сделать? - спросила Рембрандт.
   - Сделать надо вот что: нужно узнать, откуда исходит этот  сигнал,  -
ответил Суши. - И я так думаю, что, если нам это удастся,  мы  найдем  и
аэроджип, и  Бикера,  а  может  быть,  даже  выясним,  что  стряслось  с
капитаном и как привести его в норму.
   - Дело стоящее, - кивнула Рембрандт. - Шоколадный Гарри уже обратился
ко мне с предложением отправить  отряд  на  поиски  аэроджипа,  но  этот
запрос наверняка затерялся в куче  бумаг  на  столе  у  майора.  Все  до
единого в роте видят, что капитан  -  не  в  своей  тарелке,  но  он  не
пожелает, чтобы его обследовали, а майор вовсе не желает ему помогать  -
это не в его интересах. А большинство легионеров думают,  будто  капитан
что-то скрывает - что-то такое, что они  могли  бы  сделать,  и  поэтому
пытаются поговорить с ним, когда думают, что их не видит майор. А я  так
считаю: единственный человек, который мог бы уговорить капитана проявить
заботу о собственном здоровье, - это Бикер.
   - Верно, - согласился Суши. - Вот поэтому-то мы  и  должны  разыскать
Бикера и доставить его на базу - если получится.
   - Понятно, - закусила губу  Рембрандт.  -  Говори,  что  ты  от  меня
хочешь.
   Суши довольно улыбнулся и зашептал:
   - Вот какой у меня план...

***

   Лейтенант Окопник зажмурился от яркого солнца. Его лоб  уже  покрылся
каплями испарины, и он точно знал: если он пробудет еще  минут  пять  за
пределами своего кабинета, оборудованного  кондиционером,  то  неминуемо
взмокнет от пота.
   "Генштаб мог бы придумать для нас  с  майором  какое-нибудь  местечко
поприятнее", - раздраженно подумал Окопник.
   Если уж начальству непременно нужно было сместить с  поста  командира
роты "Омега" капитана Шутника, так почему этого не сделали  в  ту  пору,
когда рота была расквартирована на роскошном курорте? Конечно,  нынешний
лагерь был намного удобнее, чем стандартные казармы, но все же...
   Ну что ж, если уж ему не повезло с климатом, тем больше  было  причин
не  отказываться  от  тех  возможностей,  которые   теперь   перед   ним
открывались. Окопник полагал,  что  майор  Портач  -  его  билет  первым
классом к тому, чтобы выслужиться перед руководством генштаба, и он  был
бы полным идиотом, если бы не выжал из  этого  обстоятельства  все,  что
только можно. Первая  ступень  в  намеченном  Окопником  восхождении  по
служебной лестнице состояла в том, чтобы  оказывать  майору  максимально
возможное количество услуг. В его понимании это заключалось в  раскрытии
максимального  числа  недостатков,  чтобы  за  счет  этого   майор   мог
дискредитировать, а в конце концов - и уничтожить своего предшественника
на посту командира роты. К счастью, эта задача  оказалась  не  такой  уж
сложной.
   Окопник заметил группу легионеров,  которые  были  чем-то  заняты,  и
неторопливо подошел к ним, чтобы посмотреть, чем именно они  занимаются.
Он почти не сомневался в  том,  что  непременно  уличит  их  в  чем-либо
неподобающем, и тогда сумеет добавить еще один пункт в обвинениях против
капитана Шутника. Окопник мысленно потирал руки.
   Накопление компромата почти примирило его с невыносимой жарой.
   Легионеры заметили приближение лейтенанта - он услышал, как кто-то из
них негромко проговорил:
   - Ребята, Проныра идет.
   Окопник нахмурился. Слух у него был довольно-таки острым,  но  он  не
смог определить, кто из легионеров это сказал. Ни  один  уважающий  себя
офицер не упустил бы возможности подобающим образом наказать наглеца  за
такое оскорбление. Но  еще  приятнее  было  бы  наложить  дисциплинарное
взыскание на всю компанию. Поэтому Окопник сделал  вид,  что  ничего  не
слышал.
   - Чем это вы тут занимаетесь? - строго вопросил  он,  сжав  кулаки  и
подбоченившись.  В  этой  позе,  которую  он  принял  ради  того,  чтобы
выглядеть устрашающе, он, напротив, смотрелся довольно потешно.  Как  бы
то ни было, легионеры оторвались от своих занятий и развернулись к нему.
   - Вкалываем, лейтенант, - ответил один из  них  -  долговязый  малый,
которого, судя по нашивке, звали Стрит.
   Акцент у него был такой сильный, что Окопник не сразу  разобрал,  что
он ответил.
   - То есть работаете? - прищурился Окопник. -  Я  бы  вам  посоветовал
действительно работать. Тут вам не база отдыха, не забывайте об этом.
   - Да он просто гений, - пробормотал кто-то, и Окопник снова не  понял
- кто именно.
   Окопник решил снова проигнорировать издевку - ведь, если на то пошло,
ее можно было воспринять и как комплимент.
   - И чем же именно вы занимаетесь? - поинтересовался он.
   Молодой круглолицый легионер в старомодных очках ответил:
   -  Превосходный  вопрос,  лейтенант.  Пожалуй,  если  мы  все   будем
правильно ставить вопросы, мы непременно узнаем ответ.
   - Что ты хотел этим сказать... - подозрительно прищурился  Окопник  и
прочел имя легионера на нашивке:
   - ...Махатма? - Имя и лицо  показались  ему  знакомыми.  Не  этот  ли
легионер вел себя неподобающим образом на первой поверке? - Уж не то ли,
что вы сами не знаете, чем занимаетесь?
   - А разве кто-то из нас понимает досконально,  чем  занимается?  -  с
едва заметной улыбкой осведомился Махатма. - Простейшее действие чревато
последствиями, которых никто не в состоянии предвидеть.
   - Мощно задвинул,  Махатма.  Внушает,  -  с  трудом  сдерживая  смех,
отметил Стрит и одобрительно кивнул, потирая ладони.
   - Вы служите в Легионе,  -  горделиво  запрокинул  голову  Окопник  и
устремил на Махатму суровый взгляд - ему очень  хотелось,  чтобы  взгляд
получился как можно  более  суровым.  -  О  последствиях  должны  думать
офицеры. А вы должны выполнять приказы, и если вы будете  их  выполнять,
все будет хорошо.
   Что будет, если легионеры не станут выполнять приказы, он предоставил
их воображению.
   Окопник  не  учел  того,  насколько  богатым  воображением   обладает
Махатма.
   - Лейтенант Окопник, могу ли я задать вам вопрос, сэр?  -  проговорил
Махатма, подняв руку,  словно  школьник.  Проигнорировать  его  не  было
никакой возможности.
   - В чем дело, Махатма? - нахмурился Окопник, крайне недовольный  тем,
что разговор идет не так, как он задумал.
   Он решил, что поскорее отделается от Махатмы и сам поведет беседу.
   Махатма, сохраняя подчеркнуто серьезное выражение лица, спросил:
   - Лейтенант Окопник, не следует ли нам интересоваться  тем,  от  кого
исходит  приказ,  дабы  мы  могли  определить,  справедлив  ли   он   и,
следовательно, стоит ли его исполнять?
   Окопник одарил Махатму гневным взором и процедил сквозь зубы:
   - Не вижу, какое это имеет отношение к...
   - О, это как раз имеет очень большое отношение,  -  возразил  Махатма
настолько почтительно, что выругать его было попросту невозможно.  -  Не
всегда так уж легко отличить одного человека от  другого,  а  как  быть,
если один из этих людей - офицер, а другой - нет?  Если  вдруг  появится
какой-то человек и объявит, что он - офицер, следует ли нам  подчиняться
ему, или все же следует  сначала  выяснить,  так  ли  это,  а  уж  потом
выполнять его приказы?
   - Ну нет, на этом ты меня не  подловишь,  -  злорадно  ухмыльнувшись,
покачал  указательным  пальцем  Окопник.  -   Майору   генштаб   поручил
командование этой ротой.  И  приказ  о  своем  назначении  он  предъявил
капитану Шутнику.
   - Но капитана Шутника не было на базе, когда прибыл майор  Портач,  -
возразил Махатма. - Тогда он никому никакого приказа не показывал и  все
же сразу приступил к командованию ротой. Откуда же нам знать, законен ли
приказ о его назначении командиром роты?
   - Ну, Махатма, во дает! - восторженно прошептал кто-то из легионеров.
   - Глубоко копает, скотина! - подхватил другой.
   У Окопника по спине  побежали  мурашки.  Уж  не  подыскивали  ли  эти
наглецы повода для бунта? Что же ему делать?
   Приструнить их самолично или поскорее доложить майору, и уж пусть  он
сам принимает те меры, которые сочтет необходимыми?
   - Другие офицеры были здесь и не высказались против вступления майора
в командование ротой, - наконец нашелся Окопник.
   - Это мне известно, и именно поэтому мы продолжали исполнять приказы,
- невозмутимо кивнул Махатма. - Но это было до возвращения  капитана.  И
как нам  быть  теперь,  если  приказы  поступят  от  капитана?  Он  ведь
по-прежнему офицер, не так ли?
   - Капитан Шутник лишен поста командира, - чувствуя, как по лбу  течет
струйка пота, процедил Окопник. - Более  того:  майор  посадил  его  под
домашний арест и в данный момент проводит расследование его проступков в
то время, как он был  командиром.  Так  что  он  временно  отстранен  от
должности.
   - Это мы все слышали, - не унимался Махатма. - Означает ли  это,  что
нам не следует исполнять его приказы?
   - Вам следует... - начал фразу  Окопник,  но  тут  же  оборвал  себя,
уловив в вопросе Махатмы очередную ловушку. - Вам следует действовать по
обстоятельствам. Если его приказы законны, вам, безусловно,  следует  их
исполнять. Но если его  приказы  будут  противоречить  приказам  майора,
исполнять их не следует ни в коем случае.
   - Очень хорошо, сэр, вы очень понятно все объясняете, - с  еще  более
обезоруживающей улыбочкой проговорил Махатма. - Но позвольте задать  вам
еще один вопрос, лейтенант Окопник. Как нам узнать, законны  ли  приказы
капитана, до тех пор, пока мы не узнаем, одобрены ли они майором?
   - Хороший вопрос, - одобрительно кивнул Окопник. - Полагаю,  что  при
таких обстоятельствах вам следует  игнорировать  приказы,  исходящие  от
капитана Шутника, до тех пор, пока вы не удостоверитесь в  том,  что  их
одобрил майор.
   - Благодарю вас, лейтенант, - кивнул Махатма. - Теперь я  все  хорошо
понял.
   - Отлично. В таком случае продолжайте работу, - распорядился  Окопник
и поспешил ретироваться.
   Позднее он очень пожалел  о  том,  что  не  задержался  и  не  увидел
последствий своего последнего высказывания. Но у него было слишком  мало
опыта в общении с личным составом  роты  "Омега",  и  потому  предвидеть
таких последствий он никак не мог.

***

   Преподобный Джордан Айрес часто заморгал,  войдя  в  ярко  освещенную
комнату, и увидел тех, кто его поджидал.
   Армстронг и Рембрандт сидели рядом на диване, а  Бренди  примостилась
на подлокотнике.
   - Присаживайтесь,  Преп,  -  пригласил  капеллана  Шоколадный  Гарри,
который пригласил его на эту конспиративную встречу.
   - Благодарю, спасибо, - кивнул капеллан и  поставил  стул  с  жесткой
спинкой напротив дивана.
   Шоколадный Гарри опасливо опустился на второй подлокотник  дивана.  В
итоге  возникло  забавное  зрелище  -  двое  сержантов  с   внушительным
телосложением по бокам и  двое  стройных  лейтенантов  посередине.  Преп
обвел взглядом всех четверых и проговорил:
   - Наверное, случилось что-то важное, если вы все здесь собрались.  Вы
скажете мне, в чем дело, или я должен угадать?
   - Думаю, вы уже и так знаете, какая наша самая  главная  проблема,  -
взяла слово Рембрандт как самая старшая по званию из присутствующих.
   - Майор, - сказал Преп, и все четверо дружно кивнули.
   Преп кивнул в ответ, но тут же пожал плечами и проговорил:
   - Что ж... Я могу только выразить свое сочувствие, но  не  знаю,  что
тут можно поделать. Его прислало командование  Легиона,  и  похоже,  нам
остается только смириться с этим.
   - В принципе я с вами согласен, Преп, -  сказал  Армстронг.  -  Он  -
законно назначенный командир, и если у нас с ним разные взгляды, то  нам
остается либо соглашаться с ним,  либо  уволиться.  Тем  более  что  его
взгляды - это строчки устава.
   - Я на это точно так же смотрю, лейтенант, - отозвался Преп. -  Когда
Короля призвали в армию, он послушно выполнял приказы - как любой другой
парень, ставший солдатом. Он не пользовался  никакими  привилегиями.  Он
даже волосы подстриг, а это была немалая жертва с его стороны.
   Если уж он мог с этим смириться, то и мы, я так думаю, тоже можем.
   Рембрандт кивнула.
   - Такое отношение к  военной  службе  понятно  и  даже  похвально,  -
сказала она. - И наша жизнь  была  бы  намного  легче,  если  бы  больше
легионеров так себя вели. Но, честно говоря, я не  уверена,  что  сейчас
нам нужно именно это.
   - В таком случае, мэм, я не пойму,  чем  могу  быть  вам  полезен,  -
покачал головой Преп и поднялся  со  стула.  -  Некоторым  людям  Король
казался смутьяном, но в глубине  души  он  всегда  уважал  власть.  Ведь
однажды он даже засвидетельствовал свое уважение человеку, который...
   Бренди прервала капеллана:
   - Сядьте, пожалуйста, Преп.  Давайте  проясним  один  момент.  Мы  не
собираемся просить вас настраивать легионеров против майора.  Это  он  и
сам делает с большим успехом. Если бы ребят кто-то  подстрекал,  они  бы
уже давным-давно  начали  вести  себя  так,  чтобы  майор  сам  страстно
возжелал  покинуть  роту.  Но  единственный  человек,  который  мог   бы
сподвигнуть  ребят  на  такое  поведение,  молчит,  и  пока   он   будет
помалкивать, ребята  побоятся  что-либо  делать  из  опасений,  что  они
навредят ему больше, чем самим себе.
   - Вы говорите о капитане, - заключил  Преп.  Он  так  и  не  сел,  но
опустил руку на спинку стула.
   - Да, - подтвердила Бренди, не спуская глаз с капеллана. - Вся рота -
офицеры, контрактники и даже  салаги-новобранцы  -  за  капитана  готовы
броситься хоть в "черную дыру".  Но  они  не  сделают  ни  шага,  покуда
волнуются за него. А капитан ведет себя очень и очень странно  -  это  я
вам говорю на всякий случай, вдруг вы еще не заметили.
   - Почему же не заметил? - пожал плечами Преп. - Очень даже заметил. С
тех пор как он вернулся после странствий по пустыне, он стал какой-то..,
рассеянный. Поговаривают, будто бы это из-за того, что он перегрелся.  А
его дворецкого вы еще не нашли?
   - Нет, Бикер по-прежнему  числится  пропавшим  без  вести,  -  мрачно
пробормотал  Армстронг.  -  Мы  пытаемся  выяснить,  что  могло  с   ним
случиться, но в подробности я вас посвящать не имею  права.  Боюсь,  что
найдем мы его не слишком скоро.
   - Жаль. Он  был  хороший  парень.  Просто  очень  хороший  парень,  -
сокрушенно покачал головой Преп, снова уселся на  стул  и  уставился  на
своих собеседников. - Но чего же тогда вы от меня хотите?
   - Мы хотим, чтобы вы поговорили с капитаном,  -  ответила  Бренди.  -
Ведь именно он попросил начальство, чтобы вас  прислали  в  роту.  Может
быть, вам удастся достучаться до него. От всех нас он как  будто  что-то
скрывает.
   - Вы вправду так думаете? - пытливо взглянул на Бренди капеллан.
   - Да, Преп, - подтвердила Рембрандт. -  Это  область,  в  которой  вы
специалист. Мы хотим, чтобы вы помогли капитану. Как только он придет  в
себя, он, быть может, сумеет придумать, как ему снова  стать  командиром
роты. Пока он этого не сделает, у всех нас связаны руки. И нам  кажется,
что помочь тут можете только вы.
   - Только я? - Преп приосанился, расправил плечи. - Что ж,  если  речь
идет о том, чтобы я помог  человеку  обрести  самоконтроль,  то  тут  вы
можете на меня рассчитывать. Я сразу же приступлю к делу.
   - Отлично, Преп, мы вам очень благодарны, - улыбнулась  Рембрандт.  -
Мы так и знали, что вы будете  на  нашей  стороне.  -  Она  пожала  руку
капеллана, после чего это сделали все остальные., Преп встал и вышел  из
комнаты с видом человека, облеченного высокой миссией.
   Как только он вышел, Рембрандт повернулась к остальным и сказала:
   - Ну хорошо, Препа мы на капитана натравили. Теперь он  займется  его
реабилитацией. Но о чем мы  попросим  капитана,  когда  он,  вернется  в
норму?
   Этот   вопрос   застал   ее   собеседников   врасплох.   Все   нервно
переглядывались. А потом как по команде все вдруг заговорили разом.
   Вскоре выяснилось, что все хотят фактически одного и того же.

***

   Преподобный Джордан Айрес в общем и целом не принадлежал к тем людям,
которые являются поборниками тонких, тактичных методов  психологического
воздействия. Для себя ответы на главные вопросы он давно  нашел,  и  эти
ответы были просты, безыскусны и прямы. И, как все истинно верующие,  он
пытался навязать эти ответы всем, с  кем  его  сводила  судьба.  Большей
частью это ему удавалось -  хотя  бы  потому,  что  отчасти  эти  ответы
заключались в том, чтобы человек что-то делал, а не сидел сложа  руки  и
размышлял над смыслом жизни.
   И все же капеллан решил, что при  беседе  с  прихворнувшим  капитаном
Шутником  ему  потребуется  более  тонкий  подход,  чем  при  общении  с
легионерами, время от времени являвшимися к нему  за  советами.  Капитан
был человеком, который обычно хорошо владел собой, человеком  богатым  и
наделенным властью. Он всегда следил за своим внешним видом, а его  лицо
никогда не выражало сомнений и замешательства. В этом смысле, по  мнению
капеллана, он во многом напоминал Короля. И те слова,  которые  годились
для утешения стосковавшегося по дому  рядового  легионера,  могли  и  не
подойти при разговоре с капитаном.  Немыслимое  число  мелких  жизненных
проблем отступало, их словно ветром сдувало - стоило  человеку  вытащить
из внутреннего кармана кредитную карточку "Дилитиум экспресс".
   - Доброе утро, капитан, - проговорил  Преп,  подойдя  к  столику,  за
которым сидел Шутт и перебирал личные досье легионеров роты "Омега".
   - О, и вам  доброе  утро!  -  лучисто  улыбнулся  капеллану  Шутт.  -
Несказанно рад снова видеть вас. Присаживайтесь, поболтаем.
   - С превеликим удовольствием, -  кивнул  Преп  и  уселся  на  табурет
напротив капитана. - Давненько мы с вами не говорили по  душам.  Правда,
вы  некоторое  время  отсутствовали...  Наверное..,  интересное  у   вас
получилось путешествие?
   Преп решил, что, если капитан расскажет ему о том, что  пережил,  он,
пожалуй, сумеет выудить у него, в чем его беда.
   - Да, можно и так сказать,  -  пожав  плечами,  ответил  Шутт.  -  Но
рассказывать почти нечего. Я  просто  очень  рад,  что  в  конце  концов
оказался здесь, если честно.
   - Понимаю, - кивнул Преп. Все пошло не совсем так, как он планировал.
Он решил сменить тактику, надеясь, что  ему  все  же  удастся  заставить
капитана разговориться. - Вероятно, те лишения, которым вы  подверглись,
странствуя по пустыне, сказались  на  вашем  здоровье  сильнее,  чем  вы
предполагаете...
   - О, это сущие пустяки, - небрежно махнул рукой Шутт. - Лучше вы сами
мне что-нибудь интересненькое расскажите.
   Преп вздохнул. Пожалуй, стоило прибегнуть к обычной манере  разговора
с прихожанами.
   - Самая интересная история, известная мне, касается не меня самого, -
начал он, - а одного бедного парнишки, который в глубокой древности  жил
на Земле. Поначалу, когда он был маленьким, на  него  никто  не  обращал
внимания, потому что его родители были бедны. Они были  самыми  простыми
людьми, им очень не везло в жизни...
   Шутт поднял руку и прервал капеллана.
   - Всем нам когда-нибудь не везет. Если вы спросите  меня,  как  быть,
когда не везет, то я скажу:  надо  просто  отойти  в  сторонку  и  ждать
перемен. Конечно, нужно вести себя разумно и  понапрасну  не  рисковать.
Нужно всегда думать головой и не прыгать выше себя.
   Он довольно усмехнулся - словно сказал что-то немыслимо умное.
   Преп нахмурился.
   - Ну конечно, капитан, вы совершенно правы. -  Он  попытался  вернуть
беседу в первоначальное русло. -  Но  в  груди  у  этого  парнишки,  про
которого я вам рассказываю, пылал огонь.
   - Это хорошо. Это очень хорошо, - одобрительно кивнул Шутт. - Если вы
считаете, что он годен для нашего дела, он бы нам тут очень понадобился.
Он бы хорошо поладил со всеми остальными. Скажите ему: пусть сошлется на
вас, и я со всем вниманием рассмотрю его кандидатуру.
   - Но.., я не совсем.., я не об  этом  хотел  сказать,  капитан,  -  в
отчаянии поскреб макушку капеллан.  У  него  было  такое  ощущение,  что
капитан Шутник его  не  слушает,  а  это  было  необычно.  С  какими  бы
начальниками ни