь, если не считать мелких и безобидных тварей, была
пустынной.
   - Не хочется мне больше ночевать у  высокой  травы,  -  буркнул  Скиф.  -
Выберем место на холме, с холма далеко видно... Разложим костер за  камнями,
поспим в покое и тишине, а Сайри посторожит. Верно, парень?
   - Как скажешь, господин. - Сайри покорно склонил черноволосую голову.
   -  Только  холмик  надо  нам  подыскать  по  ту  сторону   зарослей,   на
юго-востоке, - продолжал размышлять Скиф. - Такое бы место найти, чтоб никто
нежданным-негаданным не подобрался... Что скажешь, компаньон?
   - Хочешь пересечь засветло высокую траву?  -  Джамаль  кивнул  в  сторону
зарослей.
   - Не помешало бы. Но кто знает, успеем ли? Вроде  бы  помню,  что  бамбук
здесь растет полосой, длинной, но узкой... - Он пожал плечами и добавил: - В
тот раз, когда нас вела Сийя, я как-то не глядел по сторонам.
   "На траву не глядел, это точно, - подумал Джамаль. - Тогда  ты,  дорогой,
глаз с девушки не спускал да таял от восторга, как  масло  на  сковороде..."
Усмехнувшись, он пощипал отрастающую бородку и повернулся к Сайри.
   - Скажи-ка, генацвале, эта желтая травка далеко  ль  тянется?  Сможем  до
заката выехать на другую сторону?
   - То ведают одни Безмолвные, друг господина. - Юный  синдорец  сокрушенно
развел руками. - А я здесь словно кафал в ловчей сети - все кругом  вижу,  а
как выбраться, не знаю. Мои родные места далеко, там. - Он махнул на восток.
- Много дней надо идти...
   - Сколько? - быстро спросил Скиф.
   Сайри призадумался, что-то пересчитывая на пальцах - то  ли  дни,  то  ли
ночевки, то ли удары плетью, полученные за время долгого  пути.  Наконец  он
нерешительно произнес:
   - Два десятка дней и  еще  семь,  Владыка  Ярости...  или  восемь...  или
девять... Прости, господин мой, но когда нас гнали к Проклятому Берегу,  нам
не хотелось считать ни восходов, ни закатов.
   Скиф хмыкнул.
   - Выходит, не  такая  уж  широкая  эта  степь...  Тысячу  километров,  не
больше... А что за ней? Там? - подражая Сайри, он махнул  плетью  в  сторону
востока.
   - Там большая река, господин, а за ней леса. Синдорские леса, а за ними -
снова степь, что тянется до самого края
   мира...
   - Ладно, об этом мы еще потолкуем. -  Скиф  опять  уставился  на  заросли
гибкого бамбука, потом  перевел  взгляд  на  Джамаля.  -  Ну,  что  скажешь,
компаньон? Рискнем?
   "Молодой, нетерпеливый, - подумал звездный странник,  -  спешит  к  своей
девушке..." Вслух же он ничего не сказал, лишь дернул за  уздечку  вороного,
направляя в высокую траву.
   Прошло несколько минут, и мир вокруг  сделался  желтым.  Желтели  высокие
стебли, скрывавшие  всадников  с  головой;  желтели  узкие  длинные  листья,
похожие на осоку; желтели качавшиеся вверху метелочки; под копытами скакунов
шуршала опавшая бурая листва, копившаяся  тут  столетиями.  Вороной  жеребец
Джамаля раздвигал грудью  гибкие  коленчатые  плети,  принюхивался,  фыркал,
настороженно прядал  ушами.  Должно  быть,  в  этих  зарослях,  будто  самой
природой предназначенных для засад и внезапных нападений,  могли  скрываться
всякие хищные твари или ядовитые гады вроде змей, тарантулов или скорпионов.
Люди, однако, были страшнее всех, и Джамаль испытал облегчение, заметив, как
спутник его вытащил лучемет и отщелкнул предохранитель.
   Они не  разговаривали,  следуя  друг  за  другом  в  полнейшем  молчании,
прислушиваясь к  шелесту  травы  и  мелодичному  посвисту  ветра,  игравшего
желтыми метелочками. Теперь Джамаль видел, Что растения походили  на  земной
бамбук лишь с первого взгляда; несмотря на  трехметровую  вышину,  они  были
гибкими и тонкими, с палец у основания стволов, с едва заметными коленчатыми
перетяжками, которых насчитывалось  всего  четыре-пять.  Все-таки  это  была
трава, а не бамбук -  гигантская  желтая  трава,  возросшая  на  плодородной
степной почве, под жарким амм-хамматским солнцем. Казалось, сейчас  над  ней
закружатся огромные бабочки, закачаются  на  стеблях  кузнечики  размером  с
ладонь или выскочит, разбросав прелую листву, какой-нибудь жук  в  хитиновом
панцире, с остроконечными челюстями.
   Но все было тихо. Кони, осторожно ступая,  продвигались  вперед,  солнце,
палившее в затылок,  опускалось  все  ниже,  бирюзовые  небеса  Амм  Хаммата
тускнели, над травами повеяло вечерней прохладой. Однако день еще  не  угас,
когда путники, преодолев широкую  желтую  реку  в  зеленом  степном  океане,
выехали на простор. Заросли остались позади; перед  ними  вновь  раскинулась
холмистая равнина, простиравшаяся на три стороны  света.  На  юге  привычным
нагромождением разрушенных башен и недостроенных  замков  розовели  горы;  к
северу и востоку степь тянулась до самого  горизонта,  над  которым  слабыми
огоньками уже мерцали первые звезды.
   Скиф глубоко вздохнул и спрятал бластер в наплечную кобуру.
   - Успели! Ну, теперь - вперед!
   Кони пустились в галоп. Эти  степные  жеребцы,  высокие,  длинноногие,  с
мощной грудью и широким крупом, явно были той же самой породы, что и  лошади
амазонок. Еще во время первого странствия Джамаль заметил, что они чуть-чуть
отличались от земных скакунов - гривы и хвосты были пышнее, шеи  -  длиннее,
что придавало лошадям особое изящество, бабки  -  тоньше;  копыта  пересекал
неглубокий желобок, как бы деливший  их  напополам.  Имелись  различия  и  в
посадке головы, более длинной, с  вытянутыми  челюстями;  зубов,  плоских  и
широких, вроде бы насчитывалось меньше, чем у земных лошадей.
   Но все-таки это были кони, настоящие кони - такие, что  еще  водились  на
Земле и давно исчезли на Телге. Коней Джамаль любил - еще с  детства,  когда
подростку Джами и в голову не приходило, что сделается он в урочный  час  Ри
Варратом, звездным  странником.  Кони  были  одним  из  приятных  сюрпризов,
изысканным наслаждением, которое приготовила  ему  Земля;  он  ценил  их  не
меньше, чем красивых девушек, хорошую пищу, вино и другие маленькие радости,
коих был лишен в прежних своих ипостасях. К счастью, Амм Хаммат во всех этих
отношениях почти не отличался от Земли - что, впрочем,  звездного  странника
не удивляло. Именно такой мир, с  необозримой  степью,  городом  с  высокими
башнями и женщинами-чародейками, не знающими сна, снова и снова заказывал он
Доктору. И ошибался - например, как в  тот  раз,  когда  попал  в  Шшан,  на
планету крылатых гипнофедингов. Там тоже были степи и многобашенные  города,
но их обитатели ничуть не походили на людей.
   - Гляди, вот подходящее место! - Плеть Скифа со свистом разрезала воздух.
Он показывал на довольно высокий курган, увенчанный  на  вершине  камнями  -
точь-в-точь такой, как тот, где их разыскали прошлый  раз  Белые  Родичи.  У
подножия холма журчал ручей и росли деревья, но  не  прибрежные  разлапистые
кедры, а белоствольные великаны с резными листьями, походившие  одновременно
и на березы, и на клены, и  на  тополя.  Рядом  с  рощицей  маячили  силуэты
хошавов, грациозно вздымая головы, они ощипывали листву с  нижних  ветвей  и
временами оглашали степь странным отрывистым  криком  -  козлиным  блеяньем,
усиленным раз в пять.
   - Заночуем там! - сказал  Скиф,  и  Джамаль  с  Сайри  согласно  кивнули.
Лошади,  почуяв  воду,  припустили  быстрей,  но  вдруг  их  мерная  иноходь
сделалась как бы неуверенной; раздувая  ноздри,  они  зафыркали,  захрапели,
замотали  головами.  Десяток  хошавов,   что   паслись   на   опушке,   тоже
насторожились. Внезапно крупный  самец  испустил  резкий  стонущий  звук,  и
животные, высоко вскидывая крупы, помчались от  холма  прямо  на  всадников.
Среди деревьев мелькнули серо-полосатые спины,  раздался  протяжный  вой,  и
кони остановились, прядая ушами.
   - Тха! - выкрикнул Сайри, срывая с плеча  лук.  -  Целая  стая!  Стреляй,
господин! И ты, друг господина,  тоже  стреляй!  Пусть  стрелы  ваши  станут
зубами пирга! О, Вихрь Небесный,  спаси  нас!  Эти  твари  умны  и  коварны!
Погонятся за хошавами, потом увидят, что нас мало, и нападут!
   - Свято  место  пусто  не  бывает,  -  пробормотал  Скиф,  поглядывая  на
облюбованный им курганчик. - Ладно, сейчас разберемся! - Вытянув лучемет  из
кобуры, он прикрикнул на синдорца: - Не вопи, парень! И оставь лук в  покое!
Тебе приходилось из него стрелять? Сайри смущенно потупился.
   - Нет, господин... Мои родичи - не охотники, крестьяне... Но я  хотел  бы
научиться!
   - В городе на скале найдется  девушка,  которая  тебя  научит,  -  сказал
Джамаль. - Всему научит, дорогой... Так что вернешься  ты  к  своей  невесте
вполне образованным.
   Юный синдорец вспыхнул, потом глаза его изумленно расширились. Вцепившись
в гриву своего жеребца, он как зачарованный следил за  Паир-Са,  господином.
Владыкой Ярости: тот намотал уздечку на кулак, повернулся в  седле,  вытянул
руку... Над травой сверкнула молния - одна, вторая, третья... Они  прошивали
воздух словно огненные стрелы,  и  каждая  находила  цель  -  широкий  череп
полосатого тха, грудь, горло, позвоночник. Степь огласилась испуганным  воем
уцелевших, но хищники, пораженные огнем, не выли, не хрипели и  не  катались
по земле в предсмертных муках: молнии били наверняка, и смерть  задетых  ими
тварей была мгновенной.
   - Все! Враг бежал, высотка за нами! - Скиф усмехнулся  и  сунул  лазер  в
кобуру.
   Подъехав к Сайри, застывшему будто каменное изваяние, Джамаль хлопнул его
по спине.
   - Очнись, дорогой! Видишь, хошавы целы, и мы тоже. Чего беспокоиться?
   Сайри вздрогнул и соскользнул с коня;  пальцы  его  сложились  трезубцем.
Сотворив священный знак, он принялся кланяться  Скифу,  а  отбив  с  десяток
поклонов, рухнул на колени и забормотал:
   - О господин огненных молний! О ты, Владыка  Ярости,  повелитель  воинов,
пришедший с багровой Миа! Сдержи гнев свой,  не  жги  палящим  огнем  своего
слугу! Я буду повиноваться тебе, как  бессловесный  сену  -  клянусь  в  том
Великими Безмолвными, твоими братьями, и Небесным Вихрем, породившим вас!  Я
буду чистить твоего коня, носить за тобой меч, подавать чашу  с  вином...  а
когда ты вернешься на Миа, в  свой  дворец  за  железными  стенами,  я  буду
приносить тебе жертвы, угодные твоей душе, - кровь белых жеребцов, шкуры тха
и головы шинкасов...
   Джамаль, пряча улыбку, прикрыл ладонью рот. Со слов покойного  Китоки  он
ознакомился  с  местным  пантеоном,  где  Небесному  Вихрю  отводилась  роль
Бога-отца, создавшего или доставившего  в  Амм  Хаммат  сонм  иных  божеств,
надзиравших за порядком  в  мире  и  за  людьми.  Главенствовали  среди  них
Безмолвные, но Паир-Са, Владыке Ярости,  почитаемому  в  образе  гигантского
белого пирга, тоже отводилось достойное  место  -  он  являлся  покровителем
воинов, господином битв, люто враждовавшим с Шаммахом и Хадаром, шинкасскими
демонами. Скиф, по мнению звездного странника, пожалуй, мог бы  претендовать
на роль бога войны: он играючи  разделался  с  Когтем,  прикончил  в  ночной
схватке чуть ли не десяток степняков, а предводителя их бросил ару-интанам -
так, как швыряют обглоданную  кость  стае  шелудивых  псов.  А  теперь,  как
выяснилось, он повелевает молниями! Вполне достаточно,  чтобы  признать  его
богом!
   Но компаньон Ри Варрата, судя по всему,  не  желал  становиться  Паир-Са;
даже обещанная кровь белых жеребцов и головы  шинкасов  его  не  соблазнили.
Склонившись к Сайри, он вытянул длинную руку, ухватил синдорца  за  плечо  и
рывком поднял на ноги.
   - Слушай, парень, ты ведь хотел стать  воином?  Не  сену,  не  слугой,  а
воином? - Сайри молча кивнул. - Ну так запомни: воин сам носит  свой  меч  и
сам чистит своего коня. И никому не кланяется! Понял, нет?
   Джамаль улыбнулся, разобрав знакомые интонации Сарагосы. Но Сайри было не
до смеха: сам грозный бог войны, стиснув железными пальцами плечо, учил  его
уму-разуму. Не поднимая глаз, синдорец прошептал:
   - Ты - Паир-Са, владыка... тебе покорны огненные стрелы... Большая  честь
носить за тобой меч...
   - Я не Паир-Са. - Скиф встряхнул юношу. - Запомни мои слова, парень: Я  -
человек, пришедший  из-за  моря,  из  далеких  земель,  что  лежат  западней
Джарайма... Слышал о Джарайме? - Сайри молча  кивнул;  глаза  его  сделались
совсем круглыми. - Так вот, Джараймом земля  не  кончается;  есть  и  другие
страны, откуда пришли мы с родичем... с князем Джаммалой, запомнил? Приплыли
на таргаде, с джараймскими купцами.  Таргад  -  это  корабль,  с  веслами  и
парусом, большое судно, что разбилось в бурю у  Проклятого  Берега.  Так  мы
сюда и попали, я и Джаммала. Так ты и скажешь в городе на  скале,  если  там
будут тебя расспрашивать.
   Сайри быстро закивал, а Джамаль с  одобрением  хлопнул  себя  по  колену.
Разумно, весьма разумно! Коли судьба свела их с этим  синдорцем,  так  пусть
будет в курсе их истории - про князя из дальних  земель  и  его  племянника,
выброшенных бурей на амм-хамматские берега. Вполне  правдоподобная  легенда,
но  -  увы!  -  не  без  изъяна:  им  предстояло  объяснить  свое  внезапное
исчезновение в ночь трех лун, по дороге в город. Но на сей  случай  у  князя
Джаммалы, сына Гер'гия, были  уже  заготовлены  разнообразные  и  хитроумные
байки; на худой конец он рассчитывал прибегнуть к мысленному внушению.
   - Я все понял, господин, - сказал Сайри. - Ты и твой  родич,  благородный
Джаммала, приплыли из-за моря, а не спустились с багровой Миа. И ты  желаешь
считаться человеком... Да будет так,  сын  Небесного  Вихря!  Правда,  я  не
слышал, чтоб люди - даже из заморских земель! -  сражались  молниями.  Такое
под силу лишь богам!
   - А вот про молнии тебе лучше помолчать, - строго произнес Скиф. - Видишь
ли, души болтунов высасывают ару-интаны, а парень,  который  держит  рот  на
замке, будет цел и невредим. Возможно, удостоится награды. - Он со значением
приподнял бровь.
   - Награды? Я буду молчать, господин, и мне не нужна награда. Разве что ты
позволишь носить за тобой меч и подавать чашу с вином...
   - Может, сговоримся на чаше? Подашь, когда будет вино... и  повод,  чтобы
выпить.
   Потрепав юношу по плечу, Скиф выпрямился, присвистнул и погнал жеребца на
холм.
   * * *
   Но после ужина, когда в высоком темном небе медленно закружилась звездная
карусель, он взялся за Сайри по-настоящему.
   "Я на очереди", - думал Ри Варрат, слушая, как Скиф дотошно  выспрашивает
синдорца о Петляющей реке, о землях, что лежат на севере, юге и  востоке,  о
шинкасах  и  амазонках  из  Города  Двадцати  Башен,  о  Проклятом   Береге,
ару-интанах и местных божествах, защищающих людей от злобных демонов.
   Он слушал и размышлял над уже поведанным компаньону и над  тем,  что  еще
предстояло рассказать - рассказать столь ясно и убедительно,  чтобы  тот  не
заподозрил  измены,  не  принял  правду  за  ложь,  не  почуял   намека   на
предательство   или   недоговоренность.   Эти   варвары-земляне   были   так
подозрительны! Впрочем, напомнил себе Ри Варрат, он и сам теперь землянин  и
подвержен всем земным грехам и недостаткам. Вот и сейчас - зачем подозревать
Скифа в недоверии? В том, что компаньон его не поймет или попытается неверно
истолковать сказанное? В конце концов, они были союзниками... Даже не просто
союзниками - друзьями! Боевыми соратниками, агентами Системы!
   "Вернусь, - с озорством подумал он, - заставлю  Нилыча  принять  в  штат,
инструктором. Или пойду к Доктору, в помощники..."
   Но мысль сия принадлежала уже  не  Ри  Варрату,  звездному  страннику,  а
Джамалю. Джамаль, землянин, сидел сейчас у  костра,  под  высоким  и  темным
ночным небом Амм Хаммата, Прислушиваясь к торопливому говорку Сайри.
   Этот стройный черноглазый юноша был уроженцем лесного края; степи  он  не
знал и боялся ее - как всякий человек, привязанный к  своему  клочку  земли,
боится неведомого и  необозримого  пространства,  слишком  огромного,  чтобы
окинуть его единым взглядом. Впрочем, страх  перед  степными  просторами  не
помешал Сайри переправиться вместе с родичами на западный берег  извилистого
потока, который синдорцы называли Петляющей рекой. За ней, в  лесах,  стояли
города с крепкими бревенчатыми стенами, и в каждом  правил  старейшина  либо
князь, собравший сотню-другую воинов. Тот, кто платил  князю  дань,  мог,  в
случае шинкасского набега, рассчитывать  на  покровительство  и  защиту;  не
желавший платить брал судьбу в собственные руки и отправлялся на все  четыре
стороны.
   На самом деле сторон было только две -  запад  и  восток,  одна  степь  и
другая степь. С юга синдорские княжества граничили с горами, где мог прожить
охотник или козопас, но  никак  не  земледелец;  на  севере,  в  благодатных
местах, в низовьях Петляющей и по берегам Внутреннего моря,  было  множество
крупных и мелких держав, царств, королевств, империй и  торговых  республик.
Синдорцами все эти страны интересовались лишь в качестве сену. Сайри  слышал
от старших родичей, что  на  побережье  Внутреннего  моря  тоже  цвели  рощи
дурманных деревьев; имелись там и разбойные племена вроде шинкасов, менявшие
души людские на сладкую траву.
   Степь, в которой сейчас  находились  странники,  на  западе  граничила  с
Проклятым Берегом и Узким морем, а на юге - с горной страной Мауль. Об  этих
местах Сайри не знал почти ничего; слышал лишь, что за морем лежат Джарайм и
другие державы и что корабли их ходят в южные маульские порты или  плывут  с
товарами на север, минуя пролив, соединяющий  Узкое  и  Внутреннее  моря.  К
Проклятому Берегу таргады джараймских купцов никогда не приближались; тут не
было ничего, кроме скал, песка, кедров и золотых рощ, куда  шинкасы  свозили
захваченных в полон.
   Кочевые шинкасские кланы  мотались  по  всей  степи,  то  взимая  дань  с
поселков переселенцев  на  левобережье  Петляющей,  то  переправляясь  через
водный поток, чтобы наловить пленников в синдорских княжествах. Ходили они и
на север, к низовьям реки  и  Внутреннему  морю,  добирались  до  пролива  и
маульских прибрежных городов; иногда грабили, иногда торговали  награбленным
и невольниками-сену. И лишь одна дорога была для них закрыта - на юг, где  в
предгорьях маульского хребта высился город с двадцатью башнями.
   Услыхав об этом, Скиф в задумчивости потер висок и спросил:
   - Выходит, они женщин боятся? А почему? Глаза у Сайри округлились.
   - Их все боятся, повелитель! Разве  ты,  владыка  над  воинами,  того  не
ведаешь? У них - сила! Большая сила! У них конное войско и  пирги,  смертные
братья твои! Еще - лучшие скакуны, оружие и башни из камня, какие  -  прости
мою дерзость! - и самому Небесному Вихрю не сокрушить! А главное, -  тут  он
понизил голос почти до шепота, словно собирался поведать  великую  тайну,  -
главное, господин мой, с ними благословение  Безмолвных,  родичей  твоих,  и
великая тайная сила! Все, что забыто  в  Синдоре,  они  помнят...  помнят  к
пользе своей и благу, не отступая перед демонами и слугами демонов, ибо души
их неподвластны злому колдовству. Говорят, что  есть  в  их  городе  великие
чародейки, не знающие усталости и сна,  видящие  любого  насквозь...  И  еще
говорят, что им не нужны слова, ибо проникают они мыслью в людские души, как
меч и копье - в мягкую плоть... И могут  они  повелевать  белыми  пиргами  и
творить заклятья такой силы, что не  разрушить  их  ни  Шаммаху  с  Хадаром,
мерзким шинкасским демонам, ни самим ару-интанам...
   "То  самое  место!  -  возликовав,  подумал  Джамаль.  -  Степь,  древний
многобашенный город, полный женщин... и среди них  есть  такие,  которые  не
нуждаются  в  сне  и  владеют  поразительной  ментальной   силой...   силой,
позволяющей защититься от Бесформенных... То самое место! Мир, о коем ходили
легенды по всей Галактике!" Теперь он знал, что не ошибся  -  еще  в  первый
раз, во время предыдущего странствия. Если так, его Миссия близилась к концу
- и странствия всех остальных Наблюдателей тоже.
   Однако, несмотря на охватившее его  нетерпение,  он  молчал,  предоставив
Скиф