адач состоит в изучении нашей тактики. А уж если это не шпионство, я  тогда
и не знаю,  как  это  еще  назвать.  Вернется  домой  и  все  доложит  своим
генералишкам, как мы тут деремся и какое у нас оружие.
   - Кое-кто мог бы позаботиться о  том,  чтобы  он  домой  не  вернулся,  -
предложил Искрима. Пальцы его сомкнулись  на  ручке  скалки  -  может  быть,
невольно, но Рембрандт покачала головой.
   - От такого лейтенанту может еще крупней не поздоровиться, - сказала она.
- Квел вчера за  ужином  в  ресторане  все  четко  сказал.  Мы  обязаны  его
ублажать, потому что от его рапорта  напрямую  зависит,  будет  ли  подписан
мирный договор. В общем, он будет тут слоняться,  совать  свой  нос  во  все
замочные скважины, а мы его и пальцем тронуть не посмеем.
   - Влипли, стало быть, угодили между конфоркой и сковородой, - резюмировал
Искрима, перефразировав на свой лад поговорку насчет молота и наковальни.  -
Так спрашивается, с какой стати я этому поганому ящеру еще  должен  какую-то
еду по спецзаказу готовить, когда он, гад, шпионит за нами?
   - Приказ капитана, - мрачно буркнула Рембрандт. - Честно  говоря,  мне  и
самой это не по душе, Искрима. Получается, что  мы  либо  портим  всей  роте
аппетит ради того, чтобы какой-то чужак лопал то, что  ему  по  вкусу,  либо
лишаем его излюбленной пищи, но тогда ввязываемся в войну. Капитан  считает,
что уж лучше добросовестно ублажать Квела на полную катушку, потому я к тебе
и пришла. Раздобудь этих живых кур, а уж я приложу все  свои  старания  ради
того, чтобы он сожрал их где-нибудь, где никто из нас его не увидит. И  еще,
Искрима, постарайся уговорить своих помощников, чтобы они не  очень  на  эту
тему  распространялись.  Зенобианца  и  так  уже  недолюбливают.  Не   стоит
подливать масла в огонь.
   - Считайте, договорились,  лейтенант,  -  кивнул  Искрима  и  ухмыльнулся
Рембрандт. - Вы же меня знаете. Разве это в  моих  интересах  -  болтать  на
каждом углу про то, что наш почетный  гость  предпочитает  моей  бесподобной
кухне каких-то неощипанных куриц?
   - Ну, конечно, тебе это совсем ни к  чему,  -  рассмеялась  Рембрандт.  -
Знаешь, есть с ним за одним столом в ресторане - это просто му?ка была.  Вот
если бы он пристрастился к твоей кухне...
   -  Пристрастится,  непременно  пристрастится,  никуда  не  денется,  -  с
уверенностью истинного мастера своего дела заверил ее Искрима. - Попробовать
я ему всегда могу даром дать.
   - Простите, вы состоите в роте Легиона?
   Летный лейтенант Квел обернулся и увидел двоих людей.
   - Безусловным образом состою, - отвечал он. - Мне доставляет  невыразимое
удовольствие возможность отождествлять себя с пресловутой командой  капитана
Клоуна.
   Тот из людей, что был чуть повыше ростом (в  остальном  Квел  между  ними
различий не усмотрел), сказал:
   - Вот мы вас как раз о капитане и хотим порасспрашивать. Я -  специальный
агент Пиль, а это моя напарница, специальный агент Халл.
   Он  продемонстрировал  свою  идентификационную  карточку,  которая  Квелу
ровным счетом ничего не сказала, кроме того,  что  лицо  на  голографическом
снимке совпадало с тем, что он видел перед собой.
   - Можете спрашивать, что пожелаете, - отозвался Квел и обнажил  в  улыбке
все свои зловещие зубы. - Невежество - это болезнь, которую  можно  и  нужно
лечить. Затем я тут и нахожусь.
   - Вот и хорошо, - обрадовался Пиль и  дал  знак  Халл,  которая  проворно
открыла свой кейс и извлекла оттуда  портативный  мультирекордер.  -  У  нас
имеются достоверные сведения о том, что ваш  капитан  утаивает  значительную
часть  прибыли.  Проведенное  нами  предварительное  исследование  позволяет
предположить, что данная операция по  так  называемой  охране  казино  более
выгодна капитану, чем его конкурентам. Это верно?
   - Искренне надеюсь, что верно,  -  кивнул  Квел  и  обернулся  к  казино,
неподалеку от которого его  остановили  представители  налоговой  службы.  -
Истинное наслаждение - наблюдать за тем, как процветает твой благодетель.  А
это у вас, что же - записывающее устройство?
   - Да, согласно инструкциям мы обязаны аккуратно и  точно  записывать  все
беседы, - объяснил Пиль. - Располагаете ли вы какими-либо сведениями о  том,
что капитан присваивает себе часть прибыли?
   - Мое пребывание здесь продлилось слишком мало для того, чтобы я мог дать
вам исчерпывающий ответ на этот вопрос, - сказал Квел. - А ваше устройство -
оно не только  звук,  но  и  изображение  записывает?  Мой  народ  очень  бы
заинтересовало такое замечательное устройство.
   - Это  -  самый  обычный  мультирекордер,  такие  выдают  государственным
служащим, - несколько обиженно отозвался Пиль. - Мы не обязаны разговаривать
о нашем оборудовании с гражданскими лицами.
   - Это понятно, - снова улыбнулся Квел, - только я  никак  не  гражданское
лицо, а военное, о чем вы можете судить по моей форме. Правда?
   - Это не такой простой вопрос, - уклончиво ответил ему Пиль, - И вывод вы
сделали не совсем верный. Кроме того, мы здесь для того, чтобы поговорить  с
вами о финансовых делах вашего капитана, а не для  того,  чтобы  говорить  о
нашей аппаратуре. А теперь, если вы не возражаете...
   - Мне в моей работе мог бы  очень  пригодиться  такой  мультирекордер,  -
мечтательно проговорил  Квел  и  растопырив  когти,  протянул  к  устройству
переднюю конечность. - Не согласитесь ли продать его  мне?  У  меня  имеется
множество ваших долларов.
   - Инструкции запрещают нам торговать казенным оборудованием,  -  поспешно
проговорила Халл и спрятала мультирекордер  за  спину,  подальше  от  острых
когтей инопланетянина. Она нахмурилась -  наконец  хоть  какое-то  выражение
появилось на ее лице.
   - Ах, ну да, инструкции, как я мог забыть, - еще сильнее оскалился  Квел.
- И вы всегда-всегда выполняете эти свои инструкции?
   - Не бросайтесь словами! - возмущенно воскликнул Пиль и  поднял  руку.  -
Обвинение государственных служащих в нарушении инструкций -  это  заявление,
подразумевающее большую ответственность. Мы можем пожаловаться на вас нашему
начальству.
   - С  превеликой  готовностью  и  радостью  свел  бы  знакомство  с  вашим
начальством, - признался Квел. - А оно здесь, на Лорелее?
   - К сожалению, нет, - проворчала Халл.  -  На  этой  планете  свили  себе
гнездо уклонисты  от  уплаты  налогов,  а  местные  власти  им  потакают,  и
прикрывают их от сотрудников МНС, не дают нам развернуться. Владельцы казино
обязаны вручать игрокам, выигравшим крупные суммы денег, бланки  деклараций,
но мы получаем крайне малое число заполненных деклараций. Да и  в  честности
тех, что до нас доходят, есть большие сомнения.
   - А вот если мы докажем, что капитан Шутник  или,  иначе  говоря,  мистер
Шутт - уклоняется от уплаты налогов, то это  могло  бы  помочь  организации,
сотрудниками  которой   мы   являемся,   открыть   здесь   свое   постоянное
представительство. Тогда мы могли бы приступить к открытию уголовных дел  на
владельцев казино, - объяснил Пиль. - Работа у нас  тонкая,  поэтому  крайне
важно четко соблюдать инструкции. Тут слишком многое поставлено на карту.
   - Это крайне важно, - кивнул Квел. - Мое начальство было  бы  очень  радо
узнать,  каким  образом  вы  осуществляете  столь  трудную  работу.  А   вот
относительно финансовой деятельности капитана  Клоуна,  я  вам,  увы,  ничем
помочь не сумею, так я - полный профан в этом вопросе.
   Пиль взглянул на Халл.
   - Похоже, он и в самом деле ничего не знает, - буркнула та. - И мы с  ним
только время понапрасну теряем. Халл выключила мультирекордер.
   - Пожалуй, ты права, -  кивнул  Пиль.  -  Ладно,  гражданин,  идите,  как
говорится, куда шли. Быть может, попозже, мы с вами еще встретимся и  кое  о
чем порасспрашиваем.
   - Наша встреча протекала весьма инструктивно и конструктивно,  -  отметил
Квел, отвесил агентам учтивый поклон и в очередной раз оскалился, после чего
проводил людей взглядом.
   За этой  сценой  наблюдал  Клыканини.  Он  стоял  у  входа  в  казино  и,
подозрительно прищурившись, взирал на Квела. Мнение о маленьком зенобианце у
него пока не сложилось, а вот агентов МНС Клыканини успел невзлюбить. Квел о
чем-то с ними разговаривал, а для Клыканини этого  было  вполне  достаточно,
чтобы заподозрить зенобианца в сотрудничестве с этими нехорошими людьми.
   Личный состав роты "Омега" редко собирался где-либо целиком - разве что в
столовой. Множество  постов,  дежурство  в  разные  смены  (казино  работало
круглосуточно) - из-за этого коллектив неделями не собирался вместе. Так что
даже для самого Шутта было в новинку  лицезреть  большой  зал,  под  завязку
забитый легионерами.
   Шутт обвел подчиненных взглядом, ожидая тишины. Чувствуя, что их  собрали
по какому-то серьезному поводу, мужчины и женщины переговаривались шепотом и
вполголоса, а не гомонили весело и непринужденно, как это  обычно  бывало  в
преддверии обращения к ним капитана. Как только  были  заняты  последние  из
пустовавших кресел, капитан поднялся на небольшое возвышение и  прокашлялся.
В зале тут же воцарилась тишина.
   - Отрадно видеть, как много вас собралось здесь, - отметил капитан. - Вам
известно, что собрание это добровольное. Сегодня состоится еще  одно,  точно
такое же, так что вы можете сообщить о нем вашим товарищам, которые в данный
момент находятся при исполнении служебных обязанностей.
   Шутт взглянул на преподобного Айреса и вновь обратился к солдатам.
   - Не так давно к нашему подразделению присоединилось несколько  новичков,
- продолжал Шутт. - С некоторыми из них вы, вероятно, уже свели  знакомство,
и я надеюсь, вы все делаете для того, чтобы новенькие почувствовали  себя  у
нас, как дома. Здесь создается  репутация  одного  из  лучших  подразделений
Легиона, и нам бы хотелось, чтобы новобранцы ощутили, что они приобщились  к
чему-то очень важному, попав в нашу роту.
   Собравшиеся одобрительно загомонили. Шутт дождался,  пока  в  зале  снова
наступит тишина.
   - Позвольте представить вам человека, с которым  некоторые  из  вас  уже,
вероятно, познакомились, - и Шутт указал на стоявшего рядом с ним капеллана.
- Некоторое время назад, когда мы держали  путь  к  Лорелее,  мне  пришла  в
голову мысль о том, как это было бы хорошо, чтобы каждый  из  вас  в  минуту
душевной невзгоды имел бы возможность получить мудрый совет, имел бы  плечо,
на которое мог бы опереться, истинного, верного друга. Несомненно, никто  не
понимает вашего положения лучше ваших сержантов и старших офицеров,  но  они
не всегда в состоянии вам помочь советом и поддержкой. Потому я и  обратился
в генштаб с просьбой прислать нам капеллана. Он пробыл здесь  уже  несколько
дней, знакомился с людьми, вникал в ситуацию.
   И вот теперь он пожелал обратиться к вам лично, и потому я и  собрал  вас
здесь. Прошу любить и жаловать нашего капеллана  -  знакомьтесь,  его  зовут
Преп.
   Все время, покуда Шутт произносил вступительную речь, Преп скромно  стоял
возле подиума, опустив голову и сложив руки на груди. И  дать,  ни  взять  -
судья, готовящийся заслушать вердикт жюри присяжных. Но  вот  он  шагнул  на
подиум, выждал, пока утихнут вежливые аплодисменты, и изрек:
   - Благодарю вас,  друзья  мои.  Друзья  мои,  порой  в  нашей  суетной  и
суматошной жизни к нам взывает  голос  -  такой  голос,  не  прислушаться  к
которому нам никак нельзя. Это может быть голос возлюбленной, голос  матери,
супруги. Это может быть и голос человека, облеченного властью -  к  примеру,
голос вашего капитана. Но  это  может  быть  и  очень  тихий  голос,  голос,
исходящий из самой глубины души, и он напоминает каждому из нас о том долге,
который он обязан исполнить. Мы,  священнослужители,  называем  такой  голос
"зовом". Заслышав зов, я отправился на служение в вашу роту, и  теперь  стою
здесь, перед вами.
   Преп немного помолчал, опустил голову, вдохнул поглубже,  снова  взглянул
на собравшихся солдат и продолжал:
   - Я призван сюда для того, чтобы поведать вам о Короле.
   - О Короле? О каком-таком еще Короле? - задал за всех вопрос Габриэль.
   - Вопрос твой, сынок, вполне понятен,  -  отозвался  Преп.  Он  шагнул  к
самому краю подиума и довольно потер руки. - Вопрос честный,  и  ответ  тоже
будет честный. Ответом послужит история, которую мне доводилось рассказывать
так часто, что я выучил ее наизусть,  но  поскольку  многие  из  вас  ее  не
слыхали ни разу, я ее все-таки вам расскажу. Давным-давно жил был  на  Земле
бедный мальчик. Он был родом из самой простой и  бедной  семьи,  но  он  был
наделен талантом, духом самосовершенствования, достижения заоблачных  высот.
И он достиг этих высот. Всего лишь за какие-то  несколько  месяцев  он  стал
человеком, которого знали все и каждый на Земле и пытались ему подражать. Он
мелькал на экранах телевизоров в каждом доме,  на  страницах  всех  газет  и
журналов, на всех  радиоволнах  звучал  его  голос.  Он  зарабатывал  деньги
быстрее, чем их можно выиграть в казино. Он мог иметь  все,  что  хотел.  Но
знаете, как он поступил? Он взял, да и пошел в армию. Не  офицером,  нет,  а
простым солдатом. Взял винтовку и стал исполнять чужие приказы.
   - А на что она ему сдалась, армия эта, если он был король? - подал  голос
другой легионер - один из тех, с кем Преп уже был знаком - Стрит. - Чего  же
он себе офицерское звание не купил?
   - Он этого не сделал потому, что никогда не забывал о том, каково  это  -
быть простым бедным парнем, Стрит, - ответил Преп, расхаживая по подиуму.  -
И когда он демобилизовался из армии, он снова стал давать людям то, чего они
от него хотели. Он не хотел забыть, что  это  такое  -  быть  самым  простым
человеком, и хотел, чтобы его  запомнили  таким.  И  потому  он  никогда  не
утрачивал связи с простым народом. С такими же людьми, каким был и он сам  в
детстве. И люди запомнили его таким. Но он никогда не заносился. Он  мог  бы
жить, где угодно, он мог разговаривать с самыми  могущественными  людьми  на
свете - с президентами и губернаторами, и с такими прекрасными  дамами,  что
посмотришь на них - и забудешь, как тебя зовут. Но он хотел сохранить  связь
с простым народом. И вот он отправился в Вегас - был на древней Земле  такой
город, вроде вашей Лорелеи - и принес свой  талант  в  дар  тем  людям,  что
играли в этом городе на деньги. Только так он мог помочь им, приободрить их.
Вот когда он воистину стал Королем - когда пришел туда, где в нем так сильно
нуждались люди. Понимаешь, к чему я клоню, Стрит?
   Стрит сидел, ссутулившись, глядя в одну точку перед собой.
   - Может, и понимаю, - уклончиво отозвался молодой легионер,  сложив  руки
на груди и отводя взгляд.
   - Как же не понять, - усмехнулся  Преп  и  хлопнул  в  ладоши.  -  И  вот
потому-то, что сам Король бывал в казино, где он  своим  примером  показывал
людям, каких высот может достичь самый простой парень, стоит только увидеть,
в чем твой дар и развить его, вот именно поэтому я так рад, что попал  сюда,
на Лорелею. Именно в такое место с радостью пришел бы Король и  трудился  бы
здесь, пока не пробил бы его час "покинуть здание" .
   Судя по выражениям лиц  слушателей,  брошенные  Препом  семена  упали  на
благодатную почву. Одни легионеры  согласно  кивали,  другие,  вдохновленные
услышанным, выше поднимали головы. Пора было ковать железо,  пока  оно  было
горячо.
   - Король знает, каково вам, - объявил Преп  и  принялся  раскачиваться  с
пятки на носок. Речь его обрела ритмичность. -  Он  низко  падал,  но  снова
взлетал. Он  прогуливался  по  Улице  Одиночества,  но  возвращался  в  свой
Грейсленд . Он пошел в армию и, как подобает мужчине, исполнил свой воинский
долг. У него бывали тяжелые времена, но он всегда  знал,  как  начать  новую
жизнь, и когда он начинал новую жизнь, он всегда делал это стильно. Он жил и
в Голливуде, и в Лас-Вегасе, но везде он оставался таким же простым  парнем,
каким был всегда. Он и вам поможет начать новую жизнь - это в его силах!
   - Это как же у него, интересно, получится? - послышался чей-то  голос  из
задних рядов.
   - Вот как раз про это я вам и расскажу, для того  я  сюда  и  призван,  -
широко улыбнулся Преп. - Из-за того, что Король  столько  времени  прожил  в
Вегасе, он отлично знал, как любое казино  может  вскружить  голову  каждому
парню, как это просто - просадить больше  денег,  чем  у  тебя  есть,  взять
взаймы под  драконовские  проценты,  продать  все  свои  ценности.  Что  тут
сказать? Насколько я понял, многие из вас попали в такое же положение. И вот
что я хочу вам сказать. Любой из вас, кто наберется смелости, выйдет  вперед
и скажет, что он готов стать последователем Короля, получит от Церкви Короля
оплату всех своих долгов - сразу и  целиком.  И  тогда  для  этого  человека
начнется новая жизнь. Ну, как вам такой расклад?
   - Расклад слишком шикарный, чтобы это было правдой, - прозвучал  все  тот
же скептический голос из задних рядов. Легионер встал. Это был  Рвач.  Видно
было, что его терзают сомнения. - Знаете, Преп,  там,  откуда  я  родом,  на
халяву ничем не разживешься. Так в чем же подвох, скажите?  В  долгах  я  по
самые уши, готов за любую соломинку ухватиться, это дело ясное, да только  я
не вчера родился. Хочу выяснить  все,  как  есть,  от  и  до.  От  меня  что
потребуется, чтобы этот ваш Король должки мои оплатил?
   - А ты разве не понял, сынок? - ласково проговорил Преп. -  Нужно,  чтобы
ты пообещал стать одним из его верных последователей, чтобы поступал, как он
заповедовал и нес его слово других людям.
   - Ну, это само собой, само собой, - прищурился  Рвач.  -  Только  вы  мне
получше втолкуйте, что это значит "быть его верным последователем", а  уж  я
решу, по зубам мне это дело или нет.
   - Быть верным последователем, - торжественно отвечал Преп, - означает вот
что: ты должен будешь совершить паломничество в Грейсленд, на древнюю Землю.
Иначе тебя никак нельзя считать истинно верующим. И еще  это  означает,  что
должен уподобиться Королю. Самые верные  его  последователи  прибегают  ради
этого к пластическим операциям, но с этим не обязательно торопиться? И...
   - Минуточку, Преп! - забеспокоился Рвач. - "Пластическая операция"  -  вы
сказали? Это что же - я должен внешность изменить?
   - Ну да, сынок, ведь изменив внешность, ты меняешь и отношение  к  жизни,
верно? Король столь многое сделает для тебя, так неужто ты не  отблагодаришь
его  такой  малостью?  Между  прочим,  я  сам  сделал  такую  операцию,  вот
полюбуйся! - и Преп гордо  повернулся  одним  боком  к  аудитории,  потом  -
другим. - Ну, что скажешь, сынок? - улыбнулся он Рвачу.
   Рвач,  не  мигая  смотрел  на  капеллана.   Лицо   его   превратилось   в
непроницаемую маску. В зале воцарилась мертвая тишина. Все ждали, что же  он
ответит капеллану.
   Наконец Рвача прорвало.
   - Ой нет, не могу. На меня не рассчитывайте. Спору  нет,  я  Суси  должен
такую гору  бабок,  что  ему  точно  хватит,  чтобы  в  этот  ваш  Грязьленд
смотаться, но только я лучше сам ему все верну.
   - Как же это? - ахнул Преп. - Но почему? Что тебе так  не  понравилось  в
моем предложении? Рвач глянул на капеллана в упор и сказал:
   - Вы только на меня не обижайтесь, но  уж  лучше  в  долгах  сидеть,  чем
заиметь такое вот лицо. Зал взорвался хохотом.

   Дневник, запись ј 307
   Мой босс решил, что сосредоточившись  на  решении  насущных  задач  чисто
военного характера, его подчиненные сумеют забыть о проблемах внешних, и  те
постепенно решатся сами  собой.  Как  я  и  опасался,  эта  его  уверенность
оказалась чересчур оптимистичной. Проблемы эти никуда не делись, все  о  них
помнили ежечасно, и только и ждали, что того и гляди на  роту  обрушится  во
всей красе какое-нибудь совсем уж ужасное несчастье.
   На неприятности не обращали внимания только двое - летный лейтенант Квел,
который  постоянно  сновал  по  гостинице   и   отпускал   свои   загадочные
комментарии,  да  капеллан  Преп,  который,  как  ни  странно,  н