уже  давно  в  этой  квартире.  Интересно,  неужели  она
трахалась с этим боровом несколько часов?..
   Хорошо, толстяк скатился с нее, завалился на бок и захрапел.
   Минут двадцать Алла лежала и  не  шевелилась.  Внутри  себя  она  ощущала
мерзость, на душе было гадко. И чувство вины. Пожалуй, не только из-за того,
что изменила Герману. Она разменялась, как золотая монета на жалкие  медяки,
из добропорядочной женщины стала шлюхой. От этого, конечно, не  умирают,  но
на душе было тоскливо.
   Поляк спал мертвецким сном. Алла встала, пошла в ванную, приняла душ.
   Она азартно намыливала себя мочалкой, как будто  хотела  содрать  с  себя
мужские нечистоты, очиститься от кобелиной похоти. Отмыться она не отмылась,
но немного успокоилась.
   Толстяк и не думал просыпаться. Время было очень позднее.  Алла  высушила
волосы, оделась, взяла сумочку, проверила ее и обомлела. Этот хряк забрал из
нее свои пятьсот долларов.
   И где же теперь их искать?
   Алла подошла к секретеру, открыла  его,  увидела  бронированный  ящик.  В
дверце торчал ключ. Этот кретин обокрал ее, но не додумался закрыть доступ к
своим деньгам. Или в ящике уже нет денег?
   Она открыла дверцу, сунула руку в ящик. Нащупала денежные  купюры  и  еще
что-то тяжелое. Деньги - две нераспечатанные банковские  упаковки:  в  одной
две тысячи долларов, в другой десять. И еще с  десяток  стодолларовых  купюр
россыпью. А к деньгам приложение - заряженный пистолет с  глушителем.  Такие
она видела в американских кинобоевиках. Эта находка мало  ее  волновала,  но
тем не менее она забрала ее с собой.
   Уходя, Алла прибрала к рукам видеомагнитофон и музыкальный центр.
   Нелегкая ноша и объемная, но она стоит денег. На родине эта техника уйдет
влет...
   Алла вернулась из поездки страшно уставшая и довольная. Привезла с  собой
шмотки, видеомагнитофон и музыкальный центр.
   - Сколько отдала? - спросил Герман, показывая на технику.
   - Нисколько, - криво усмехнулась она. - А могла бы отдать лет десять...
   - Ничего не понял, - до него не сразу дошел смысл ее слов.
   - А ты понимай!.. Осточертело мне по этим сраным заграницам мотаться!
   - Слова ее резанули слух. - Ты вот здесь прохлаждаешься, а я в тарантасах
пыльных трясусь...
   - В следующий раз вместе поедем...
   - А я больше не хочу никуда ездить!.. В общем,  так,  дорогой,  это  была
последняя моя поездка. А жить буду на это.
   Она показала на видик и музыкальный центр.
   - А ты думаешь их  за  сто  миллионов  долларов  продать?  -  скептически
улыбнулся Герман.
   - Хватит того, что я ни копейки за них не отдала...
   - Ты мне так и не ответила, где ты взяла все это?
   - Украла!
   - Я серьезно.
   - Я тоже... Да, Герочка, все это  я  украла...  Или...  Или  даже,  можно
сказать, заработала...
   - Как?
   - А вот так, передком своим. Нужно знать, кому отдаваться...
   - Что?!
   Герман не сдержался и размахнулся, чтобы ударить Аллу.  Слишком  нагло  и
развязно ведет себя эта сучка!
   Но Алла резко подалась назад, быстро  сунула  руку  в  сумку  и  вытащила
оттуда... Она вытащила оттуда пистолет. И направила ствол на него.
   - Не подходи, он заряжен! - Ее  взгляд  метал  молнии.  В  глазах  бродил
признак безумства.
   - Дай сюда! - потребовал он.
   И, как это ни странно, после короткого раздумья Алла  взяла  пистолет  за
ствол и бросила ему. Он поймал его на лету. И разинул рот от удивления.
   Пистолеты - его слабость. "В живую" он видел только "марголин",  "наган",
"ПМ" и "ТТ". Зато в  его  библиотеке  стояло  редкое  и  дорогое  издание  -
энциклопедия стрелкового оружия. Раздел  "Пистолеты"  он  знал  чуть  ли  не
наизусть.
   И вот одна страничка этого издания ожила  в  его  руках.  Один  из  самых
дорогих и надежных пистолетов нынешней  эпохи.  "Глок",  семнадцатизарядный,
девять миллиметров, ствольная коробка целиком из пластика - это снижает  его
вес. Этот пистолет крупней, чем "Макаров", но на целых сто граммов легче.
   Краем уха Герман слышал, что эту модель очень  уважают  киллеры,  наемные
убийцы.
   - Где ты это взяла? - жестко спросил он.
   - Где, где... - передразнила его Алла. - В пи... Это было грубо даже  для
нее.
   - Сука! - ответил он тем же.
   - Сам дурак...
   Она неожиданно сложилась в коленях, затем в поясе. В этом  положении  она
опустилась на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. Не  заплакала,  а  именно
зарыдала.
   Герман подошел к ней, присел рядом, погладил ее по спине.
   - Успокойся, не надо...
   Когда она пришла в себя, он спросил:
   - Расскажи мне все...
   - А чего рассказывать? - всхлипнула она.  -  Я  по  барахолке  ходила,  к
товару присматривалась. Одна ходила, ведь ты же не захотел со мной быть...
   А тут мужик один подходит, поляк. Какая девочка, какая девочка,  заладил,
гад. И пять сотен баксов предлагает... Прости меня, Гера, но я сломалась.
   Пятьсот баксов только за то, чтобы ноги расставить...
   Герман чувствовал, как внутри его все застывает от холода. Горькая  тоска
сдавила грудь - он начал задыхаться.
   - Но ты не думай, между нами ничего не  было.  Он  привел  меня  к  себе,
накрыл стол.  Хотел,  чтобы  я  выпила,  а  я  отказывалась.  Тогда  он  сам
приложился к бутылке. А потом начал приставать. Я дала ему  понять,  что  не
готова. Тогда он снова за выпивку. В общем, нажрался как свинья и заснул.
   Так ничего у нас не получилось. А если бы не нажрался, я все равно бы  от
него сбежала... Ты верь мне, Герочка, верь...
   Герман не мог понять, это у нее идет искренне, от души,  или  она  играет
роль. Но как бы то ни было, он верил ей. Хотел верить. Сейчас для него лучше
сладкая ложь, чем  горькая  правда.  Он  любил  Аллу,  и  ему  страшно  было
представить ее в чужих объятиях.
   - В общем, он заснул, а я хотела уйти. И ушла, но не сразу. Бес  меня  на
грех толкнул. Я забрала у поляка магнитофон и музыкальный центр. Я  обокрала
его.
   - А пистолет?
   - И пистолет я нашла у него. Вместе с этим...
   Она встала, подошла к своей сумке, сунула вглубь руку и достала  бумажный
сверток. Бросила его на стол и развернула. В нем лежали деньги.
   Много денег. Герман обомлел.
   - Здесь тринадцать тысяч. Долларов. Тринадцать тысяч... Тринадцать...
   Дьявольское число... Это знак...
   Герман глянул на жену. И невольно вздрогнул.
   Ни единой слезинки в  ее  глазах.  Взгляд  холодный,  немигающий,  как  у
рептилии. И какой-то  потусторонний.  Она  очень  напоминала  сейчас  кобру,
готовую к броску.
   - Я знаю, чем мы будем с тобой заниматься...  И  она  открыла  перед  ним
чудовищный план.
   - Это опасно. Но я знаю, нам  всегда  будет  везти.  Я  перевозила  через
границу оружие, ворованные деньги, технику. И очень  боялась.  Ведь  за  это
срок. И, знаешь, перебоялась. Все хорошо, я не попалась. И это знамение.
   Знамение на будущее. Нам всегда будет везти, вот увидишь. Нас никогда  не
поймают, - ее уверенность передавалась ему.
   Как будто она его загипнотизировала.
   - Мы будем жить безбедно...
   - И вернем себе квартиру, - добавил он.
   Покойный отец был и  оставался  для  Германа  идеалом.  Сильный  властный
мужчина, уважаемый обществом  человек.  А  ведь  он  зарабатывал  деньги  не
честным путем. Он никого не грабил, не убивал. Но успел  заполнить  крупными
купюрами  не  одну  трехлитровую  банку.  Правда,  его  "кинул"  один  очень
авторитетный  жулик  по  кличке  Государство.  Одним  росчерком  пера   были
обесценены все его накопления. Но ведь он мог сохранить их, если бы  вовремя
обернул "деревянные" в "зеленую" валюту.
   А еще мать. Она постоянно твердила, что  он  какой-то  не  такой.  Рохля,
растяпа, неудачник. Не то, что его отец. Она не могла  простить  ему  потерю
квартиры. И злилась. Он должен был доказать ей, что и он  чего-то  стоит.  И
докажет. Докажет и вернет квартиру, пятикомнатную, в центре города.
   Вместе с Аллой они свернут горы.
   Он не считал себя ее единомышленником. Преступный план выдвинула она.
   Только  ему  казалось,  что  это  он  уговорил  ее   приступить   к   его
осуществлению.

***

   Алла  стояла  на  обочине  дороги.  В  нескольких  шагах  от   автобусной
остановки. Красивая, неотразимая. Но в ее наряде ни капли вульгарности.
   Дорогой деловой костюм, туфли на  среднем  каблуке,  кожаная  сумочка  от
Гуччи на плече. Грамотный макияж - строго по минимуму, волосы забраны вверх,
на красивом лице печать неприступности. Только это не отталкивало мужчин, а,
напротив, тянуло к ней как магнитом. Тут главное - взгляд.  Не  блудный,  не
распутный, но допускающий определенную фантазию.
   Синяя "шестерка" промчалась мимо нее на полной скорости.  И  вдруг  резко
затормозила, сдала задом и поравнялась  с  ней.  Из  нее  вывалился  молодой
джигит с орлиным носом.
   - Чего стаишь? Садись, падвизу!
   Высоко задранный подбородок, расправленные крылья. Гонору столько,  будто
он не на какой-то заезженной "шестерке" подъехал,  а  минимум  на  новеньком
"Мерседесе".
   Алла даже не удостоила его взглядом.
   - Не, ну ты чо, не слышишь? - Самолюбие джигита было уязвлено.
   Как бы с кулаками на нее не набросился. У них, у нерусей, ударить русскую
женщину в порядке вещей. Конечно, среди кавказцев  есть  порядочные  мужики,
которые женщину даже в мыслях не обидят. Может быть, таких  большинство.  Но
этот не из той породы. Скот!
   Неожиданно впритык к "шестерке" остановился красавец "Форд-Скорпио".
   Из машины вышел бритоголовый крепыш в малиновом пиджаке. Вместо рубахи  -
майка, вместо галстука  -  массивная  золотая  цепь.  Он  только  глянул  на
джигита, того и ветром сдуло.
   Алла посмотрела на него с благодарностью.
   - Девушка, поехали, подвезу, - начал заигрывать крепыш.
   Старается выглядеть джентльменом. И не  просто  старается  -  того  гляди
лопнет от напряжения.
   - Нет, спасибо, - покачала  она  головой.  В  ее  взгляде  присутствовала
легкая робость.
   - Да вы не бойтесь, я не кусаюсь, - обнадеживающе улыбнулся он.
   - Я не боюсь... Просто с незнакомыми мужчинами в машину не сажусь...
   Она искусно вела игру. Не допускала нескромной мысли по отношению к себе.
И в то же время не лишала крепыша надежды,  держала  его  на  крючке  своего
обаяния.
   - Ну, прямо-таки с незнакомым, - мгновенно среагировал тот. - Меня  Слава
зовут...
   - А как братья зовут? - с игривым ехидством спросила она.
   Этим она  показала,  что  не  святоша  и  хорошо  разбирается  в  реалиях
сегодняшнего дня.
   - Братья? - не сразу понял он.
   - Ну да, те, которые братья навек...
   - А-а, братки, в смысле?.. Ну  так  Славцом  зовут...  Вернее,  звали.  Я
сейчас от криминала отошел...
   Он обнаглел до того, что взял ее под руку.
   - И правильно сделали...
   - Конеччно! Я сейчас бизнесмен. У меня, типа, своя фирма...
   Так она ему и поверила. Типичный бандит "новой волны". И бизнесмен  тоже.
Сейчас все бандиты себя бизнесменами называют... Алла сделала вид, что верит
ему.
   -  А  знаете,  у  меня  сегодня  новоселье.  -  Сейчас  "музыку  слушать"
пригласит. И точно:
   - Поехали ко мне,  я  вам  квартиру  свою  покажу,  посидим,  шампанского
попьем, музыку послушаем...
   "Потрахаемся..." - усмехнулась Алла.
   - Нет, мне некогда. Мне нужно мужа с работы ждать...
   - А вы замужем? - ничуть не огорчился крепыш.
   Напротив, даже обрадовался. Если  женщина  замужем,  то  интрижка  с  ней
избавляет его от нежелательных претензий с ее стороны.
   - А вы разве не видите? - Она выставила  на  обозрение  палец  с  золотым
обручальным кольцом.
   - Какая у вас красивая рука...
   Он взял ее ладонь в свою. На кольцо ноль внимания.
   - Поехали, а? - Еще немного, и от нетерпения его начнет лихорадить.
   - Я же сказала, мне мужа с работы ждать...
   - А когда он приходит?
   - В половине седьмого.
   - Так сейчас и двенадцати нет... Поехали ко мне. А я вас  в  пять  вечера
прямо к дому подвезу...
   - А что мы будем делать аж до пяти? - игриво улыбнулась она.
   - Какая разница? Главное, скучно вам не будет...
   Вероятно, этот Славец считал себя неотразимым красавцем. И уже решил, что
больше всего в жизни Алла хочет оказаться с ним в одной постели.
   - Хорошо, я вам поверю...
   И она словно бы нехотя села к нему в машину.
   Квартира у Славца была очень даже на высоте. Не в смысле этажа.
   Элитный дом, шесть комнат, европейский стандарт во  всем,  запах  больших
денег. Словом, здесь было чем восхищаться. Но, главное, и пожива была.
   - У меня есть отличная телячья вырезка,  -  сказал  он,  усаживая  ее  на
почетное место в просторной гостиной.  -  Сейчас  стейки  образую,  пальчики
оближешь...
   Он уже был с ней на "ты".
   - А можно мне? Кухня - это ведь женское дело...
   - Нет, - покачал он головой. - Я сам обожаю готовить...
   - Везет вашей жене...
   - У меня нет жены. Ее место вакантно. - Славец затянул паузу, будто давал
ей возможность осмыслить его намек.
   - Я хотела бы принять душ, - сменила она тему.
   - Какой вопрос. Душ или, может, джакузи...
   - У вас и джакузи есть? - Планка ее восхищения подпрыгнула под потолок.
   - В Греции все есть...
   Он дал ей новый банный халат, полотенце и отправил в ванную. Сам же исчез
на кухне.
   Она приняла ванну, а он все продолжал  готовить.  И  не  обращал  на  нее
никакого внимания. Как будто она не  могла  его  обворовать.  Или  он  такой
идиот, или все его ценности хранятся на кухне.
   Наконец, все было  готово.  Славец  накрыл  стол  в  гостиной.  Стейки  с
картофелем фри, красная  икра  в  вазочке,  балычок,  колбаска  сервелат.  И
шампанское. Море шампанского.
   Первый тост за приятное знакомство, второй за судьбу,  которая  свела  их
вместе, третий за совместное будущее,  четвертый  за  нее  лично.  Пятый  не
подняли: Славец вырубился.
   Улучив момент, Алла успела всыпать ему в бокал клофелин. И теперь он спал
мертвым сном. И ничем не мог помешать ей.
   На ее счету это уже девятая удачно разыгранная комбинация.
   Славец - типичный бандит. Из тех, которые трясут  коммерсантов,  выбивают
из них деньги. Это у них называется "развод лохов". Сегодня он сам  оказался
в числе тех самых лохов. И попал под "разводку".
   Алла открыла дверь. В квартиру  вошел  Герман.  Они  работали  вместе.  И
всегда удачно. Впрочем, так и должно было быть...
   - Иди на кухню, - шепнула она ему. - Похоже, тайник у него там...
   Герман молча кивнул и сразу исчез.
   Алла приступила к обследованию гарнитурной стенки в гостиной.  Но  ничего
не нашла. Зато натолкнулась на сейф в  стене  за  картиной.  Только  он  был
заперт, и ключа поблизости не наблюдалось.
   Но он мог быть у Славца.
   Вот почему он был так уверен, что она не обворует его.  Он  не  идиот,  и
деньги хранились не на кухне, а здесь, в бронированном тайнике.
   Она подошла к нему, сунула руку в карман его брюк. И тут же  ее  запястье
оказалось в тисках его железной ладони.
   - Тварь! - услышала она.
   Это было невероятно. Но Славец проснулся. Доза клофелина подействовала на
него, но, видно, недостаточно сильно. Что же делать?
   - Ты чо творишь, мразь, в натуре? Кого кинуть хотела?
   Он вскочил с дивана и сбил ее с ног. На лице зверское выражение.
   Казалось, он ее сейчас убьет.
   Скорее  всего  так  бы  он  и  поступил.  Но  сначала   он   должен   был
попользоваться ею.
   - Раздевайся, падла! - прорычал он.
   Только он не собирался ждать, когда она снимет с себя одежду. Он протянул
к ней руку и сунул ее в разрез блузки. И тут же  с  силой  рванул  на  себя.
Послышался треск.
   - Урод! - не выдержала Алла.
   - Ах ты, курва!
   И он замахнулся, чтобы ударить ее.
   - Стоять! - послышалось со стороны.
   В Дверях комнаты стоял Герман.
   Славец резко развернулся в его сторону.
   - Э-э, ты чо, лох, ухи поел, в натуре? - вызверился он.
   Но тут же остыл. В руке Герман держал пистолет. С глушителем. А  стрелять
он умел. И решительности ему не занимать. В его глазах стоял  антарктический
холод.
   - Брось "пушку", дядя!
   Может, со стороны Славца это было и справедливое требование. Но только он
допустил непростительную ошибку.
   Он подумал, что Герман шутит. И неосторожно сделал шаг в его сторону.
   Выстрелы едва донеслись до слуха. Зато Алла услышала,  как  вскрикнул,  а
затем захрипел Славец. Первая пуля угодила ему в грудь, вторая в горло.
   Бандит упал. И затих. Но,  возможно,  он  еще  был  жив.  В  испуге  Алла
смотрела, как Герман подходит к нему, снова наставляет на него пистолет.
   Как будто все в замедленной съемке - он целится в голову  и  нажимает  на
спуск. Контрольный выстрел. Дырка во лбу, кровь, мозги...
   Это было что-то жуткое. Аллу едва не стошнило.  А  Герман  держался  так,
словно ничего не случилось. Его хладнокровие  поражало.  Как  будто  он  всю
жизнь только и делал, что убивал.
   Он уже был далеко не тем Германом, каким она знала его до  той  последней
поездки в Польшу. Он принял ее рисковый план.  Мало  того,  он  развил  его,
перенял инициативу. И получалось, что не он работает с ней, а она с ним.  Он
стал крутым. И с каждым делом становился еще круче. Она побаивалась его и во
всем слушалась.
   А теперь вот на ее глазах он убил человека. Ничего хорошего в  этом  Алла
не видела. Но тем не менее Герман еще больше вырос в ее глазах. Она  боялась
его и готова была исполнить любую его волю.
   -  Вот,  смотри.  -  Он  достал  из  внутреннего  кармана  кожанки  пачку
стодолларовых купюр, перетянутых резинкой. - Здесь десять "штук"... В  ящике
с луком лежали...
   Значит, наличность Славец все-таки держал на кухне.  Но  ведь  это  могла
быть заначка на черный день. А вот что он хранит в сейфе?
   Ключ от сейфа они нашли в кармане убитого. У Аллы все  замерло  в  груди,
когда Герман открывал дверцу. Предчувствие сулило ей  золотые  горы.  И  она
чуть не взвыла от досады, когда ее взгляд уткнулся в пустоту. В сейфе ничего
не было. Ничего!
   - Обманул, гад! - Со злости она ударила ногой труп братка.
   - Ладно, не бунтуй! - остановил ее Герман.  -  Тебе  что,  десяти  "штук"
мало?
   А ведь это, пожалуй, был самый богатый улов в их практике.
   - Мало! - Она достала бумажник Славца. - В  нем  были  деньги.  Несколько
купюр различного достоинства.
   - Оставь! - остановил ее Герман. - Ничего не тронь. Сразу поймут, что его
ограбили... Я хочу, чтобы его смерть списали на заказное убийство...
   Она послушно сунула бумажник на место. И  тоскливо  вздохнула,  глядя  на
массивную золотую цепь покойного.
   - Надо уходить...
   Но прежде чем уйти, они навели идеальный порядок  в  квартире.  Методично
уничтожили все следы, по которым их можно было уличить в убийстве.
   Тщательно были стерты пальчики со всего, к чему они могли прикасаться.
   Приводов в милицию ни он, ни она не имели. Поэтому их  отпечатки  пальцев
не  значились  ни  в  одной  милицейской  картотеке.  Но  все   равно   меры
предосторожности были не лишними.  Уж  очень  не  хотелось  попасть  в  лапы
правосудия.
   Они вышли из квартиры, прикрыли за собой дверь. Герман впереди,  Алла  за
ним. Она слышала, как остановился лифт, как раздвинулись створки дверей.
   Видела, как из него вышли двое мужчин, один в милицейской форме.
   От страха ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.  Она  едва  не  лишилась
чувств, когда милиционер прошелся по ней изучающим взглядом.
   Он что, заподозрил ее в чем-то?
   Величайшим усилием воли она не выдала своего волнения. Ни на  секунду  не
забывала, что она актриса криминального театра с громким названием  "Жизнь".
Что бы ни случилось, она должна довести свою игру до конца.
   Они сели в лифт, спустились на первый этаж. Герман держался хорошо.
   Внутренне он был напряжен - она чувствовала это. Но наружу его  страхи  и
волнения не прорывались.

***

   С клофелином они  завязали.  Эта  идея  исчерпала  себя.  Особенно  после
убийства бандита, который имел неосторожность проснуться в неудачный момент.
Пора было переходить на что-то другое. Аферы с