другое:
   - Если ваш муж сбежит снова, я обязательно буду у вас. А  так,  извините,
мне у вас нечего делать.
   И уже как будто в оправдание собственной глупости:
   - Разве что могу заглянуть для выяснения кое-каких обстоятельств...
   Но этого не будет. Следователь сам вызовет ее к себе.
   - А каких именно?
   - А вот этого я пока не знаю...
   - Ну раз так,  то,  конечно,  заходите,  -  голосом,  полным  непонятного
трагизма, сказала она. - Но лучше, если вы придете вместе с Виталием...
   Или, наоборот, лучше вы приходите один... Степан чутьем  улавливал  в  ее
голосе фальшь. Она хотела, чтобы он пришел к ней один, без мужа.
   Богатенькая плотоядная сучка...
   Степан вышел на улицу, сел в машину. Через полчаса был на месте.
   Вместе с Марковым зашел в кабинет, куда привели  Болотова.  Он  сидел  на
стуле, подавленный, губа разбита - может, при задержании силы не рассчитали.
А может, в отделении его допрашивали влегкую - то  есть  без  следователя  и
протокола. Влегкую с тяжелым приложением. На руках наручники, и  снимать  их
никто не собирался. От Маркова не больно-то сбежишь, но лучше не рисковать.
   - Ну что, допрыгался? - незло бросил Степан.
   Вообще-то у него были основания злиться на Болотова. Как-никак,  чуть  не
отправил на тот свет его и Любу.
   - Как видишь, - ответил за него Николай.
   - Мальцев и Фрязев, это я еще могу понять, - сказал  Круча.  -  Но  зачем
было убивать мою сестру?
   - Что? - встрепенулся Болотов. - Вашу сестру? Я  что,  и  ее  убил?  -  с
унылым сарказмом спросил он.
   - Пытались убить...
   - Простите, но вашу сестру я не знаю...
   - Да, конечно. Как будто вы не с ней собирались лететь в Анталию...
   - Что? Люба ваша сестра?
   Степан не  считал  себя  выдающимся  физиономистом.  Но  кое-что  в  этом
понимал. Даже больше, чем  "кое-что".  На  вранье  у  него  профессиональное
чутье. А Болотов, похоже, не врал, его удивление было искренним.
   - А вы этого не знали?
   - Конечно, нет. Я никогда  не  интересовался  ее  родственниками.  А  она
ничего мне не говорила...
   - Правильно, зачем вам это знать. Люба была для вас всего лишь  игрушкой.
Дешевой игрушкой, от которой нетрудно при случае избавиться. И вы попытались
это сделать, когда узнали, что у нее будет от вас ребенок...
   Степан заводился все больше. Но он ни на минуту не забывал, кто он  такой
и зачем здесь находится.
   - Это не правда. Я люблю Любу. И ни в коем случае не хотел ее смерти.
   Это какое-то недоразумение...
   - В вашей квартире обнаружены пластид  и  электродетонаторы.  Это  вам  о
чем-нибудь говорит?
   - Глупость какая-то! Откуда у меня пластид и электродетонаторы...
   - А вот это вам лучше знать. Вы профессиональный  подрывник  или  это  не
так?
   Болотов вздрогнул и испуганно посмотрел сначала на Степана,  а  затем  на
Маркова. И ни у кого не нашел поддержки.
   - Да, в армии меня учили подрывному делу, - убито проговорил он.  -  Ведь
из нас готовили разведчиков и диверсантов...
   - И эти знания вы блестяще использовали на практике.
   - У вас нет доказательств, - неожиданно выдал Болотов.
   - Вот так, разговор о доказательствах. А  это,  между  прочим,  косвенное
подтверждение вашей вины...
   - Я не желаю разговаривать с вами без адвоката...
   - Вы правильно  заметили,  мы  разговариваем,  -  взвился  Степан.  Слово
"адвокат" действовало на него, как красная тряпка на быка. - Короче, дядя, я
протокол не  веду,  диктофоном  не  пользуюсь,  а  потому  никто  ничего  не
узнает...
   Он подошел к Болотову, схватил его за грудки и с силой оторвал от  стула.
Затем сделал движение, будто хотел ударить его головой. Но не ударил. Вернул
на место.
   - Ну что, адвоката будем ждать? - снова без всякой злости спросил он.
   - Мы же просто разговариваем, - промямлил в ужасе Болотов.
   - То-то... Я спрашиваю, ты отвечаешь. Когда и как  ты  подложил  взрывное
устройство под "Волгу" двадцать четвертой модели. Под ту  самую,  в  которой
вместе, со мной должна была ехать Люба?
   - Я не понимаю, о чем вы говорите?
   - Так, начнем с другого  конца.  Четырнадцатое  апреля  тысяча  девятьсот
девяносто восьмого года, девять часов тридцать минут по московскому времени.
В это время вы входили в свой магазин "Гранд". Где и встретились со мной. Вы
помните, я задержал трех воровок...
   - Да, да, припоминаю...
   - Вы вышли из своей машины ровно за пять минут до взрыва. Кто, по-вашему,
установил взрывное устройство?
   - Я... Я не знаю...
   - Не знаешь? - Степан снова сорвался на "ты". - Так я тебе подскажу.
   Ты это сделал...
   Он понимал, что  перегибает  палку.  Но  иногда  он  был  бессилен  перед
эмоциями. И сейчас был как  раз  тот  случай.  Шутка  ли,  этот  урод  хотел
угробить его родную сестру.
   - Нет, нет, это не я, - в панике пробормотал Болотов. - Я вообще не знал,
какая у вас машина. Я видел только, как она горела... Хотя нет, я обратил на
нее внимание. Вернее, не на нее. Я видел, как  от  вашей  "Волги"  отъезжает
серебристая "девятка". За рулем  сидел  мужчина,  чье  лицо  мне  показалось
знакомым...
   - Да что вы говорите! - съязвил Степан. -  Вы  еще  скажите,  что  сейчас
вспомните этого человека. И сделайте  вывод,  что  это  он  заминировал  мою
"Волгу"...
   А ведь и Люба говорила про серебристую "девятку". Только  мало  ли  какая
машина могла стоять возле его "Волги".
   - Нет, к сожалению, мне все  показалось.  По  крайней  мере,  я  не  могу
вспомнить, где я этого человека мог видеть... А потом...
   - Что потом?
   - Мне показалось, что "девятка" слишком близко стояла к "Волге"...
   - Так это вам показалось или нет?
   - Нет, не показалось. Я еще тогда вскользь подумал,  что  слишком  близко
она стоит. Как же тогда водитель "Волги" выходил из машины?..
   - Вскользь подумал... Так вы у нас еще и поэт?
   - Нет, не поэт. Но у меня сильная зрительная память...
   - Не надо лапши, гражданин Болотов. Думаете, с идиотами дело имеете?..
   Ошибаетесь, у нас есть все, чтобы припереть вас  к  стенке.  Но,  учтите,
тогда уже поздно будет каяться...
   - Мне не в чем каяться! - В голосе Болотова послышался вызов.
   Степан хотел сказать ему пару ласковых слов. Но не успел. В кабинет вошел
следователь, маленький сухенький мужичок с цепким взглядом.  За  ним  входил
какой-то толстяк. Как узнал чуть позже Степан, это был адвокат Болотова.
   Следователь делал все в строгом  соответствии  с  уголовно-процессуальным
кодексом.  Для  порядка  удостоверился  в  личности  Болотова.  Объявил  ему
постановление о его привлечении в качестве обвиняемого.  Разъяснил  сущность
предъявленного обвинения. Дал Болотову расписаться на постановлении.
   Разъяснил ему его права. Спросил:
   - Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?
   И получил в ответ категорическое:
   - Нет!
   Но только это был не тот случай, когда на "нет" и суда нет.
   Болотов начал давать показания.
   Нет, нет, нет... Никого он не убивал. И никакими фактами  прижать  его  к
стенке не получалось. У него даже алиби на момент взрыва  было.  Впрочем,  в
расчет это не принималось, ведь одно дело взорвать, другое установить мину.
   Промежуток   времени   между   этими   моментами   установить   пока   не
представлялось возможным.
   Болотов твердо стоял на своих показаниях.
   Его пытались прижать джипом "Чероки" с номером с цифрами ноль и два.
   Но это Болотова с толку не сбило. В то время,  когда  от  заминированного
ящика отходил мужчина в дорогом костюме, Болотов находился на работе. И  это
могла засвидетельствовать его секретарша.
   Также  Болотов  отрицал  и  факт  хранения  в  своем  доме   пластида   с
детонаторами. Этого не может быть, заявил он. Но от  хранения  взрывоопасных
веществ ему не отвертеться. Есть понятые, протокол изъятия. Правда, нет  его
отпечатков  пальцев.  Но   это   объясняется   тем,   что   и   пластид,   и
электродетонаторы хранились в специальной пленке,  на  которой  пальчики  не
остаются. Но ведь ему "шьют"  не  только  обвинение  в  хранении  взрывчатых
веществ.
   В общем, становилось ясно, что работы у следователя будет невпроворот.
   И операм придется покрутиться. Но Степан не сомневался,  что  Болотов  не
сможет отвертеться. Следствие, а затем суд будут не в его пользу. А если его
вдруг оправдают, то... Степану вовсе не хотелось вершить  самосуд.  Но  если
его поставят перед выбором, он, пожалуй, пойдет на это. Слишком далеко зашел
за черту закона этот оборзевший буржуй.

***

   Люба до сих пор не могла прийти в себя. Она жила на квартире у брата, под
его охраной. Степан опасался, что Виталий явится к ней. Как будто он мог  ее
убить...
   Глупость все это, сплошная нелепица. Не  мог  Виталий  покушаться  на  ее
жизнь и жизнь своего ребенка.  Не  мог,  и  все.  Да,  он  сильный  человек,
волевой, целеустремленный. Иногда бывает жестким. Но это  вовсе  не  значит,
что он мог хладнокровно убить двух своих конкурентов и подложить  бомбу  под
машину Степана.
   Люба не так давно знала Виталия. И встречались они не так часто, как того
бы хотелось. Но все равно, она успела изучить его. Настолько хорошо, что  не
могла поверить в его виновность. Нет, двух коммерсантов убил кто-то  другой.
И покушение на Степана и Любу тоже чьих-то чужих рук дело...
   Звонок в дверь отвлек ее от тягостных мыслей.
   Люба взглянула на часы.  Половина  восьмого  вечера.  Это  мог  вернуться
Степан. Но ведь у него свои ключи.
   Она подошла к двери, глянула в "глазок", увидела симпатичную шатенку.
   Люба сразу узнала ее.  Это  была  жена  Виталия.  Она  видела  ее,  когда
работала у него секретаршей.
   Что  привело  сюда  эту  женщину?  Желание  встретиться  с  ней?  Или  со
Степаном?
   Люба ломала голову над этим вопросом, а руки ее сами открывали дверь.
   - Ты?! - удивилась женщина.
   Смесь гремучего презрения и вычурной вежливости.
   Чуть ли не каждого человека можно ассоциировать с каким-то животным.
   Кто-то похож на медведя, кто-то на волка, кто-то на зайца. Алла похожа на
лисицу. Хитрая и пронырливая хищница. Так подумала  Люба  еще  в  тот  день,
когда впервые увидела ее. А ведь держалась она  тогда  как  благовоспитанная
леди. Но чутье ведь не обманешь.
   - Простите, вы что-то хотели-?
   - А мне бы майора Кручу увидеть...
   - Он еще не пришел...
   - А я его подожду, ты не против?
   Любу коробили развязные манеры этой женщины. Прямо  с  порога  с  ней  на
"ты".
   Кстати, в присутствии Виталия Алла вела себя как ангелочек.
   - Да, конечно, проходите.
   Любе ничего не оставалось, как впустить эту ехидну в дом.
   - А твой братец неплохо  устроился,  -  с  интересом  разглядывая  жилище
Степана, заметила Алла.
   Степан жил в крупнопанельном высотном доме, из тех, что первыми выросли в
Битово. Чисто "совковый" проект. О европейских вариантах тогда и  слыхом  не
слыхали. Снаружи дом неприглядный, подъезд грязный, неистребимый запах мочи.
Дверь  в  квартиру  Степана  старая,  обшарпанная.  Но  за  ней  специальная
бронированная дверь - снарядом из пушки не пробьешь.
   Единственная комната, прихожая,  кухня,  санузел  отделаны  богато  и  со
вкусом.
   Дорогая мебель, бытовая техника, комфорт, уют.
   - А что, если милиционер, то в нищете должен жить? - парировала Люба.
   - Да нет, твой брат не производит впечатление убогого... Кстати, а  когда
он вернется?
   - Не знаю. Может прийти и поздно ночью...
   - А ты с ним живешь?
   - Нет, только временно.
   - Виталия боишься? - съязвила Алла.
   - С чего вы взяли?
   - Но он же у нас, как-никак, убийца...
   - А вы в это верите?
   - Я не хочу в это верить, - особое ударение пало на "не хочу". - Но  ведь
в жизни всякое бывает, не правда ли?
   - Степан тоже так говорит, - неожиданно для себя выдала Люба.
   - Вот видишь. Я разговаривала с твоим  братом.  Он  уверен,  что  Виталий
виновен в  трех  убийствах.  Я  не  хочу  в  это  верить.  Но  у  него  есть
неопровержимые факты... Кстати, Виталия задержали. Степан уехал  допрашивать
его. Только, видно, допрос затянулся...
   Алла говорила об этом с каким-то злорадством. Как будто не мужа  обвиняют
в убийстве, а ее заклятого врага.
   - Виталия задержали, - испуганно пробормотала Люба. - Но его отпустят,  я
уверена в этом...
   - Ерунда! - продолжала злорадствовать Алла. - Это ты так хочешь! Я  знаю!
Я все знаю! - злорадство сменялось истерикой. - Ты  хочешь  забрать  у  меня
Виталия! Ты на все готова, лишь бы он стал  твоим.  Сука!  Ты  даже  ребенка
сделала, чтобы привязать его к себе!
   Сцена ревности. Оскорбления, унижения. Эта  женщина  потеряла  над  собой
контроль. С лютой ненавистью смотрит на нее. И Люба должна все это терпеть.
   Ведь она как будто бы виновата... Только откуда Алла узнала о ребенке?
   - Откуда вы знаете о ребенке? - удивленно посмотрела она на нее.
   Виталий  говорил,  будто  жена  его  не  догадывается  о  том,  что  Люба
беременна.
   - А ты сама мне об этом сказала, - ядовито усмехнулась Алла.
   - Я?!
   - Дура ты, зачем писала письмо Виталию?
   Да, это было глупостью с ее стороны. Действительно, письмо с признанием о
ребенке было написано сдуру, в порыве чувств.
   - Так вы... Так ты читала это письмо? Хватит с этой стервой на "вы"!
   - Да, читала. И знаешь, о чем думала?
   - О чем?
   - Я думала, какая ты шлюха...
   - Что?!
   - А то. Виталий не может  иметь  детей.  Он  не  может  стать  отцом.  Он
бесплоден. Поняла?
   - Этого не может быть! - опешила Люба.
   - Может! Он совсем недавно сдавал анализы. И он бес-пло-ден! Ясно?
   - Этого не может быть, - чувствуя, как  холодеет  ее  тело,  пробормотала
Люба.
   - Ты спала с  Виталием.  И  выдавала  себя  за  саму  невинность.  Но  ты
развратница. Ты нагуляла ребенка с другим...
   Виталий знал, что он не может быть отцом. Вот, значит, почему он был не в
себе последнее время. Он по-прежнему смотрел на  нее  влюбленно.  Но  в  его
взгляде нет-нет да проскальзывало отчуждение...
   - Я ни с кем не спала. Виталий первый мой и единственный мужчина!
   - Ложь! Ты шлюха! И тебе это хорошо известно!.. И Виталий понял,  что  ты
за овощ. Он понял, что ты тварь! Поэтому и хотел убить тебя!
   - Вон отсюда! - вспылила Люба.
   - А ты чего злишься? - скривилась Алла. - Это я на тебя  должна  злиться.
Ты разлучила меня с мужем. Опозорила и его, и меня. И еще злишься...
   - Я попрошу вас уйти из этого дома!
   - Ну уж нет. Я дождусь твоего брата. У меня для Степана очень  интересная
информация...
   - Тогда уйду я...
   Виталия уже задержали. Так что Степан не будет на нее в обиде,  если  она
отправится к себе домой.
   - А это как тебе угодно, - с нескрываемым презрением  посмотрела  на  нее
Алла.
   Люба быстро оделась, взяла свою сумочку.
   - Сука! - в сердцах бросила она напоследок и ушла.
   К дому она шла пешком. Тут недалеко, двадцать минут ходьбы. Вся в  тяжких
думах, она даже не заметила,  как  пролетело  это  время.  И  опомниться  не
успела, как уже открывала ключом дверь в свою квартиру.
   Еще один ключ был у Виталия. Только он вряд ли когда  сможет  открыть  ее
дверь.
   Неужели это правда, что он хотел убить ее?  Из-за  того,  что  она  якобы
изменяла ему. Но ведь она ему не изменяла. И ребенок от него. Не  ветром  же
его надуло!
   Он не бесплоден. Тут какая-то ошибка!
   Явь была страшнее кошмарного сна. Ей хотелось забыться. И она знала,  как
это сделать.
   Люба разделась, облачилась в теплую пижаму и  взяла  из  шкафа  на  кухне
аптечку. Там в упаковке  лежали  таблетки  снотворного.  Они  попали  к  ней
совершенно случайно. Она  еще  ни  разу  не  пользовалась  ими.  Но  сегодня
воспользуется.
   Снотворное очень сильное. Если оно правильно подействует, то  Люба  будет
спать сутки напролет. Слишком долго. Но у нее не было других,  более  слабых
таблеток.
   Люба бросила пару облаток в рот, запила их водой.  Она  чистила  зубы,  а
глаза уже слипались. Она едва дошла до постели. И рухнула на нее.
   Она не знала, что под кроватью  сработал  страшный  механизм.  Стоило  ей
только подняться или хотя бы перекатиться на другую половину,  как  случится
непоправимое.
   Она спала крепко, лежала бездвижно. Но страшная пружина  только  и  ждала
момента, чтобы распрямиться и спустить с цепи взрывную силу.

Глава 6

   Степан вернулся домой поздно, в двенадцатом часу ночи. И очень  удивился,
когда вместо Любы застал там Аллу.
   - Что вы здесь делаете? - сухо спросил он.
   - Я очень волнуюсь, - начала она заламывать руки. - Я хочу знать,  что  с
моим мужем. Поэтому я здесь. Вы мне расскажете, что с ним?
   - А где Люба?
   - Ушла домой.  Мы  посидели  с  ней.  Попили  кофе  и...  -  она  сделала
трагическую мину. - И, как это ни ужасно, мы с ней разругались...
   - Отношения выясняли, - сразу догадался Степан.
   Они ведь соперницы. Болотова поделить не могут.
   - Да, так получилось... Я очень сожалею... Люба ушла домой.  Ну  это  уже
можно. Болотова арестовали, сейчас он сам под стражей.
   - С вашим мужем все в порядке, - сказал Степан, усаживаясь  в  кресло.  -
Номер камерного типа ему обеспечен...
   - Он в тюрьме? - ужаснулась Алла.
   Как будто он мог быть где-то в другом месте.
   -  Пока  в  камере  предварительного  заключения.  Завтра  будет  уже   в
следственном изоляторе. Скорее всего в Бутырке...
   - Это так страшно...
   - Ничего, статья у него не позорная, урки его не тронут...
   - Вы говорите так непонятно...
   - В общем, его не заставят плевки с пола подтирать, - усмехнулся  Степан.
- Кстати, вас проводить?
   - Куда, к Виталию?
   - Да нет, домой.
   - Вы прогоняете меня? - И снова Алла пустила в ход свои чары.
   Степан вмиг ощутил на себе силу ее сексуальных волн.
   - Нет, что вы... Просто уже поздно...
   - Да, поздно. И мне далеко идти. Поэтому я хотела бы остаться у вас...
   Она встала со своего места, подошла к нему и опустилась  у  его  ног.  Ее
красивые глаза горели дьявольским огнем. Страсть и соблазн. Степан уже не  в
силах был сдерживать себя.
   - Да, я положу вас в комнате...
   Все благие помыслы испарились, как плевок в адском огне. У него просто не
было сил бороться с дьявольским искушением.
   - А сами где ляжете? - прошептала она.
   - На кухне...
   - Кухня у вас просторная. Хорошо здесь. Но со мной будет лучше...
   Ее рука легла ему на колено и медленно поползла вверх.

***

   - Короче, цыпа, ты все поняла.  Завтра  утром  мы  подкатываем  к  кассе,
наводим шорох и наставляем на тебя ствол. Ты вытаскиваешь из ящика все бабки
и выкладываешь их нам на блюдечко... Если нет, то ты  знаешь,  что  будет  с
твоим сынишкой?
   Элла  возвратилась  домой   поздно.   На   дискотеке   с   одним   парнем
познакомилась, посидели с ним в баре, а потом вместе отправились к ней.
   Живет она с ребенком в однокомнатной квартире. Грех молодости, и вот  уже
третий год она мать-одиночка. Теперь  вот  приходится  суетиться  в  поисках
мужа. Время  от  времени  она  оставляла  Лешика  у  родителей,  а  сама  на
дискотеку. Ведь она еще молодая,  всего  девятнадцать  лет.  Квартира  своя,
работа престижная, да и на  лицо  не  страшненькая.  А  вдруг  да  и  клюнет
какой-нибудь порядочный парень.
   Вот Иван, с которым она сегодня познакомилась, совсем не плохой.
   Только уж больно напористый. Сразу под юбку лезет. А она не в  силах  ему
отказать. Поэтому и привела его к себе.
   Только сегодня у них ничего не получится.
   Элла не знала, как это могло  случиться,  но  в  квартире  ее  ждали  два
мордоворота.
   Один внаглую схватил ее за руку и втянул в комнату. Второй заявил  Ивану,
что они ее друзья, и послал его на три веселых буквы. И тот ушел.
   Только в гробу она видела таких друзей!
   - Откуда вы знаете про Лешика? - заскулила она.
   - Мы все знаем, - гоготнул один мордоворот.
   Оба  здоровые  мужики,  и  тому  и  другому  уже  за  тридцать.  Типичные
уголовники.  Мощные  челюсти,  покатые  лбы,   приплюснутые   уши,   гл