когда  профессор  стряхнул  в
очередной раз с меня невидимую пылинку.
   - Когда вам его привезти?
   - Можете хоть завтра, - он протянул мне карточку с адресом клиники.
   Я твердо решил завтра взять  Шлагбаума  за  шкирку  и  притащить  его  на
"партийный диспут" к Дульсинскому. А после соберу на него  все  документы  и
постараюсь отправить обратно в дом скорби. Ночь я провел как-то  беспокойно.
Ворочался, просыпался. Заснул только под утро, чтобы проснуться  в  холодном
поту. Тут же вспоминал, что утром мне ехать к  Шлагбауму,  и  почему-то  эта
мысль отдавалась холодом в солнечном сплетении.
   - Что ты дергаешься так? - спросил я свое отражение в ванной.
   Но ответа не мог сформулировать...
   После утреннего совещания я выпросил у шефа машину - тащить "партийца"  в
общественном транспорте мне не хотелось, страшно было  представить,  что  он
может учудить, особенно если вспомнить слова из справки  о  том,  что  он  в
совершенстве умеет заводить толпу.  А  завести  московскую  толпу  -  вообще
нечего делать.
   - Куда едем? В какой дурдом?  -  ехидно  поинтересовался  водитель  нашей
отдельской  бежевой  "семерки",  выруливая  со  двора  Петровки,  38   через
открывшиеся с металлическим лязгом ворота.
   - За психом одним.  Особо  опасным,  -  мстительно  надавил  я  на  особо
опасного. - Нужно его эксперту показать.
   - Чего, мы его в салоне повезем? - заерзал на сиденье водитель.
   - Не в багажнике же.
   - Э, надо было группу взять. Наручники там... Как же...
   - Да не трясись. Ну, укусит он тебя за ухо. Ничего. До смерти еще  никого
не загрыз.
   - Тебе бы шутить, Гоша. А у меня жена, дети...
   - Давай, крути баранку. Справимся...
   - Ну тебе и линию дали, - покачал он головой,  выруливая  на  Петровку  и
устремляясь к Садовому кольцу.
   Впрочем, боялся наш доблестный  водитель  совершенно  напрасно.  Когда  я
поднялся по лестнице и начал названивать в дверь квартиры Шлагбаума, то  еще
не знал, что опоздал. В местном отделении милиции  лежало  заявление  сестры
Шлагбаума об исчезновении ее горячо любимого братца...
   Жизнь состоит из случайностей. Правда, скорее всего,  кто-то  наверху,  в
небесах, подсовывает нам их, исходя из каких-то своих соображений.  Нам  эти
соображения знать не дано. Поэтому где найдешь, где потеряешь - неизвестно.
   Например, кто бы мог подумать, что из истории  с  "Кавказской  пленницей"
выйдет что-то путное.
   С утра я сидел за своим письменным столом, зарывшись в справки и доклады.
Набрал я их  немало.  Пришлось  связываться  с  ФСБ,  Минюстом,  Минздравом,
обществом борьбы с общественно-опасными  сектами.  Я  встречался  с  людьми,
получал у них документы, выслушивал мнения  и  обрывки  сведений  и  слухов.
Можно считать, что кое-какой банк данных, правда, весьма скудный, я набрал.
   Было видно,  что  Россия  переживала  нашествие  "духовных  террористов".
"Белые", "желтые", "голубые" братья, коммунисты, клуб любителей  Богородицы,
общество Святого Варфоломея дружно и с нетерпением ждут конца  света,  чтобы
враз стало понятно, какими прозорливыми они оказались, и как  все  остальное
человечество осталось в дураках. Они по восемнадцать часов в день  предаются
молитвам, самобичеваниям  и  целованию  нечищенных  ботинок  своих  гуру.  И
презрительно косятся на погрязший в пороке мир,  в  котором  остальные  люди
греховно  трудятся  в  поту,  греховно  создают  материальные   ценности   и
зарабатывают деньги, греховно растят детей и смотрят  греховные  телесериалы
"Санта-Барбара" и "Историю любви".
   Основными жертвами сект  являются,  конечно,  сами  сектанты.  Но  иногда
достается на орехи и посторонним.
   Встречаются смутные упоминания  о  черных  мессах,  сатанинских  орденах,
увлекающихся жертвоприношениями. Якобы на местах  обнаружения  изуродованных
трупов следственно-оперативные группы находили и ножи с тремя  шестерками  -
символом дьявола. Но конкретики маловато. Милиция с этой средой  практически
не работает. ФСБ в последнее время с излишнем пиететом, граничащим с обычным
бездействием и  халатностью,  относится  к  свободе  совести.  Информации  в
правоохранительных органах крайне мало. И, что для меня самое главное, нигде
нет ни одного упоминания о секте "Чистильщиков Христовых".
   Я попросил наших  аналитиков  загнать  имеющиеся  данные  в  компьютер  и
попытаться найти какие-то закономерности, ниточки. Ах эта вера  в  прогресс.
Ничего полезного мне эта железяка не сказала.
   С моими психами, за всеми этими заботами я постепенно начал забывать, что
такое нормальная жизнь нормального опера. И мне решили об этом напомнить.
   - Подъем, тревога, - сказал шеф, собрав сотрудников в своем  кабинете.  -
Сегодня большой шмон в "Кавказской пленнице".
   - Опять?
   - Сколько можно?
   - А нельзя ли слинять?
   Галдеж поднялся как в растревоженном улье.
   - Слинять? - нахмурился шеф. - Как говаривал
   Шарик из "Простоквашино" - индейская национальная изба - фиг вам.
   Приказ начальника главка - с отдела семь человек.
   - У меня засада.
   - А у меня встреча с человечком.
   - А у нас с Егорычем отчет срочный не сдан. Очень быстро выяснилось,  что
сотрудники  отдела  досыта  наигрались  в  шахматы  и   компьютерные   игры,
перепились чая и как-то сразу вспыхнули как по команде трудовым энтузиазмом.
   У всех появились неотложные дела, которые никак нельзя сделать завтра.
   - Семь человек и баста, - поднял руку шеф. - Пофамильно объявляю.
   Шеф зачитал  список.  Естественно,  место  для  капитана  Ступина  в  нем
нашлось.
   "Кавказской пленницей" прозвали в народе гостиницу "Россию" - ту самую, с
видом на Кремль и Красную площадь.
   Шмонали ее постоянно. Наверное, опять кто-то из мэрии  решил  гульнуть  в
тамошнем ресторане, не обнаружил там никого, кроме детей кавказских  народов
и парочки негров, был обруган  по-азербайджански,  а  то  еще  и  смазан  по
физиономии жульеном,
   Нажаловалась чиновничья душа мэру. А тут еще подоспели  очередные  угрозы
исламских террористов взорвать к чертовой  бабушке  реактор  в  Курчатовском
институте и Спасскую башню. И вот в ГУВД спущено грозное указание -  навести
порядок в гостинице, принять меры  к  укреплению,  изобличению,  усилению  -
короче, обшмонать гостиницу "Россию"  и  пинком  вытурить  оттуда  незаконно
проживающих, рассажать по клеткам подозрительных типов. Ну и  вообще  -  как
получится.
   Это секретное мероприятие уже неделю обсуждалось в верхах, и о нем  знали
в ГУВД все, начиная от генералов и  кончая  последней  собакой  в  служебном
питомнике. Все будет как всегда. Соберется пара сотен вооруженных  до  зубов
милиционеров, всю ночь будут вытряхивать  номера,  найдут  двадцать  граммов
анаши, стреляющую авторучку и  занесенную  прошлогодними  листьями  краденую
машину на автостоянке, да еще набьют морду нескольким особо наглым горцам. А
наутро в министерство и мэрию полетят  телеграммы  и  письма  -  грандиозные
успехи в борьбе с преступностью, наведение конституционного  порядка  и  так
далее.  Все  будут   довольны,   кроме   кавказцев   и   капитана   Ступина,
невыспавшегося и злого.
   В полдевятого вечера секретная операция началась. Сотню сотрудников МУРа,
РУБОПа и других служб выстроили в  шеренгу  в  подвальном  этаже  гостиницы.
Шишка из МВД вещал что-то о непримиримой борьбе  за  законность  в  столице.
Потом выступил руководитель гостиничного отдела милиции. Долго  и  нудно  он
объяснял, где искать наркотики и оружие. В это время  обвешанные  автоматами
омоновцы шатались по вестибюлю, жадно пялясь на лотки с импортным пивом.  Со
"внезапным" и "стремительным" напором выходило явно что-то не то.
   Под конец нас разбили на группы из трех человек - два опера  и  омоновец.
Каждой определили этаж и крыло. Нам достался "север", восьмой этаж.
   Единственно, что искупало скуку и тягостность задания - хорошая компания.
В напарники мне достался  мой  старый  друг  Донатас  Магомедович  Стаценко,
служащий старшим опером по особо важным в РУБОПе. Вряд ли кто из посторонних
людей заподозрил бы  его  в  принадлежности  к  правоохранительным  органам.
Больше он походил на отпетого лиходея,  дежурящего  с  кистенем  на  большой
дороге и ждущего караван с купцами.
   Бородатый, здоровенный, драчливый - настоящий борец  с  оргпреступностью.
Еще с нами был старшина из ОМОНа со своим приятелем  под  названием  автомат
Калашникова на плече.
   Старшина уныло плелся за нами, шаркая по  гостиничным  коврам  десантными
ботинками сорок пятого размера.
   - Чего мы тут делаем? - возмущался Донатас. - Тут мои бандюки в одном  из
номеров заложника держали. В тот же день,  как  наверху  приняли  решение  о
шмоне, они его отсюда перевезли на съемную хату. Какие выводы, Гоша?
   - Ясно какие.
   - Правильно. Скорость стука превышает скорость звука.
   Информация сливается моментально. И  все  порядочные  бандиты  давно  уже
отсюда снялись.
   Работа  началась.  Все  это  повторяется  который  раз.  Тук-тук,  кто  в
теремочке живет? Стоять нужно в стороне от двери - в этом  случае  тот,  кто
решит  поздороваться  с   тобой   выстрелом   из   пистолета,   промахнется.
"Здрас-сьте, милиция. Проверка режима проживания.  Оружие,  наркотики  есть?
Ваши документы".
   Потом надо аккуратненько осмотреть  номер.  Обшмонать  вещи.  Обязательно
посмотреть за батареей. Не позабыть снять вентиляционную решетку. Под ванной
тоже может быть тайник с ящиком гранат. Как,  ничего  нет?  Тогда  покедова.
Извиняемся  за  беспокойство,  мы  вас  случайно  приняли  за  масульманских
террористов. Спите спокойно. Бандитам не открывайте. Мероприятие  шло  вяло.
Донатасу, как всегда, хотелось подраться с  преступным  элементом.  Омоновцу
хотелось пострелять. Мне  же  хотелось  послать  все  к  чертовой  матери  и
завалиться спать в свободном номере.
   Восемьдесят  процентов  номеров  были  наполнены   гостями   с   Кавказа,
Закавказья  и  Средней  Азии.  У  многих  из  проживающих  не  было  штампов
регистрации, да и вообще они не  должны  были  находиться  в  этих  номерах.
"Хенде хох, выходить по одному"  -  существовали  команды  на  такие  случаи
жизни. Беспрописочников мы доставляли в "обезьяннник" - так в  простонародье
именуется камера доставленных.
   Процентов десять проживающих составляли  иностранные  негры,  иностранные
арабы и прочие иностранные иностранцы.
   Ещ„ десять процентов - участники всемирного (никак не  меньше)  конгресса
по сайентологии. Уже в котором подряд номере  нам  попадались  исключительно
сайентологи.
   - Это что-то вроде орнитологии? - спросил я у Донатаса, когда мы вышли из
очередного номера.
   - Близко не лежало. Сайентология - одно из  самых  нахальных  и  дурацких
сектантских учений. Основатель Лафайет  Рон  Хаббард,  сколотивший  огромное
состояние  с  помощью  новой  религии.  Донатас   тут   спец.   Экстрасенсы.
Сайентология. Телетайпограммы инопланетного разума. Он тут как рыба в  воде.
Донатас - активный член  московского  уфологического  общества,  и  половину
свободного времени  тратит  на  поиски  мест  посадок  НЛО  и  на  беседы  с
пришибленными пустым мешком контактерами. Очередная дверь. Тук-тук.
   - Кому не спится, мать вашу? - донесся рык разбуженного медведя.
   - Милиция.
   - Вот и валите в свою ментовку. Не пущу. Мое право.
   - Как хочешь, - кивнул Донатас.
   Мы взяли у дежурной ключ,  встали  по  обе.  стороны  от  двери.  Донатас
осторожно отпер замок.
   - Прошу, - пригласил он первым омоновца. Тот с гиканьем влетел в номер.
   - Лежать, гад!
   Порядок. Можно заходить.
   Полупьяный, полусонный, полностью татуированный  получеловек  тер  глаза,
косясь на дуло АКМ. Наш клиент. На теле синими  чернилами  написано  минимум
три судимости, а на роже - принадлежность к тюремной отрицаловке -  то  есть
лицам, принципиально не желающим становиться на путь  исправления.  Сидит  в
плавках, дышит перегаром и нисколько нас не уважает.
   - Чего же вы, волки, спать не даете ? - осведомился он.
   - Ты чего не открываешь? - осведомился я.
   - Много вас ходит. Говорят - менты, а там - падла с пушкой наперевес.
   - Змей, гаденыш, это ты? - обрадовался Донатас.
   - Магомедыч... У, блин. За что вяжешь? -  Змей  потянулся  к  одежде,  но
Донатас его оттолкнул.
   - Сиди... Змей, ты чего сюда приехал? Пришить кого?
   Или на банк какой наехать? Чего тебе в твоем Саранске не живется?
   - Да пошел ты, - Змей поднялся и начал натягивать брюки на  тумбообразные
ноги. - Может, и пришить кого. А ты чего, Шерлок Холмс,  докажешь,  что  ли?
Ха-ха... Смеялся он недолго. Блымс - нокаут.  Обычно  Дона-тасу  никогда  не
требовалось второго удара. - Змей у нас -  киллер,  -  Донатас  поставил  на
спину растянувшемуся на полу бандюге ногу,  как  на  поверженного  на  охоте
кабана.
   - В Подольске по заказу он кой-кого подстрелил. Мы его поймали.  А  судья
за баксы отпустил. За сколько, Змей? За пятьдесят тысяч?
   Змей что-то просипел. - За пятьдесят пять. Из общака  отстегнули.  Теперь
отрабатывать прибыл?
   - Ox, - Змей попробовал приподняться, но был  опять  припечатан  ногой  к
полу.
   - Вот так. Мы их берем, а судьи за баксы отпускают.
   Мы их берем, а следователи за баксы отпускают. Мы их берем,  а  прокуроры
за баксы отпускают. Поэтому прежде чем сунуть вас в задержку, мы вас, гадов,
бьем. Это только вам кажется, что вы крутые. Мы круче, Змей, не так? Донатас
рывком поднял рецидивиста и кинул в кресло.
   - В следующий раз если увижу в Москве - пристрелю, - сообщил мой  коллега
и друг.
   - А, может, сейчас пристрелим? - с надеждой спросил омоновец.
   - Сейчас нельзя, старшина. Когда можно будет, я тебя приглашу... Ну  что,
псина, пошли в клетку?
   - На каком основании? - начал хорохориться Змей.
   - Придумаем.
   "Обезьянник" уже до отказа был  набит  нарушителями  режима,  в  основном
смуглого рода-племени. Один смуглянец-наркоман птицей бился о железную стену
отдельной благоустроенной клетки и что-то матерно орал. Мы сдали Змея с  рук
на руки сонному дежурному. Напоследок еще - разок обыскали. И вдруг  Донатас
выудил из кармана его смятую бумажку с телефоном.
   - Знакомый номерочек. Ух ты. Это же телефон
   Миклухо-Маклая. Змей, ты всегда  дураком  был.  Такие  номера  запоминать
надо.
   - Это не мое, - воскликнул поспешно Змей.
   - Значит, Миклухо рать кличет. К работе горячей готовится. Так?
   - Хоть ремни режь из спины - ничего не знаю.
   - Змей, чтобы тебя завтра в Москве не было.
   Но назавтра Змей никуда не уехал. И нам предстояло с ним еще встретиться.
Это была первая случайная встреча.
   Вторая произошла  немного  позднее.  И  имела  гораздо  более  любопытные
последствия.
   Мы вернулись на этаж, постепенно  заканчивая  отработку  номеров.  Я  уже
собрался стучать в жилище очередного  "оглы",  и  тут  в  полутьме  коридора
ночными призраками возникли две неуверенно плывущие фигуры.
   - Привет, ласточки, - обрадовался Донатас, узнав старых знакомых.
   - У, опер, - взмахнула руками высокая, плоская как  доска  и  пьяная  как
сапожник деваха. - Как я тебя хочу. Ты бы знал.
   - Как моль нафталин, - Донатас обернулся  ко  мне.  -  Смотри.  Гражданка
Куравлева. Работала здесь дежурной.
   - Подрабатывала телом. Специально выписалась  из  Москвы  в  Подмосковье,
чтобы снимать в родной гостинице, откуда ее вышибли  за  аморалку,  номер  и
продолжать работать телом.
   Верно излагаю, Катюша?
   - А хотя бы и верно.
   - Склонна к употреблению спиртного. Равно  как  и  ее  подруга  гражданка
Капустина, - он кивнул на толстую деваху, тоже пьяную в дым.
   - Чегой-то у тебя все гражданки? - толстуха погладила Донатаса по плечу.
   - Кто из бандитов в гостинице? - деловито вопросил Донатас.
   - Все уже пару дней как свалили, - отмахнулась толстуха. - В  пятидесятом
жили крутые черные. Косяк за косяком забивали. Оружие у  них  видела.  Во-от
такой пистолет. Платили по-царски. Но зверье. Садики черномазые. Сигареты об
меня тушили, глянь, - она оттянула вырез кофты, там виднелся красный ожог. -
Посмотри, - она притянула руку Донатаса к  своей  груди.Тот  отдернул  руку,
вытер ее о куртку и поинтересовался:
   - А почему отвалили? - поинтересовался Донатас.
   - Да сказали, что ментовское начальство решило гостиницу шмонать.
   - Мило... Ладно, кто еще подозрительный?
   - Счас вспомним, - Куравлева покачнулась  и  ухватилась  за  Донатаса.  -
Вспомнила. Двадцать восьмой номер. Его какая-то партия снимает.  Туда  такие
морды-ы ходя-ят. Не, ну такие морды. Что это за партия, где та-акие морды...
Мы однажды номером ошиблись, зашли к ним. Так у них  там  пара  чемоданов...
Здоровые такие. И полные денег. Правда, деревянных, но тоже деньги. А  чего,
слабо-о тебе партию-то растрясти. Вы только с нами бойцы. А с ними - огурцы,
ха-ха. Натах, здорово я сказала?
   - Отлич-чно, - икнула Натаха.
   - Ладно, ползите  дальше,  -  отмахнулся  Донатас.  Покачиваясь,  веселые
подружки побрели к себе в номер.
   - Ну что, займемся политикой? - спросил меня Донатас.
   - А мне-то что терять? - осведомился я. Вот двадцать восьмой номер. Я  на
секунду задержался, а потом  постучал  в  дверь.  Так  состоялась  случайная
встреча номер два.
   Открыла  женщина  лет  сорока,  в  строгом,  отутюженном  синем  костюме,
который, казалось, только что сняла с магазинной вешалки.  Интересно,  какой
смысл сидеть ночью  в  номере  гостиницы  в  таком  официальном  отутюженном
костюме?
   Волосы ее были перетянуты сзади пучком,  лицо,  не  лишенное  приятности,
выглядело строгим, как у учительницы математики с двадцатилетним  стажем.  -
Мы из милиции, - Донатас продемонстрировал удостоверение. - Проверяем  режим
проживания.
   - Это штаб-квартира "Партии обманутых", - сухо сообщила дама.
   - Обманутых? - удивился я.  -  Все  равно  мы  обязаны  осмотреть  номер.
Указание мэрии.
   Мы вошли в номер. Две  его  комнаты  были  завалены  кипами  прокламаций,
плакатов, папками с  документами.  При  этом  все  содержалось  в  идеальном
порядке. На стенке в рамочке висело регистрационное свидетельство партии.
   - Наркотики, оружие, запрещенные предметы в  номере  имеются?  -  дежурно
поинтересовался я.
   - Наркотики? - вскинула брови женщина. - Вам  же  не  нужны  наркотики  и
оружие.
   - Почему? Не откажемся.
   - Я все знаю. Ищите, - это было произнесено  каким-то  странным  голосом.
Мне определенно не нравилась эта дама.
   Пока мы обшаривали номер, она  всем  видом  своим  выражала  презрение  и
равнодушие к текущему моменту. Но когда я неожиданно бросил на  нее  взгляд,
то  мне  открылось  нечто  другое.  Насмешка,  злобное  лукавство,  какая-то
сдерживаемая страсть, готовая  вырваться  наружу.  Мне  показалось,  что  ее
сухость и официальность - маска. Внешне она - ""пластмассовая кукла,  внутри
же вся начинена динамитом.
   Что за идиотские мысли  лезут  в  голову?  Случайный  человек,  случайное
место. Ничего здесь нет. Весь криминал - лишь в фантазии пьяной проститутки.
   - Ваш паспорт, - попросил Донатас. - Так, Крылова  Валентина  Павловна...
Спасибо.
   Естественно,  никаких  чемоданов  с  деньгами,  ящиков  с  "лимонками"  и
упаковок с радиоактивными материалами мы не нашли.
   - Извините за беспокойство,
   - Извинить? Разве это разговор  профессионалов?  -  вдруг  частичка  того
пламени, которое горело в ней, прорва-.сь наружу.
   - До свидания, - через силу улыбнулся я.
   Она по-мужски пожала нам руки. У нее была цепкая и крепкая кисть.
   - До свидания, капитан, - она поглядела пристально на меня. -  Может,  мы
еще встретимся. Мы вышли из номера.
   - Странная тетка, - сказал я. - Ведьма.
   - Нет, не ведьма, - отмахнулся Донатас. - У ведьм биополе такое  тяжелое,
вязкое, мощное, У обычного человека  -  ровное.  А  у  нее  -  как  салют  -
переливчатое, неустойчивое. Она вся кипит внутри. Я же чувствую.
   - Опять ты  со  своими  электрасенсами.  Странно,  Донатас  точь  в  точь
повторил мои м