, я понял.

        Шутт некоторое время изучал напряженную позу  лейтенанта,  затем
покачал головой.

        - Нет,  лейтенант,  боюсь что вы меня не совсем поняли. Я сказал
вам спасибо,  и подразумевал именно это.  Я  действительно  оценил  ваше
предложение.  Оно показывает,  что вы начали помогать друг другу,  и при
других обстоятельствах я бы это только поддержал.

        Он слегка подался вперед.

        - Я сказал это не потому,  будто полагаю, что вы не сможете нор-
мально поговорить с Бренди,  а потому,  что считаю,  что именно Рембрант
должна сделать это - по двум причинам.  Во-первых,  потому,  что это она
сообщила о выражениях,  которые употребляет Бренди, и если вы или я, не-
важно,  кто,  обратимся к Бренди по поводу того,  о чем она  говорила  с
Рембрант, то создастся впечатление, будто она наушничает нам, что в свою
очередь будет подрывать ее авторитет как командира.  У меня  здесь  есть
два младших офицера,  а не один офицер и один доносчик. Во-вторых, Ремб-
рант,  это очень важно и для ~вас~, чтобы вы разобрались с этими пробле-
мами сами.  Знаю,  Бренди можно испугаться, и не думаю, что кто-нибудь в
этой комнате горит желанием пободаться с ней, но если я позволю вам пря-
таться либо за Армстронга,  либо за меня, вы никогда не сможете, стиснув
зубы,  нырнуть в воду,- я имею в виду,  что вы никогда не  обретете  той
уверенности,  без  которой нельзя стать толковым офицером.  Вот почему я
хочу, чтобы вы сами поговорили с Бренди.

        Некоторое время он обменивался взглядами с лейтенантами, а затем
они оба кивнули в знак согласия.

        - А что касается того,  как говорить с Бренди, если вы не возра-
жаете против непрошенного совета,  то я просто посоветовал бы вам прежде
всего не вести с ней беседу в форме явной конфронтации. О, я понимаю, вы
будете нервничать, но попробуйте сделать это как бы кстати, в форме слу-
чайного,  даже небрежного разговора. Думая, в этом случае ей не покажет-
ся,  что ее привычки были предметом нашего обсуждения. Чем меньше мы бу-
дем приказывать и угрожать, тем легче нам будет управлять этой ротой.

        - Я попытаюсь, капитан.

        - Хорошо.- Командир коротко кивнул.- На ~эту~ тему мы поговорили
более чем достаточно. Итак, прежде чем я прервал вас, вы начали говорить
что-то  о легионерах,  с которыми у вас наиболее затруднительное положе-
ние?

        - Верно,- сказала Рембрант,  снова роясь в своих заметках.- Один
из тех, кого я имела в виду, это Роза.

        - Роза? - фыркнул Армстронг.- Вы имеете в виду Вялую Фиалку?

        - Да, так ее называют другие легионеры,- согласилась Рембрант.

        Шутт нахмурился.- Что-то я не помню такую.

        - Ничего  удивительного,- заметила Рембрант.- Но если поднатужи-
тесь, может быть, и припомните. Роза, или Вялая Фиалка,- самая застенчи-
вая натура из всех,  кого мне доводилось встречать. С ней совершенно не-
возможно поддерживать беседу. Все, что она при этом делает, это бормочет
что-то себе под нос и смотрит в сторону.

        - Я уже давно отказался от попыток разговаривать с ней,- вступил
в разговор Армстронг,- и,  по моим наблюдениям,  к тому же пришел  почти
каждый в нашей роте. Она, конечно, приятная женщина, к которой сразу на-
чинают проявлять интерес окружающие ее молодые люди,  с естественным же-
ланием  узнать  ее поближе,  но они тут же начинают ощущать себя этакими
Джеками Потрошителями.

        - То же самое и с женщинами,- сказала  Рембрант.  ~Каждой~,  кто
заговаривает с ней,  кажется,  что она заставляет Розу нервничать.  Черт
возьми,  иногда кажется, что гораздо проще иметь дело с теми, кто вообще
не люди. По крайней мере, они всегда готовы к общению.

        - Интересно,-  задумчиво  пробормотал командир.- Я попытаюсь сам
поговорить с ней.

        Армстронг изобразил на лице сочувствие.- Удачи вам, капитан. Ес-
ли вы сможете выдавить из нее с полдюжины слов,  это будет гораздо боль-
ше, чем она сказала за все время своего пребывания здесь.

        - К слову, о нечеловеческих существах,- сказал Шутт.- Я хотел бы
услышать  ваше  общее  мнение по поводу того,  можно ли разъединить двух
синфинов,  когда мы будем делить роту на пары. Я понимаю, как тяжело лю-
дям взаимодействовать с подобными созданиями. Если же мы объединим их по
двое, то это будет для них лишним доказательством того, как людям трудно
с ними общаться.  Единственная проблема здесь - то,  что я не знаю,  как
они сами будут реагировать,  если их разъединят.  Что вы думаете на этот
счет?

        - Думаю, что об этом вам беспокоиться не следует, капитан.- Ска-
зав эти слова,  Армстронг усмехнулся, подмигивая Рембрант.- Как ты дума-
ешь, Ремми?

        - Да,-  ответила его напарница,  насмешливо растягивая слова,- я
не вижу здесь никакой проблемы.

        Командир переводил взгляд с одного на другого.

        - Мне кажется,  что я упустил во всем этом какую-то скрытую шут-
ку.

        - Правда  заключается  в том,  капитан,- пояснила Рембрант,- что
эти двое друг с другом не очень-то ладят.

        - Не ладят?

        - Дело в том,  сэр,- сказал Армстронг,- что тот мир, где они жи-
ли, полон самых настоящих классовых предрассудков. Они оба покинули его,
чтобы избавиться от ненавистного окружения.

        - Их имена говорят сами за себя,- продолжила Рембрант.- Один  из
них,  Спартак, выходец из низших классов, в то время как Луи, как я уве-
рена,  это от Луи XIV, происходит из аристократии. Оба вступили в Легион
в расчете на то,  что никогда не будут иметь дела с представителями "не-
навистного" другого класса,  и можете себе представить, как они были об-
радованы, когда получили назначение в эту роту.

        - Понятно. А как их взаимная неприязнь отражается на их службе?

        - На  самом  деле они достаточно цивилизованы в этом отношении,-
пояснила Рембрант.- Во всяком случае,  не похоже, чтобы они проявляли по
отношению  друг к другу неистовую ярость - они просто избегают друг дру-
га, когда это возможно, а если этого сделать не удается, то просто обме-
ниваются  пристальными  взглядами или негромко ворчат.  По крайней мере,
мне кажется,  что они поступают именно таким образом.  По их глазам-сте-
белькам и трансляторам, которыми они пользуются для разговора с окружаю-
щими, судить очень трудно.

        - Но суть их отношений такова, капитан, что, мне кажется, они не
будут возражать,  если им дадут других напарников,- закончил Армстронг и
усмехнулся.

        - Достаточно откровенно.- Шутт поставил галочку в своем списке.-
Хорошо. Кто следующий?


        Атмосфера встречи стала значительно более непринужденной,  когда
командир наконец объявил о ее окончании. Все три офицера валились от ус-
талости и обнаруживали склонность к  неудержимому  хихиканью  при  самой
глупейшей шутке.

        Шутт остался  доволен  результатами.  Затянувшаяся беседа значи-
тельно сблизила офицеров,  в то время как могла бы с такой же  легкостью
заставить и вцепиться друг другу в глотки.

        - Мне остается только извиниться за то,  что я потерял счет вре-
мени,- сказал он им.- И вот еще что. Можете поспать завтра подольше, а в
девять часов мы вновь продолжим.

        Оба лейтенанта драматически охнули.

        - Хо! Отлично поработали... вы оба.

        - И  это  он называет "отлично поработали"!  - сказал Армстронг,
состроив гримасу в сторону своего напарника.- Я не думаю,  что мы сможем
сейчас даже похлопать друг друга по спине, поскольку валимся от усталос-
ти. Разумеется, завтра мы начнем с того, на чем остановились.

        - Это он нам говорит потому, что остались еще вещи, которые зна-
ем  мы и не знает он,- осоловело заключила Рембрант.- Как только он выж-
мет нас досуха, мы будем выброшены и забыты.

        Шутт присоединился к их смеху.

        - Продолжайте в том же духе,  только поспите  хотя  бы  немного.
Оба. Вам нужно набраться сил, прежде чем я снова займусь вами.

        - Но все же,  капитан, к чему такая спешка? - спросила Рембрант,
прислоняясь к стене.- Для чего эти наши неформальные встречи?

        - Минуту назад вы попали как раз в точку,- сказал ей  командир.-
Вы,  двое, знаете о наших солдатах то, чего не знаю я. И я хочу получить
от вас побольше информации как можно скорее,  чтобы когда мы  послезавт-
ра...  нет,  теперь  уже завтра начнем проверочные учения на полосе пре-
пятствий, я уже знал, что из себя представляет каждый из моих солдат.

        Он оторвал взгляд от часов и заметил, что оба лейтенанта не сво-
дят с него глаз. В их взглядах не осталось и следа юмора.

        - Что с вами?

        Армстронг откашлялся.

        - Извините меня, капитан. Вы сказали, что послезавтра мы присту-
паем к учениям?

        - Да, а разве я не говорил вам об этом?

        Шутт попытался сосредоточиться, чтобы вспомнить, что он говорил,
а чего не говорил за последние несколько часов.

        - Нет, не говорили.

        - Ну,  прошу прощения. Я подумал было, что говорил. Я дал указа-
ния отряду строителей закончить все работы по  устройству  тренировочной
площадки как раз к сегодняшнему дню.

        - Вы  хотите  сказать,  что ~наша~ рота будет заниматься учения-
ми? - Казалось, что Рембрант что-то плохо расслышала.

        - Конечно.  Мы заставили их выглядеть похожими на солдат. Теперь
настала пора начать работу над тем,  чтобы они ощущали себя и действова-
ли, как солдаты. Разве вы с этим не согласны?

        В первый раз за эту ночь автоматически не  прозвучал  общий  хор
согласия.  Вместо  этого оба лейтенанта молча стояли и смотрели на Шутта
так, будто у него выросла вторая голова.


7.


Дневник, запись номер 087


        ~Те из вас,  кто, как я, закоренелые штатские, и, следовательно,
не знакомы со всеми странностями военного жаргона,  должны хотя бы иметь
представление,  что это по сути удивительный,  фантастический язык, соз-
данный специально для того,  чтобы скрывать активность и  направленность
действий  за внешней невыразительностью.  (Мне,  например,  больше всего
нравится определение военных потерь как  наличие  недееспособных  боевых
соединений.)  Похоже обстояло дело и с так называемыми проверочными уче-
ниями.

        Представьте себе дорожку,  на которой с регулярными  интервалами
расставлены препятствия,  кои солдатам следует преодолеть за минимальный
отрезок времени.  Короче говоря, это то, что обычные люди называют бег с
препятствиями. Однако совершенно не случайно военный персонал никогда не
относился к категории "обычных людей".  Где-то там,  в  их  затерявшемся
прошлом (вы могли бы и сами заметить, что о прошлом в армии никто не пи-
шет - во всяком случае,  до тех пор, пока не отправляется в отставку или
незадолго перед оной) было решено изменить представление о таком древнем
занятии,  как бег с препятствиями.  Но вместо того,  чтобы изменить само
содержание предмета,  изменили его название. Под это была подведена сво-
еобразная теория,  гласившая,  что новое название более приятно  слышать
тем,  кто непосредственно принимал в этом участие,  и оно в большей мере
отражает его функции,  заключающиеся в том,  "чтобы упрочить уверенность
солдата,  демонстрируя ему (или ей),  что он (или она) может действовать
вполне эффективно при самых неблагоприятных условиях".  Все это, разуме-
ется,  подразумевало, что указанный солдат способен без труда преодолеть
установленные препятствия.

        Лично я вынужден был бы положиться только на мудрость своего ше-
фа,  чтобы использовать проверочные учения как средство сформировать или
переформировать отношение к самому себе у каждой отдельной личности, на-
ходившейся  под твоей командой...  если бы меня спросили об этом.  После
просмотра личных дел,  не говоря о личных встречах  и  беседах,  я  имел
серьезные сомнения по поводу способностей их самих,  без посторонней по-
мощи,  завязать шнурки на ботинках,  и еще большие - по поводу того, как
они  могут показать себя в этом беге с препятствиями...  прошу прощения,
проверочных учениях.  То,  что я слышал из их комментариев после  первых
попыток справиться с этим испытанием,  подтверждало, что моя оценка была
почти справедливой~.


        Напряженная тишина  зависла  над небольшой группой наблюдателей,
ожидавших начала проверочных учений... или хотя бы попытки начать их. Из
всей  четверки,  казалось,  только командир обозревал арену предстоящего
действия с полным спокойствием.  Бренди,  эта амазонка в  роли  старшего
сержанта,  приняла чуть расслабленную строевую стойку и откровенно, чуть
нагловато улыбалась, выражая собственное презрительное отношение к этому
мероприятию, в то время как два лейтенанта то отводили глаза, то обмени-
вались недоуменными взглядами, породненные, хотя бы на время, общим дис-
комфортом.

        Действительно, капитан  должен был хотя бы иметь представление о
том,  что произойдет,  когда отдавал приказ об этом испытании... а разве
нет?  Он знал, что его солдаты привыкли к гораздо менее сложным препятс-
твиям даже по отношению к заниженным стандартам Легиона.  Но пока что он
вел себя так, словно его ожидания были не иначе как высокие. Он даже от-
дал несколько новых распоряжений,  изменяющих условия проведения учений.
Кроме  того,  что  должно  регистрироваться время для каждого участника,
когда они небольшими группами  начнут  преодолевать  препятствия,  будет
оцениваться еще и общее время всей роты.  Это означало,  что секундомер,
запущенный в момент старта первого легионера, будет остановлен лишь пос-
ле пересечения финишной черты последним. Особенное негодование, отмечен-
ное возмущенными криками и ропотом, вызвал приказ бежать в полной боевой
выкладке. Совершенно ошеломленные самой идеей проверочных учений, солаты
были сокрушены "радужной" перспективой тащить на себе  все,  проходившее
по  графе  "оружие и снаряжение",  и поэтому неспособны собрать хоть ка-
кие-то остатки энтузиазма и энергии. Несмотря на то, что передача мыслей
считается  чистейшей фантазией,  легионерами в считанные минуты овладела
одна и та же мысль - линчевать их нового командира. Что касается резуль-
тата учений, то он был известен заранее: полный провал. Так и случилось.
Хотя кое-кто смог справиться с некоторыми из препятствий,  но  даже  эти
счастливчики  не  проявили во время свооих подвигов ни профессионализма,
ни элементарной ловкости. Подавляющее же большинство еле двигались, нес-
мотря на то,  что были при этом на грани позора. За все время этих "уче-
ний" не было такого момента, чтобы на каком-нибудь "сложном" участке по-
лигона не образовалось бы свалки или просто толпы легионеров, топтавших-
ся перед препятствием и хмуро переругивающихся  друг  с  другом,  бросая
взгляды на холм, где располагались наблюдатели.

        Хотя Армстронг и Рембрант отрицательно относились к этому мероп-
риятию и уже высказали это своему командиру,  но и они были охвачены ка-
кой-то смутной тревогой. Шутт объяснил им, что управление ротой лежит на
их полной ответственности.  Теперь он сам принял на себя часть этой  от-
ветственности, но, разумеется, не мог быть повинен в том, что происходи-
ло здесь до его появления.  Короче говоря,  несмотря на кажущееся единс-
тво, которое декларировалось на всех встречах, где обсуждались отдельные
легионеры,  оба лейтенанта полагали именно себя виновными  в  теперешнем
состоянии роты. И несмотря на то, что они не сильно переживали по поводу
ответственности,  они все-таки были обеспокоены  осознанием  этой  вины,
когда наблюдали полное фиаско задуманных учений.

        А много  ли  раз  вообще водили роту через подобные препятствия?
Возможно,  если бы они в своих попытках улучшить боеспособность легионе-
ров  настаивали на ежедневной физической подготовке,  сегодняшнее предс-
тавление было бы не столь удручающим. Разумеется, они понимали, что если
бы раньше попытались реализовывать такую программу, то наверняка получи-
ли бы при первой же возможности случайный выстрел в спину (такую возмож-
ность  все еще не стоило сбрасывать со счетов,  и это заставило их испы-
тать серьезное беспокойство,  когда Шутт предложил раздать для сегодняш-
ней проверки оружие и боекомплекты). Но факт оставался фактом - они даже
и не пытались что-то сделать.

        Ну, ладно,  прошлое - в прошлом, и теперь лейтенантам уже не ос-
тавалось  ничего иного,  кроме как с мрачным видом наблюдать провал этих
учений.  Пытаясь хоть как-то смягчить охватывающее их смятение, они ста-
рались следить за активностью лишь отдельных солдат.

        Супермалявка, скорее маленькая девчонка-сорванец,  чем легионер,
приближалась к трехметровой досчатой стене.  Это было  суровое  препятс-
твие,  одно из тех,  что пугало даже самых крепких легионеров.  Вероятно
поэтому в обход него вела заметная,  хорошо протоптанная дорожка, специ-
ально для тех,  кто полностью потерял присутствие духа,  чтобы они могли
обойти это препятствие,  лишившее их остатка сил,  после нескольких неу-
дачных попыток справиться с ним.  Нечего и говорить,  что основная масса
легионеров после первых попыток преодолеть  доски  выбрала  именно  этот
маршрут,  а многие вообще не делали никаких попыток. Но Супермалявка по-
вела себя иначе.

        Основательно разогнавшись,  она буквально швырнула себя на дере-
вянную  преграду,  но лишь врезалась в нее где-то на половине высоты,  с
ударом,  звук которого был отчетливо слышен наблюдателям на  холме.  Это
была  отчаянная,  но бесполезная попытка.  Похоже,  не оставалось ничего
другого,  кроме как последовать примеру других и пойти в обход.  Но, как
оказалось, Супермалявка думала иначе.

        Отряхнувшись от пыли, она остановилась лишь для того, чтобы поп-
равить снаряжение, затем разбежалась и снова бросилась на препятствие, с
еще большей яростью,  чем при первой попытке... но с тем же результатом.
Вновь звук удара долетел до холма, где стояли наблюдатели. И вновь...

        Перед барьером начали собираться другие легионеры,  но  Суперма-
лявка  продолжала настойчивые атаки на стену.  Лейтенанты,  лица которых
выражали недоумение,  непроизвольно вздрагивали при каждом ударе, и даже
бесчувственная Бренди покачивала головой, поражаясь стойкости маленького
легионера. Однако реакция Шутта была совершенно иной и, как всегда, нео-
жиданной.

        Мягким широким  шагом  командир спустился с холма и прежде,  чем
остальные заметили его движение,  направился прямо к препятствию. Выбрав
темп ходьбы таким, чтобы оказаться у стены в тот самый момент, когда Су-
пермалявка разогналась,  он, словно безликий механизм, подтолкнул ее ру-
кой вверх, перебрасывая через стену в момент ее очередного прыжка. Хотя,
вне всякого сомнения,  и удивленная такой помощью, она, даже не оглянув-
шись, бросилась дальше, к следующему препятствию, на радостях не обратив
внимания, чья именно рука подтолкнула ее к успеху.

        - Если уж это неудачник,- рявкнул сам себе Шутт,- то я  не  умею
делать ставки!

        Старший сержант  настороженно перекинулась взглядом со стоявшими
рядом легионерами,  ожидая неприятного разговора.  На их счастье,  когда
командир продолжил, он говорил уже более спокойным тоном.

        - Ну,  хорошо, старший сержант,- сказал он.- Мне кажется, мы ви-
дели уже достаточно. Зовите всех сюда. Пора провести небольшую лекцию.

        Бренди, казалось,  только этого и ждала. Хотя она все еще весьма
скептически относилась к тем переменам, которые задумал Шутт, в тайне ей
очень нравилось новое наручное переговорное устройство и она  была  рада
любой возможности воспользоваться им. Нажав кончиком пальца кнопку общей
связи, старший сержант обратилась к роте через громкоговоритель.

        - Отставить упражнения!  Повторяю:  отставить! Всем собраться на
холме! Я имею в виду ~немедленно~! ~Шагом марш!~

        Несколько негромких одобрительных возгласов,  донеслось с полосы
препятствий,  когда прозвучал приказ. Лег