танет  классиком
театра (в чем я сильно сомневаюсь), этому делу не будет цены.
   Поражала колоссальная энергия Грасского. Я не знаю, когда он спал,  да  и
спал  ли  вообще.  Он  все  время  куда-то  мчался,  где-то  вращался,   как
раскрученный волчок, во все горло орал стихи  и  песни,  приковывал  к  себе
внимание. По его выявленным связям можно было составить  .  справочник  "Кто
есть ху". Среди этих самых  "ху"  были  и  бизнесмены,  сидящие  у  нефтяных
краников или у доменных печей, и политики, Порхающие из Думы в Президентский
совет и обратно с остановкой где-нибудь в Брюсселе. Ну и, конечно, бандиты.
   Куда ж  без  них?  Уголовная  татуировка  -  товарный  знак  россиянского
общества конца двадцатого века. Бандиты как тараканы  расплодились  по  всем
нишам - от дворцов до подвалов. Шоу-бизнес - их любимая среда  обитания.  Им
там уютно и хорошо, как лягушкам зимой в сточной канаве. Оно и понятно. Если
ты волосатый (или бритый) нар-кош, на твоих концертах  бьются  в  агонии  по
полсотни тысяч фанов, и ты состригаешь с них в месяц по четыре  сотни  тысяч
долларов, то не грех сотенкой из них поделиться с татуированной братвой, Все
равно других налогов ты не платишь. Шоу-мафия много не берет. Зато и  своего
не упустит. И в обиду не даст. И  при  случае  поможет.  И  руку  на  пульсе
держит. С мафией надо жить душа в душу,  о  чем  шоу-бизнесмены  осведомлены
прекрасно.
   Вон, тех же "мартокотов" прикрывают свердловские бригады.  На  фотографии
интеллегентный седой человек лет сорока - их пахан. В общем, дефицита связей
с преступным миром у Грасского явно не ощущалось.
   По нашим каналам мы попытались разузнать поподробнее  о  взаимоотношениях
режиссера и мафиози. Ничего интересного.
   Выходило,  что  контакты  были  поверхностными  -  рукопожатия,  приятная
беседа, стопка коньяку, фотография на память. Ни в какие  дела  Грасский  не
лез, деньги в общак не отстегивал.
   Что возьмешь с театра? Наоборот, однажды ему отстегнули на  искусство  из
общака. Уголовники тоже  порой  попадаются  сентиментальные,  с  комплексами
Рябушинского-Третьякова.
   Один из самых интересных для  нас  пунктов  -  вращение  режиссера  среди
"продвинутых". Личина Грасского мелькала то в офисе  "Вселенской  ассоциации
черно-белых колдунов России", то в  малом  предприятии  "Хиромант-Астролог".
Полезные организации. Оказывают  услуги  по  "рихтовке  помятой  кармы",  по
"страхованию на новое перевоплощение", по "наведению порчи на конкурентов  и
привораживанию участниц конкурсов красоты". "Доступные цены в у.е. по  курсу
ММВБ, пенсионерам и участникам войны  скидка,  принимают  лучшие  ворожеи  и
колдуны". "Четверг-пятница офис  не  работает  в  связи  с  летним  плановым
шаба-шом"... Похоже, Грасский там слыл за своего  и  участвовал  в  наиболее
значимых мероприятиях. Как, например, во встрече с  прилетевшим  из  Лондона
пророком Обновления, которого сопровождали пять смазливых девиц  в  расшитых
золотом  тогах.  Пророк  привычно  ломал  русский  язык   перед   зрителями,
собравшимися в Доме культуры "Меридиан": "Здраавстутте".  Привычно  твердил,
что из России явится спасение миру. Тряс руками, на  которых  были  стигматы
якобы от гвоздей, вбитых в руки Христа,  и  доходчиво  рассказывал,  как  на
летающей тарелке к нему прилетела Мария Магдалина и посоветовала  готовиться
ко второму пришествию, во время которого избранные будут забраны на  планету
Ткилла Со-1 звездия Гончих Псов, а остальные останутся гнить здесь  в  путах
Диавола и его приспешников...
   С этими колдунами надо будет разбираться тщательнее. Не здесь ли, в  этом
темном омуте, пристанище чокнутых мракобесов и циничных мошенников затаились
"Чистильщики Христовы"?..
   Неожиданно мы наткнулись на нечто интересное. При легендированном  опросе
выяснилось, что у Грасского были две очень любопытные встречи. В театре он в
своем кабинете двадцать минут беседовал с некой грудой мышц.  Эта  же  груда
объявлялась около его дома. В этой фигуре нетрудно было  различить  знакомые
очертания Феликса Великанского, известного в широких  массах  под  прозвищем
"Эксгибиционист"... Щелк - еще один кубик встал на свое место в головоломке.
Невольно вспоминались качки Миклухо-Маклая,  которых  без  труда  вывела  из
строя какая-то горилла. "Эксгибиционисту" такой номер вполне по  силам.  Его
физическая сила - явление, не укладывающееся ни в какие рамки.  Выстави  его
на Олимпиаду, без труда размазал бы по матам  любого  борца...  А  потом  бы
принародно обнажился и получил бы звание "Мис-1 тер Обезьяна Вселенной".
   Что  же   получается?   Грасский   сплотил   вокруг   себя   шпиономанку,
"Эксгибициониста", возможно,  других  шизофреников,  чтобы  похищать  других
психов, а заодно грабить в прериях  поезда  с  золотом?..  Эдакий  профессор
преступного мира. А что? Один псих лопает крыс и выигрывает чемпионаты  мира
по шахматам. Другой получает телеграммы от внеземных цивилизаций,  а  заодно
создает бандитский синдикат, без труда морочит голову всем и вытирает ноги о
правоохранительные органы и мафию.
   Конечно, самые любопытные для меня материалы  были  те,  которые  связаны
непосредственно со мной. Точнее - с  Кларой.  Грасский  везде  таскал  ее  с
собой, как привязанную. Ты бы  еще,  режиссер,  на  нее  ошейник  надел  для
надежности. Она  носилась  с  ним  повсюду  радостная,  как  щенок  болонки,
которого вывели на прогулку во двор.
   - Хочешь послушать разговор Грасского с Кларой? -  спросил  меня  в  один
прекрасный день шеф.
   - Никакого желания.
   - Напрасно. Очень поучительно.
   Будем слушать. Куда же я денусь? Всю информацию по делу я просматривал до
последнего знака препинания.Шеф вставил кассету и включил воспроизведение...
Резкий звук через шуршание эфира, Поцелуй,  как  тут  ошибешься.Пыхтение,  в
котором можно угадать дыхание страсти. Опять  резкие,  как  выстрелы,  звуки
поцелуев. Ух, молилась ли ты  на  ночь,  Дездемона?..  Ревность  -  дремучий
атавизм,  пытался  убедить   я   себя   и   даже   ущипнул   при   этом   за
руку.Действительно, атавизм, но кто-то, сидевший  в  глубине  меня,  был  не
согласен с подобным утверждением и усиленно гнал по крови адреналин.
   - Ты грустишь, родная? - послышался елейный воркующий голос Грасского.  -
Твоя звезда вошла в  созвездие  печали.Созвездие  печали!  Ну  не  придурок?
Клара, змея,  ты  продаешь  меня  полностью  свихнувшемуся,  претенциозному,
зациклившемуся на золоте маньяку.
   - Мне страшно. Я что-то не то делаю. Еще бы, Кларочка.  Совсем  не  то  -
захотелось воскликнуть мне. ? Я, наверное, глупая.Еще какая глупая.
   - Ну что ты, родная.Все как-то не так. Эта штука в телефоне.  Зачем?  Мне
даже неудобно перед Гошей.
   Кто  бы  мог  подумать.  Неудобно!  Что  же  тут  неудобного,  милая,   -
всего-навсего стучать на родного человека.
   - Я же тебе все объяснил, звезда моя. Ты же не хочешь моей смерти.
   - Нет.
   А я хочу. Ох, Грасский...
   - Но, Славичек, Гошу чуть не убили. Он попал в больницу. Я так испугалась
за него. Еще раз поклянись, что ты не имеешь к этому отношения.
   - Клянусь.
   Ага, он тебе и на Коране, и на Библии поклянется, Иуда Искариотская.
   - По-моему, ты врешь мне.
   - Ну, вру, - с неожиданной злостью воскликнул Грасский. - Но ему никакого
вреда не причинили! Совершенно никакого вреда.
   - Так это все же ты!
   - Забудь, звезда моя. С ним ничего  не  случится.  Щелчки  поцелуев.  Шеф
поспешно выключил магнитофон.
   - Дальше ничего важного. Это для кого как.
   - Буду брать Грасского один, - мечтательно протянул я.
   - Он окажет мне сопротивление. При подавлении  его  задерживаемому  будут
сломаны обе ноги. И еще он упадет с полки в изоляторе временного содержания,
в одиночной камере.
   - Твоими бы  устами...  Ты  сначала  найди  на  него  доказательства.  Он
невинен, как грудное дитя, пока ты не установишь на бумаге обратное.
   - Установлю.
   Ох, мечты, мечты. Вы воздушны и хрупки. Вас так  легко  разнести  в  пыль
одним взмахом стального реализма бытия.
   Ранним утром, часов в пять,  на  квартиру  Грасского  с  Неустановленного
телефонного аппарата позвонил неизвестный и скрипучим голосом сообщил:
   - Температура в тени девятнадцать градусов.
   - На солнце - тридцать шесть и семь, - последовал ответ режиссера.
   Началось! Пароли. Явки. Джеймсбондовщина. Обожаю! Теперь  не  прошляпить,
быть в готовности номер один.
   Дело начинает раскручиваться.
   Тем  же  вечером   Грасский   вместе   с   "мартокотами"   отправился   в
Орехово-Зуевский   район.   Там   в   узком    кругу    -    человек    эдак
пятьдесят-шестьдесят - должно было состояться празднование по поводу  выхода
в свет нового  золотого  диска  всенародно  обожаемого  рок-светила  Болдана
Титомура. Действо продолжалось всю ночь.  За  высокий  бетонный  забор  наши
"топтуны", естественно, проникнуть не могли, а  поэтому  терпеливо  ждали  у
моря погоды, взяв под контроль  все  ходы  и  выходы.  Среди  разъезжавшихся
поутру гостей Грасского не оказалось. Дача опустела, но режиссер  так  и  не
объявился.
   Куда он делся? Просочился через канализацию? Или  ушел  подземным  ходом?
Или просто ускользнул, как тень, во тьме ночной?  Был  вывезен  в  багажнике
машины?.. Гадать можно долго, но зачем?  Главного  не  изменишь  -  Грасский
исчез...
   Полвосьмого. Рабочий день усох и завял. Бывает в нашей конторе и по ночам
кабинеты полны света, добрых дружеских голосов  и  трехэтажных  ругательств.
Это означает, что разгромлен очередной  наркопритон  или  задержана  бригада
головорезов. Но такое счастье обламывается далеко не каждый день.
   Полвосьмого (или полдвадцатого, а  точнее  девятнадцать  тридцать).  Я  в
печали. У меня не та пора, когда кипит по вечерам работа. Чем, спрашивается,
заняться оперу, у которого исчезли все фигуранты по делу? Сидеть и  вздыхать
об упущенных возможностях? Мол, как бы хорошо . было вовремя взять Грасского
за шкирман, да вывернуть его наизнанку, да  выпытать,  что  ему  известно  о
"Чистильщиках Христовых", и какое он имеет к ним отношение. Эх, если  бы  да
кабы. Сегодня больше вероятность, что он меня возьмет за  шкирман,  вывернет
наизнаку и задаст тот же вопрос - что тебе, брат, известно  о  "Чистильщиках
Христовых"?.. Ничего мне о них неизвестно.
   Даже то, существуют ли на  белом  свете  "Чистильщики"  или  это  клюква,
которой из каких-то своих ученых резонов кормит меня профессор Дульсинский.
   В моих планах работы черным по белому начертано:
   "Изучение аналогичных преступлений, работа по связям подозреваемых и  без
вести пропавших"... И дальше в том же духе.  Работать  в  этих  направлениях
можно долго, упорно. На меня теперь пахало несколько человек, и  работой  по
моему плану я мог их обеспечить до пенсии.Швах мои дела. Даже если  я  найду
Грасского, то не смогу его хотя бы задержать. По какому  обвинению  ?  Самое
большее, на что можно рассчитывать, - спровадить его на отдых в дурдом.
   Но все-таки работа  шла.  Так  как  дело  было  на  всех  мыслимых  видах
контролей - ив ГУВД, и в ГУУР, и в ФСБ, - в средствах мы  не  стеснялись.  У
главного  "мартокота"  Куляба  Мамазова,  наиболее  близкой  связи   беглого
режиссера, отрос "хвост". Не сочли бы за использование служебного положения,
но моей любимой я тоже навесил "хвост", и  теперь  я  мог  ежедневно  читать
рапорты наружного наблюдения и быть в курсе времяпровождения Клары. Вела она
на удивление пристойный, прямо монашеский образ жизни. Целыми днями сидела у
себя дома, принимала там подружек, иногда выползала на улицу, как правило, к
тем же самым подружкам, в  валютные  магазины,  где  практически  ничего  не
покупала, или в рекламную  фирму,  где  подрабатывала  сочинением  рекламных
стишков и реплик проснулся у нее пару лет назад такой талант.
   Дело вязло, как семитонный самосвал в  сентябрьской  подмосковной  грязи.
Нужно срочно искать трактор, который его вытащит. Но где?..
   В общем, в полдвадцатого (или все-таки в девятнадцать тридцать) я  созрел
для того, чтобы отправиться на вечерний отдых. Где мои котелок и  тросточка?
Нет, Никогда и не было.
   Значит, надо просто спрятать  в  кобуру  под  мышкой  пистолет  Макарова,
запереть сейф, обесточить  электроприборы,  запихать  подальше  кипятильник,
который приводит в бешенство Коменданта здания, выключить свет. Все, готово.
Можно откланяться (если б было кому)... Тут-то  меня  и  достал  выстрел  из
телефона.Дзинь - так противно могут дребезжать лишь наши  казенные  -  стиль
а-ля НКВД - телефоны.
   - Слушаю, Ступин.
   Ну вот, дождался. Голос с Шаболовки. Здравствуй, собрат из РУБОПа.
   - Никак домой собрался, Гоша? У Донатаса там что, видеотелефон?
   - Собрался. Чту трудовое законодательство.
   - Напрасно. Я уже заяву на СОБР отослал.
   - На что мне твой СОБР?..
   - Приезжай, узнаешь.
   - "Клондайк"?
   - "Клондайк"...
   Поеду. В принципе, не так уж  и  плохо.  Где  СОБР  -  там  веселье.  Все
интереснее, чем провести вечер у телевизора.
   В кабинете у Донатаса сидел командир отделения СОБРа  подполковник  Семен
Арбатов. Невысокий и худой, меньше всего он походил на Рэмбо  и  не  казался
опасным на вид, естественно до той поры, пока не узнаешь  о  его  серебряной
медали по боксу на чемпионате  Союза  и  не  увидишь  в  деле.  По  коридору
слонялись еще несколько закамуфлированных, вооруженных до  зубов  собровцев.
Судя по  хорошему  настроению,  работа  предстояла  с  перспективой  доброго
мордобоя. Собровцы это дело любят.И еще любят тех, кто не скупится на  такие
заказы. Если же еще и пострелять дашь - на руках тебя носить будут.  Донатас
в глазах СОБРа  выглядел  надежным  проверенным  заказчиком.  По  его  делам
развлечение  шло  по  первому  разряду   -   штурмы,   перестрелки,   взрывы
све-тошумовых устройств, автопогони...
   - Освобождать заложника будем, - уведомил меня Донатас.
   - А я при чем? Сами не справляетесь?
   - Заложник - один из тех, кто взял общак у Миклу-хи-Маклая.
   Мне оставалось только присвистнуть. Дела-а.
   - Помнишь Змея? Того мерзавца, которому я в гостинице "Россия"  подравнял
физиономию.
   - Всех, кому ты морду равнял, разве упомнишь... Но Змея помню.
   - Совета моего из Москвы съезжать он не послушал. Стал с  Миклухо-Маклаем
общак искать. Ничего у них не получалось.
   И тут  совершенно  случайно  они  на  улице  набрели  на  парня,  который
миклухиных качков выключил. Под стволы поставили, он руки вверх поднял,  его
в машину затолкали и увезли.
   - Что теперь?
   - Пытать будут, чтобы сообщников выдал. Потом, наверное, застрелят.
   - Непорядок.
   - Вот и я говорю. У Миклухо-Маклая секретная база в  Мытищинском  районе.
Точнее, он считает, что она секретная...
   Все, время выходит. По железным коням, друзья. Кавалькада машин свадебным
кортежем,  разве  только  без  куколок  и  бантиков,  отвалила   от   здания
московского РУБОПа.
   Донатас сидел за рулем. Подполковник Арбатов рядом с ним. Я развалился на
заднем сиденье, стараясь выглядеть беззаботным, что давалось не  так  легко.
Самое страшное в мероприятиях, проводимых СОБРом и  оперотделами  РУБОПа,  -
это не штурм, не стрельба, а езда по городу. Почему-то водители превращаются
в бешеных мустангов с горящей паклей под хвостом.
   - Донатас, потише, - взмолился я жалобно. - Это не "Формула-1".
   - Не бойся, я с тобой, - вот и весь ответ.
   - Ты хоть знаешь, как нам добраться до места?
   - Адрес есть. Найдем, не бойся..
   Искали мы секретную базу Миклухо-Маклая ровно два часа. Это было  зрелище
чаплинского накала. "Э, мамаша, как проехать до  Озерного?"  "Милки,  вам  в
обратную сторону с десяток километров"... "Папаша, где тут Озерный?" "Сынки,
а зачем вы  возвращаетесь,  вам  вперед  с  полчаса,  а  там  в  лесочек,  в
лесочек"... В лесочек, по проселочкам - к ночи и дотрюхали до цели.
   Остановились, не доезжая до поселка. Мы с Доната-сом пошли  на  разведку.
Нашли пьяного деда, который тащил в темноте по околице самогонный аппарат  и
пустой бидон.
   - Папаша, как нам  тут  дом  девятнадцать  по  Ленина  найти?  -  спросил
Донатас.
   - Да тут улиц сроду не было. Какого Ленина? - дедок пожал плечами и пьяно
качнулся, он был явно не в ладах с  земным  притяжением.  -  Вам,  наверное,
схрон нужон, где бандеровцы собираются?
   - Точно, - кивнул Донатас. Похоже, логово Миклухо-Маклая здесь пользуется
популярностью.
   - Так это за тракторным парком. Их там сегодня мно-ого. А нам чаво?  Лишь
бы нас не трогали. Бандеровец тоже человек. Ежели не  трогает  -  то  ладно.
Пущай бандитствует...
   Я - Благодарствую,  -  прервал  я  философские  излияния  насамогоненного
дедка.
   За   заброшенным   тракторным   парком,   в   котором   ржавели   скелеты
сельхозтехники и рушились перекрытия корпусов, тянулся  бетонный  забор.  За
ним   скрывалось   неказистое   двухэтажное   здание   и    пеналы    сараев
сельскохозяйственного назначения.
   База выглядела не лучшим образом - шиком и отделкой не блистала. Но место
для "бандеровского схрона" Миклухо-Маклай выбрал совсем неплохое. Отсюда  не
слышны крики безвинно замучиваемых  в  гестаповских  подвалах.  Кроме  того,
можно отстреляться от штурмующих, а при необходимости и отступить в лес  под
натиском превосходящих сил противника... Ну, этого  удовольствия  мы  им  не
доставим.
   Собровцы быстро и умело рассредоточились, прижимаясь к забору  и  окружая
базу. На территории одиноко светил фонарь.
   Перед  воротами  по  колеса  врос  в   подмосковную   чавкающею   грязюку
"Мерседес", новенький, местами еще  сияющий.  Мы  с  Донатасом  и  Арбатовым
скользнули к воротам. На плечи жал бронежилет "КОРА",  серый,  на  липучках,
тяжелый такой, зараза. Как в нем работать?
   - Пустовато, - шепнул я. - И ворота отперты. Может, нет никого?
   - Внутри еще три тачки, - прошептал Донатас.
   Я глянул в щелку ворот. Действительно, около дома стояли еще две  машины.
Не пошли же бандюги отсюда" пешком.
   Значит, таятся внутри, в здании. И еще не знают, что будут сейчас  гулять
по их ребрышкам спецназовс-кие ботинки.
   - Захват! - произнес в микрофон Донатас. Бойцы  со  всех  сторон  рванули
через забор. Благо делали это не раз. Их учили не  один  год  прыгать  через
заборы, а потом растекаться по местности, по укрытиям,  проскальзывать,  как
тени, к зданиям, накрывать огневые точки, жестоко  подавлять  сопротивление,
освобождать одних и нейтрализовывать других. Вот они уже под окнами дома. Мы
преодолеваем смертельно опасные полсотни метров и тоже в укрытии,  у  стенки
здания. Два окна рядом над нами выбиты...
   Ох, что-то все-таки здесь не то.
   Раз - бойцы уже внутри.  Два  -  звучат  крики:  "Ложись",  потом  грохот
светошумовой гранаты, мерцанье осветительных пакетов. Хуже  нет,  чем  брать
ночью темные помещения. Но это тоже бывало не раз. Привычно... Вскоре  дверь
распахивается, и на пороге появляется переводящий дыхание боец.
   - Тут до нас побывали, - сообщает он. Вот и все.
   Операция закончена.
   - Жмурики там? - у меня подвело живот.
   - Живые, - успокоил собровец. - Но слабо.
   Лучи фонариков метались по чернильно темным помещениям.
   Я нашарил выключатель  и  зажег  свет.  Спартанская  обстановка  выдавала
сугубо утилитарное назначение здания.  Единственным  украшением  здесь  были
развешанные  на  стенах  яркие   порнографические   плакаты.   Уж   в   этом
миклухо-маклаевские маньяки себе отказать не могли.
   Простая мебель, казенные стулья, табуретки.  Чистота,  порядок,  который,
впрочем, был слегка нарушен - то тут, то там валялись тела "спартаковцев".
   Сам Миклухо-Маклай сидел, прислонившись спиной к холодной  мокрой  ржавой
стене в подвале. Его руки были закованы в браслеты, но для надежности кто-то
еще опутал его веревками и привязал к вентиляционной трубе. Рядом с  паханом
лежали изогнутые скрученные наручники. Так же  по  полу  были  в  беспорядке
разбросаны щипцы, зажимы, ножи, в которых было