умруду,  а  губы  розовеют  красками
утренней зари. Но есть девушки, взглянув на которых, забываешь о цвете  глаз
и волос, не видишь, полны ли их груди, стройны ли бедра; одаренные сказочным
очарованием, они пленяют сразу и навсегда. Наездница,  что  мчалась  впереди
сверкающей кавалькады, была из таких.
   Кони взвились на дыбы, заржали, замерли; восемь пар  глаз  уставились  на
путников, восемь девушек разглядывали их со смесью недоверия и  любопытства.
Скиф видел лишь одну.
   Вероятно, эта - с пепельными локонами, выбивавшимися из-под шлема, - была
предводительницей; после недолгого молчания  ее  рука  отпустила  поводья  и
протянулась к мужчинам ладонью вперед. То был, несомненно, жест приветствия,
знак мирных намерений, но сейчас Скиф не задумывался  над  его  смыслом;  он
пожирал взглядом эту ладонь - розовую, с длинными изящными пальцами  и  чуть
заметными валиками мозолей.
   - Сийя ап'Хенан, - чистым звенящим голосом произнесла девушка. - Из Башни
Стерегущих Рубежи. Да будет с  вами  милость  Безмолвных  Богов,  странники!
Пусть Небесный Вихрь помогает вам в дороге. Кто вы и откуда?
   Джамаль откашлялся. Лицо его уже  не  выглядело  по-детски  восторженным;
сейчас черты его были исполнены достоинства, спокойной  уверенности  и,  как
показалось Скифу, какой-то странной и жадной надежды. Подражая всаднице,  он
тоже вытянул руку.
   - Джамаль, сын Георгия из рода Саакадзе. Княз! Этот молодой воин,  -  его
ладонь легла на плечо Скифа, - сын  моего  брата.  Тоже  княз!  Наш  корабль
разбился у берега пять дней назад.
   Сийя взметнула тонкие брови.
   - Распадись и соединись! Значит, вы миновали Проклятые Леса?  Как  и  те,
другие?
   Скиф не понял, кого она имеет в  виду,  но  девушка  не  стала  уточнять.
Спрыгнув с коня, она направилась к огромным белым зверям, лежавшим в  траве.
Движения ее были грациозны, как у лесной лани; плащ птичьим крылом  струился
по  пятам.  Она  заговорила,  и  негромкий  ее  речитатив  показался   Скифу
перезвоном хрустальных колокольцев:
   Белый Родич, защитник и друг,
   Владыка трав, повелитель гнева,
   Вспомни о крови, соединившей нас.
   Вспомни и говори со мной!
   Один из хищников встал, вытянул шею в пышном кольце жабо,  алым  шершавым
языком лизнул колено Сийи. Она положила руку на голову зверя,  склонилась  к
нему, так что теперь их глаза были почти на одном уровне.
   Огромный кот рыкнул - протяжно и,  как  почудилось  Скифу,  с  нежностью;
потом  из  глотки  его  понеслись  негромкие  хриплые  звуки,  уши  и  хвост
зашевелились, задвигались,  словно  подавая  сигналы,  пояснявшие  невнятную
речь. Внезапно к первому зверю присоединился второй. Теперь они словно  пели
басовитым дуэтом, то задирая головы вверх, то касаясь травы мощными клыками:
один начинал, тянул ноту, другой заканчивал. Сийя и семь всадниц  слушали  в
сосредоточенном  молчании,  лошади  девушек  тихо  пофыркивали,  не  обращая
внимания ни на гигантских хищников, ни на их речи.
   Скиф бросил взгляд на Джамаля, и  тот,  приложив  палец  к'  губам,  едва
слышно шепнул:
   - Разговаривают... Не мешай, дорогой, и не тревожься: они не причинят нам
зла.
   "Откуда такая уверенность?" - мелькнула мысль у Скифа. Впрочем, сейчас он
тоже почему-то считал, что красавица с пепельными волосами не  проткнет  его
мечом и не отправит в каменоломни.
   Наконец Сийя ап'Хенан распрямила стан.
   - Один из"Белых Родичей говорит, что нашел вас в  половине  дня  пути  от
берега. Вы сражались с полосатыми тха... храбро сражались! - Она  посмотрела
на Скифа. - Однако вашим спутникам больше повезло. Не выпало славы и  чести,
зато улыбнулась удача! Белые нашли их прежде, чем тха или шинкасы  увязались
следом.... Не то им пришлось бы плохо! Они слабее вас и безоружны.
   - Нашим спутникам? - Джамаль удивленно сморщил лоб.
   - Да. Я думаю, что эти джараймы, карлики с запада,  ваши  спутники.  Если
только у побережья по воле Безмолвных не разбились сразу два таргада.
   Компаньоны переглянулись. Похоже, кому-то повезло;  кто-то  сумел  унести
ноги с гибнущего тримарана, и вряд ли то были чернокожие  гребцы.  Мореходы?
Скорее всего... Сийя назвала их карликами; значит, здесь, как  и  на  Земле,
было много народов и множество рас. Тем лучше, решил Скиф, надеясь,  что  их
вид и россказни Джамаля не вызовут особого недоверия.
   Однако предводительница  амазонок,  запустив  пальцы  в  густую  звериную
шерсть, разглядывала их со всевозрастающим удивлением.
   - Странный у вас вид, - наконец заметила она. -  И  одеяния  странные,  и
оружие... Таких мы не встречали в Амм Хаммате!
   Амм Хаммат, отметил Скиф про себя. Выходит,  насчет  названия  Доктор  не
ошибся - как, впрочем, и во всем остальном.
   Тонкие ноздри Сийи затрепетали, рука  протянулась  вперед  в  непривычном
жесте: два пальца поджаты, три - растопырены, словно острия трезубца.
   - Этот лук, - протянула она, - этот лук сделан  из  дерева  падда  и  еще
пахнет дурными снами! Только сену им неподвластны... но  ты,  светловолосый,
совсем не похож на сену! Ты живой! - Глаза ее испытующе уставились на Скифа,
и теперь он увидел, что зрачки у Сийи ап'Хенан  темны,  как  южная  ночь.  -
Может быть, ты... - начала она, и всадницы, спокойно восседавшие  в  седлах,
вдруг встрепенулись  и  начали  перешептываться.  Одна  положила  ладонь  на
рукоять меча, другая - златовласая, на белом жеребце - потянула из-за  спины
горит с луком, что-то бормоча. Какое-то заклинание, подумал Скиф и, напрягая
слух, разобрал:
   Небесный Вихрь, защити нас!
   Первая луна, стань преградой,
   Вторая луна, стань вратами,
   Третья луна, стань башней,
   Солнце, дозволь узреть истину!
   Обрати замысел злого пылью,
   Смой его водами, сожги огнем!
   - Тихо, сестры! - Сийя повернулась к ним, повелительно вскинула  руку.  -
Никто не видел ару-интанов! Никто не знает, каковы они на вид, как звучат их
голоса, какие они носят одежды! Но я не думаю, что проклятые демоны  плавают
на таргадах западных купцов. Зачем? Им не нужны вино и масло, ткани и редкие
камни... Они ищут совсем другой товар!
   - Демоны хитры, -  возразила  златовласая  лучница,  нацелившись  Джамалю
прямо в лоб. - И только Видящие Суть, Те, Что Не Спят, могут  прикасаться  к
падда!
   - Ты права, Тамма, - согласилась предводительница. - Но  Безмолвные  Боги
защищают нас, и потому мы не должны бояться. Мы отведем этих людей в  лагерь
и послушаем, что скажет купец Зуу'Арборн из Джарайма.
   - И Видящие! Говорящие Без Слов! - выкрикнула лучница на белом коне.
   - Да, и Видящие... Но придется ехать в город,  чтобы  Безмолвные  Боги  и
женщины клана ар'Такаб взглянули на чужаков.
   Всадницы снова начали шептаться. "Отвезем... Белые  Родичи  посторожат...
от них не убежишь..." - уловил Скиф. Сбросив с плеча лук, он шагнул к  Сийе,
наклонился и положил оружие к ее ногам. Затем швырнул рядом катану.
   - Этим клинком я срубил ветвь с дерева. Падда, ты  сказала?  Может  быть,
падда... Золотое, как волосы той девушки. - Он покосился на лучницу Тамму. -
Я не желаю вам зла. Я... - Скиф  смолк,  не  в  силах  оторвать  взгляда  от
бездонных зрачков Сийи ап'Хенан.
   Она пошевелила лук носком ноги.
   - Небесный Вихрь! Просто подошел и срубил, так? - На ее лице промелькнуло
недоверие.
   - Нет, не так. Срубил, но обратно вернуться не смог. Дурные сны  овладели
мной... Родич меня вытащил. Вот он... - Скиф покосился в сторону Джамаля.  -
Замотал голову тканью, чтобы не чуять запаха, и вытащил.
   Теперь Сийя глядела на него с любопытством и сочувствием.
   - Ты очень храбр, светловолосый, либо очень глуп, если рискнул на  такое.
Тамма права: лишь  Видящие,  мудрые  женщины,  могут  прикасаться  к  падда.
Сказанное же тобой может оказаться правдой или ложью... Хотя мне бы хотелось
считать твои слова истинными... - Ее черные зрачки впились в лицо  Скифа,  и
он вздрогнул. - Я слышала имя твоего родича, очень красивое имя -  Джаммала,
сын Гер'гия, верно? А как зовут тебя, воин?
   - Скиф.
   Он подумал, что с  большим  удовольствием  назвался  бы  своим  настоящим
именем - хотя бы для того, чтобы услышать, как оно  слетает  с  розовых  уст
Сийи. Выходит, не судьба... Или судьба?
   - Скиф. - Сийя кивнула. -  Похоже  на  наши  имена...  Ну,  подними  свое
оружие, Скиф! Идем! И ты, Джаммала, тоже!
   Всадницы неспешной иноходью двинулись к лощине, что лежала среди  холмов;
путники шли следом. Девушки не оглядывались, не смотрели на них,  зато  пять
пушистых снежно-белых зверей мелькали в отдалении, то  скрываясь  в  высокой
траве, то с протяжным ревом подпрыгивая вверх. Огромные коты  резвились,  но
один, самый  крупный,  не  спускал  с  пленников  темных  зрачков,  и  Скиф,
оборачиваясь, неизменно встречался с ним взглядом. "Этот,  что  ли,  перебил
полосатых тха?" - мелькнуло в голове.  Спросить  бы,  да  как?  Он  полез  в
карман, нащупал свой трофей, обернутый платком. Ухо гиены слегка попахивало,
но уже  начало  подсыхать,  сморщиваться;  его  покрывали  жесткие  короткие
волоски, колючие, как стальная проволока.  Подумав  об  этом,  Скиф  огладил
лямку комбинезона, где было зашито его  тайное  оружие,  -  гибкий  стальной
стерженек оказался на месте.
   - Неважные дела, - вдруг проворчал Джамаль. -  Девушки  хороши,  особенно
та, золотая, на белом коне, как царица Тамар... Да, девушки хороши,  а  дела
плохи...
   Скиф молча кивнул.
   - Вах, не ко времени подвернулись эти купцы! Надо было  нам  не  спешить,
пошарить у моря... - Джамаль пощипал пробивающуюся бородку. -  Как  думаешь,
откуда они взялись, а?
   - Наверное, их выбросило к югу от скалы. Помнишь? Тот серый утес, где  мы
прятались от волн... Он закрывал берег.
   Кивнув, Джамаль задумчиво уставился на конские крупы и  фигурки  всадниц,
покачивавшихся в седлах. Несмотря на свои доспехи  и  плащи,  выглядели  они
изящными, как цирковые наездницы.
   - Хорошие девушки... вах, какие хорошие!  Только  зря  принимают  нас  за
демонов. Что за демон? Какой демон? Я же сказал: княз - значит, княз!
   - Устроят нам эти хорошие девушки очную ставку с купцами, а потом  начнут
задавать всякие вопросы. Как бы не истыкали стрелами, -  произнес  Скиф.  Он
все пытался разглядеть Сийю ап'Хенан за преградой из щитов и плащей,  но  ее
не было видно.
   - Это ты как эх-перд  говоришь,  да?  -  Джамаль  покосился  антрацитовым
глазом на компаньона и вздохнул. - Вай, если б я  успел  потолковать  с  тем
купцом наедине... Как его?..
   - Зуу'Арборн, - подсказал Скиф.
   - Зураб, значит... Если бы я мог потолковать с ним  с  глазу  на  глаз...
Купец, понимаешь ли, купца всегда поймет! - Он вдруг усмехнулся и добавил: -
Ну, поглядим! Посмотрим! Быть может, я  смогу...  -  Князь  вдруг  замолчал,
погрузившись в размышления. "Что он собирается выкинуть?" - подумал Скиф.
   Они обогнули пологий курган, к которому примыкала небольшая роща.  На  ее
опушке, у степного озерца,  высилось  с  полдюжины  шатров,  горели  костры,
бродили  стреноженные  скакуны.  Скиф,  окинув  взглядом  привычную  картину
походного  бивака,  решил,  что  отряд  воительниц  невелик  -   может,   их
насчитывалось три десятка или чуть больше. Одна девушка,  на  коне,  но  без
доспехов, присматривала за лошадьми, еще две суетились у большого котла, что
висел над огнем на медной треноге,  остальных  не  было  видно.  У  крайнего
костра тесной кучкой сгрудились смуглые невысокие люди: троица  в  полосатых
коротких кильтах, с нагими торсами, перехваченными ремнями, и  важного  вида
мужчина в годах, чернобородый,  полный,  осанистый,  в  просторном  одеянии,
похожем на хитон. Метрах в пяти от них в траве лежал Белый Родич,  следивший
за смуглокожими недреманным оком.
   Увидев потерпевших крушение мореходов, Джамаль внезапно ускорил  шаги,  а
потом, обогнув всадниц,  припустил  со  всех  ног.  Руки  его  раздвинулись,
распахнулись - да так, что лопатки чуть не стукнули друг о друга; сейчас  он
напоминал  орла,  ринувшегося  с  небес  на  добычу.  Но  на  лице  у  князя
расплывалась самая  доброжелательная  улыбка,  а  глаза  сияли  восторгом  и
неподдельной теплотой.
   - Вах, Зураб! Гамарджоба, Зурабчик, дорогой! Жив, клянусь могилой матери!
Слава Богу, слава и хвала! Выплыл! Ни буря тебе нипочем, ни волны, ни ветер!
Значит, удачлив ты, Зураб, и удачлив втройне: сам уцелел, меня  встретил,  а
вместе со мной - золото! Немного, правда, но что уж смог спасти мой  ленивый
племянник...
   Подведет он нас под монастырь, подумал Скиф,  с  тревогой  наблюдая,  как
дородный и невысокий Зуу'Арборн со страхом отшатнулся от Джамаля.  Но  вдруг
купец, увернувшись от княжеских объятий, пал на  колени  и  ткнулся  лбом  в
траву, а за ним и все его люди. Их  словно  бы  подкосило  внезапным  ударом
грома, грянувшим с ясных небес.
   Скиф замер, ожидая, что бог с  жалом  змеи  сейчас  тоже  грянет  во  все
колокола. Но святой Харана молчал,  а  значит,  опасности  не  было.  Харана
безмолвствовал, зато купец и его смуглые мореходы голосили в четыре глотки:
   -  Великий...  пресветлый...  благодетель  и  господин  наш...  хранитель
очагов...  владыка  над  владыками...  щедрый,  милостивый,  справедливый...
заступник... князь князей...  -  В  этом  дружном  хоре  Скифу  слышался  то
басистый голос купца, то более тонкие и робкие -  матросов.  Он  по-прежнему
стоял,  замерев  в  изумлении,  и  очнулся  только  тогда,  когда  почтенный
Зуу'Арборн начал лобызать ноги его компаньона.
   Джамаль, ничуть не ошеломленный, тянул купца  вверх  за  ворот  хитона  и
приговаривал:
   - Ну, Зурабчик, ну, успокойся,  дорогой!  Все  позади,  все...  Вах,  все
неприятности в прошлом, генацвале! Ты тут, я тут, оба  мы  живы-здоровы,  ни
убытков, ни потерь!
   Но про убытки и потери упоминать, пожалуй, не стоило.  Купец,  поднявшись
на ноги, взвыл с новой силой:
   - Но мой таргад, господин! Мой прекрасный корабль с высокими  мачтами,  с
крепкими веслами, с двумя  сотнями  черных  гребцов-сену!  Мое  превосходное
судно, что мчалось по морю быстрей урагана! Мои товары! Прозрачные ткани  из
Хота, шерсть из  Кампары,  сизамские  раковины,  мякоть  артальских  орехов,
плавники морских фонарей, белый металл, красный металл! Все на дне,  все!  А
мои люди! Ты посмотри, владыка,  осталось  всего  трое!  О,  боги  Джарайма,
грозные боги! За что вы караете меня! - Тут он вцепился в  бороду;  полетели
клочья черных волос, мореходы горестно застонали.
   - Не сетуй на богов, Зурабчик, - со значением произнес Джамаль и похлопал
предводителя джараймов по плечу. - Боги дали, боги и взяли. И еще  дадут,  и
снова возьмут! Такое торговое дело, вах! - Он принялся  нашептывать  на  ухо
Зуу'Арборну что-то утешительное.
   "Ай да Доктор, - размышлял тем временем Скиф, наблюдая за этой сценой,  -
ай да искусник, клянусь пятым ребром шайкала! Без осечек работает, э?  Плыли
мы на этом самом таргаде - значит, плыли... И  все,  кому  положено,  о  том
помнят! Помнят  и  знают,  кто  такой  Джамаль,  сын  Георгия...  великий  и
пресветлый благодетель,  хранитель  очагов,  заступник  милостивый  и  князь
князей... о
   Он повернулся к Сийе ап'Хенан и ее девушкам,  следившим  за  трогательной
встречей, и произнес:
   - Купец Зуу'Арборн нас узнал. Ты  довольна?  Или  сомневаешься  и  насчет
купца?
   - Довольна, клянусь милостью Безмолвных! А купец... что купец...  -  Сийя
пренебрежительно повела плечом. - Обычный  коротышка  из  Джарайма...  Хвала
Небесному Вихрю, они редко попадают в Амм Хаммат!
   Не обращая больше внимания  на  Джамаля  и  смуглокожих  мореходов,  Скиф
взялся рукой за стремя, поднял голову. Взгляд его  утонул  в  темных  глазах
Сийи ап'Хенан, и,  кроме  них,  он  не  видел  сейчас  ничего  -  ни  своего
компаньона,  о  чем-то  толковавшего  с  дородным  купцом,  ни   воительниц,
снимавших седла  с  лошадей,  ни  огромных  хищников,  что  редкой  цепочкой
окружили лагерь. Только ее глаза и его -  теплое  мерцание  летнего  ночного
неба и ясная голубизна полудня.
   Он выдохнул воздух, перевел взгляд на пальцы Сийи, крепко  вцепившиеся  в
узду, и пробормотал:
   - Ну, хорошо... хорошо, что ты довольна. Не хотелось  бы  мне,  чтоб  нас
считали демонами... Да и не верю я в них. Рот девушки удивленно округлился.
   -  При  чем  тут  вера,  светловолосый?   Ару-интаны,   похитители   душ,
существуют, хоть мы и не видим их, Но ведь не все  сущее  можно  разглядеть,
верно? Ты не видишь ветра, но чувствуешь его, ты можешь закрыть глаза  и  не
смотреть на дерево падда, но запах все равно погрузит  тебя  в  сон.  Так  и
ару-интаны: невидимы, но ощутимы по делам своим... Вспомни гребцов на  вашем
корабле - разве не были они сену,  мертвецами  с  пустым  взглядом,  добычей
демонов? - Она спрыгнула с коня, сняла  шлем,  и  пепельные  локоны  потоком
хлынули на плечи. - Ну, ладно,  хватит  о  них!  Ты  не  сену  и  не  демон,
светловолосый, и ты нравишься мне, как и  твой  родич...  А  потому  я  сама
отвезу вас в город. Отвезу и замолвлю  слово  перед  властительной  Доной  и
мудрой Гайрой.
   - Кто они? - спросил Скиф. В висках  у  него  стучало,  кровь  прилила  к
щекам. "Ты  нравишься  мне,  светловолосый..."  Эта  девушка  не  стеснялась
говорить то, что было у нее на уме.
   - Дона ок'Манур -  наша  хедайра,  из  клана  Правящих  Людьми,  а  Гайра
арТакаб...  О,  Гайра  -  великая  прорицательница,  глава   Видящих   Суть,
Неподвластных Сну! Все в городе Двадцати Башен покорны им...
   - В городе Башен, красавица? Ты сказала: в городе Башен? -  раздалось  за
спиной у Скифа. Он резко обернулся: сзади стоял Джамаль, покинувший купца, и
на лице его застыло уже знакомое выражение радостного ожидания и надежды.  -
Девушки на конях, степь и город с башнями... - внезапно пробормотал князь. -
Похоже... очень похоже...
   - На что похоже? - переспросил Скиф,  глядя  на  компаньона  в  некотором
недоумении.
   - На то, что обещал Доктор, племянник! - Глаза Джамаля вновь обратились к
Сийе ап'Хенан; теперь он просто пожирал ее взглядом. -  Так  ты  говорила  о
городе с башнями, красавица? Он выстроен прямо в степи или стоит на скале?
   - На скале. - Сийя  кивнула  в  знак  согласия,  и  ее  пепельные  волосы
метнулись по плечам. - Наш город стоит на скале,  и  властвуют  в  нем  Дона
ок'Манур и Гайра ар'Такаб, Мудрая, Не Знающая Сна! Лишь они умеют  толковать
знамения  Безмолвных  Богов,  и  лишь  им  ведомы  песни  Небесного   Вихря,
защищающие от ару-интанов.
   Вдруг зрачки Джамаля сверкнули, губы беззвучно зашевелились; он выглядел,
как человек, пораженный вспышкой молнии. "Что это с ним?" -  промелькнуло  у
Скифа в голове. Потом он  вспомнил  фильм,  виденный  в  чертогах  торгового
князя, и перед глазами на миг возникли зеленые тяжкие волны колыхавшейся под
ветром травы, отряды всадниц в блистающих доспехах и темная  громада  скалы,
увенчанной короной башен. Джамаль,  вероятно,  размышлял  сейчас  о  том  же
самом;  брови  его  сошлись  в  линию,  лоб  избороздили   морщины,   ноздри
затрепетали  -  словно  у  барса,  почуявшего  добычу.  Хриплым  голосом  он
произнес:
   - Скажи, черноглазая госпожа моя,  та  из  владычиц  ваших,  что  зовется
мудрой Гайрой... она... она, выходит, совсем не спит?
   Девушка молча кивнула.
   - Вах, какое удивительное дело! А песни - песни,  спасающие  от  зла?  От
всякого зла или только от... Сийя прервала его властным движением руки.
   - Песни - тайна Видящих Суть, и не будем говорить о  них,  Джаммала,  сын
Гер'гия! Расспросишь о них Дону и Гайру -  они,  если  захотят,  ответят.  И
решат вашу судьбу! - Девушка отвернулась и начала расседлывать  коня,  потом
бросила через плечо: - Но не беспокойтесь ты, светловолосый, и ты, Джаммала!
Я обещала замолвить за вас слово, и я это сделаю.
   * * *
   Как оказалось, слово у Сийи ап'Хенан не расходилось с делом. Они  выехали
в город Двадцати Башен в тот же день,  после  вечерней  трапезы,  провели  в
дороге большую часть ночи и