убоко
посаженные глаза. И волчьи взгляды. Они вселяли ужас.
   - Короче, если ты не сделаешь то, что я тебе сказал, амба твоему  сынишке
и твоим предкам. Сечешь? Они и про родителей знают. Элла зарыдала.
   - Да ты не ссы, кроха, - начал успокаивать ее второй. - От тебя много  не
требуем. Только бабки без задержки достань и быстро нам их отдай. Тебя  ведь
никто не заподозрит...
   И все равно она станет соучастницей ограбления. Эти гады  хотят  ограбить
ее банк. И чтобы долго не задерживаться в нем, нужна ее помощь.
   Хотят все успеть до приезда милиции. Что ж, в уме им не откажешь. Знают и
о ее ребенке, и о родителях. А вдруг они и правда убьют всех?..
   - Ладно, я согласна, - всхлипнула она. - Когда вас ждать?..
   - Завтра, в десять... Ты как раз получишь большую сумму...
   Ну все они знают.
   А если они такие умные, то не должны провалить дело. Они заберут деньги и
исчезнут. И никто никогда не узнает о ее причастности к этому преступлению.
   Когда бандиты ушли, Элла уже была морально готова к тому, чтобы выполнить
их требования. Уж слишком она боялась за своего ребенка и родителей.
   А потом появился Иван. Оказывается, он ждал, когда уйдут ее "друзья".
   - Что за уроды? - спросил он.
   - Да так, по делу приходили...
   - Ты, Элла, мне всю правду скажи. Я ведь сразу срубил, что дела  твои  не
очень. В какое-то дерьмо тебя втянуть хотят...
   - Иван, ну тебе-то какое до меня дело? - затравленно  посмотрела  она  на
него.
   - Да нравишься ты мне. В натуре, нравишься... Да ты не  бойся,  я  не  из
ментовки. У меня другие связи. Я ведь могу помочь тебе...
   Только она не хотела его помощи. И как он ни просил, она  ничего  ему  не
рассказала. А вдруг он не сможет помочь ей? И тогда все, она  останется  без
милого Лешика. Нет, лучше уж выполнить требования бандитов...
   А потом она занималась с Иваном любовью. После первого  любовного  сеанса
он сбегал в ночной ларек за  водкой.  Выпили,  стало  так  хорошо.  И  снова
полезли друг на друга. Затем опять выпили...
   Язык у нее развязался уже под утро. Во хмелю  ей  вдруг  показалось,  что
Иван действительно сможет оградить  ее  от  всех  невзгод.  Только  пришлось
рассказать и о том, что у нее есть ребенок.
   - Я его буду любить как своего, - по-будничному просто  сказал  он.  -  В
общем, так, я знаю, что делать. Ты можешь положиться на меня...

***

   Степан проснулся поздно. В девятом часу. Аллы уже не было. Ушла, пока  он
спал. На столе записка. "Позвони мне, я буду ждать!" Номер  ее  телефона  он
знал.
   А еще он знал каждый изгиб ее великолепного тела.
   Всю ночь изучал его.
   Ох, и женщина! У Степана было немало приключений, но эту ночь он по праву
мог назвать самой сумасшедшей в его жизни.  Как  будто  в  водоворот  попал,
откуда у него просто не  было  сил  выбраться.  Алла  как  похотливая  сучка
набросилась на него, и он уже ничего не мог поделать ни с ней, ни  с  собой.
Да и не хотел...
   Хорошо, обошлось без спиртного. И без того чувствовал себя, как  апельсин
после соковыжималки. А если бы еще и похмелье...
   На работе он был ровно в половине десятого.  Федот,  Эдик,  Рома  и  Саня
ждали его. И как-то странно на него смотрели.
   - Что случилось?
   - Да ничего, - пожал плечами Федот.
   - А чего смотришь, как на покойника?
   - Так время...
   А что время? Половина десятого... Ах да, он же никогда  не  опаздывал  на
службу. Нет, бывало, он задерживался, но  всегда  предупреждал  об  этом.  А
сегодня нет. Ну и силища же в этой Аллочке. Совсем с ума свела.
   - Ничего, бывает! - буркнул Степан. И грозно:
   - Все ко мне!
   - Степаныч, тебя шеф звал, - сказал Эдик.
   Шеф - это начальник отделения подполковник Хлебов. На год младше Степана,
а поди ж ты, начальник. Мужик он не злобный, не в свои дела не лезет. Степан
его уважал, но всерьез не воспринимал. Если бы он захотел, давно бы уже  сам
возглавлял отделение. Только ему это не надо. И без того забот  выше  крыши.
Дополнительный напряг ему ни к чему.
   - К Евгению Леонидовичу я еще загляну, - нахмурился Степан. - Но  сначала
вас всех по очереди вздрючу...
   - За что? - непонимающе уставился на него Саня.
   - Найду за что... Настроение у меня сегодня хорошее...
   А ведь настроение и в самом деле  неплохое.  Сегодня  он  позвонит  Алле,
встретится с ней на своей или ее территории, и  до  самого  утра  они  будут
повторять пройденное.
   Дать нагоняй своим операм нужно. Хотя  бы  для  профилактики  Чтобы,  как
говорится, служба медом не казалась.
   Он собрал оперов в своем кабинете.
   - Ну, Лозовой, начнем с тебя...
   - Слушаю, Степан Степаныч...
   - Ты мне скажи, Рома, чем отличается уголовное дело от женщины?
   - Ну так это все знают. Если возбуждать женщину, имеешь  ее  ты.  А  если
возбуждаешь уголовное дело, оно имеет тебя...
   - Ну, так какого лешего приняли заявление от гражданки Лютиковой?
   - Так велосипед у нее украли...
   - Кто?
   - Ищем...
   - А если не найдем? У нас что, Рома, "висяков" мало?
   - Ну не так чтобы уж очень много...
   - Эх, Рома, Рома...
   В это время зазвонил телефон.
   - Майор Круча? - спросил чей-то хриплый голос.
   - Ну.
   - Дело у меня к тебе...
   - А с кем я говорю?
   - Некогда об этом. Да и сам узнаешь, если захочешь... Короче, счас на сто
сорок седьмую сберкассу наезд будет. Ровно в десять, а может, и раньше...
   - Наезд или налет?
   - Пардон! Последнее вернее, в натуре... Короче, не теряй время...
   - Сколько их будет? Но трубка уже "погасла".
   - Ну что, друзья, по коням! - Степан поднялся со своего места.  -  Комов,
поднимай группу. Броники, автоматы, все как  положено.  Место,  где  ставить
засаду, я покажу. Кулик, готовь тачку на выезд...
   - А что такое? - встрепенулся Лозовой.
   - Сейчас кассу брать будут. Сто сорок седьмое отделение Сбербанка...
   На живца будем работать...

***

   Гнедого нарекли Валерием. Но он уже забыл, когда его звали по имени.
   Все Гнедой да Гнедой.
   Три ходки у него  к  "хозяину".  И  все  за  грабежи.  Вот  и  сейчас  он
продолжает заниматься этим. Своя банда у него,  четыре  пацана.  Их  считают
отморозками. Но ему все равно. Главное, его  ремесло  приносит  ему  хорошие
деньги.
   Супермаркеты,  торговые  салоны,  сберкассы,  обменные  пункты,  почтовые
отделения - все у них под прицелом. И бомбят они не слабо.  Пока  ни  одного
прокола. Кучу бабок уже под себя загребли. Пора на дно уходить да  в  другом
месте, например, в Питере подниматься. Менты их конкретно ищут.  И  есть  за
что. "Мокруха" за ними, чувака одного в компьтерном салоне вальнули.
   Но и сами пацана одного потеряли. В этом сраном Битове.
   Железнодорожные кассы собирались брать. За машиной охотились. Не на своей
же подъезжать. Короче, крутились по улицам. Глядь, а тут мужик на "Волжанке"
к супермаркету подкатывает. И так лихо из тачки выходит.  И  дверь  открытой
оставляет.
   Круто себя ведет. Но разве крутые ездят на дряхлых "Волжанках"?
   Короче, понтовался дядя не по теме. Хвост перед телкой своей распетушил.
   "Ха, лох сам на развод идет!" - ощерился Слива. Крем остановил  тачку,  и
Слива вывалился из нее, чтобы к "волжанке"  прилипнуть.  Очень  даже  хорошо
было бы на ней к кассам подкатиться. Но тут "девятка"  к  "Волге"  с  левого
борта причалила. Все бы ничего, да плохо она встала. Совсем впритык к тачке.
Чтобы в "волжанку" забраться, надо  было  "девятку"  убирать.  Но,  конечно,
Слива этого делать не собирался. Он решил в тачку с правого борта влезть.
   К "Волге" Слива шел в обход. До поры до времени Гнедой не  мог  наблюдать
за ним. И он смотрел на серебристую "девятку". Видел, как чуть  приоткрылась
правая передняя дверца, коснулась дверцы "волжанки". Голова какого-то мужика
показалась. Черт, блеванул прямо на землю.
   "Во, козляра!" - брезгливо поморщился Гнедой и отвернулся.
   Слива  подошел  к  "Волге".  Но  с  правого   борта   все   дверцы   были
заблокированы. Ломать их он не стал и вернулся в машину.
   "Может, что другое подыщем? - спросил он. - Боюсь, эта рухлядь на полпути
сдохнет..."
   Гнедой так не думал. Но мнение Сливы в расчет принял. И велел уезжать.
   Но их "семерка" отказалась повиноваться,  не  сразу  завелась.  Крем  уже
собирался трогаться, когда от "Волги" отчалила "девятка".
   - Глуши мотор! - сказал ему Гнедой. - Давай, Слива, на выход!
   Слива почему-то уже не хотел  идти  к  "Волге".  Как  будто  предчувствие
появилось. Но Гнедого ослушаться он не смел.
   Он забрался в "волжанку",  вырвал  из  гнезда  замок  зажигания,  замкнул
клеммы. Дальше он ничего уже сделать не мог. Машина взорвалась.
   Только тогда понял Гнедой, что мужик из "девятки" неспроста блеванул.
   Он еще  и  руку  под  днище  "волжанки"  просунул,  "адскую  машинку"  на
магнитных присосках прилепил.
   Сегодня на очереди снова Битово. Надо взять кассу. У них все на мази.
   Кассирша влет сдаст кассу, и они успеют слинять до подъезда ментов.
   На этот раз они угнали "девятку", новенькую, быстроходную.  Возможно,  им
придется отрываться от погони. А за Кольцевой автострадой, в укромном месте,
их ждет родимая "семерка". Пересядут в нее, и только их видели.
   Доберутся до тайной хаты в  Москве,  залягут  на  дно.  А  потом  сделают
столице  ручкой.  Оттянутся  по  полной  программе  где-нибудь  на  курорте,
приведут в порядок нервишки  и  снова  где-нибудь  всплывут.  Россия-матушка
большая...
   "Девятка" остановилась перед высотным домом с  внешней  его  стороны.  Из
машины вышли трое. В масках. Один с автоматом,  двое  с  пистолетом.  Скорым
шагом  они  поднялись  по  ступенькам  и  зашли   в   просторное   помещение
сберегательной кассы.
   Людей было много. И все они послушно залегли на пол, когда Хмырь  зарядил
очередью в потолок. Гнедой злорадно усмехнулся, глядя, как падает  в  испуге
огромный битюк в кожанке. Точняк, в штаны наложил от страха.
   Семафор подорвался к кассе, где выдавались снятые со счетов деньги.
   Эллочка  послушно  начала  выкладывать  на  стойку   пачки   денег.   Она
торопилась.
   Все как и должно  быть.  Хорошая  девочка,  послушная.  Жаль,  уходя,  не
поставили ей вчера палку. С собой бы ее забрать, да времени нет. Семафор уже
сгреб бабки в мешок, пора делать ноги.
   И тут внимание Гнедого привлек тот самый битюк, наваливший  в  штаны.  Он
лежал на пузе и держал в руках пистолет. Ствол был направлен точно Гнедому в
лоб. И взгляд. Так мог смотреть  только  безжалостный  убийца.  Взгляд  этот
вселял ужас, парализовывал. И Гнедой испугался.
   Не дожидаясь команды, он выронил из руки пистолет. И тут же послышалось:
   - Внимание, милиция! Бросить оружие!.. Загрохотал автомат. Это ударил  по
ментам Хмырь. Или нервы сдали, или, напротив, чересчур  крепкими  оказались.
Только очередь совсем короткой вышла. Кто-то из ментов - а их,  оказывается,
в зале было много - снял его точным выстрелом из "Макарова".
   Вторая пуля досталась Семафору. Этот тоже попер на ментов буром. Он успел
выстрелить два раза. И промазал. Зато мент, взявший его на прицел,  стрелком
был отменным. Он свалил его выстрелом в голову.
   Уцелел только Гнедой. В который уже раз его спас инстинкт самосохранения.
А может, напротив, погубил. Может, лучше было пулю схавать, чем к  ментам  в
лапы угодить?
   Кто-то грубо схватил его  сзади,  сбил  с  ног,  больно  ударил  носом  о
гранитный пол. Хлынула кровища. Но никого это  не  волновало.  Сильные  руки
бесстрастно заковывали его в наручники.
   Операция прошла блестяще.
   Степан, Эдик, Федот и  Саня  зашли  в  зал  сберкассы,  рассредоточились,
заняли место в очередях. Рома во главе группы захвата остался на улице.
   Группа захвата - это подстраховка. Основной удар приходился на Степана  и
его оперов.
   Степан  был  уверен  в  своих  ребятах.  Они  бы  могли  наброситься   на
преступников, выломать из рук оружие, заковать в наручники. Но слишком велик
риск получить при захвате пулю. Уж лучше подарить такую же пулю бандитам.
   Конечно, за убийство при задержании  по  головке  не  гладят,  даже  если
оказано вооруженное сопротивление. Но Степану наплевать на  это.  Жизнь  его
ребят ему важней всего. А потом, преступники казнены на месте преступления.
   Не надо их в следственный изолятор сажать,  баланду  на  них  переводить,
утомлять следователя бесконечными допросами, напрягать судей.  Это  ж  какая
экономия средств и людских ресурсов...
   А для раскрытия преступлений, которые  совершили  эти  уроды,  достаточно
будет главаря и еще одного бандита, которого взяла группа захвата,  -  из-за
руля угнанной "девятки" его вытащили...
   Задержанных доставили в отделение. Водилу швырнули на съедение Федоту.
   А главаря потянули к Степану. Но скоро он понял, что разговора не будет.
   Ублюдок с мордой неандертальца ушел в глухой отказ.
   - Значит, молчать будем, - покачал головой Степан.
   В ответ тишина. Как и на все предыдущие вопросы.  Только  угрюмый  взгляд
исподлобья. И насмешка в нем. Давай, типа, старайся, начальник, коли.
   Только хрен расколешь!..
   - Ты хоть знаешь, к кому попал?
   "Неандерталец" и не думал отвечать. Но в глазах мелькнула тень испуга.
   Степан знал, какая слава ходит о нем в криминальном мире. Только  столица
огромная, далеко не все слышали о нем. Но этот индивидуум должен  знать,  на
чью территорию он так  нагло  вторгся.  Тем  более  преступление  готовилось
заранее.
   Добровольный информатор уже выходил на связь со Степаном.  Даже  набрался
наглости поблагодарить его за удачный исход операции. А потом раскрыл карты.
И особо подчеркнул, что преступление предотвращено благодаря  кассирше.  Это
она сдала преступников. Оказывается, они наводили к ней мосты...  Такие  вот
дела.
   Крепкий орешек ему попался. Только и не таких раскалывали.
   Степан был грешен. Иногда ему приходилось практиковать допросы в  жестком
стиле.
   Он много раз слышал, что сейчас не тридцать седьмой год. И  соглашался  с
этим. Но всегда при этом  отмечал  про  себя,  что  кое-что  из  тех  времен
благополучно перекочевало в нынешние. И придурок сейчас в этом убедится.
   Только он предпочитал  бить  не  по  почкам,  а  по  психике.  Редко  кто
выдерживал его психологический прессинг.
   - В молчанку, значит, решил играть. Ладно, играй...
   Степан встал из-за стола и с безразличным видом вышел из кабинета.
   Дверь осталась приоткрытой.
   Он открыл дверь в кабинет, где хозяйничали Рома и Саня.
   - Лозовой, иди сюда, - сказал он так, чтобы это слышал задержанный.
   Рома вышел в коридор.
   - Допросили? - спросил Степан и заговорщицки подмигнул оперу.
   Тот сразу смекнул, в какую игру ему играть.
   - Ну а как же. Все в цвет...
   - Значит, раскололи.
   - По полной программе.
   - А бабки где ныкают, сказал?
   - Ну как же. Сразу...
   - Ну и отлично. Давайте тачку подгоняйте. От моего надо избавляться...
   - Все понял...
   Степан вернулся в свой кабинет. И встретился глазами с арестованным.
   Увидел в его взгляде звериную настороженность. Но желания говорить в  нем
еще не проснулось.
   Появились Рома и Саня.
   - Все готово, командир...
   - Крюк взяли?
   - Ну а как же...
   - Берите его...
   Задержанного взяли за руки и потащили к машине. Степан тем временем зашел
в кабинет к Федоту.
   Уголовная рожа сидела на табуретке в углу кабинета и затравленно  глядела
на Степана. В глазах у него страх и  боль.  Видно,  Федот  пару  раз  сделал
массаж на почки.
   - Ну как?
   - Все в порядке, товарищ майор! - сорвался с места Федот  и  вытянулся  в
струнку.
   Хорошо играет, ничего не скажешь.
   - Железнодорожные кассы их рук дело? Сознается?
   - Ну, чего молчишь? - с лютой ненавистью посмотрел на бандита Федот.
   Тот аж весь сжался.
   - Да я уже говорил, - затарахтел он. - Мы были...
   - Ну и отлично. Мой тоже раскололся. Так что все в  полном  соответствии.
Продолжайте, товарищ капитан...
   - Есть, товарищ майор!
   Степан уже собирался выходить, когда словно бы что-то вспомнил.
   - Как главаря кличут? - обернулся он к арестованному.
   - Гнедой...
   - Не врешь, это хорошо...
   Главарь уничтоженной банды сидел на заднем  сиденье  в  "уазике".  Справа
Рома, слева Саня. За рулем Кузьмич, штатный  водитель.  Гнедого  можно  было
кинуть на самый зад, зарешетить. Но он должен слышать, о чем говорит Степан.
Хотя его слова как будто и не предназначались для его ушей.
   - Где крюк? - спросил он, усаживаясь на переднее сиденье.
   - Да вот...
   Кулик достал откуда-то и взвесил на руке стальную цепь с острым крюком на
конце. На таких свиные туши за ребра подвешивают. И  Гнедой,  похоже,  понял
это. Его взгляд забегал.
   - Отлично... Давай, Кузьмич, к вагончику  гони,  за  озером  который.  Ты
знаешь где...
   На Гнедого Степан не обращал никакого внимания.  Будто  его  здесь  и  не
было.
   Всю дорогу в машине  висело  напряженное  молчание.  Словно  его  нарочно
нагнетали. А так оно и было. Гнедой раскисал на глазах. В конце концов он не
выдержал.
   - Э-э, начальник, что за дела? - Язык его развязался.
   Только на этот раз молчал Степан. И опера не торопились отвечать.
   - Не, ну чо такое? Куда вы меня?.. Э-э, я ничего не понимаю...
   А "козел" уже трясся по ухабам проселочной дороги.
   - Что это за цепок? Зачем он? - скулил Гнедой.
   Но ему по-прежнему никто не отвечал. Это не просто давило на его психику.
Это срывало его с катушек. И он сорвался.  Задергался  в  руках  Лозового  и
Кулика. И тут же тяжелый Санин кулак вмял его живот до самого  позвоночника.
Тот захрипел. Но дергаться перестал.
   Когда машина подъехала к вагончику за озером, Гнедой был никакой.
   Вагончик этот у третьестепенной дороги в самом глухом месте  у  Глубокого
озера поставил какой-то дебил-кооператор лет десять назад,  в  самый  разгар
перестройки. Думал что-то вроде трактирчика здесь открыть. Да  только  скоро
понял, что клиенты у него будут лишь по большим праздникам  вроде  "маевки",
когда горожане толпами на природу выезжают. А в будни к нему  даже  рэкетиры
не заглянут. И он решил бросить это гиблое дело.
   А вагончик остался. Он уже тогда был дряхлый. А сейчас и  вообще  ни  для
кого не представлял интерес.
   Кулик взял цепь и с ней вышел из машины. Гнедой  провожал  его  взглядом,
полным ужаса.
   - Пошел! - Лозовой с силой вытолкнул его из салона.
   Вышел сам, схватил его за шкирку и потащил к вагончику, где  уже  скрылся
Саня. Но внутрь заводить не стал, швырнул на землю перед самым входом.
   - А может, его просто  пристрелить?  -  вроде  бы  нехотя  спросил  он  у
Степана. - Все равно, где бабки, мы уже знаем...
   - Бабки-то мы заберем, не вопрос. Мне, кстати, хату обставлять надо...
   - Ну так чего зря время терять. Давай в землю его, а сами за бабками...
   - Не-е, - лениво ответил Степан. - Спешить  не  будем.  Пусть  эта  гнида
помучится. Как Игорь... Ты помнишь его...
   - Ну да.
   - Игорь кореш мой. В "Гордон" охранником устроился. А эта падаль  его  из
автомата завалила. Долго Игорь мучился, очень долго. А  потом  умер.  Уже  в
больнице...
   Дело по ограблению железнодорожных касс висело за  отделением.  И  Степан
постоянно отслеживал информацию о случаях ограбления в столице. Захват кассы
в компьютерном салоне "Гордон" и убийство охранника он справедливо отнес  на
счет банды, за которой охотился вместе с муровцами.
   Из оперативной сводки он знал фамилию, имя и отчество убитого.
   - Да это не я его! - заскулил бандит. - Его Семафор замочил...
   Ну вот, процесс раскола начался. Осталось только его ускорить.
   - А мне какая разница? - вяло усмехнулся Степан. - Главное,  Игорька  уже
не вернуть... Саня! - крикнул он в утробу вагончика. - Цепь закрепил?
   - Ага! - послышалось оттуда.
   - Зачем вам цепь? - взвыл Гнедой.
   - А хлебало тебе носками твоими стоячими забьем, а самого за ребро  и  на
крюк, - без всякой злобы, спокойно объяснил Круча. - А потом паяльной лампой
чуть-чуть пройдемся... К вечер