ижение и  в  самый  последний  момент
насмеялась над ним. Только  как  она  его  увидела?  Степан  присмотрелся  и
обнаружил в двери едва заметный "глазок" видеокамеры. Возможно, эту  технику
Болотов установил: электронные  штучки  его  хобби.  Равно  как  самодельные
взрывные устройства и устранение конкурентов.
   Степан не видел Аллу. Зато  он  чувствовал,  что  за  ним  наблюдают.  И,
возможно, эта стерва даже показывает ему сейчас язык. Сохраняя на лице маску
непроницаемого спокойствия, он неторопливо удалился в гостиную.
   Он сидел на диване и смотрел телевизор. А на экране крутились не боевики,
не последние известия, не всякие там тип-топ-шоу со  сникерсами  вперемешку.
Степан наблюдал за обстановкой в квартире и на подступах  к  входной  двери.
Все скрытые камеры, установленные на лестничной площадке и в каждой комнате,
выводили изображение на экран огромного телевизора. И только одна комната не
просматривалась. Та, где от него спряталась Алла.  Но  Степан  все  надеялся
попасть в спальню.
   Степан ловил Болотова, а думал о его жене.
   Прошел час, второй, третий. Но Алла не спешила выходить из своей комнаты.
Он ожидал, что она снова начнет заигрывать с ним.  Только,  получалось,  она
полностью игнорировала  его.  Вот  уж  правда,  нельзя  обижать  невниманием
женщину, иначе из твоей поклонницы она может превратиться в лютого врага.
   Впрочем, женщина может стать твоим врагом, даже если ты  души  в  ней  не
чаешь.
   Степан вспомнил, как он познакомился с Ириной, своей  бывшей  женой.  Ему
было двадцать пять лет, ей семнадцать. Он только что  перешел  из  районного
отделения в МУР, на должность рядового оперуполномоченного. Она  только  что
закончила школу. Ее пытались изнасиловать, но наряд милиции предотвратил это
безобразие. Насильников задержали и доставили в ближайшее отделение милиции,
где в тот день по делу находился Степан.
   Красивая девушка с пшеничными волосами и в порванной юбке была в  шоке  -
результат сильнейшего потрясения. Потом она расплакалась. Степан  утешал  ее
как мог. И не только сострадание причиной тому. Он понял, что влюблен.
   В тот день впервые во всей  своей  красе  проявилась  его  жестокость  по
отношению  к  преступникам.  Если  раньше   его   взгляд   на   вещи   точно
соответствовал букве закона, то в тот день он пустил в ход запрещенный прием
ментовского  наказания.  Он  добился  немедленного  перевода  насильников  в
изолятор временного содержания на Петровке и бросил их в камеру к блатным.
   Ночью насильников  опустили,  каждым  попользовались  не  меньше  десятка
человек сразу. Несколько дней и ночей их драли все, даже те,  кто  этого  не
очень хотел. Такова была ментовская установка.
   Ирина забрала свое заявление - так посоветовал ей Степан. Уж  кто-кто,  а
он знал, какими глазами будут смотреть на нее люди. Стоит им только  узнать,
что с ней случилось, и пиши пропало. Ведь общественное мнение не насильников
во всем обвинит, а ее саму. Мол, сама повод дала, сама  ноги  расставила,  и
если бы не милиционеры... Народ в России дикий, в этом Степан  убеждался  не
раз.
   Насильников отпустили. Но эти несколько дней и  ночей  кошмара  послужили
для них хорошим уроком.
   Через полгода Степан и Ирина поженились. Первые четыре года  их  семейной
жизни - это был рай в отдельно-взятой  квартире.  Неважно,  что  ее  снимали
вподнаем. А потом...
   В МУРе Степан проработал  недолго.  Всего  три  года,  но  дослужился  до
капитана. А затем произошел один крайне неприятный инцидент.
   Он встречался с одним своим знакомым  из  среды  преступного  мира.  Этот
крупный уголовный авторитет не был его агентом, но  при  правильном  подходе
нет-нет да скидывал ему ту или иную информацию.
   Они сидели в кафе, когда туда ворвался ОМОН. Шел  девяносто  первый  год,
самый разгул бандитского беспредела. Тогда еще государственные  власти  вели
войну с криминалом не на жизнь, а на смерть. Только лес рубят, щепки летят.
   В общем, Степан попал под одну  гребенку  вместе  со  своим  добровольным
помощником.  Его  положили  на  пол,  заломили  за   спину   руки,   сковали
наручниками. А потом свели в те же "Петры", куда  он  сам  не  раз  сплавлял
преступников.
   И  только  потом  разобрались,  что  он  капитан  милиции.  Но  извинения
приносить не торопились. Напротив,  начальник  отдела  устроил  ему  разнос,
грозился отдать под суд. Как это и почему сотрудника МУРа застают в компании
с опасным преступником,  вором-рецидивистом.  Уж  не  подкуп  ли  здесь,  не
сотрудничество ли с криминальными структурами?
   Долго доказывал Степан, что он  не  верблюд.  И  доказал.  Его  выпустили
из-под стражи, принесли официальные  извинения.  Но  рапорт  по  команде  он
подал.
   Больше на Петровке он работать не мог. Его унизили, оплевали, и он уже не
может быть тем Степаном, которого все  знали.  Он  знал  многих,  кто  делал
деньги за счет преступников, и кое-кого даже подозревал в  сотрудничестве  с
ними. Но эти нечистые на руку люди смотрели на него  с  показным  осуждением
даже после того, как ему официально принесли извинения. И это  было  обидней
всего.
   У Степана  была  репутация  отличного  сыщика.  Сильная  воля  и  хорошие
организаторские  способности  в  наличии.  Он  мог  бы   возглавить   службу
безопасности одного крупного бизнесмена, который со  временем  обещал  стать
еще более крупным. Но ему вовсе не улыбалось выполнять  хозяйскую  волю.  Он
привык к своей службе, она давала ему немалую власть.
   После случая с авторитетом Степан как  бы  выпал  из  разряда  кристально
честных ментов. Это был страшный удар по его репутации. Но он его выдержал.
   И написал рапорт. Не на увольнение, а на  перевод  в  районное  отделение
милиции, на "землю". Начальник  Битовского  отделения  милиции  давно  хотел
видеть его в рядах своих сотрудников. И случай помог ему  обрести  толкового
опера.
   Рапорт Степана был удовлетворен, и он  получил  назначение  на  должность
старшего уполномоченного Битовского отделения. О чем ему не дали пожалеть.
   Начальник отделения пустил в ход все  свои  связи,  и  в  первый  же  год
выхлопотал для него и его семьи двухкомнатную квартиру. Это было как  нельзя
кстати. У Степана подрастал двухлетний сынишка,  да  и  по  чужим  квартирам
надоело скитаться.
   Битовская милиция активно вклинивалась в  преступный  мир  района.  И  не
только ножом правосудия. Подполковник Сидоров начал ставить местную братву в
жесткие рамки, часть бизнесменов сами пришли к нему с просьбой  оградить  от
бандитских наездов. Менты  делали  коммерсантам  "крышу",  за  это  получали
вознаграждение в виде дензнаков США или России.  Бандиты  возражали,  но  не
очень. А что они могли  поделать?  Битовские  менты  традиционно  отличались
своей сплоченностью, напористостью и знанием дела.
   Подполковнику Сидорову не по силам было бороться с процессом бандитизации
всей страны. Зато он чувствовал в себе силы искоренить зло в отдельно взятом
районе. И активно включился в борьбу с местной братией.
   Это были веселые деньки, и все они на памяти Степана. Ему также  пришлось
повоевать с  бандитами.  И,  чего  скрывать,  это  ему  доставляло  истинное
удовольствие.
   Подполковник Сидоров воевал  с  группировщиками,  чтобы  в  Битове  царил
порядок. Его порядок. И ему  это  удалось.  Настал  момент,  когда  под  его
"крышу" отошли чуть ли не все  коммерческие  структуры  района.  Это  его  и
погубило. Такой наглости ему не простили свыше. И он  оказался  под  плотным
колпаком РУОП.
   А скоро грянул гром. Начальник Битовского отделения милиции, а  вместе  с
ним все его "помощники" были взяты под стражу. Степана не тронули. Как  опер
он был задействован на антибандитском фронте, но к общей "кормушке" его  еще
не допускали. Это его и спасло.
   У Сидорова были сильные  связи  в  верхах,  и  все  они  были  эффективно
задействованы. Дело удалось замять. Но вместо длительного срока за  колючкой
ему пришлось уволиться из милицейских рядов. Рапорт на увольнение написали и
все те, кого взяли вместе с ним.
   В отделении произошло обновление кадров. Но Степану удалось удержаться на
прежнем месте. Мало того, он пошел на повышение, стал начальником уголовного
розыска.
   Заполнился и вакуум в  бандитской  среде.  Место  разгромленного  кодлана
заняла группировка Сафрона. И этот типчик начал активно подминать  под  себя
всех бизнесменов, которые когда-то пользовались ментовской  "крышей".  Может
быть, он и стал бы полновластным хозяином в районе. Но ему помешал Степан.
   Девяносто второй год. Жена,  ребенок,  двухкомнатная  квартира  с  голыми
стенами, нищенская зарплата. Только Степан не жаловался на судьбу. Но Ирина,
увы, уже устала с ним.
   Проводился  очередной  рейд  по  "криминальным  тылам"   Битово.   Степан
действовал во главе оперативной группы. И в один прекрасный момент  поступил
сигнал, что в одной квартире происходит  целая  оргия.  Мужчины  и  женщины,
топот ног, громкая музыка, шум и, по некоторым сведениям, наркотики.  Группа
немедленно выдвинулась по указанному адресу.
   Роскошная пятикомнатная  квартира,  евроремонт,  дорогая  мебель.  В  ней
веселились  "новые  русские".  Две  пары,  мужчины  и   женщины,   в   самой
разнузданной форме предавались групповой любви. Все они были под  кайфом.  В
карманах и  сумочках  задержанных  обнаружен  был  редкий  по  тем  временам
наркотик кокаин. Были вызваны понятые.
   Один пакетик Степан положил себе в  карман.  И  с  ним  сделал  обход  по
квартире. И зашел в последнюю, пятую комнату. А  там...  Об  этом  лучше  не
вспоминать. Но ведь это было... Он увидел свою собственную жену  в  объятиях
какого-то ублюдка  с  красной  мордой.  Ярость  подступила  к  горлу,  кровь
заклокотала, он хотел рвать и метать. Но стальная выдержка не изменила ему.
   Он сделал вид, что совершенно не знает эту женщину. И незаметно для  всех
выпустил ее из квартиры.
   В число задержанных его изменница жена не вошла. Зато ее любовник получил
на полную катушку. В  отличие  от  всех,  ни  он,  ни  Ирина  наркотиков  не
употребляли,  в  групповухе  не  участвовали.  Но  в   кармане   пиджака   у
красномордого  обнаружился  тот  самый  пакетик  кокаина,   который   Степан
прихватил  с  собой.  Его  изъяли  в  присутствии  понятых,  с  составлением
соответствующего протокола. И "хранитель наркотиков" попал под следствие.
   На следующий день Степан имел серьезный разговор с Ириной.
   Оказывается, она не шлюха и не тварь, и он должен был это понять.  Просто
последний год она активно и в  большой  тайне  от  него  занималась  поиском
нового спутника жизни. Так и познакомилась с красномордым  "новорусом".  Она
уже собиралась подавать на развод, чтобы выйти за него замуж.
   Через какое-то время ее любовник ушел по этапу, а Ирина  вместе  с  сыном
осталась в  двухкомнатной  квартире.  Степан  развелся  с  ней  без  всякого
сожаления.  На  жилую  площадь  он  не  претендовал  -  это  было  ниже  его
достоинства.
   Иллюзии бескорыстного служения святому делу развеялись окончательно.
   Нищим  быть  унизительно.  И  случай  с  изменой  жены   наглядное   тому
подтверждение. Он не мог обеспечить ей достойное существование.  Поэтому  ей
пришлось искать свое счастье на стороне. Он чувствовал, что если не  изменит
положение вещей, то скоро потеряет уважение к себе.
   Бывший его начальник стал примером  для  дальнейших  действий.  Вместе  с
Федотом всерьез наехали на Сафрона. Тогда у него еще не было  ни  Эдика,  ни
Ромы, ни Сани. И снова начались веселые деньки.
   Степан и его напарник не раз рисковали головой. Но добились своего.
   Многие бизнесмены поняли, что ментовская власть в  Битово  снова  чего-то
стоит. И появились предложения. Только Степан брал под свою опеку не всех.
   Жадность губит не только фраеров, но и ментов. Подполковник  Сидоров  был
наглядным тому подтверждением.
   Сейчас у Степана своя мощная команда. С ней он может решать любые задачи.
Если постараться, то можно уничтожить Сафрона  вместе  с  его  кодланом.  Но
Степан считал, что гораздо мудрее - приручить этого бандюгу,  направить  его
деятельность в цивилизованное русло, где нет дикого рэкета, заказных убийств
и наркотиков.  Тем  более  Сафрон  легко  поддавался  дрессировке.  Менты  и
криминал  -  это  особый  мир,  как  в  природе,  здесь  есть  своя  система
противовесов. Нельзя нарушать баланс, иначе беспредел. Или  бандитский,  или
ментовский - ведь в милицию идут не святые, а среди бандитов их нет  вообще.
И Степан его не нарушал. Напротив, он подводил его к идеалу. Только  не  так
это было просто. Иногда Сафрон показывал когти Степан никогда не считал себя
идеальным ментом. Но и уважения к себе не терял. Что бы про него ни  думали,
он постоянно на страже общественных интересов, без устали ловит преступников
и отправляет их  за  решетку.  Да,  у  него  имеется  источник  собственного
благосостояния - денежное вознаграждение за стабильность от  бизнесменов,  а
еще кое-какие выплаты за  решение  проблем,  которых  официальным  путем  не
решить. Например, проблема долгов. Он умел решать эти проблемы  без  всякого
насилия и гораздо дешевле, чем тот же Сафрон. Да, он грешен. Зато он никогда
не шел на поводу у бандитов, никогда не был у них на содержании. У него своя
политика, свои законы. Было дело, он  наказывал  особо  оборзевших  в  обход
официального закона. Но никогда он не ставил этого себе в укор...
   Подошло время обеда. Алла по-прежнему не выходила из своей комнаты. И это
казалось ему все подозрительней. А вдруг ее муж и в самом деле скрывается  у
нее под крылышком?
   Степан снова направился к дверям ее комнаты. На этот  раз  замок  остался
без движения, и он смог попасть в спальные апартаменты.
   Это была квартира  в  квартире.  Роскошная  спальная  комната,  ванная  с
джакузи и душем, что-то вроде  гримерного  кабинета,  маленький  тренажерный
зал. Степан обследовал все комнаты и нашел Аллу в тренажерной.  Она  крутила
педали бездвижного велосипеда и, казалось,  не  обращала  на  него  никакого
внимания. Волосы стянуты в узел, спортивная майка, короткая юбка, сильные  и
красивые ноги. Она излучала мощные  волны  сексуального  магнетизма.  Степан
очень хотел вернуть вчерашний день. Вернуть, но не повторить.
   Но, увы, он находился в дне сегодняшнем. И в этом дне ему не было  места.
Алла совершенно игнорировала его.
   - Ну что, нашли? - не глядя на него, с сухой издевкой спросила она.
   - Кого? - не сразу понял он.
   - Как кого? Моего мужа, конечно. Думаете, он ко мне  под  юбку  незаметно
прошмыгнул?
   В ее голосе не слышалось абсолютно  никакого  желания  поднять  ту  самую
юбку, чтобы доказать отсутствие мужа. Впрочем, она  и  без  того  задиралась
слишком высоко и вдохновляла Степана на самые разнузданные фантазии. Он  был
сейчас  в  той  стадии  возбуждения,  когда  невольно   начинаешь   понимать
насильников. Эта дьяволица больше не давалась ему в руки. Но ее  можно  было
взять силой, прямо сейчас и прямо на велосипеде. Только он никогда на это не
пойдет - такова его мужская сущность.
   - Да, его здесь нет... - От желания сводило скулы, и ему  нелегко  дались
эти слова.
   - Ну тогда чего вы здесь делаете? Идите к себе в  комнату  и  не  мешайте
мне...
   От нее разило ледяным холодом. Но этот холод только  еще  больше  горячил
его кровь. Лед ведь тоже обжигает.
   - Время обедать, - начал он.
   - Только не надо думать, что я буду готовить для вас, - перебила она его.
- Слишком много чести.
   - Да нет, я могу приготовить сам. Или заказать из ресторана...
   - А что, вам повысили зарплату? - ехидно поинтересовалась она. -  Или  вы
думаете, что я оплачу заказ?
   - Я ничего не думаю...
   -  Вот  и  зря.  Могли  бы  подумать,  что  у  меня  сегодня  может  быть
разгрузочный день. А до вас мне, говоря откровенно, нет никакого дела...
   - Ну тогда крутите педали...
   - Крутите педали, пока по голове не дали?.. Вы мне еще и угрожаете? -  Ее
тон наполнен был откровенной издевкой.
   Степан ничего не ответил. Он просто вышел из ее комнаты.
   Алла появилась в гостиной, где он нес вахту, в  пятом  часу  вечера.  Она
была  в  коротком  домашнем  халатике,  ярко  накрашена,  на  губах   играла
шаловливая улыбка. Полная противоположность той Алле,  которую  он  видел  в
последний раз. Единственное, она выглядела так же потрясающе сексуально.
   Она снова готова была соблазнять его. Похоже, она играла с ним.
   Сначала лед, потом пламень. И надо признать, этой  игрой  она  владела  в
совершенстве.
   Алла прошла на середину комнаты, села в кресло, заложила ногу за  ногу  -
показала их во всей красе. В ее пальцах была зажата тонкая дамская сигарета.
Она изящно  прикурила  от  маленькой  золотой  зажигалки  и  так  же  изящно
выпустила в воздух тонкую струйку табачного дыма. Степан закурил тоже - если
это можно хозяйке, то почему он должен отказывать себе в этом удовольствии.
   - Помнится, вы, товарищ майор,  обещали  сделать  заказ  в  ресторане,  -
бархатистым голоском пропела она.
   От возбуждения по телу Степана пробежала  дрожь.  Но  Алла  это  вряд  ли
заметила.
   - Да, конечно...
   Он вытащил из кармана свой мобильник. Но набрать номер не успел.
   Телефон запиликал в его руках.
   - Степан, ты?  -  послышался  голос  Маркова.  Николай  был  явно  чем-то
взбудоражен.
   - А кто же... Что-то случилось, товарищ подполковник? - Не хохмы ради,  а
из приличия он назвал его по званию.
   - Случилось, Степан. Твоего "крестника" задержали. В  квартире  у  своего
давнего друга твой Болотов скрывался...
   - Почему он мой?
   - Да потому что...  Короче,  он  сейчас  в  пятьдесят  седьмом  отделении
милиции. Я вместе с ним. Но уже выезжаем ко мне. Если хочешь  посмотреть  на
него, давай подтягивайся...
   - Уже лечу...
   Степан спрятал трубку телефона в карман.
   - Что-то случилось? - стараясь не выдавать своего беспокойства,  спросила
Алла.
   - Случилось. В общем, заказ из  ресторана  отменяется.  Можно  только  из
булочной...
   - При чем здесь булочная? Извините меня, но я не улавливаю...
   - А юмор в сухарях. Они сейчас вашему мужу ой  как  нужны.  Я  знаю  одну
булочную, где сухари соответствуют тюремному стандарту...
   Острить было неуместно. Да только Степану хотелось обломать эту  дамочку.
На него вдруг перестали действовать ее чары. Вернее, они действовали, но  уж
не настолько, чтобы он терял голову. Ему хотелось поиграть  с  этой  киской.
Пусть не думает, что она такая неотразимая...
   Иногда у него случались приступы вредности.
   - Я вас не совсем поняла. Виталий что, арестован?
   - Задержан. Его только что взяли на квартире его друга.
   - Какого друга? - От любопытства Алла  даже  привстала  с  места  и  чуть
подалась вперед.
   - А вот этого я не знаю. Да и вам это знать не обязательно...
   - Да, конечно...
   - В общем, засаду я снимаю. Но у вашего мужа погостить не откажусь.
   Только не здесь, а в кабинете следователя...
   - А мне с вами можно?
   - Боюсь вас огорчить... - не удержался от ехидства Степан.  -  Но  я  вам
позвоню, скажу, куда и когда можно носить передачи.
   - Нет, нет, Виталия не посадят. Скоро вы поймете, что Виталий ни в чем не
виновен. Его обязательно отпустят...
   - И не надейтесь. - Степан встал со своего места. Он вышел в холл, снял с
вешалки куртку, набросил на себя и собрался уходить.
   - Если Виталия не  отпустят,  будьте  добры,  сообщите  мне  об  этом,  -
артистично заламывала руки Алла.
   - Я же сказал вам, что позвоню.
   - Хотелось бы, чтобы вы сами пришли  ко  мне,  -  она  смотрела  на  него
многообещающим взглядом.
   Казалось, она готова принести себя в жертву его похоти, лишь бы  ее  мужу
выпало хоть какое-то послабление. Но Степан не какая-то похотливая свинья. И
Болотов не в его  власти.  Хотя  отдельную  камеру,  если  постараться,  ему
обеспечить можно...
   "Может быть, и приду", - хотел сказать он. Но выдал совсем