о?
     - Ничего. Я лишь попросил объяснить, куда вы спрятали высокочастотный
генератор Вологдина? Спасенный вами генератор, не похищенный, а спасенный,
вы слышите?
     Лейтенант посмотрел на Субботина, перевел взгляд на Вологдина.
     - Не понимаю, что за чушь? Что еще за спасенный?
     - Боюсь,  что не чушь, Кирилл Львович. Мне кажется, я могу объяснить,
как все происходило...  Но думаю, лучше это сделать вам самим. Вам, первым
прибывшим на место пожара.
     Вологдин внезапно повернулся к Бергу.  Присел, попытался посмотреть в
глаза:
     - Кирилл Львович? О чем идет разговор? Это что, правда?
     Берг отвернулся.
     - Ну правда,  -  вдруг застучал кулаком по матрасу: - Правда, правда,
правда, правда, правда!
     Вологдин схватил его за руку, развернул к себе:
     - Подождите...  Да что правда-то?  Что правда-то?  Это  все-таки  мой
генератор?  Мой или не мой, слышите? Ну, Кирилл Львович? Ответьте, чей это
генератор?
     - Ваш,  ваш,  Валентин Петрович.  -  Осторожно освободил руку. - Ваш,
который очень легко мог стать не вашим.
     Субботин сел рядом с Бергом, взял его за плечи:
     - Подождите, Кирилл Львович... Он что... Он что, цел?
     - Нет.  Он  сильно пострадал во  время пожара.  По  чести -  от  него
остались одни воспоминания.
     - Где же... эти воспоминания?
     Лейтенант расстегнул еще одну пуговицу, достал из табакерки папиросу,
закурил, жадно затянулся.
     - Здесь,  на броненосце,  где же быть еще.  Наверху,  в радиорубке. -
Потушил папиросу, вдавил в пепельницу, встал. - Пойдемте, покажу.
     Они вышли из каюты,  снова долго пробирались по коридорам, еще дольше
поднимались по  узкому трапу наверх,  к  командному мостику.  Открыв дверь
радиорубки, Берг бросил вскочившему было радисту:
     - Сиди...  -  Достал ключ, повернулся: - Сюда, господа, это здесь, за
переборкой,  в  каптерке радистов.  -  Вставил  ключ  в  скважину,  открыл
небольшую дверцу.  Все четверо вошли -  в крохотной каморке,  в углу стоял
сильно обгоревший,  с пожухлой краской на корпусе агрегат.  Вологдин сразу
же присел над генератором, погладил черный от копоти кожух, повернулся:
     - Но что же это?..
     Губы его дрожали, он растерянно улыбался.
     - Василий Васильевич,  Арсений Дмитриевич -  это же... Это... Вы даже
не представляете - он!
     Субботин присел рядом, внимательно оглядел машину.
     - Валентин Петрович, а ведь действительно он. - Посмотрел на Берга. -
Неужели есть надежда восстановить?
     Лейтенант усмехнулся:
     - Видите,  я  верю в  талант Вологдина.  И  вообще в  русский талант.
Конечно,  от  генератора практически осталось очень мало.  Но есть основа.
Вопрос теперь только в  одном:  найти  место,  где  можно  будет  заняться
восстановлением генератора.  -  Лейтенант поднял с палубы ветошь, протянул
Вологдину,  тот машинально вытер руки. - Может быть, спустимся? В каюте мы
сможем поговорить спокойней?
     - Но как же... - Вологдин снова присел. Субботин тронул его за плечо:
     - Пойдемте,  Валентин Петрович.  Времени,  чтобы насмотреться на  это
чудо, у нас еще хватит.
     Но Вологдин будто не мог оторваться от генератора: сидя на корточках,
ощупывая контакты,  поднял кожух,  стал  осматривать ротор.  С  сожалением
встал, повернулся к Бергу:
     - Но почему вы молчали? Почему не сказали - хотя бы мне?
     - Сейчас  все  объясню.   -  Подождав,  пока  все  выйдут,  лейтенант
тщательно запер каптерку.  Миновав радиста, четверо тем же путем вернулись
в каюту.  Берг некоторое время стоял у иллюминатора,  будто изучая гавань.
Повернулся.
     - Когда  ночью меня  разбудили и  сказали,  что  горит завод Глебова,
мысли у  меня,  конечно,  были только о  генераторе.  Тут же я  поднял всю
команду радистов,  по дороге прихватил дежурный полувзвод,  с ними на трех
авто примчался к пожару...  Там было черт знает что, ад, пожарные мечутся,
все догорает, крыша обрушена, кругом струи воды, пар... Я хорошо знал, где
испытательный стенд,  сразу  же  сказал  своим,  что  делать.  Пробрался к
стенду,  там  завалы  прессшпана...  Расшвырял его  вместе  с  матросами -
генератор сильно обожжен,  но что-то все-таки осталось.  Потом понял -  от
полного уничтожения его спас прессшпан.  Но тогда было не до этого,  думал
только об  одном:  завод не  мог  загореться сам  собой,  его подожгли.  И
подожгли из-за генератора. Поэтому приказал своим: подгоняйте автомобиль и
перетаскивайте на него остатки генератора.  Все было сделано быстро, в той
суматохе можно было вынести все,  что угодно.  Но  перед тем,  как уехать,
подумал:  если узнают,  что основа генератора вынесена с  завода,  за  ним
опять  начнется охота.  Пусть все  считают,  что  он  сгорел без  остатка.
Некоторые машины  УМО  внешне  от  генератора почти  не  отличаются.  Я  с
матросами быстро собрал и  поставил все это на стенд...  Получилась полная
картина: генератор Вологдина сгорел, причем полностью. Потом, поразмыслив,
решил не говорить об этом никому,  даже вам -  до поры,  до времени. Пусть
все утихнет.  Действительно,  все как будто утихло,  все поверили...  Но я
ведь не пай-мальчик, прощать не люблю. Мне было важно выяснить, кто поджег
завод...  Я  знал,  никто этим не  займется,  кроме меня.  Что  это работа
немцев,  ясно,  но  кто был исполнителем?  Понять это можно было только по
интересу к генератору...  Вернее -  к тому,  на самом ли деле он сгорел. И
здесь...  -  Посмотрел на Пластова.  -  Здесь появились вы.  Мне с  самого
начала  не  понравилось,  что  вы  суетесь  всюду...  Особенно же  мне  не
понравилось, что вы терзаете Вологдина.
     - Постойте...  -  перебил Пластов.  -  Вы тогда стояли за дверью?  На
Съезженской, у квартиры Валентина Петровича?
     - Да.  Я не понял,  о чем вы говорили, слышал только, что Вологдин на
вас кричал.  В дальнейшем вы вели себя так, что мне стало ясно - вы хотите
докопаться до сути. Ну а потом ничего не стоило понять, что вы разобрались
во всем, а значит, вновь появилась угроза.
     - Но в конце концов - я же свой, русский?
     Усмехнулся:
     - Для меня вы были предателем,  работающим на немцев.  Я вам не верил
и, честно говоря, сейчас не очень верю.
     - Но ведь я защищаю интересы фирмы Глебова?
     - Ну и что?  Кстати, идеальная позиция для шпиона. Запомните - сейчас
шпионы в  России в  самых удобных для  себя местах.  И  вы  это  прекрасно
знаете... У нас ведь действует негласный лозунг: чужих не трогать, в чужих
не стрелять!  В  своих -  пожалуйста,  но в  чужих -  ни-ни!  -  Замолчал,
раздраженно постукивая кулаком по ладони, опустил голову. - Жаль, эх, жаль
завод... Надо восстанавливать генератор, а где? Где, я вас спрашиваю? Ведь
завод Глебова был единственным русским заводом в Петербурге...
     - Как-как?  -  Пластов посмотрел на Берга.  -  Как вы сказали?  Завод
Глебова - единственный русский завод?
     Лейтенант повернулся:
     - Что вас тут удивляет? Единственный русский завод, ну и что?
     Пластов встретился взглядом с Субботиным, тот подтвердил:
     - Арсений Дмитриевич,  завод  Глебова действительно был  единственным
русским  электромеханическим  предприятием  в  Петербурге.  Все  остальные
принадлежат иностранцам,  в основном англичанам и немцам.  Я не знал,  что
для  вас это новость.  Есть,  правда,  один завод со  смешанным капиталом,
"Дюфлон  и  Константинович",  так  называемый  "Дека",  но  практически он
французский. Русским там можно считать один цех.
     - Единственный русский завод. Это же здорово... То есть, конечно, это
ужасно, но это именно то самое, чего мне не хватало.
     - Для чего? - спросил Берг.
     - Чтобы спасти страховку.


                                    25

     Шепотом предупредив секретаршу,  что  он  по  весьма  особому поводу,
Пластов  вошел  в  кабинет редактора газеты  "Биржевые ведомости".  Кивком
поздоровался,  молча положил на  стол визитную карточку,  пока редактор ее
рассматривал,  осторожно сел,  как  бы  подчеркивая важность  и  срочность
заставившего его прийти дела.  Встретившись с  хозяином кабинета взглядом,
начал негромко:
     - Господин редактор,  я  адвокат  и  защищаю интересы фирмы  Глебова.
Дело,  которое меня  к  вам  привело,  важно чрезвычайно.  -  Поднял руку,
предупреждая ответ. - Прошу выслушать до конца, господин редактор, ибо то,
о чем я расскажу, затрагивает многие интересы. Многие!.. Итак, первое: так
как  завод  Глебова  сгорел,  мне  важно,  чтобы  фирме  Глебова заплатили
страховку.  Только  это,  повторяю,  лишь  это!  Ничто  остальное меня  не
интересует. Ничто - и это должно стать основой нашего разговора.
     - Но подождите...
     - Господин редактор,  минутку терпения! Минутку, умоляю вас! - Быстро
набросал на визитке цифры 808901, придвинул к собеседнику. - Знаком ли вам
номер этого банковского счета?  Стоп!  Не будем пока ничего говорить, меня
не касается, чей это счет, кому переводили с него деньги, неважно! Неважно
также и то, что завод Глебова был единственным русским электромеханическим
предприятием в Петербурге -  бог с ним! Неважно и то, что кто-то подумает,
что  к  пожару  может  быть  причастна некая  германская фирма  "Шуккерт",
купившая участок земли у завода как раз за неделю до пожара, - ну ее! Даже
то  неважно,  что  гибель  завода,  изготовлявшего  приборы  для  русского
военно-морского флота,  была в интересах германской армии. Даже это вас не
касается!  Господин редактор,  главное,  чтобы не  были затронуты интересы
уважаемого  мною  и  вами  высокопоставленного  лица!   Святого  человека!
Понимаете, о ком я говорю?
     - Не понимаю.
     - Попробую выразиться точней:  уважаемогої  вїаїмїиї  лица,  вот  что
главное!  Ведь  не в последнюю очередь от этого лица зависит существование
вашей газеты...  Надеюсь, теперь я выразился определенней? Вы понимаете, о
ком я говорю?
     Редактор с трудом сдерживал себя. Он понимал, о ком идет речь.
     Следующим,  кого посетил Пластов, был сам Защипин; разговор с главным
юрисконсультом он построил совсем по-другому. Сделал вид, что хочет беседы
на полном доверии, поэтому, справившись о здоровье и обменявшись принятыми
в таких случаях фразами, непринужденно и мягко сказал:
     - Завод-то действительно подожгли, а?
     - Я и хочу вам это доказать.
     - И знаете, кто? Германская разведка.
     - Ну уж, Арсений Дмитриевич... Во-первых, это голословно.
     - Ничуть.  Да,  это немцы -  вы представляете?  Они и  сторожа убили,
Ермилова... Вы ведь слышали эту фамилию?
     - Фамилию слышал, но... - Защипин покачал головой.
     - Никаких "но", Орест Юрьевич. Кстати, вы ведь знаете пустырь рядом с
заводом?
     - Пустырь? Допустим. И что?
     - Как на духу: как вы думаете, кому принадлежит этот пустырь?
     - Насколько мне известно, городским властям.
     - Ничуть не бывало... Германской фирме "Шуккерт".
     Некоторое время Защипин испытывал Пластова взглядом. Хмыкнул:
     - Думаю, и это голословно. Но хотя бы и так, что из этого?
     - Ну,  это легко проверить - затребуйте купчую, вот и все... Из этого
само по себе ничего,  но в  сочетании с другими фактами...  Представляете,
что  поднимется,  если газеты раструбят,  что  страховое общество "Россия"
является филиалом германской разведки?  Как вы  знаете,  весной не устояло
военное министерство, а оно будет покрепче, чем страховое общество?
     - Запугать хотите? Не запугаете, я не из таких.
     - Запугивать вас я не буду -  изложу факты.  Работы на заводе Глебова
имели  стратегическое значение для  русского военно-морского флота -  раз.
Фирма  "Шуккерт" приобрела пустырь перед самым пожаром -  два.  Существует
также банковский счет номер восемьсот восемь девятьсот один - это три...
     - Что еще за счет?
     - Некий  счет,  с  которого переводят деньги тем,  кто  по  странному
стечению обстоятельств действует против Глебова.  Номер зафиксирован, факт
существования счета легко проверить. - Улыбнулся. - Вы, Орест Юрьевич, вне
подозрений, уверен: вам с этого счета деньги не переводили.
     - Насчет цифр, которые вы назвали, я их слышу в первый раз.
     - Действительно, денег вам не переводили, но послали спровоцировавшее
вас  предупреждение,  тем  самым втянув в соучастие.  Кто его мог послать,
можно установить,  если покопаться.  Безусловно,  это тоже будет интересно
газетам. Подытожим: Глебова провели, и провели по всем правилам. Ай-яй-яй,
и меня провели вместе с Глебовым...  Ермилова убили, предварительно сменив
и прельстив задатком,  а также научив,  под каким предлогом следует уйти с
завода.  Что касается нефти,  здесь точный  расчет:  не  так  сложно  было
приурочить поджог к закупке годового запаса.  Зато теперь выяснить, что из
этих двух событий было причиной, а что следствием, практически невозможно.
Смею верить:  страховое общество в заговор могло не входить. Скорей, как я
уже говорил,  вас,  Орест  Юрьевич,  кто-то  заботливо  предупредил.  Ваше
поведение после пожара выглядит поэтому вполне естественным. Но подумайте,
в какой мыльный пузырь превратится страховое  общество  "Россия",  если  я
обнародую все эти факты через уважаемую газету?  - Так как Защипин молчал,
добавил: - Как вы хорошо знаете, такая газета в Петербурге есть.
     Оставив Защипина обдумывать услышанное, встал, подошел к двери. Перед
тем как выйти, повернулся:
     - Простите,  я сказал вам все это, зная вашу мудрую осмотрительность.
Сообщенные мной факты вы можете проверить сами, но если хотите, сегодня же
вечером я представлю копии документов.  В их числе есть весьма любопытные.
Например,  протокол допроса  некоего уголовника-рецидивиста Ганибалова,  к
услугам которого прибегла фирма  "Шуккерт",  а  также  копия  письма банка
Мюллера Трояновскому,  на имя которого в банке был открыт счет сразу после
пожара. Представить?
     Защипин некоторое время молчал, глядя в стол, наконец сказал хмуро:
     - Ну что ж, представьте.
     Простившись,  Пластов ушел.  Вечером документы были представлены.  На
следующее  утро   петербургское  отделение  страхового  общества  "Россия"
официально уведомила фирму "Н.  Н.  Глебов и  Кё",  что сегодняшним числом
перевела на ее банковский счет причитающееся ей страховое вознаграждение -
полтора миллиона рублей.


                                  * * *

     Ряд обстоятельств,  и в первую очередь то, что в основе повести лежат
реальные события, заставляет снабдить ее коротким послесловием.
     Вскоре  после  получения  страхового  вознаграждения  Н.   Н.  Глебов
приобрел  в  Москве  электромеханический завод,  на  основе  которого было
создано  акционерное  общество  "Динамо"  (сейчас  это   завод  "Динамо").
Известно,  что Глебов направил приглашение возглавить военно-морской отдел
завода В.  П.  Вологдину,  но  молодой ученый был  увлечен идеей серийного
выпуска   высокочастотных  генераторов,   поэтому   отклонил  предложение,
оставшись в Петербурге.
     Радиогенератор, пострадавший при пожаре завода, был восстановлен.
     Испытания  радиогенератора  Вологдина  на  борту  броненосца  "Андрей
Первозванный" прошли  успешно.  Так  как  работа  радиостанции на  "Андрее
Первозванном" показала удивительную дальность и точность, для производства
серийной  партии  генераторов  Морским  ведомством  был  сделан  заказ  на
изготовление еще двадцати радиостанций,  включающих в  себя новый источник
питания антенн.  Выполнение заказа  было  поручено заводу  фирмы  "Дюфлон,
Константинович и  Кё"  (ныне завод "Электрик"),  на  котором эти  двадцать
корабельных  (тогда  их  называли  "отправительными") радиостанций высокой
мощности и  были изготовлены.  Все они,  установленные на  боевых кораблях
военно-морского флота, показали высокую эффективность.
     Валентин Петрович Вологдин стал в дальнейшем ученым с мировым именем.
     Установлено, что германская разведка не оставила попыток выкрасть или
уничтожить генератор Вологдина и  после  того,  как  работа над  ним  была
перенесена на  завод  "Дека".  Известно,  что  вскоре после доводки первых
опытных генераторов был подожжен цех,  в котором проводились их испытания.
Хотя  завод  "Дека"  был  официальным  поставщиком военно-морского  флота,
контрразведка  от   выяснения  обстоятельств  диверсии  и   предотвращения
последствий фактически  самоустранилась.  Надо  сказать,  все  последующие
после описанных событий годы,  вплоть до 1914-го,  стали временем наиболее
интенсивных действий германской разведки в России,  остававшихся, по сути,
совершенно безнаказанными.
     И  последнее.  В 1945 году при захвате архивов гитлеровской имперской
канцелярии было  обнаружено шифрованное письмо,  датированное концом  1913
года.  В  шифровке,  отправленной на  имя кайзера Вильгельма II  тогдашним
послом  Германии  в  России  графом  Фридрихом  Пурталесом,  высказывались
серьезные  опасения  в   отношении  "огромных  потенциальных  возможностей
России" и  давался совет  срочно  "принять необходимые превентивные меры",
которые  и  были  кайзером приняты  -  1  августа 1914  года  Вильгельм II
официально объявил Россию военным противником.

__________________________________________________________________________

          Искатель 6,  ј 156,  1986: Фантастика, приключения. Приложение к
     журналу ЦК ВЛКСМ "Вокруг света". - М.: Молодая гвардия, 1986.
          Тираж 280 000 экз.
     Художникиї               Г. Новожилов, Г. Филатов, Ю. Макаров
          Цена 60 коп.
     Под редакциейї           А. Полещука и В. Рыбина
     Редактор выпускаї        Е. Кузьмин
     Художественный редакторї В. Кухарук
     Технический редакторї    О. Бойко

__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 21.03.2002
     О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: vgershov@chat.ru
     Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/